Почему сначала звуки, а потом буквы?
Почему на пути к письменности не надо спешить с введение букв - этих кирпичиков письма, а следует как можно более тщательно прорабатывать добуквенный, звуковой этап обучения грамоте?
Дело здесь в природе нашего письма. Всякая письменная речь - это надстройка, своеобразное отображение, кодирование устной речи. И чтение есть не что иное, как «озвучивание» графических значков. Наше современное звукобуквенное письмо отражает звуковой состав устной речи. Чтобы пользоваться буквами, ребенок должен ясно представлять, что зашифровано в каждом из тридцати трех графических знаков.
Если бы каждому буквенному значку соответствовал бы один и только один звук, то обучение чтению не представляло бы серьезных затруднений. Но принцип взаимооднозначного соответствия звуков и букв не лежит в основе русского письма.
В само деле, практически все согласные буквы обозначают два - мягкий и твердый. Глядя на согласную букву, нельзя однозначно назвать звук, который она обозначает.
То же происходит и с гласными буквами. Имя буквы «я» состоит из двух звуков (Й А). видя эту букву в начале слова,мы произносим ее официальное алфавитное название: (Й А) ша. Но встретив букву «я» справа от согласной, мы не произносим звук (Й) и вместо (М Й А Ч) говорим (М, А Ч). Итак, работа читающего не сводима к простому узнаванию и называнию каждой буквы.
В чем же состоит тайна отношений звуков и букв, открыть которую предстоит каждому исходно безграмотному ребенку? Эта тайна, а точнее - лингвистический закон буквенного обозначения звуков в русской письменности заключается в следующем: на мягкость или твердость согласного звука указывает следующая за ней гласная. Для того чтобы прочесть, «озвучит» согласную, мы забегаем глазами вперед и смотрим на следующую за ней гласную. Когда человек читает русское слово, его глаза непрерывно совершают челночные движения - забегая вперед к гласной и возвращаясь назад к согласной, произнесение которой зависит от последующей гласной.
Вот эта тайна слияния согласной с гласной, тайна упреждающего, забегающего вперед чтения, секрет ориентации на последующую гласную букву и должен открыться ребенку для того, чтобы он начал читать - «озвучить» буквенные значки. Открыть эту тайну, овладеть секретом русской письменности ребенку тем легче, чем свободнее он умеет манипулировать звуками родной речи.
Открытие «тайны слияния» каждый ребенок делает самостоятельно: в один прекрасный момент его глаза и органы речи находятся, улавливают правильную координацию.
Этот «прекрасный момент» всегда и для всех детей содержит интуитивный скачок, догадку, озарение, которое, как всякое интуитивное действие, не поддается полной алгоритмизации, прямому рациональному обучению. В силах и обязанностях взрослого подготовить все необходимое, облегчающее интуитивное схватывание способа чтения.
Наиболее ярко дифференциация детей на «способных» и «неспособных» проявляется при обучении чтению целыми словами. Метод этот чрезвычайно прост: ребенку показывают карточки, на которых написаны слова «папа», «мама», «Маша», «Паша»… Картинки или фотографии папы, мамы, сестры Маши и самого Паши прикрепляются на обороте карточки со словом. Маленький паша, находя нужную карточку, не столько читает, сколько узнает сложные иероглифы родных слов.
Метод целых слов требует от ребенка интуитивной догадки колоссальной сложности. Очень много языковых связей малыш должен угадать сам: и различие слова и предмета, и связь звукового и буквенного облика слова, и, наконец, элементы того другого - отдельные буквы, звуки и способы их соединения.
Если ребенку это удается, он начинает читать очень рано и минует этап слогового чтения, на котором иначе школьники застревают до 3-4 класса. Но если типологически особенности нервной системы и сложившиеся к двум голам формы поведения ребенка не могут обеспечить ранней интуитивной догадки о том, как надо обращаться с буквенными знаками, не стоит огорчаться и записывать ребенка и (или) себя в «неспособные».
В 4-5 лет практически всем нормативным детям становится доступен этот путь в письменности - путь от звука к букве, к слиянию букв в слоги, а слогов в слова. Этот путь не требует от ребенка такого гигантского интуитивного скачка, как метод целых слов, поэтому он гарантирует обучение детей.
Сотни и сотни детей, обучавшихся по этому методу, сначала чистосердечно признавались: «Я еще не умею читать» - тут же, не переставая удивляться, складывали свои первые слоги.