В данной статье будут рассмотрены некоторые особенности франкоканадской идентичности. Дело в том, что в практике преподавания английского языка при изучении англоговорящих стран нередко приходится сталкиваться с тем, что ученики не знают о том, что в Канаде говорят на двух языках, что французский язык является государственным языком этой страны. К сожалению, понятие франкоканадской идентичности редко становится предметом обсуждения в школе.
Франкоканадский народ сложился на территории Канады. Он создал свою собственную культуру, включая литературу, драматургию, фольклорную и современную музыку, национальные школы живописи, собственное мировосприятие и стиль жизни, а также собственные особенности французского языка, которые отличаются как от языка Франции, так и от языков других современных франкоязычных наций.
Как отмечает А.С. Паничева, франкоканадский народ, который более чем за 300 лет обособленного развития в специфической североамериканской природной среде и более двух веков политической, экономической, а во многом и культурной изоляции от Франции, сложился как «аутентично канадская нация» (в XVIII – XIX вв. термин «канадец» применялся по отношению исключительно к франкоканадцам). Отличаются они от европейских французов даже генетически. Ведь за полтора века французской колонизации в Канаде осело (в 1608 – 1760 гг.) всего лишь 10 тыс. переселенцев, из них всего 1100 женщин, так что значительная часть первопоселенцев вступала в браки с крещенными индейскими женщинами. После завоевания Канады Великобританией (1763г.) их потомки, насчитывающие к тому времени 70 тыс. человек, уже считали себя «канадцами» (во Францию пожелали «возвратиться» только 270 чел.), французская иммиграция в Канаду практически прекратилась. Зато в состав франкоязычного населения Канады, компактно заселявшего ее восточную часть, влилось некоторое число осевших здесь британских солдат из числа шотландских горцев-католиков, а также части католиков-ирландцев, ассимилировавшихся с франкоканадцами на почве религиозной общности [Паначева, 2005, с. 131].
Франкоканадцы подразделяются на квебекцев, проживающих только в провинции Квебек, и франкофонов, все франкоговорящее население, проживающее за пределами Квебека. По результатам переписи 2001 г., французский назвали своим родным/домашним языком 24% канадцев по всей стране, в самом Квебеке франкоговорящие составляли 86% [Анохина, 2002, с. 115-116]. Франкоканадцам удалось сохранить и укрепить свою общность и чувство национальной идентичности. Большую роль в этом сыграла католическая церковь.
На обособленность франкоканадцев оказало влияние неравноправное положение французского языка. При формально-юридическом равенстве двух языков, достигнутом в ходе длительной борьбы квебекцев, французский язык тем не менее всегда занимал подчиненное положение по отношению к английскому.
Эти и другие обстоятельства способствовали консолидации франкоканадского сообщества в Квебеке, стремлению его к автономии и созданию самостоятельного государства.
Правящие круги Канады вынуждены были считаться с начавшимся подъемом национально-демократического движения во франкоязычном Квебеке. В 1963 г. была учреждена Королевская комиссия по проблемам двуязычия и двух культур.
В 1969 г. был принят закон об официальных языках, провозгласивший равенство английского и французского языков во всех звеньях федерального государственного аппарата. Государственные чиновники должны были знать два языка. В районах, где число говорящих на втором языке превышало 10%, должен был применяться принцип двуязычия. Однако многие чиновники Канады саботировали этот закон [Сороко-Цюпа, 1985, с. 277].
Против закона выступили как западные провинции, так и сами квебекцы. Использование французского языка как родного вне Квебека казалось многим недостаточным в количественном отношении, чтобы оправдать политику двуязычия. В Квебеке же присутствие английского языка как официального наряду с французским рассматривалось как угроза культурному будущему Квебека. В 1977 г. Квебек принял Хартию французского языка, объявившую французский язык единственным официальным языком провинции «в образовании, управлении и на рабочих местах всех уровней» [Ажаева, 2001, с. 19].
Результатом этих действий стало то, что французский язык сменил статус и вместо «языка перевода» стал «языком выражения»; за период, истекший с момента принятия закона № 101 о французском языке, квебекское общество перешло от самоидентификации на основе этнического признака к самоидентификации на основе гражданского самосознания. Закон 101 перевернул социальные отношения, существовавшие до 1977 года. Исчезла разница в доходах франкофонов и англофонов, возникла новая культура. Исчезло понятие «канадский француз», появилось понятие «житель Квебека»; квебекцы стали воспринимать себя как сообщество и осознавать место своего сообщества в мире, в мировом многообразии культур [Михайлова, 2009].
Вышеназванные изменения произошли благодаря целенаправленной языковой политике, являвшейся в то же время частью национальной политики правительства Квебека. Нельзя не сказать, что квебекский языковой сепаратизм вписывается в общую политику сепаратизма, имеющего глубокие корни в силу того, что «франкоканадцы ввиду особенностей французской культуры всегда были более этноцентричны, чем англоканадцы [Владимирова, 2004, с. 50].
Ю.Г. Акимов подчеркивает, что, несмотря на бурное социально-экономическое развитие, объединительные процессы в условиях глобализации, квебекцы полны решимости сохранить свою уникальную культуру, свой язык. Для них национальные интересы превыше социально-экономических проблем. Неслучайно, что при характерном для провинции сравнительно низком уровне участия граждан в политическом процессе, квебекцы позитивно оценивают деятельность провинциального правительства по сравнению с федеральным [Акимов, 2002].
В последние годы большинство франкоканадцев от модели двуязычия и двукультурности обращаются к новой модели, в которой основной упор делается на провинцию Квебек. Она теперь рассматривается как определенного рода привилегированный район, связанный с франкоканадской культурой в качестве своего основного этнического компонента. Что касается отношений, существующих с 17% нефранкоязычного населения Квебека, наиболее подходящей считается концепция интеграции в условиях плюрализма. Эта модель характеризуется следующим: Квебек признает право англоязычного меньшинства иметь собственные школы и вузы, свои религиозные институты, газеты, радио, телевидение. Этому меньшинству также предоставляются определенные основные услуги на английском языке, например медицинская помощь [Jenson, 1993, р. 341].
Сегодня франкоканадское население все больше концентрируется в Квебеке, процент франкоканадцев в других провинциях падает. Растет в этой провинции и число лиц, не относящихся к франкоканадцам, которые знают французский язык. Франкоканадцы считают, что провинциальное правительство в большей степени озабочено их интересами, чем федеральное.
В свою очередь правительство Канады стремится ослабить остроту франкоканадской проблемы, смягчить противоречия между англо- и франкоканадцами, укрепляя таким образом единство страны.
Список использованной литературы
- Ажаева В. С. Канада : тенденции социально-политического развития. – М. : ИНИОН, 2001. – 84 с.
- Акимов Ю. Г. – Канадский опыт и Россия. // Материалы Вторых канадских чтений в Санкт-Петербурге. – СПб, 2002. – 194 с.
- Анохина В. С. Англо-французское двуязычие в современной Канаде // США – Канада : экономика, политика, культура. – 2002. – № 11. – С. 11-120.
- Владимирова М. А. Канадская самобытность и политика многокультурности // США и Канада : экономика, политика, культура. – 2004. – № 6. – С. 45-56.
- Михайлова Л. Ю. Хартия французского языка и ее роль в развитии квебекского общества в составе канадской федерации // Переосмысление Канады : кросс-культурные размышления о канадском общества. Вып. 6. – Волгоград, 2009.
- Паначева А. С. Политическая культура : курс лекций. – Владивосток, Изд-во Дальневост. ун-та, 2005. – 301 с.
- Сороко-Цюпа О. С. История Канады. – М. : Высшая школа, 1985. – 304 с.
- Jenson J. Naming nations: Making nationalist claims in Canadian public discourse // Canad. Rev. of sociology and anthropology. – Montreal, 1993. – Vol. 30. – N 3. – pp. 337-358.