Далеко не все ученики с радостью пошли первого сентября в школу, ожидая встречи с одноклассниками. Для многих из них этот день — черная дата, знаменующая возвращение в среду, где вновь придется столкнуться с унижениями, насмешками, нередко жестокостью со стороны сверстников. Не секрет, что подобным страхам подвержены и учителя — наверное, каждый из них хотя бы раз испытывал на собственной шкуре неуважение, оскорбительное поведение, а порой и откровенную травлю со стороны учеников.
В 2009 году общественная организация “Женский консорциум Украины” при поддержке Министерства образования и науки провела в ряде областей исследование под общим названием “Насилие в школе: проблемы и помощь, в которой нуждаются дети и учителя при их решении”. Результаты его свидетельствуют, что насилию в школе подвергаются 65% девочек и 50% мальчиков в возрасте 9-11 лет; 84% девочек и 70% мальчиков в возрасте 12-14 лет; 56% девочек и 51% мальчиков в возрасте 15-16 лет. В целом, по мнению школьников, в перечне мест, где они чаще всего сталкиваются с насилием, школа занимает третье место (53%) после улицы (89%) и семьи (71%). Но, говоря о собственном опыте, школу они ставят на первое место, за исключением мальчиков старшего и младшего возраста, которые говорят, что с насилием чаще сталкиваются на улице. В свою очередь, 65% опрошенных учителей замечали проявления насилия среди учащихся в своей школе. При этом 95% педагогов считают, что главным источником насилия по отношению к детям являются другие дети.
Согласно другим данным, которыми оперируют исследователи, по крайней мере, 5% учащихся подвергаются издевательствам в школах еженедельно или чаще. Причем эти тенденции остаются стабильными довольно длительное время, а значит, миллионы учеников испытывают на себе насилие и агрессию.
Формы проявления насилия, с которым сталкиваются школьники, разнообразны: побои, унижения, оскорбления, использование обидных прозвищ и так далее. Сегодня в профессиональный лексикон психологов входит понятие “буллинг”, которым активно пользуются и зарубежные коллеги (от анг. bullying — травля, запугивание, третирование).
Школьным буллингом, как правило, называют форму агрессивного поведения, при которой ученик повторно или постоянно подвергается негативным действиям со сторон одного или нескольких лиц. Различают физический буллинг – это умышленные удары, пинки, подзатыльники и другое и психологический - насилие, связанное действием на психику: словесные оскорбления или угрозы, преследование, запугивание, изоляция и бойкот, вымогательство и так далее.
Особое беспокойство вызывают все чаще отмечаемые случаи так называемого кибербуллинга — съемки избиений или унижений и распространение этого видео с помощью мобильных телефонов и сети Интернет; пересылка неоднозначных изображений и фотографий, травля одноклассника СМС-ками или распространение слухов и клеветы о нем в социальных сетях, чатах, на форумах и так далее.
Если последствия физического насилия заметны сразу, то выявить психологическое насилие адекватно отреагировать на него не так просто, а если между учителем и учениками нет доверия, то и вовсе невозможно.
“Педагоги склонны замечать преимущественно те формы насилия, мимо которых уже невозможно пройти, закрывая глаза на сложные для идентификации явления, или на те, где они зачастую чувствуют себя бессильными, — говорится в исследовании “Женского консорциума Украины”. — Поэтому потерпевшим детям очень часто не предоставляется адекватная помощь. Кроме того, такая позиция учителей провоцирует тех, кто оказывает насилие не только на его продолжение, но и на развитие и усиление подобных действий”.
Показательным в этом отношении является случай в одной из школ города Черновцы, вызвавший 2006 году волну возмущения по всей Украине. Шесть выпускников этой школы сняли восьмиминутный видеофильм под названием “Лох – это судьба”, в котором зафиксировали сцены избиения своих одноклассников и младших учеников, характерные для армейской дедовщины “приемы” и другие издевательства: опускание головы жертвы в унитаз, имитацию полового акта на одном мальчике и так далее.
Снималось все это в помещении школы. Смонтированный фильм был выложен в сеть Интернет. Скандал разразился лишь после того, как диск с фильмом анонимно попал к старшему помощнику прокурора Черновицкой области по вопросам защиты прав детей. Во время служебного расследования оказалось, что учителям школы было известно об этом случае, но они предпочли о нем умолчать, а некоторые и вовсе не усматривали в нем ничего вопиющего — мол, “мальчики хотели приколоться”.
Три года назад в Керчи произошла трагедия, наглядно демонстрирующая эффективность всех контролеров за счастливым детством. В реанимации местной больницы умерла 4-х летняя девочка. От побоев. Малышку два года “воспитывал” отчим, мать не перечила, боялась. Девочку держали дома взаперти, от постоянных избиений она стала ходить под себя. В ответ на это ее начали купать в ледяной воде, надевать мокрое белье, а кормить раз в сутки только хлебом и водой.
Первый раз девочка попала в больницу с закрытым переломом бедра, врачам сказала, что упала с кровати. Ей нужна была срочная операция, но мать забрала ребенка домой. Там гипс с девочки сняли (заставили ходить на сломанной ноге), а затем сами же снова его наложили. Чтобы она не могла доползти до кухни и найти еду, отчим привязывал ее веревками к кроватке.
Однажды, проснувшись после очередной пьянки, он увидел, что девочка сходила под себя, и пришел в бешенство. Сначала дернул ее за больную ногу (позже вскрытие показало, что он снова ее сломал), затем несколько раз ударил по голове кулаком (она получила черепно-мозговую травму) и несколько раз всем своим весом надавил на живот, затем на грудь (у девочки были повреждены практически все внутренние органы). После этого он взял ремень и начал ее избивать. Неделю ребенок лежал в кровати и медленно умирал. В больницу уже никто не обращался, а “скорую” мать вызвала только тогда, когда дочь перестала даже стонать.
Самое ужасное в этой истории то, что соседи все знали (из квартиры постоянно раздавались крики и плач ребенка) и даже подкармливали девочку, когда отчима не было дома. Почему не сообщили тем, кто должен этим заниматься, — вопрос, наверное, не только к этим самым соседям, но и к “семи нянькам”: в погонах, белых халатах, с корочкой социального работника... К ним же и еще один: почему, когда мать забрала из больницы ребенка, нуждающегося в срочной операции, никто не поинтересовался его дальнейшей судьбой?
В милиции обо всем этом узнали лишь тогда, когда медики передали телефонограмму о смерти девочки, а в социальной службе — из сообщения правоохранителей. В крымском Министерстве по делам семьи и молодежи после произошедшего только разводили руками и не могли дать внятного ответа на вопрос, а что сделали их социальные работники, чтобы предотвратить убийство девочки.
Но подобные кошмары—дела совсем не давно минувших лет. Продолжаются они и сегодня. Буквально месяц назад в Херсонской области был задержан 40-летний житель одного из сел, который на протяжении девяти лет насиловал собственную дочь. Правоохранители говорят, что никто не знал о происходящем: девочка стыдилась рассказывать об этом и боялась, да и в школе, мол, училась на “отлично” и ничем не отличалась от сверстниц.
Как выяснилось, мужчина нигде не работал, жил на пенсии детей, которые выплачивались им после смерти матери. Кроме младшей дочери он “воспитывал” еще двоих старших детей своей жены: падчерица жила отдельно, а пасынок учился в ПТУ. Он-то и пожаловался руководству училища на отчима, который отбирает у него все деньги. Те, в свою очередь, обратились в службу по делам детей. Социальная служба встала на защиту парня и лишила отчима родительских прав на пасынка, который жил отдельно. А вот судьба младшей дочери, проживающей с лишенным родительских прав человеком под одной крышей, их, видимо, не заинтересовала: заявка же не поступала...
Когда изверг в очередной раз изнасиловал дочь, она решилась пожаловаться старшей сестре, и вместе они отправились в милицию. Там 15-летняя девочка рассказала, что все началось еще тогда, когда ей было всего шесть лет. При этом отец заставлял ее вместе с ним смотреть порнографические фильмы с участием взрослых и детей, которые при обыске обнаружили правоохранители. Где-то же он эти запрещенные фильмы доставал. И об этом в селе никто не знал? Возможно, в городе это и можно было скрыть, но в селе?.. Девять лет?
Особенно “радует”, когда в таких случаях вышеупомянутые “семь нянек” начинают выяснять отношения между собой — кто же больше виноват в том, что с ребенком случилось несчастье. Правоохранители обвиняют в равнодушии окружающих, педагогов, медиков и социальных работников. Те в свою очередь — милицию: мол, не любят там регистрировать подобные факты, до фиксации доходит лишь один из десяти. И если в Министерство социальной политики за прошлый год поступило 126 тыс. обращений о случаях насилия в семье (когда были обращения в милицию), то, чтобы получить реальную цифру, необходимо официальную умножить на десять. А пока идут поиски крайнего, по всей стране годами насилуют и избивают детей. И от тупого увеличения винтиков в бюрократической машине им легче не становится.
Эти и другие подобные факты дают возможность довольно четко определить характерные черты современного школьного насилия.
Во-первых, оно становится все более изощренным, циничным и жестоким. Психологи и педагогические работники отмечают рост агрессивности в поведении учеников, увеличение количества девочек-подростков, совершающих антиобщественные действия.
Во-вторых, агрессивность и жестокость проявляет не только двоечники или дети, воспитывающиеся в проблемных семьях. Шестеро “героев” черновицкой истории положительно характеризовались педагогами, окончили школу на достаточно высоком уровне и поступили в ВУЗы на престижные специальности.
В-третьих, в ситуациях насилия (особенно буллинга) обычно фигурируют не только жертва и ее конкретный обидчик, но и аудитория: те, кто смеется над жертвой, поддерживает обидчика, те, кто наблюдает за ними со стороны или (что бывает редко) вмешивается и помогает жертве.
В случае кибербуллинга эта аудитория может выходить не только за пределы класса, но и целой школы. Следовательно, каждый случай насилия в большей или меньшей мере оказывает воздействие на всю школьную среду.
В-четвертых, для адекватной помощи жертвам школьного насилия и разрешения конфликтных ситуаций становится все более очевидной необходимость привлечения специалистов: психологов и социальных педагогов. Ведь, как показывают результаты упомянутого исследования, дети стремятся отвечать на насилие насилием и ожидают таких же действий по отношению к агрессору со стороны учителей. Более того, опрос учащихся показал, что для разрешения ситуаций, связанных с насилием, они чаще всего привлекают друзей, прибегают к эскалации конфликта и к более жестоким формам потения.
Факторов, влияющих на рост агрессии среди школьников, не перечесть: кризис семейных взаимоотношений, падение авторитета учителя, размывание морально-этических ценностей в нынешнем обществе, утрата эмоциональной восприимчивости к чужой боли, вызванная обилием жестокости и насилия на теле- и киноэкранах, чрезмерное увлечение компьютерными играми, особенно “стрелялки” и так далее.
Более того, возникновение насилия и агрессии в школьной среде – явление в определенной степени естественное. Ведь, с одной стороны, агрессивность является неизбежной и, по мнению ряда психологов, нормальной формой активности ребенка, позволяющей ему самоутверждаться, добиваться своих целей, отстаивать свои интересы и так далее.
С другой стороны, формированию агрессии способствует сам школьный уклад. “Традиционная школа — это учреждение, заключающее в своей организационной структуре много элементов принуждения, таких как: обязательное посещение уроков, подчинение себя ритму уроков и перемен, пребывание в классном коллективе, участие в дидактических занятиях и так далее.
Школа в своей ежедневной действительности принимает характер учреждения, в котором жизнь существует по определенным правилам. Принуждение выражается также и в том, что отдельные формы деятельности и задачи, поставленные перед учениками, имеют инструментальный характер. Они служат больше реализации официальных задач школы, чем потребностям самих учащихся, — пишет в своей статье “Насилие и агрессия как общественные явления, возникающие в школьной среде” известная польская исследовательница Дорота Пстрог. — Тенденция сводится к тому, чтобы создавать большие школьные учреждения, которые посещает часто свыше 1000 учеников. Это обосновано экономическими аргументами и влияет на основное изменение характера школьной среды. Современная школа — это среда дегуманизированная и крайне формализованная, в которой ученик часто остается анонимным, неизвестным, лишенным возможностей индивидуальных, личных контактов с учителем”.
Все это, впрочем, не преуменьшает проблему школьного насилия, а наоборот, подчеркивает чрезвычайные сложности, с которыми связано ее решение.
С одной стороны, нужны определенные изменения в системе школьного образования. Эксперты рекомендуют укреплять штат школ психологами и социальными педагогами, активизировать работу социальных служб, повышать квалификацию педагогов, привлекать к решению конфликтных ситуаций и разработке механизмов профилактики насилия самих школьников и их родителей. Достичь всего этого в одночасье не удастся не только по экономическим причинам, но также в связи со сложностью и даже болезненностью налаживания атмосферы доверия между участниками образовательно-воспитательного процесса, ломки сложившихся стереотипов, школьного уклада и так далее.
С другой — актуальность проблемы должно осознавать общество в целом. Этого как раз не наблюдается. Не случайно на разных уровнях звучат призывы к легализации в школах физических наказаний как естественной и действенной формы воспитания и повышения авторитета учителя. Что ж, подобные призывы тоже являются звеньями в цепной реакции “насилие, порождающее насилие” — взрослые, ратующие за то, чтобы разрешить учителям колотить чужих (и своих) детей, в большинстве случаев сами становились жертвами школьного или семейного насилия в детстве.
Одним из эффективных способов профилактики конфликтов в учебных заведениях, формирования позитивной атмосферы в коллективах является создание школьных служб взаимопонимания. Они представляют собой команды старшеклассников-посредников (медиаторов), помогающих своим ровесникам решать конфликты мирным путем, используя в работе восстановительные практики — медиацию (добровольный и конфиденциальный процесс, в котором нейтральное, третье лицо (медиатор) помогает сторонам конфликта найти взаимоприемлемый вариант выхода из сложившейся ситуации) или круг принятия решений (обсуждение сложных вопросов в круге людей на основе равенства в общении). Работу служб организовывает координатор — обычно психолог или социальный педагог, прошедший соответствующую подготовку и владеющий знаниями и навыками руководства такой службой.
Восстановительные практики начинают применяться и в разрешении криминальных ситуаций с участием несовершеннолетних. Как отмечается в подготовленном общественными организациями Альтернативном отчете о реализации положений Конвенции ООН “О правах ребенка”, количество медиаторов в уголовных ситуациях возрастает, но их подготовка является бессистемной. На уровне государства программы по подготовке таких специалистов не созданы, не определены ВУЗы, способные проводить соответствующее обучение, не разработана система мониторинга качества реализации программ. Несмотря на принятие пленумом Верховного суда постановлений “О практике применения судами законодательства, в котором предусмотрены права потерпевших в результате преступлений” и “О практике применения судами законодательства в делах о преступлениях несовершеннолетних”, в которых рекомендовано использование программ примирения в делах, касающихся детей, эта практика, к сожалению, не стала системной.
Список использованной литературы.
1) Берковец Л. Агрессия: причины, последствия, контроль. СПб.: прайм - ЕВРОЗНАК, 2010 г.
2) Бэрон Р. Ричардсон Д. Агрессия. -СПб.: Питер, 2000 г.
3) Титаренко В.Я. Семья и формирование личности. М.: “Мысль”, 1987 г.
4) В ракурсе дети: Алексей Лысенков — Санкт-Петербург, Олма Медиа Групп, 2007 г.
5) Виктимология. Психология поведения жертвы: И. Г. Малкина-Пых — Санкт-Петербург, Эксмо, 2010 г.
6) Насилие в зеркале аудиовизуальной культуры: К. А. Тарасов — Санкт-Петербург, НИИ киноискусства, Белый берег, 2009 г.
7) Насилие в семье: Р. И. Ерусланова, К. В. Милюхин — Санкт-Петербург, Дашков и Ко, 2010 г.
8) О насилии: Славой Жижек — Санкт-Петербург, Европа, 2010 г.