Урок литературного чтения с использованием РКМЧиП и ИКТ "Соавторство – способ повышения интереса к чтению. Нина Михайловна Артюхова (1901–1990) "Трудный вечер"

Папа уезжал в командировку. Мама и Алёша провожали его. Папа нёс чемодан. А мама вела Алёшу за руку. Вернее, даже не вела, а тянула. Потому что Алёша не шёл, как все люди идут, - лицом вперед. Алёша вертел головой и вправо и влево, но чаще всего ему казалось, что самое интересное остаётся позади.

Папа остановился у двери вагона, поставил на платформу чемодан, сказал: “Ну вот”, - и взял Алёшу на руки.

Теперь Алёша отсюда, с высоты, мог видеть гораздо больше интересного, но всё это вдруг стало неинтересным. Совсем близко было папино лицо; папины глаза смотрели грустно.

- Папа, а она далеко, твоя командировка? Она большая?

Папа усмехнулся:

- Да как тебе сказать…Довольно далеко. И довольно большая. То есть длинная она, Алёшка, вот в чём беда! Теперь не скоро увидимся… Будь умницей, сынок, маму береги.

Алёша спросил:

- А как?

Но в эту минуту все заторопились, и папа заторопился. Он успел поцеловать маму и Алёшу, вскочил в вагон вместе с чемоданом, и поезд тронулся.

Вагоны сначала двигались потихоньку, как-то нерешительно. Потом побежали быстрее и быстрее, маме и Алёше уже трудно было догонять их. Промелькнул и как будто оторвался последний вагон. И платформа будто оборвалась. Оказалось, что она высокая, а внизу, переплетаясь, убегают вдаль серебряные рельсы

Осторожно! – сказала мама и отвела Алёшу от края.

Папин поезд отодвинулся, всё уменьшаясь. И, наконец скрылся за домами и деревьями.

- Подтвердилось ли предположение? (Нет).

- О ком вы прочитали? (О семье мальчика Алёши, которая провожала папу в командировку).

- Где происходили события? (На вокзале).

Сразу стало скучно без папы. Алеша хотел спросить маму, как же ему исполнить папино поручение: папа просил беречь, а как беречь – не объяснил. Но только он об этом подумал, что-то зазвенело над самым ухом, мама крикнула: “Берегись!” - и схватила Алёшу за руку. По платформе мчались тяжёлая тележка, на которой стоял носильщик в белом фартуке и горой лежали чемоданы и сундуки. Носильщик укоризненно покачал головой, тележка промчалась мимо.

В метро, когда шагнули на эскалатор, мама опять сказала: “Осторожней! Держись за перила!” получалось всё время так, что не Алёша маму берег, а мама его берегла, и, как выйти из этого положения, Алёша не знал…

Может быть, дома что-нибудь можно придумать?

А мама и там за своё: “Пойдём, сынок, руки вымоем. Сейчас я тебе согрею молока. Ты, должно быть, уже спать захотел”.

Молоко перегрелось, мама налила его на блюдце и поставила на подоконник:

- Берегись, детка, не трогай – горячо. Потерпи немного.

Мама присела на диван, а Алёша – на своё маленькое кресло, и оба стали терпеливо ждать, пока остынет молоко.

А спать Алёше очень хотелось. Сейчас мама покормит, разденет, уложит в кроватку – так будет хорошо!

Терпеливо ждать становилось всё труднее т труднее.

- Мама, я спать хочу!

Мама не ответила.

- Ма-ма! Дай молока!

Алёша подождал ещё немножко, но мама всё молчала.

Он подошёл к маме и потянул её за руку.

- Мама, я спать хочу!

И увидел, что мама спит.

Алёша сразу почувствовал себя заброшенным и одиноким. В комнате было тихо, что даже страшновато стало. Алёша набрал в себя побольше воздуха, чтобы зареветь погромче. А потом раздумал и не заплакал.

У мамы было такое спокойное, усталое лицо! Она лежала, прижавшись щекой к валику дивана. Подобрав ноги, будто ей было холодно.

А может быть: и вправду ей холодно?

Алеша знал, как неприятно, когда ночью сползёт одеяло – зябнешь и не можешь как следует проснуться. А потом подходит мама и подтыкает со всех сторон, утепляет…

Ещё сегодня ночью мама два раза укрывала Алёшу. Первый раз в комнате было почти темно, только на столе горела маленькая лампа, завешенная чем-то тёмным со стороны Алёшиной кровати. Мама стояла в халате и что-то гладила, а во второй раз небо за окном было уже розовое, но маленькая лампа всё ещё горела. Мама сидела на корточках перед чемоданом и укладывала папины вещи. А папа вошёл в комнату и сказал: “Ты когда же спать будешь? Ложись, теперь я всё успею”.

Чем бы прикрыть маму, чтобы ей было тепло? Алеша взял большую серую пушистую шаль, как можно осторожнее накинул её на маму и старательно подоткнул со всех сторон. И сам залюбовался на свою работу – до того уютно маме стало лежать!

А самому спать всё-таки тоже хотелось. Но Алёша уже не чувствовал себя одиноким и покинутым. Наоборот, он был хозяином в комнате.

Привстав на цыпочки, он деловито пощупал блюдце с молоком. Остыло совсем. Не очень – то приятно пить холодное молоко, но что же делать! Алёша придвинул к подоконнику стул и, стоя на коленках, потянулся губами к блюдцу.

Так. Одно дело сделано. Спать захотелось теперь ещё сильнее. Чистить зубы или не стоит? Кипячёная вода есть в графине. Ладно уж. Пускай будет всё по правилам! Алеша налил воду в кружку и пошёл в ванную.

Теперь нужно было залезть на кровать. Опять помог стул. Алеша придвинул его к кровати и перевалился со стула к себе на подушку. Но он забыл, что нужно сначала раздеться.

Труднее всего оказалось снять башмаки. Шнурки – бантики, такие послушные у мамы в руках, как только Алёша до них дотронулся, превратились в тугие узелки. Узелки пришлось распутывать при помощи ногтей и зубов. Наконец, совсем запыхавшись, Алёша освободился от башмаков. Пижама лежала под подушкой. Всё это хорошо, но как снять кофту, когда пуговицы сзади? Алёша попробовал дотянуться рукой и расстегнуть верхнюю пуговицу, потом нижнюю. Ничего не выходило. Тогда он попытался просто сдёрнуть кофту через голову. Сначала всё пошло хорошо: кофта, слегка потрескивая, съехала со спины и груди, перешла на плечи, но вдруг застряла около шеи и плотно привязала к голове оба Алёшиных локтя. Алёша почувствовал, что погибает, и хотел уже крикнуть: “Мама!”

Что-то больно щёлкнуло по коленке: это оторвалась пуговица и кофта медленно поползла вниз ещё одно маленькое усилие – и Алёша, красный, потный, разгорячённый, смог наконец свободно вздохнуть. Снять штаны и одеть пижаму – всё это было уже совсем просто.

Алёша с наслаждением вытянулся. Как он устал! Теперь можно спокойно поспать. И даже ничего, что лампа светит прямо в глаза. Маме тоже лампа светит прямо в глаза. Даже две лампы: та, что висит посредине комнаты, и та, которая стоит на письменном столе. С мужественным вздохом Алёша вылез из-под одеяла и снова перевалился через сетку кровати. Чтобы дотянуться до выключателя, пришлось подтащить к нему стул. А чем бы завесить лампу на столе? Алеша взял свои полосатые штанишки и накинул их на лампу со стороны дивана. Для этого пришлось ещё один стул пододвинуть к письменному столу.

Теперь всё. Теперь можно спокойно спать. Когда Алёша опять перебирался через сетку, он уронил со стула кофту и один башмак. Ну ничего. Мама не проснулась.

А жаль всё-таки, что папа никогда не узнает, какой у него сегодня был хороший, заботливый сын. Самому-то об этом неудобно рассказывать! И мама не узнает…

А мама спала и видела сны. Сначала ей снилось, что Алёша всю мебель в комнате сдвинул в один угол (это когда Алёша стулья передвигал). Потом, когда в комнате стало тихо, маме приснилось, что Алёша заснул одетый поперёк дивана и что нужно поскорее его раздеть и уложить в кроватку. “Ведь ему холодно”, - думала мама. Несколько раз ей казалось, что она уже встала и укладывает Алёшу. Она сделала над собой усилие и открыла глаза.

В комнате было полутемно и очень тихо. Поперёк дивана заснула она сама, а не Алёша.

Кто прикрыл её шалью? Ведь папа уехал. Кто же мог это сделать? Где Алёша?

Мама испуганно оглянулась. Алёша спал у себя в кровати, раздетый, укрытый одеялом.

На подоконнике пустая чашка и пустое блюдце. Может быть, заходил кто-нибудь из соседей, помог Алёше раздеться, погасил верхний свет, завесил настольную лампу? Чем завесил?

Мама улыбнулась. Она увидела стулья, странным образом разбежавшиеся по комнате. Подняла с полу кофту, застёгнутую на все пуговицы и вывернутую наизнанку.

Мама тихонько засмеялась и бросилась к двери. Ей хотелось сейчас же, сию минуту рассказать кому-нибудь, какой у неё замечательный, внимательный, какой у неё почти взрослый сын!