Так образы изменчивых фантазий
Бегущие, как в небе облака,
Окаменев, живут потом века
В отточенной и завершённой фразе.
В. Брюсов. Сонет к форме.[1]
Образ, запечатлённый в отточенной фразе… И нередко этот образ – математический.
За долгие годы чтения художественной литературы у меня составилась своеобразная коллекция. Коллекция цитат. Мне интересно использование математического термина в тех ситуациях, когда в результате рождается образ – живой, красочный, помогающий раскрывать художественный смысл литературного произведения.
У Г. Гачева есть весьма примечательные строки:
«Почему же Мысль труднее Образа, Слова? Да потому что они – многозначны, «шарообразны», многомерны, самодержны, равны Бытию. А Мысль – «линейна», в каждый данный момент утверждает что-то одно, по частям вынуждена постигать, а предмет её – Всё» [2].
Образ помогает донести мысль.
Читаем у А.И. Солженицына:
«Для математика в истории 17 года нет ничего неожиданного. Ведь тангенс при девяноста градусах, взмыв к бесконечности, тут же рушится в пропасть минус бесконечности. Так и Россия, впервые взлетев к невиданной свободе, сейчас же и тут же оборвалась в худшую из тираний. Это и никому не удавалось с одного раза» [3].
По-моему, весьма впечатляющий образ! Какой гуманитарий скажет после этого, что математика ему не нужна?
Читаем у А. Терца:
«Пушкин – золотое сечение русской литературы. Толкнув её стремительно в будущее, сам он откачнулся назад и скорее выполняет в ней роль вечно цветущего прошлого, к которому она возвращается, с тем чтобы стать моложе» [4].
Есть над чем подумать. Важно ли слово «золотое», или именно математическое понятие «золотое сечение». Проник ли автор в математическую суть и как глубоко (а мы-то сами хорошо ли эту суть понимаем?), насколько уместен термин в контексте произведения, – и чем же его заменишь? Действительно, математика – наука сверхъестественная, не могут без неё ни естественные, ни «неестественные» науки прожить, и даже область чувств в стороне от неё не осталась!
Читаем у Г. Гачева:
«Геометрические фигуры, упоминаемые писателями вроде случайно и побочно, на самом деле глубоко архетипичны и суть фундаментальные модели. Например, у Толстого Пьер (в восприятии Наташи) – квадратный, а Каратаев (в восприятии Пьера) – круглый. Значит, Пьер и Каратаев глядятся друг в друга, как квадрат в круг. И попытка Пьера рассудком постичь народную правду Платона – да это та же бытийственная проблема, что на языке математики предстаёт как квадратура круга! А это в символике чисел и фигур основные образы для обозначения целого: круг (шар, сферос) и квадрат (тетрада). Причём прямая – линия мужской, городской цивилизации (правда, справедливость), а кривая – линия природы, женского начала» [5].
На кого рассчитано? На гуманитария? На математика? Нет, просто на мыслящего человека!
Поэты и писатели пишут для нас, читателей, и, естественно, считают, что их метафоры, оксимороны, метонимии, эпитеты, сравнения из области математики будут нам понятны, ведь вряд ли кто-то при чтении беллетристики кладёт рядом с собой математический справочник.
Моя коллекция легла в основу межпредметного факультативного курса «Математика ↔ Словесность».
Темы занятий, основная форма проведения которых – беседы за круглым столом, следующие:
- Разрушение стереотипов.
А.С. Пушкин. А.И. Солженицын. Г. Померанц. У. Эко.
- Жизнь – это познание мира?
И. Бродский. Ю. Мориц. А.П. Чехов. М.И. Цветаева. А.К. Толстой. О. Хаксли. В. Друк. Ф. Искандер.
- Свобода воли и законы.
Л.Н. Толстой. В. Пелевин.
- Постичь эвклидовским умом...
Ф.М. Достоевский.
- Почувствуй Бесконечность.
Х.Л. Борхес.
- Математические образы в произведениях Г. Газданова.
- «У всего есть предел…»
П. Флоренский. И. Бродский. М.Ю. Лермонтов.
- Многоликий треугольник.
О. Генри. Н. Тэффи. В. Набоков.
- Символика фигур.
А. Терц. О. Генри. Г. Гачев. Д. Джойс. В. Бурич. Л. Даррелл. В. Пелевин.
- Феномен Г. Гачева.
Как сказано Л. Дарреллом:
«…понимание не есть функция размышления, но стадия роста души» [6].
Для учеников математического класса абстрактный термин обогащается, становится конкретнее, объёмнее и красочнее. Гуманитарии же убеждаются в том, что поэты и писатели предполагают наличие у читателей определённого уровня математической культуры.
Появляется новый взгляд на привычный школьный предмет. То есть приходит осознание того, что математика – не набор алгоритмов, теорем и формул, а часть общечеловеческой культуры.
В моей коллекции около 50 экспонатов. Несколько образцов:
Рисунок 1
Рисунок 2
Рисунок 3
Приглашаю к обмену!
Литература:
- Брюсов В.Я. Стихотворения. Лирические поэмы. Новосибирск: Западно-Сибирское книжное изд-во, 1980.
- Гачев Г. Русская Дума. Портреты русских мыслителей. – М.: Изд-во «Новости», 1991.
- Солженицын А.И. В круге первом: Роман. – М.: Дрофа: Вече, 2002.
- Абрам Терц. Собрание сочинений в двух томах. Том 1. М.: СП «Старт», 1992.
- Гачев Г. Космо-Психо-Логос: Национальные образы мира. – М.: Академический проект, 2007
- Даррелл Л. Клеа – Пер. с англ. В. Михайлина. – СПб.: ИНАПРЕСС, 1997.