Сцена освещена, тускло, и люди, стоящие на ней, едва различимы. Они стоят молча.
В глубине сцены луч света начинает высвечивать увеличенные фотографии военного времени. На фотографиях лица молодых ребят. Веселые и печальные, суровые и детские.
Фотографии некачественные, лица нечеткие. Есть залитые кровью…
Тихо, откуда-то издалека начинает звучать песня В. Егорова “Облака”
Над землей бушуют травы,
Облака плывут, как павы,
А одно, вон то, что справа,-
Это я…
Это я…
Это я-
И мне не надо славы.Ничего уже не надо
Мне и тем, плывущим рядом.
Нам бы жить – и вся награда,
Нам жить,
Нам бы жить,
Нам бы жить –
А мы плывем по небу…
Песня затихает. Сцена освещается. Люди, которые стояли на сцене – это уже современные студенты. Они рассаживаются за столы и начинают готовиться отвечать.
На сцене условное обозначение университетской аудитории. Столы и несколько стульев.
На стене - исторические карты.
Весь спектакль должен строиться по трем основным направлениям: воспоминания о войне, тема студентов 41-го года и тема современных студентов.
Песни исполняют либо сами участники, либо слушаются в записи.
ПРОЛОГ.
У предполагаемого окна стоит профессор. В дальнейшем - Автор.
Автор. (Говорит как-бы сам себе)
Вот опять июнь. Экзамен по истории.
Сколько прошло вот таких июней, а память упрямо возвращается в наш 1941…
Автор. (Уже на зрителя) Прочь воспоминания! Пора за дело!
Ну-с, кто готов? Прошу!
Голоса студентов:
- Нет, еще немного!
- Вопросы трудные!
-Дайте подумать!
Автор: Ну, хорошо, хорошо, готовьтесь.
( на авансцене, опять говоря на зрителя)
- Как же все, похоже! День такой же теплый, светлый. Та же аудитория, как тогда раскрыты окна.
И столик экзаменатора, и столы- все на тех же местах.
И экзамен тот же “История СССР”. И студенты почти похожи. Только у парней волосы длиннее, а у студенток сигареты на столах..
Я тогда сидел вон за тем предпоследним столом и готовился отвечать. Все как тогда!
Время только другое.
Но все это было как будто вчера…
(внимательно смотрит на студентов, рассуждает сам с собой)
- Что знают они, будущие историки, о своих предшественниках, сидевших в этой самой аудитории, о студентах 41-ого года, ставших солдатами и погибших за то, чтобы они могли прийти на смену им, в эту аудиторию, учиться, радоваться жизни, солнцу, этому ласковому, безбрежному дню?
Автор. Есть у кого нибудь вопрос о Великой Отечественной войне?
(все молчат)
- А ведь сегодня 22 июня.…Не может ли кто нибудь из вас без подготовки рассказать о начале войны? О битве за Ленинград?
Голоса студентов:
- Мне еще готовиться надо!
- У меня вообще другой вопрос!
Павел: Позвольте мне. ( Идет к столу)
-22 июня 1941 года в 4 часа утра фашисты вероломно напали на СССР. Без объявления войны их войска атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке наши города: Житомир, Киев, Севастополь и другие.
Автор: А что Ленинград? Поконкретнее!
Павел: Лучшие части фашистского Вермахта были брошены к Ленинграду.
Автор: Почему лучшие?
Павел: Потому что в этот момент Ленинград был главной стратегической целью немецкого командования…(голос отвечающего затихает)
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА
(Музыка тех лет: “Рио – Рита”, “Брызги шампанского”)
На незанятый край сцены выходят, переговариваясь, студенты той поры.
Яшка: Разнесчастные мы люди! Лето в самом разгаре, а нам учиться!
Женя: Сейчас бы на пляж, к Петропавловке!
Люба: Ага, а кто к экзаменам готовиться будет?
Витек: Ребята, моя бабка говорит, что такое жаркое лето не к добру, говорит, что к лету 41-го на землю сатана придет…
- общий смех-
Яшка: Жара 41-го точно не к добру - у меня мозги плавятся!
Васек: Давай ближе к делу! (все садятся на скамью)
Люба: Итак, философия. Ой, мама! Боюсь!
Женя: Брось, диамат и истмат это просто. В “Кратком курсе истории партии” все изложено четко и ясно.
Витек: А история философии?
Яшка: Да ну вас! Пошли купаться!
Васек: Не расслабляться! Кто назовет имена одного или двух младогегельянцев?
Женя: Да, пожалуйста! Маркс и Энгельс на заре своей юности!
Люба: Лично я не переживаю - наш доцент Родин - просто прелесть! Он вытянет!
Витек: Да, вам девчонкам, хорошо. Помните, как добряк Василий Васильевич спас нашу Женечку?
Женя: Да ну вас! Я тогда совсем заучилась и на экзамене растерялась окончательно. А Вас. Вас. Принимал не один, а с доцентом Сизых, а он вредный до ужаса! Сижу, час…второй.
.Подходит ко мне Вас. Вас. И говорит ласково так:
- Нус-с, голубушка, я вижу, вы из числа знающих студентов. Вы мой учебник читали?
- Читала.
-А дополнительную литературу читали?
-Читала.
-Ну, тогда и спрашивать нечего. Отлично!
Витек. А доцент Сизых вмешивается: (меняет голос, передразнивая)
-Одну минуточку! Я прошу задать вопрос студентке по существу!
Васек, (подхватывает игру) Вас. Вас. Расплывается в улыбке:
- Пожалуйста! А вы, голубушка, не волнуйтесь.
Женя. Я уже чуть не плачу.
Вас. Вас. Ну, вспомните, между кем и кем происходили Греко- персидские войны?
Женя. …...
Вас. Вас. Ну, голубушка, вы же отлично знаете…Между Грее..
Женя. –… Ками?
Вас. Вас. И пеер..
Женя… сами?
Вас. Вас. Я же говорил – отлично!
- затемнение-
Фоном начинает звучать песня на стихи и муз. А. Перова “Половина четвертого”
Спят мосты,
Переулки, дворцы –
Как безлюдны они
до поры…
как нежны,
как безбожно нежны
полчаса тишины
до войны.
Действие переносится на левый край сцены, луч освещает Женю.
Женя в гимнастерке. Сидит на предполагаемой поляне, на плечах – шинель. Пишет письмо, шевелит губами, проговаривая написанное, и мы это слышим:
…Санинструкторы в танковых войсках гибнут быстро. Для нас место в танке не предусмотрено. Вцепишься поверх брони и только об одном мысль, чтобы не затянуло ноги в гусеницы. И надо следить, где на поле танк загорится.…Туда бежать, ползти”…
(Из-за спины к Жене подходит Таня, как бы продолжает рассказ)
Таня. На фронте нас было пять подружек: я, Шура Ясинская, Люба Киселева, Тоня Бобкова и Женя Домыгарова. И все погибли.
Одна я осталась
Девочки…Эх!
Перед боем, в котором Женю убили, мы с ней сидели вечером…
Освещается только часть сцены, где сидят, обнявшись, подруги.
Женя. Ты знаешь, я в этом бою погибну. Есть у меня какое-то предчувствие.
Я даже к старшине ходила, просила дать новое белье, а он пожалел: “ Ты же недавно получила! Не положено!” Пойдем утром, попросим вдвоем.
Таня. Жень, ну перестань, мы уже два года с тобой воюем, нас теперь пули боятся!
Какую частушку сегодня наши пели! Слушай. (Запевает)
Ты письмо ее порви,
Коль ходишь к санитарочке!
Верка, шибко не реви,
Будет еще парочка!
Ну, не кисни!
Давай спать!
(гасят свечу, укрываются)
Таня (на зрителя) А утром она все- таки уговорила меня пойти к старшине, выпросили мы у него пару нового белья.
И вот у нее эта рубашка новая нижняя…Белоснежная, с завязочками такая…Она вся была залита кровью.
затемнение
Звучит песня В. Высоцкого “Песня о новом времени”
И еще будем долго огни принимать за пожары мы,
Будет долго казаться зловещим нам скрип сапогов.
Про войну будут детские игры с названьями старыми,
И людей будем долго делить на своих и врагов.А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется,
И когда наши кони устанут под нами скакать,
И когда наши девушки сменят шинели на платьица,
Не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять…
Голос Тани звучит в темноте на последних, затихающих аккордах:
-Шурочка Ясинская самая красивая из нас была.
Сгорела. Она прятала тяжелораненых в скирдах соломы, начался обстрел, солома загорелась. Шура могла сама спастись, а она бросилась спасать раненых, из них никто не мог двигаться сам,…
Раненые сгорели. И Шурочка вместе с ними…
Тоня Бобкова заслонила от осколка мины любимого человека. Осколки летят – это, какие то доли секунды.…Как она успела? Лейтенант тот жив остался.
Таня выходит из глубины сцены со свечой.
От Любы Киселевой я получила только одно письмо.
….На нас пошли немецкие танки, артиллерия их отбила, а на ничейной территории остался раненый лейтенант. Кто ты думаешь? Наш Яшка Гривец!
Санитаров, которые пытались его вынести, убило, и тогда я, сняв ушанку, стала во весь рост и запела нашу любимую песню “Я на подвиг тебя провожала”.
Умолкло все с обеих сторон – и с нашей и с немецкой. Подошла я к Яшке, положила на санки-волокуши и к нашим. Сама думаю: “ только бы не в спину, пусть лучше в голову стреляют”.
Но не раздалось ни одного выстрела.
Пропала без вести Люба. Яша умер в госпитале.
(большая пауза)
--Оттуда даже если живой придешь, душа будет болеть.
Я теперь думаю: пусть бы ранило,…пусть бы тело болело! А то душа.
Тушит свечу. Уходит. Затемнение.
ВТОРАЯ ВСТРЕЧА
Снова действие переносится на скамейку, где сидят студенты 41-го года.
Васек. Честно говоря, сдавать философию можно.
Витек. Ага!
Яшка. Вся философия разложена по полочкам. И главное, уместилась на двадцати шести страницах!
Я на экзамене по “Истории Древнего Востока” прочитал из двадцати пяти глав учебника только одну, и ничего, сдал ведь!
Тоня. Яшка, нашел, чем хвастать. Мы с тобой вместе готовились, молчал бы!
Яшка. “Законы Хаммурапи”! Я знал их наизусть! Мой расчет был прост.
Яшка входит в роль, становится “ актером”, как бы заново проигрывая свой счастливый случай.
Он входит в предполагаемую аудиторию, решительным жестом берет билет из стопки и уверенным голосом заявляет:
- “Законы Хаммурапи”. Могу отвечать без подготовки.
Тоня. Я за этим действием наблюдаю с ужасом! Вот, думаю, как все раскроется!
Но Вас. Вас. Довольно потирает руки и говорит ему: начинайте!
Яшка. Стоп! Позвольте мне, сударыня!
- Вавилонский царь Хаммурапи жил в 18 веке до нашей эры. Написанные им законы выражали интересы рабовладельцев. Однако еще носили на себе отпечаток родового строя. В них сохранялся принцип равновозмездия: “ око за око, зуб за зуб”…
Тоня. Наш Василий Васильевич, слушая Яшку, улыбался, кивал головой и, наконец, воскликнул:
- Боже, какой ответ! Какие знания! Отлично, мой друг!
Но доцент Сизых, наблюдавший за Яшкой, сказал:
-Покажите-ка ваш билет, товарищ Кривец.
Яшка. Я растерялся и говорю - это зачем? Не нужен он вам.
А Сизых настаивает.
Ну, я скомкал билет и начал его жевать.
Василий Васильевич кричит, что мы довели студента-отличника, а Сизых стал раскладывать билеты в порядке их номеров, чтобы вывести “ отличника на чистую воду”.
-Не хватает восемнадцатого билета.
Значит именно его вы и жуете..!
Наступила полная тишина.
Сизых поднес список с вопросами к очкам и прочитал:
-“ Номер восемнадцатый. Законы Хамм…”
Что тут началось!
Яшка поперхнулся и закашлялся, Вас. Вас. Извиняться начал, за водой послал, а Сизых так и сидел, уставившись в стену. Ребята смеются.
Затемнение.
Звучит песня В. Высоцкого “Аисты”
Небо этого дня,
Но теперь в нем броня
Лязгает.
А по нашей земле
Гул стоит,
И деревья в смоле
Грустные…
Слышны разрывы снарядов. На сцену выходит человек в военной форме.
Это Доцент Сизых. Он начинает говорить.
-Я был порученцем штаба армии. Посылали меня обычно туда, где что- нибудь не так. Дело было в сентябре 1941 года. Получил я приказ - разобраться с неким капитаном Федотовым. Он со своей ротой месяц на передовой, а убитых у него нет. Ни одного! Вот я в районе Кингисеппа, на речке Воронке. Маленькая речка – метров двадцать шириной. По нашим данным рота капитана Федотова вклинилась в расположение немцев метров на триста. Я прополз по кочкам болота больше часа, идти в рост было нельзя - противник простреливал пространство. Передовая позиция роты проходила рядом с болотом. Оборона на участке роты выглядела слабой и ненадежной. Потери в людях здесь наверняка были большими…Меня проводили в землянку, и я приказал Федотову срочно прибыть ко мне.
В землянке:
Угол сцены задрапирован мешковиной, ящики вместо стула и стола, на нем горит коптилка.
Заходит человек в полушубке, с автоматом на груди. Одежда и лицо в копоти, трудно разглядеть черты лица.
Федотов. Командир роты Федотов прибыл по вашему приказанию!
Сизых. Здравствуйте, капитан. Вот мои документы. Доложите обстановку!
Федотов. Есть! Рота находится в состоянии активной обороны.
Стрелки и пулеметчики роты держат вражеские позиции под постоянным огневым воздействием…
Сизых. Довольно. Прикажите прислать сюда политрука роты!
Федотов. Политрук прибыть не может. Он находится на посту в боевом охранении!
Сизых. Так подмените его.
Тем более что в боевом посту политруку находиться не полагается.
Федотов. Ни подменить, ни вызвать я его не смогу…
Сизых. Ну что, тогда прошу ответить на мои вопросы. Предупреждаю вас об ответственности за ложные показания.
Федотов. Прошу не запугивать.
Сизых. Я не запугиваю. Я предупреждаю. НА вашем месте я вел бы себя иначе!
Федотов, вскакивая, - Может и хорошо, что вы не на моем месте!
-Не корчите из себя героя! Вы обманываете командование. В своих письменных донесениях вы даете ложные сведения о потерях!
Вы заявили, что до начала боев в роте было сто пятьдесят семь человек.
-Так точно. Было.
-Сорок шесть человек, по вашим словам, выбыло в медсанбат.
-Так точно.
-Сто пятьдесят семь минус сорок шесть равно сто одиннадцать. Не так ли?
-Так точно.
-Выходит, за месяц боев в роте нет ни одного убитого? На что вы рассчитываете?
- Того, что в роте нет убитых, я никогда не писал.
Я сказал, что все в строю - это другое дело.
- Напишите сейчас же объяснение.
- Уже написал.
Федотов вытянул из-под стола черный железный сундучок, открыл тяжелую крышку.
Он вытащил две пачки каких-то бумажек. Одна пачка была толще другой.
Слышны грохот и вой снарядов.
Федотов. Вот, ознакомьтесь, товарищ полковник. Я отлучусь. Затишье кончается. (Уходит).
Сизых берет листок из большой пачки, читает: (вслух)
Заявление
Командиру роты капитану Федотову.
В случае моей гибели прошу положить мое тело перед нашим окопом лицом к врагу и в полной форме бойца, чтобы и после смерти я продолжал воевать с фашизмом, защищать Родину. Это мое заявление прошу огласить всему составу роты. Красноармеец Л. Маньков.
Сизых берет еще и еще листки, читает вслух:
Командиру роты и всем друзьям – товарищам, от меня, нижеследующего бойца. После моей гибели смертью храбрых, на защите Родины, прошу меня положить по-над нашим окопом для пользы его укрепления. Но только чтобы тоже лицом к врагу, как положено русскому солдату. И тоже в полной форме, в том числе в сапогах БУ. А валенки мои прошу отдать Павлу Иванову - моему земляку. Кузьма Феофанов.
Сизых берет лист из пачки заявлений потоньше первой. Читает:
Замполиту и командиру 1-го взвода
В случае моей смерти прошу положить мое тело в бруствер. Повторяю приказ - стоять насмерть! Назад ни шагу! Командир роты Федотов
Сизых встает, идет на зрителя:
-Командир роты был прав. В строю находилось сто одиннадцать бойцов.
Из них живых - тридцать девять, мертвых - семьдесят два.
Слышен звук рвущихся снарядов, бой идет совсем близко. Листки разлетаются от взрыва.
Сизых решительно собирает упавшие листки с заявлениями.
Распахивается дверь землянки. Вбегает запыхавшийся боец.
- Товарищ полковник, капитана Федотова убило!
Командование ротой принял комвзвода. Велено вам доложить, как старшему начальнику.…А немцы прут- сила!
Сизых. Передайте командиру взвода, что командование ротой я принимаю на себя. Сейчас буду на позиции. ( Боец убегает.)
Сизых быстро возвращается к столу, рвет из блокнота лист и пишет и читает вслух:
В случае моей гибели прошу положить мое тело в бруствер, над нашим окопом, лицом к врагу, в полной форме советского офицера, рядом с капитаном Федотовым. Командир роты полковник Сизых.
Он кладет заявление в железный ящик и быстро выходит из землянки.
Затемнение.
Тихо, все, нарастая, звучит песня
“Вспомните, ребята” Стихи Д. Сухарева, муз. В. Берковского.
Вспомним их сегодня всех до одного,
Вымостивших страшную дорогу.
Скоро, кроме нас уже не будет никого,
Кто вместе с ними слышал первую тревогу.И когда над ними грянул смертный гром
Трубами районного оркестра,
Мы глотали звуки ярости и муки,
Чтоб хотя бы музыка воскресла!Вспомните, ребята, вспомните, ребята,
Это только мы видали с вами,
Как они шагали от военкомата
С бритыми навечно головами…
Голос на фоне тихой музыки:
Командование наградило всех бойцов роты капитана Федотова орденами Красной Звезды.
Посмертно.
Свет.
На сцене опять аудитория. У окна стоит автор. Павел продолжает начатый ответ:
- История знает теперь, что тогда на речке Воронке фашистская армия была впервые остановлена навсегда. Бронированная громада отборных частей вермахта задержана восточнее Кингисеппа.
Позднее их остановят под Москвой, под Сталинградом, в горах Кавказа.…Но это будет потом.
Впервые их остановили здесь - на берегу Воронки, под Урицком и Пулковым.
Автор. Я восхищен вашим ответом! Отлично! По какому учебнику вы готовились, юноша?
Павел. По вашим конспектам, Виктор Петрович. Ведь вы учились здесь и тоже, как мы боялись экзаменов?
Автор. Вы правы. Только тогда нас ждал совсем другой экзамен. Страшный экзамен. Но мы его сдали…
Двести десять ребят с нашего курса ушли на фронт. В живых осталось меньше десяти.
Студентки вдруг встают со своих мест и подходят к профессору. В руках у них букет цветов.
1-я. Вот. Это вам, Виктор Петрович!
2-я. Это от всей группы... мы хотели после экзамена..
3-я. Сегодня ведь двадцать второе июня.
Песня звучит внезапно и громко. Свет гаснет.
Сцена опять неярко освещается, посреди нее, на пустом пространстве, стоят актеры. Поют.
“Ну, что с того”
Стихи Ю. Левитанского, муз. В. Берковского.
Ну, что с того, что я там был.
Я был давно. Я все забыл.
Не помню дней. Не помню дат.
Ни тех форсированных рек.
Я неопознанный солдат.
Я рядовой. Я имярек.
Я меткой пули недолет.
Я лед кровавый в январе..
Я прочно впаян в этот лед-
Я в нем как мушка в янтаре.
Я не участвую в войне-
Война участвует во мне.
И пламя Вечного огня
Дрожит на скулах у меня.
Уже меня не исключить
Из этих лет, из той войны.
Уже меня не излечить
От той зимы, от тех снегов
И с той землей и с той зимой
Уже меня не разлучить.
До тех снегов, где вам уже
моих следов не различить.
Ну, что с того, что я там был!..
Смолкает песня. В полной тишине луч света начинает высвечивать портреты, которые висят в глубине сцены, давая возможность рассмотреть каждое лицо. И сходятся на середину сцены актеры и зажигают Вечный огонь, который освещает портреты.
Затемнение.
Голос на фоне музыки:
Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они – кто старше, кто моложе-
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,
Речь не о том, но все же, все же, все же…
А. Твардовский.
В сценарии использованы фрагменты и образы из произведений Д. Аля, Г. Бакланова, С. Алексиевич, А Твардовского, В. Берковского, В. Высоцкого, А. Плесовских, А. Перова, Ю. Левитанского, В. Егорова.
Советы постановщику. Актеры, которые участвуют в спектакле, должны быть очень похожи на тех, кто снят на фотографиях, которые висят на сцене. Они играют и сегодняшних и тех, военного времени, и тех, из довоенного 41-го. Поэтому фотографии лучше заменить рисованными портретами.
Хорошо бы вместо записей песен ребята сами пели, аккомпанируя на гитаре.
Используйте в работе больше звуков: стук колес поезда, гудки, пение птиц, куплет колыбельной (например, где Таня читает письмо), песни военного времени, шум дождя, звуки боя и одиночные выстрелы, крики и немецкую речь. И т. д.
Освещение здесь играет большую роль. По ходу действия синевато-бледным светом освещаются те, кого нет уже (это в воспоминаниях). Коптилка, свеча, луч света - все это поможет актерам в игре.
Костюмы. Желательно максимально точно передать дух довоенного времени. В этом помогут элементы одежды: платья, носочки у девушек, прически, разные мелочи – ридикюли, шляпки…Атрибуты военного времени – гимнастерки, пилотки, письма – треугольники, папиросы тех времен.