В настоящее время в Сургуте, где бы ни зашел разговор об образовании, он не обойдется без обсуждения учебы в гимназии Салахова. Одни говорят о перспективе развития тех, кто в ней обучается, другие - ругают и выдают услышанное за свое личное мнение, даже, если это мнение негативно. Никто не хочет проверять, ведь всегда легче сказать, чем доказать. Сказанное один раз затем превращается в “сплетни” и хорошо, если позитивные. Все наши друзья и знакомые тоже спрашивают с опаской: “Ну, как? Трудно учиться?” и уже готова следующая реплика “Я же говорил(а), будет тяжко…”. Теперь, по прошествии почти шести лет обучения в гимназии, я задаю дочери вопрос, на который меня попросили ответить как маму: “Трудно ли учиться, сдавая сессию в конце каждой четверти? Что сессия дает? Хорошо это или плохо?” Я рассчитывала услышать поток эмоций, но ответ в одно слово превзошел все ожидания. Дочь сказала: “Да привычка уже”.
Привычка… Надеюсь, что я приду к выводу, что это хорошая привычка. Мы говорим о привычке учиться, то есть привычке много читать, привычке писать и записывать, привычке общаться на интеллектуальном языке, привычке не только слушать, но и слышать, привычке выбора и анализа и т.д. Теоретически, все, что мы начинаем делать более легко, почти механически, бессознательно можно назвать привычкой. А что необходимо сделать, чтобы действие превратилось в хорошую привычку? По словам Уильяма Джемса, американского философа, психолога и педагога, всякую вещь мы делаем первый раз с затруднениями, пока не появится достаточной практики. “Надо накопить запас привычек, иначе говоря, капитализировать приобретаемое в течение опыта, а затем спокойно жить на проценты с этого капитала. Для этого мы должны как можно раньше сделать для себя автоматическими и привычными возможно большее количество полезных действий и самым тщательным образом остерегаться привыкать к таким способам действия, которые могут оказаться бесполезными или вредными. Чем больше мелочей нашей обыденной жизни можем мы вручить, так сказать, автоматической стороне нашего организма, не требующей от нас усилий, тем больше освободится у нас духовных сил для высших психических отправлений.” (с.56)
Таким образом, гимназисты, которые обучаются в данном учебном заведении с первого класса и даже раньше, способны превратить процесс учебы в привычку, если заниматься регулярно и не позволять себе никогда ни одного исключения до тех пор, пока новая привычка не укоренится прочно. Говоря об экзаменационной сессии в гимназии Салахова, можно сказать, что ее сдача сложна только в четвертом классе, когда это происходит для детей первый раз. Но преподавательский состав гимназии так продумывает условия проведения итоговой аттестации четвероклассниками, что волнуются родители, а не дети. Да, для родителей такое мероприятие тоже впервые. А затем они привыкают. Я опросила родителей класса дочери, задавая такой вопрос. 17 из 25 ответили “Да”. Более того, добавили, что только контролируют готовность, а процесс подготовки к зачетам уже им не под силу. 8 человек пытаются до сих под держать процесс подготовки к зачетам в своих руках или предоставляют это право репетиторам. На вопрос “Зачем?” одна мама ответила, что боится провала. Значит, думаю я, не вошло в привычку. Но еще не поздно.
Чарльз Дарвин писал о привычках даже в своей биографии: “Лет до тридцати или несколько долее всякого рода поэзия доставляла мне большое удовольствие; еще в школе я восхищался Шекспиром, особенно его историческими пьесами. Я говорил также, что и картины доставляли мне прежде значительное, а музыка и очень большое удовольствие. Но теперь уже много лет, как я не могу осилить ни одной строки поэзии. Недавно я попробовал читать Шекспира, но нашел его до тошноты, до нестерпимости скучным. Я также почти совсем потерял вкус к картинам и к музыке... Мой ум стал, по-видимому, как бы машиной для вышлифовывания общих законов из больших масс фактов. Но почему это привело к атрофии именно той части мозга, от которой зависят высшие эстетические ощущения, я не могу понять... Если бы мне пришлось вновь прожить свою жизнь, я поставил бы себе правилом читать что-нибудь из области поэзии и слушать музыку, по крайней мере один раз в неделю: тогда, быть может, атрофировавшиеся теперь части моего мозга могли бы остаться, благодаря практике, неповрежденными. Утрата этих эстетических наслаждений есть утрата доли счастья; она может отозваться даже на умственных способностях (не говоря уже о нравственном характере) ослаблением эмоциональной стороны нашего существа”.
“В каждом возрасте есть определенные интересы. но, не находя себе постоянного питания и соответствующего материала, этот интерес вместо того, чтобы развиться в могущественную и повелительную привычку, атрофируется и отмирает, заглушённый теми из соперничающих с ним интересов, которые находят себе пищу в ежедневном обиходе.” (с.60) В данном случае 8 вышеупомянутых родителей действуют так же, как Дарвин, — постоянно игнорируя интересы детей и ставя их в свои условия. Таким образом, дети теряют самостоятельность, способность адекватно оценить свои возможности. В недалеком будущем, когда родители посчитают, что дети уже должны быть самостоятельны, будет уже поздно вырабатывать хорошую привычку учиться. Именно эти дети не смогут далее справляться с трудностями, а родители будут обвинять гимназию, в которой для них стало трудно учиться.
Да, мы не сдаем зачетную сессию ежедневно, но, чтобы показать отличные знания, надо заплатить ежедневным трудом и усилиями. Тогда на эстетическое образование не хватит времени? Но это же гимназия! Час или два в неделю занятий музыкой, живописью или философией непременно дадут ребенку по истечении надлежащего времени все, что нам нужно. Пренебрегая же необходимым конкретным трудом, (даже десять минут в день) избавляя себя от этого небольшого ежедневного труда, ученик лишается возможности продуктивного развития. Гимназист, которого приучили к ежедневным упражнениям к сосредоточению внимания, к энергии хотения и к самоотречению от не-необходимых вещей: он будет “стоять, как скала, когда все вокруг него будет колебаться и его более слабые товарищи развеются, как мякина на ветру”.
Как говорит Уильям Джемс, новые привычки могут образовываться — при условии наличия новых стимулов. Таких стимулов в жизни много, и иногда в ней встречаются столь критические события и перевороты, что они изменяют всю шкалу ценностей, всю систему идей человека. В таких случаях старый строй его привычек разрушается, и,если новые мотивы оказываются прочными, то образуются и новые привычки, составляя для человека новую или обновленную его “природу”. Пока наши дети в 6 классе и они не беспокоятся относительно окончательного результата своего воспитания. Но, я думаю, что именно обучение в гимназии учит школьника добросовестно проводить каждый час своего рабочего дня, учит становиться конкурентоспособным современному миру, учит быть уверенным, что через известный промежуток времени он найдет себя одним из достойных членов своего поколения, вполне пригодным для всякой работы, какую он себе выберет в жизни. “В тиши и незаметно, среди всех мелочей его профессиональной работы, его способность суждения в избранной им области сложится в нем в постоянное, непреходящее достояние, привычку… И эту истину молодежь должна знать заранее.
Литература
- Джемс Уильям. “Беседы с учителями” М., 2000г.