(Звучит отрывок из симфонии № 40 В.А.Моцарта).
Вступительное слово учителя [2 слайд]
В поднятьи головы крылатой
Намёк – но мешковат сюртук;
В закрытьи глаз, в покое рук –
Тайник движенья непочатый.
Так вот кому летать и петь
И слова пламенная ковкость, –
Чтоб прирождённую неловкость
Врождённым ритмом одолеть!
Так писал о себе в стихотворении “Автопортрет” один из замечательных поэтов Серебряного века Осип Эмильевич Мандельштам.
Литература Серебряного века – это новые образы и формы, творческие открытия, неоднородность восприятия мира, это целое созвездие имён: Анна Ахматова и Марина Цветаева, Александр Блок и Николай Гумилёв, Велимир Хлебников и Владимир Маяковский.… И, конечно же, Осип Мандельштам.
Мы сегодня собрались с вами, чтобы рассказать о жизни человека, путь которого был сложен, а судьба трагична. Темой нашего мероприятия я взяла известную строчку стихотворения Е.Евтушенко, но под знаком вопроса, на который вам предстоит ответить в конце урока.
1-й ученик [3 слайд]
3 января 1891 год, город Варшава. В семье Эмилия Вениаминовича и Флоры Осиповны Мандельштамов родился сын Осип. Позднее, в 1937 году, Мандельштам напишет о времени своего рождения:
Я рождён в ночь с второго на третье
Января в девяносто одном
Ненадёжном году…
О своей семье Мандельштам писал в книге “Шум времени”: “У отца совсем не было языка, это было косноязычие и безъязычие… Совершенно отвлечённый, придуманный язык, витиеватая и закрученная речь самоучки…” Речь матери, учительницы музыки, была совсем иной: “Ясная и звонкая, литературная великая русская речь…” От матери Мандельштам унаследовал обострённое чувство русского языка и точность речи.
[4 слайд] Родным городом для Мандельштама стал Петербург. Здесь он вырос, учился в Тенишевском коммерческом училище, затем на романо-германском отделении филологического университета. В Петербурге Мандельштам начал писать стихи [5 слайд], выпустил свою первую книгу “Камень”.[6 слайд] Покидая столицу на Неве, Мандельштам будет возвращаться сюда, но всякий раз ненадолго. [7 слайд]
(Звучит песня “Ленинград” на стихи О.Мандельштама в исполнении Александра Матюхина).
2-й ученик [8 слайд]
Становление поэтической личности Мандельштама было определено его встречей с Николаем Гумилёвым и Анной Ахматовой, дружбу с которыми считал одной из главных удач своей жизни. Через много лет после расстрела Н. Гумилёва Мандельштам писал Анне Андреевне, что её муж был единственным, кто понимал его стихи и с кем он разговаривает, ведёт диалоги и поныне. Об отношении Мандельштама к Ахматовой ярче всего свидетельствуют его слова: “Я – современник Ахматовой”. Чтобы такое публично заявить в годы сталинского режима, когда поэтесса была в опале, нужно было быть Мандельштамом.
Ученица (читает стихотворение А. Ахматовой “Я над ним склонюсь, как над чашей…”).
3-й ученик
Отношение к революции у Мандельштама было сложным. “Уходящий державный мир вызывает у поэта сложное переплетение чувств, – писал Сергей Аверинцев. – Это и ужас, почти физический. Это и торжественность… И третье, самое неожиданное, – жалость…” Наверное, к этому можно ещё добавить растерянность. Любые попытки найти своё место в новой России заканчивались неудачей. [9 слайд] Мандельштам так и не смог найти своего места, не сумел приспособиться к тоталитарному порядку.
Вскоре выяснилось, что ради будущего торжества идей добра, справедливости уничтожалось многое из того, что было так дорого поэту. Но самое главное – уничтожалось достоинство человеческой личности.
1-й чтец (читает стихотворение “Век”).
4-й ученик
Мандельштам был человеком открытым, не умевшим притворяться, ловчить и лгать. Он никогда не хотел торговать своим даром, предпочитал сытости и комфорту свободу. Благополучие не было для него условием творчества. “Я должен жить, дыша и большевея...”, – уговаривал он себя в ссылке в Воронеже в 1935 году, но он не мог “большеветь”, подыгрывая властям.
А после выхода второй книги Осипа Мандельштама “Tristia” [10 слайд] (в переводе с латыни – “скорбные песни”), которая была откликом на катастрофические события войны и революции, вторая половина 20-х годов – это годы кризиса.
Не написано ни одного стиха. Ни одной строчки. Поэт молчал. И в 1929 году он обращается к прозе. Из-под его пера выходит книга под названием “Четвёртая проза” [11 слайд]. Она полна боли и презрения поэта к беспринципным писателям, чья судьба и благополучие напрямую зависели от благосклонности властей. Книга даёт представление о характере Мандельштама – неуживчивом, импульсивном, ярком.
2-й чтец (читает отрывок из книги “Четвёртая проза”).
“Все произведения мировой литературы я делю на разрешённые и написанные без разрешения. Первые – это мразь, вторые – ворованный воздух. Писателям, которые пишут заранее разрешённые вещи, я хочу плевать в лицо, хочу бить их палкой по голове и всех посадить за стол в Доме Герцена, поставив перед каждым стакан полицейского чаю и дав каждому в руки анализ мочи Горнфельда.
Этим писателям я запретил бы вступать в брак и иметь детей – ведь дети должны за нас продолжить, за нас главнейшее досказать – в то время как отцы запроданы рябому чёрту на три поколения вперёд”.
Учитель [12 слайд]
Можно себе представить, какой резонанс вызвали эти слова: ненависть тех, кого отвергал Мандельштам, и кто отвергал Мандельштама. Все послереволюционные годы поэт жил в ожидании неминуемой смерти. И в 1931 году, когда поэтическое сопротивление Мандельштама существующему режиму достигает высокого напряжения, он пишет знаменитое стихотворение о “веке-волкодаве”, небольшое по размеру, но безграничное по смелости. Стихотворение, которое будет стоить жизни его автору.
3-й чтец (читает стихотворение “За гремучую доблесть грядущих веков…”).
5-й ученик
Возвращение к стихам вернуло Мандельштаму чувство личной значимости. Зимой 1932-1933 года было организовано и прошло несколько его авторских вечеров, где он с почётом был принят “старой интеллигенцией”. С помощью Бухарина поэт получает пенсию и заключает договор на выпуск собрания сочинений в двух томах, которое так и не вышло. Но всё это только подчёркивало несовместимость Мандельштама с тоталитарным режимом в литературе.
Борис Пастернак, побывавший в гостях у Мандельштама, когда поэт в 1933 году получил двухкомнатную квартиру, уходя, сказал: “Ну вот, теперь и квартира есть – можно стихи писать”. Мандельштам пришёл в ярость. Поэт проклял квартиру и предложил вернуть её тем, для кого она предназначалась: предателям, приспособленцам.
6-й ученик
Искренность Мандельштама была на грани самоубийства. “Теперь каждое стихотворение пишется так, будто завтра смерть”, – говорил он. И в ноябре 1933 года поэт написал небольшое, но смелое стихотворение, с которого начался его мученический путь по ссылкам и лагерям. [13 слайд] Мандельштам читал его многим знакомым, в том числе и Б.Пастернаку, который в тревоге за судьбу Осипа Эмильевича заявил: “То, что Вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу Вас не читать их никому”.
4-й чтец (читает стихотворение “Мы живём, под собою не чуя страны”).
Учитель
Приговор Мандельштаму был вынесен довольно мягкий. В то время люди погибали и за гораздо меньшие “провинности”. Резолюция, поставленная Сталиным, гласила: “Изолировать, но сохранить”. Сталин понимал, что Мандельштама можно убить, но стихи уничтожить невозможно. Мнение потомков во многом будет зависеть от того, что о нём, о Сталине, пишут поэты. Значит, надо заставить Мандельштама написать другие стихи – возвеличивающие вождя. Такие стихи, воспевающие Сталина, писали многие поэты. Но Сталину хотелось, чтобы его воспел именно Мандельштам. Осип Эмильевич понял намерения вождя. Доведённый до отчаяния, загнанный в угол, он решил попробовать спасти жизнь ценой нескольких вымученных строк. [14 слайд] Так появилась “Ода” Сталину, заканчивающаяся такими строчками:
7-й ученик
… и шестикратно я в сознаньи берегу
Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы,
Его огромный путь через тайгу
И ленинский Октябрь – до выполненной клятвы.
Правдивей правды нет, чем искренность бойца:
Для чести и любви, для доблести и стали.
Есть имя славное для сильных губ чтеца –
Его мы слышим и мы его застали.
Для человека очень опасна утрата собственной правоты, а для творческой личности – тем более. [15 слайд]. Ещё хуже, когда поэт вырывает себе право на жизнь своими стихами. В далёком северном посёлке Чердынь Мандельштам пытался покончить с собой. Помогли друзья. Николай Бухарин, теряющий своё влияние, в последний раз пишет Сталину письмо: “Поэты всегда правы; история на их стороне”. И Мандельштама переводят в Воронеж.
5-й чтец (читает стихотворение “Это какая улица?” [16 слайд]
8-й ученик [17 слайд]
Воронеж приютил поэта, но приютил враждебно. В маленьком одноэтажном домике по ул. Линейной удобств никаких не было. Две кровати, стол, какой-то нелепый длинный чёрный шкаф и старая, обитая дерматином кушетка. Мандельштаму приходилось сражаться с подступающим отчаянием: не было средств к существованию, с ним избегали встречаться. Поэт мучительно искал, кому бы можно прочесть свои стихи. Однажды он бросился к телефону-автомату и читал новые стихи следователю НКВД, к которому был прикреплён: “Нет, слушайте, мне больше некому читать!”
(Звучит песня на стихи О.Мандельштама “О свободе небывалой сладко думать у свечи” в исполнении Александра Матюхина).
9-й ученик
Стихи из воронежских тетрадей, как и большинство стихотворений Мандельштама 30-х годов, проникнуты ощущением близкой гибели:
Еще не умер ты, еще ты не один,
Покуда с нищенкой-подругой
Ты наслаждаешься величием равнин
И мглой, и холодом, и вьюгой.
(15–16 января 1937 г.)
Ученица [18 слайд]
Анна Ахматова, навестив поэта в изгнании феврале 1936 года, так передала своё впечатление от его жизни в известном стихотворении "Воронеж", посвященном Мандельштаму:
И город весь стоит оледенелый.
Как под стеклом деревья, стены, снег.
По хрусталям я прохожу несмело.
Узорных санок так неверен бег.
А над Петром воронежским — вороны,
Да тополя, и свод светло-зелёный,
Размытый, мутный, в солнечной пыли,
И Куликовской битвой веют склоны
Могучей, победительной земли.
И тополя, как сдвинутые чаши,
Над нами сразу зазвенят сильней,
Как будто пьют за ликованье наше
На брачном пире тысячи гостей.А в комнате опального поэта
Дежурят страх и Муза в свой черёд.
И ночь идёт,
Которая не ведает рассвета.
10-й ученик [19 слайд]
Стихи из “Воронежских тетрадей” долгое время оставались неопубликованными. Их нельзя назвать политическими, но даже и такие стихи воспринимались как вызов, потому что это была Поэзия с большой буквы. Неподконтрольная, неостановимая, не менее опасная для власти.
В роскошной бедности, в могучей нищете
Живи спокоен и утешен.
Благословенны дни и ночи те,
И сладкогласный труд безгрешен.
Несчастлив тот, кого, как тень его,
Пугает лай и ветер косит,
И беден тот, кто сам полуживой
У тени милостыню просит.(15-16 января 1937)
11-й ученик
16 мая 1937 года истёк срок воронежской ссылки. Осип Мандельштам год провёл в окрестностях Москвы, пытаясь добиться разрешения жить в столице. Редакторы журналов отказывались от встреч с ним: боялись последствий. Поэт нищенствовал. Ему помогали друзья и знакомые: Виктор Шкловский, Илья Эренбург, Валентин Катаев. Борис Пастернак. О 1938 годе писала А.Ахматова: “Время было апокалиптическое. Беда ходила по пятам за всеми нами. У Мандельштамов не было денег. Жить им было совершенно негде. Осип плохо дышал, ловил воздух губами”.
12-й ученик [20 слайд]
Ранним утром 2 мая 1938 года Мандельштама снова арестовывают, приговаривают к 5 годам каторжных работ и отправляют на Дальний Восток [21 слайд]. В двадцатых числах октября 1938 года Осип Эмильевич писал брату Александру и жене Надежде Яковлевне: “Дорогой Шура! Из Москвы из Бутырок… приехали 12 октября. Здоровье очень слабое, истощён до крайности, исхудал, не узнаваем почти, но посылать деньги, вещи и продукты – не знаю, есть ли смысл. Попробуйте всё-таки. Очень мёрзну без вещей…”
Но оттуда он уже не вернулся. Мандельштам умер в пересыльном лагере под Владивостоком “Вторая речка” 27 декабря 1938 г. от паралича сердца.
Учитель
Наш рассказ о судьбе Осипа Мандельштама нельзя считать законченным, не сказав о его жене, Надежде Яковлевне. Евгений Евтушенко назвал её “самой великой вдовой поэта в XX веке” [22 слайд].
Может быть, она была ему послана свыше. Она охраняла, сопровождала его, берегла. Была первой слушательницей его стихов. Переписывала, редактировала, собирала. Надежда Яковлевна знала наизусть все неопубликованные стихи Мандельштама. В “Воспоминаниях” не только воскресила страдальческий облик Осипа Эмильевича, но и рассказала о таких сторонах той жизни, о которых многие тогда молчали. Сохранилось письмо Надежды Яковлевны к мужу, так и не дошедшее до адресата.
Ученица [23 слайд]
“Ося, родной, далёкий друг! Милый мой, нет слов для этого письма, которое ты, может, никогда не прочтёшь. Я пишу его в пространство. Может, ты вернёшься, а меня уже не будет…
Каждая мысль о тебе. Каждая слеза и каждая улыбка – тебе. Я благословляю каждый день и каждый час нашей горькой жизни, мой друг, мой спутник, слепой поводырь… Жизнь долга. Как долго и трудно погибать одному – одной. Для нас ли – неразлучных – эта участь? Мы ли – щенята, дети, ты ли – ангел – её заслужил?
Не знаю, жив ли ты… Не знаю, где ты. Услышишь ли ты меня. Знаешь ли, как люблю. Я не успела сказать, как я тебя люблю. Я не умею сказать и сейчас. Я только говорю: тебе, тебе… Ты всегда со мной, я – дикая и злая, которая никогда не умела просто заплакать,– я плачу, плачу, плачу.
Это я – Надя. Где ты? Прощай”.
(Звучит песня на стихи О.Мандельштама “Я наравне с другими” в исполнении Александра Матюхина).
13-й ученик
Мандельштам не был физически смелым человеком. Он боялся высоты, панически боялся милиционеров... Многого боялся. Но при этом иногда совершал поступки, на которые ни у каких смельчаков решимости не хватало. В 1918-м году порвал стопку смертных приговоров, в 1928-м вступился за совершенно незнакомых людей – пятерых безвинно арестованных стариков-бухгалтеров, пол-Москвы поставив на ноги. Это был человек с обостренным неприятием несправедливости. А когда несправедлива сама жизнь – что может сделать поэт? Только писать.
Имя Мандельштама оставалось в СССР под запретом много лет [24 слайд]. Но оно осталось в воспоминаниях его современников, стихах, в песнях, написанных на эти стихи. Осип Мандельштам остался образцом человека, сохранившего чувство собственного достоинства, мужественно исполнившего свой долг, долг гражданина и поэта. [25 слайд].
Уходят вдаль людских голов бугры,
Я уменьшаюсь там – меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я сказать, что солнце светит.
Учитель
Осипу Мандельштаму было всего сорок семь лет. Судьба отмерила ему даже меньше чем полвека, но тридцать лет своей жизни он безраздельно посвятил поэзии.
А сейчас постарайтесь ответить на вопрос, поставленный в начале урока: “Действительно ли “Поэт в России – больше, чем поэт”? Поделитесь своими впечатлениями о том, какие мысли и чувства вызвала у вас поэзия Осипа Мандельштама. А создать соответствующий настрой, я думаю, вам поможет песня “Дай Бог” в исполнении А.Малинина.
Учащиеся письменно отвечают на вопрос.