Оформление: орден, каска с цветком (на плакате), рисунки уч-ся на тему “Война глазами детей”, детские фотографии, игрушки, конфеты, цветы; на черном фоне из бумаги прикреплены бомбы, и кажется, что они падают на детские фотографии, игрушки, конфеты, цветы; подарки или сувениры для гостей.
Оборудование: звуковые эффекты (взрывы), стол, стулья, чемодан, лампа керосиновая, кружки, бинты, белые халаты.
Стихи смотреть в приложении.
Ведущий 1. Сегодня речь пойдет о наших ровесницах, о тех, кто со школьной скамьи бесстрашно и гордо шагнул в зарево войны, в грохот канонады.
Ведущий 2.
Ранним солнечным утром в июне,
В час, когда пробуждалась страна,
Прозвучало впервые для юных
Это страшное слово “война”.
Чтоб дойти до тебя, сорок пятый,
Сквозь лишения, боль и беду,
Уходили из детства ребята
В сорок первом военном году…
Качается рожь несжатая…(приложение).
Ведущий 1. На самой страшной войне ХХ века женщине пришлось стать солдатом. Они не только спасали раненых, но и стреляли из “снайперки”, бомбили, подрывали мосты, брали “языка”.
Ведущий 2. Женщина убивала… Она убивала врага, обрушившегося с невиданной силой, жестокостью на её землю, на её дом, на её детей.
Только что пришла с передовой (приложение).
Ведущий 1. Всего за годы войны в различных родах войск на фронте служило свыше 800 тысяч женщин. Никогда еще на протяжении всей истории человечества столько женщин не участвовало в войне.
Ведущий 2. Так какие же они были, девчонки сорок первого, как уходили на фронт, как воевали?
Сценка по мотивам воспоминаний из книги С.А.Алексиевич “У войны – не женское лицо” .
В сценке участвуют 4 девушки.
Оборудование: стол, чемодан, лампа керосиновая на столе, конфеты, чайник, кружки, лавки.
За столом сидят две девушки.
1 девушка. Ехала на фронт, и думала, что ненадолго. Взяла одну юбку, при том любимую, две пары носков и одни туфли. Из Воронежа отступали, но я зашла в магазин в деревне, и купила туфли на высоких каблуках. И духи еще купила. Трудно отказаться от обычной жизни. Война началась - мне только девятнадцать исполнилось. Ничего, Гитлера уничтожим, по Берлину пройдусь в своих туфлях.
2 девушка. А я родилась и выросла в Одесской области. В сорок первом году окончила десятый класс. Когда началась война, в первые же дни побежала в военкомат, отправили домой. Еще дважды ходила туда и дважды получала отказ. 28 июля шли через нашу слободку отступающие части, и я вместе с ними без всякой повестки ушла на фронт. Когда увидела раненого, упала в обморок. Потом прошло. Когда первый раз полезла под пули за бойцом, кричала так, что, казалось, перекрывала грохот боя. Потом привыкла…через 10 дней меня ранило, осколок вытащила, перевязала себя, ничего, до свадьбы заживет.
1 девушка. А меня однажды вызывает замполит и говорит: “Вера Иосифовна, придется вам работать с немецкими ранеными”. А у меня в это время уже были убиты два брата.
- Не буду.
- Но, понимаете, надо.
- А я психологически не смогу, я видеть их не могу, я готова их резать, а не лечить. Поймите меня…
- Это приказ.
- Раз приказ, тогда…
Я лечу этих раненых, делаю все, что надо, но переживаю. Нашла у себя первые седые волосы, именно тогда. Я им все делаю: оперирую, кормлю, обезболиваю – все как положено. Одно только не могу – это вечерний обход. Вечером-то надо поговорить с больным, спросить его, как он чувствует себя. Не могу с ними говорить! Я и замполиту об этом доложила.
Заходит третья девушка, только что с фронта.
3 девушка. Ой, девочки, сколько я страху за этот бой натерпелась. Снаряд попал в склад с боеприпасами, вспыхнул огонь. Солдат стоял рядом, охранял, его спалило. Уже это был не человек, а черный кусок мяса… он только подскакивает, а все смотрят из окопчиков, и никто ничего, все растерялись. Схватила я тряпку, побежала, накрыла этого солдата и сразу легла на него. Он вот так покидался, пока разорвалось сердце, и затих…
Разнервничалась, в крови вся. Кто-то из старых солдат подошел, обнял, слышу, говорит: “Кончится война, и если она останется жива, с неё человека все равно уже не будет, ей теперь все”. Мол, что я в таком ужасе побыла, да ещё в таком молодом возрасте. Девчонки, меня трясет до сих пор, как в припадке, вот, помогли дойти до землянки.
1 девушка. Садись, попей чайку, успокоишься и ляг, поспи, несколько ночей ведь уже не спала.
Ешь конфеты. Сладкое успокаивает. У меня их много. Я их целый чемодан набрала, когда в деревне были. Туфли купила и конфеты, шоколадные… мне ведь подъемные дали, я по распределению после окончания техникума работать поехала, а тут война. Пришла в военкомат. Военком спрашивает: “Куда вас направлять?” Я ему говорю: “А подруга моя куда пойдет?” Мы с ней вместе в Ленинградскую область приехали, она работала в соседней деревне за 15 километров. Он смеется: “Она точно также спросила”.
2 девушка. Когда мы прибыли под Оршу в 62 стрелковую дивизию… командир, полковник Бородин, увидел нас, рассердился: девчонок мне навязали. По возрасту мы ему в дочери годимся. “Что ж я с вами делать буду, милые вы мои?” - вот как он нас встретил, а мы-то воображаем, что мы вояки… Заставил нас показать, как мы умеем стрелять маскироваться на местности. Отстрелялись даже лучше снайперов–мужчин, которых отозвали с передовой на двухдневные курсы. Потом маскировка. Полковник пришел, ходит, осматривает поляну, потом стал на одну кочку – ничего не видно. И тут “кочка” под ним взмолилась: “Ой, товарищ полковник, не могу больше, тяжело”. Ну и смеху было! Он поверить не мог, что так хорошо замаскировались. “Теперь слова насчет девчонок беру обратно!”
Входит 4 девушка, тоже валится с ног, перевязана голова.
4 девушка. Налейте кипяточку… Взорвался склад, меня волной отбросило к кирпичной стенке, потеряла сознание… когда пришла в себя, было шесть вечера. Пошевелила головой, руками – вроде двигаются, еле-еле продрала левый глаз и пошла в отделение, вся в крови. В коридоре старшая сестра не узнала меня, потом поближе подошла: “Где тебя так долго носило? Раненые голодные, а тебя нет”. Ну, быстро перевязали мне голову, левую руку выше локтя, и пошла я кормить ужином бойцов. В глазах темнело, пот лился. Стала раздавать ужин, упала. Привели в сознание, и только слышится: “Скорей! Быстрей!”. Я еще давала тяжелораненым кровь.
3 девушка. Что-то не спится. Я все перебираю в памяти первые дни войны. Мы пришли необученные, кто в каком звании – не понимали, и старшина нас все время учил, что теперь мы настоящие солдаты, должны приветствовать любого выше нас по званию, ходить подтянутыми, шинель на застежках. Иду я в госпиталь, а навстречу мне идут начальник политотдела и командир бригады. Я тут же вспомнила, как нас учили, чтобы мы приветствовали каждого, потому что мы рядовые. А они идут двое. Как же я их двоих приветствовать буду? Иду и соображаю. Поравнялись они со мною, я обе руки к козырьку и кланяюсь одному и второму. Они шли, меня не замечали, а тут остолбенели от изумления:
- Кто тебя так учил честь отдавать?
- Старшина, он говорит, что каждого надо приветствовать. И вы идете двое и вместе…
4 девушка. Со мной тоже случай был. Пошла я за чаем. Прихожу к повару. Он на меня смотрит: “Чего пришла?”. - “За чаем”. - “Чай еще не готов”. - “А почему?”. - “Повара в котлах моются. Сейчас помоются, будем чай кипятить…” я приняла это вполне серьезно, взяла свои ведра, иду обратно. Встречаю врача.
- А чего ты пустая идешь?
- Да повара в котлах моются. Чай еще не готов.
Он за голову схватился:
- Какие повара в котлах моются?
Вернул меня, выдал хорошенько этому повару. Налили мне два ведра чаю.
Все.
Ой, девочки, сколько же мы пережили!?
Да, скорей бы фрицам капут пришел!
(Занавес)
Ведущий 1. И все же война остается войной. На ней убивают, теряют друзей, сыновей, отцов. А дома, в надежде о скором возвращении, пишут письма своим родным на фронт…
Е.Благинина “Папе на фронт”. Приложение.
Ведущий 2. За мужество и отвагу в годы жестоких испытаний более 3,5 миллионов наших ровесников были награждены орденами и медалями Советского Союза. Семь тысяч удостоены звания Героя Советского Союза, к сожалению, многие наград своих не увидели, потому что были награждены посмертно.
Монтаж (чтение при приглушенном свете, 3 девушки сидят под плащ-палаткой, прижавшись к друг другу).
1 девушка.
Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня – лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет…
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Отогрелись мы еле-еле,
Вдруг нежданный приказ: “Вперед!”
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.
Гаснет свет, звуки взрывов, 1 девушка в темноте удалилась со сцены.
Свет приглушенный, стоят 2 и 3 девушки.
2 девушка.
С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку,
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы.
Мы хотели со славой жить.
…Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав,
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
Идет женщина со свечой, молится.
3 девушка.
Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый,
У неё ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
…Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала? (1944)
Р.Рождественский “Баллада о зенитчицах” (приложение).
Ведущий 1.
Вновь скупая слеза сторожит тишину.
Вы о жизни мечтали, уходя на войну.
Сколько юных тогда не вернулось назад,
Не дожив, не допев, под гранитом лежат.
Глядя в вечный огонь – тихой скорби сиянье –
Ты послушай святую минуту молчанья.
МИНУТА МОЛЧАНИЯ
Ведущий 2. “Всё для фронта! Всё для Победы!” - таков был девиз тружеников тыла. Огромная тяжесть легла на плечи женщин, девушек, детей. Они трудились у станков, шили форму бойцам, пахали землю и сеяли хлеб.
Тяжелую войну вынесли на своих плечах наши бабушки. Они голодали, не высыпались, отдавали фронту все, что могли, а ещё…
Ведущий 1.
Есть жизнь и смерть.
Ещё есть дети.
Семь ртов.
Не выдумай уснуть.
И было каждого приветить,
Одеть во что-то и обуть.
В субботу вымыть –
Грязных, черных,
И вот ни сил уже, ни слов
От тех полутораведерных,
Святых и страшных чугунов.
М.Исаковский “Русская женщина” (приложение).
Ведущий 1. Дети и война… нет более несовместимого на свете, чем это - дети и война. Точно сказано: “У войны не женское лицо”. И тем более не детское. Аркадий Гайдар писал: “ Пройдут годы. Вы станете взрослыми, и тогда в хороший час отдыха после большой работы будете с радостью вспоминать о том, что когда-то не болтались под ногами, не сидели сложа руки, а чем могли, помогали своей стране в её тяжелой и важной борьбе с человеконенавистническим фашизмом”.
Сегодня эти строки читать как-то неловко: настолько иной была реальная судьба детей на войне. Да, они не болтались под ногами, но во множестве были затоптаны страшными сапогами войны – безоружные, слабые.
В.Рыдкевич “Баллада о банке варенья” (приложение).
Ведущий 2.
Не обожженные сороковыми,
Сердцами вросшими в тишину, -
Конечно, мы смотрим глазами иными
На нашу большую войну.
Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказам
О горьком победном пути,
Поэтому должен хотя бы наш разум
Дорогой страданья пройти.
Ведущий 1.
И мы разобраться обязаны сами
В той боли, что мир перенес.
Дорогие наши ветераны! Милые наши бабушки! Примите от всего сердца подарки.