Внеклассное мероприятие "Хлеб и война"

«Я говорю с тобой под свист снарядов,
Угрюмым заревом озарена.
Я говорю с тобой из Ленинграда,
Страна моя, печальная страна…»
 О. Берггольц

(В глубине сцены медленно загорается неяркий свет, на экране демонстрируется слайд или фото рецепта;)Под стук метронома ведущий его зачитывает...

1 ведущий.
Суп из ботвы брюквы с мукой:

Ботва брюквы—190 г Мука — 3 г Лук — 5 г

Соль — 5 г Специи — 5 г Жиры — 0,03 г.

2 ведущий.
Этот рецепт- из книги «Использование в пишу ботвы огородных растений и заготовка её впрок». Издана она была в 1942 году в Ленинграде ценой 1 руб. Когда книга была подписана в печать, блокадный Ленинград доедал хлеб («Мука — 3 г»), посеянный ещё до войны. Но весной 1942 года те пахари, которые сеяли предвоенный хлеб, ничего не сеяли, — они ушли на фронт. И клали головы пахари на эту землю, не плугами вспаханную, а снарядами.,.

1 чтец. 1941

Мяли танки тёплые хлеба, И горела, как свеча, изба, Шли деревни. Не забыть вовек Визга умирающих телег, Как лежала девочка без ног, Как не стало на земле дорог. Но тогда на жадного врага Ополчились нивы и луга, Разъярился даже горицвет, Дерево и то стреляло вслед, Ночью партизанили кусты И взлетали, как щепа, мосты. Шли с погоста деды и отцы, Пули подавали мертвецы, И косматые, как облака,

Врукопашную пошли века. Шли солдаты бить и перебить, Как ходили прежде молотить, Смерть предстала им не в высоте, А в крестьянской древней простоте, Та, что пригорюнилась, как мать, Та, которой нам не миновать. Затвердело сердце у земли, А солдаты шли, и шли, и шли, Шла Урала тёмная руда, Шли, гремя, железные стада, Шёл Смоленщины дремучий бор, Шёл худой зазубренный топор, Шли пустые тусклые поля, Шла большая русская земля.

1 ведущий.
Осенью 1941 года немецкое командование впервые осознало, что их «Блицкриг» — план молниеносной войны — провалился, что война приобретает затяжной характер. А чтобы выдержать длительную войну, надо было кормить солдат, поддерживать свою армию, Именно поэтому поощрялся грабёж советского населения на занятых фашистами землях.
 (Можно продемонстрировать документальные кадры кино, слайды, фото.)

1ведущий.
В планы Гитлера входило получение продовольствия с чужих земель. на им землях, словно чертополох, разрасталась рать немецких жандармов, и они со
всем рвением старались отобрать у крестьян скот, хлеб, птицу, овощи. Но этим не ограничи­валось губительное действие фашистской силы. Захватчики на занятых территориях ра­зорили несколько тысяч колхозов и совхозов, отобрали или угнали в Германию 7 млн. ло­шадей, 17 млн. голов крупного рогатого скота, 20 млн. голов свиней, 27 млн. овец и коз. Фашистская армия отправляла в Германию тысячи эшелонов с награбленным.

2 ведущий
Для фашистов ничего не стоили миллионы человеческих жизней — своих ли, чужих солдат. Но главари понимали, что людские да и материальные ресурсы Германии ограничены. А потому в Берлине вдруг заговорили о недопустимости «рисковать жизнью немецкого сол­дата» при взятии Москвы и Ленинграда. Похоронив стратегию «Блицкрига», они вдруг уви­дели спасение в стратегии голода. Последовали многократные истеричные лозунги Гитлера, что блокированный Ленинград «выжрет сам себя и, как спелый плод, упадёт нам в руки».

1 ведущий
Обречь на медленную мучительную смерть как можно больше людей деморализовать, разобщить их, лишить воли к сопротивлению, пробудить животные инстинкты, взять Ленин­град «голыми руками», а пленных превратить в рабов, готовых за миску баланды на всё... Вот что такое фашистская стратегия голода фашисты это орудие широко применяли

1 чтец.

И листовки летели с неба На пороги замёрзших квартир: «Будет хлеб. Вы хотите хлеба?» «Будет мир. Вам не снится мир? Дети, плача, хлеба просили. Нет страшнее пытки такой. Ленинградцы ворот не открыли И не вышли к стене городской. Без воды, без тепла, без света День похож на чёрную ночь Может, в мире и силы нету,

Чтобы всё это превозмочь? Умирали — и говорили: - Наши дети увидят свет! Но ворота они не открыли, На колени не встали, нет! Мудрено ли, что в ратной работе Город наш по-солдатски хорош?.. Пётр построил его на болоте, Но прочнее земли не найдёшь

(Звучит Седьмая симфония Д. Шостаковича.) (трек 1)

1 ведущий.
8 сентября 1941 года над городом сомкнулось кольцо блокады длиной в 900 дней и но­чей. В кольце блокады Ленинграда оказалось 2 млн. 887 тыс. человек.

2 ведущий.
В связи с истекающими запасами муки продолжали снижаться нормы выдачи хлеба. С 20 ноября 1941 года пятый раз сокращается хлебный паёк: рабочие стали получать в сутки 250 г хлеба, а неработающие (служащие, иждивенцы, дети) — по 125 г хлеба в сутки. Крошечный, почти невесомый ломтик:

1 ведущий
Острый голод давал о себе знать всё сильнее, умирали молодые и старые, мужчины и женщины, дети. У людей слабели руки и ноги, немело тело, оцепенение постепенно приближалось к сердцу, и наступал конец. Смерть настигала людей везде. На улице че­ловек падал и больше не поднимался. В квартире -ложился спать и засыпал навеки. Нередко жизнь обрывалась у станка.

 1 чтец

На салазках кокон пряменький Спеленав, везёт Мать, заплаканная, в валенках А метель метёт. Старушонка лезет в очередь, Охает, крестясь: «У моей, вот тоже, дочери Схоронен вчерась. Бог прибрал, и слава господу, Легше им и нам. Я сама-то скоро с ног спаду С этих со ста грамм». Труден путь, далёк до кладбища.

Как с могилкой быть? Довезти сама смогла б ещё, Сможет ли зарыть? А не сможет — сложат в братскую Сложат, как дрова, В трудовую, ленинградскую Закопав едва. И спешат по снегу валенки - Стало уж темнеть. Схоронить трудней, мой маленький, Легче умереть.

2 ведущий
Хоронить было трудно: транспорт не работал. Обледеневшие, покрытые снегом, стоя­ли трамваи. Вдоль проспектов причудливыми нитями свисали проводы, окутанные ине­ем. По бесконечно длинным улицам, между сугробами, напрягая последние силы, люди тянули саночки, на которых лежали покойники. Нередко, выбившись из сил, люди ос­тавляли мёртвого на полпути. Позднее эти трупы подбирали машины и увозили их на окраину города, на огромный пустырь рядом со старой Пискарёвской дорогой. Так об­разовалось известное всем ныне Пискарёвское кладбище, где похоронено 470 тыс. ле­нинградцев Показать фотоматериалы. Тихо звучит музыка Шостаковича (трек1Приложение 2)

2 ведущий.
Только за первую блокадную зиму голод унёс в Ленинграде 252 тыс. чел. Потеря близ­ких отражалась острой болью в сердцах живых, однако, большая смертность не породила отчаяния и паники в народе. Ленинградцы умирали, но как? Они оставались героями до последнего вздоха, их смерть призывала живых к неукротимой борьбе. От малого до ста­рого — все испытывали голод, но все они трудились и жили с надеждой в торжество по­беды. Это чувство поднимало кузнеца, инженера, бухгалтера, учёного на героические де­ла. Это же чувство руководило артистами, когда они пели, играли, развлекая голодных и усталых людей, хотя у них самих подкашивались ноги. В антрактах у наиболее ослабевших исполнителей наступало обморочное состояние, но воля побеждала: они встава­ли и продолжали играть.

2 чтец. Девочка у рояля (трек 2 Приложение 2)

Стрелки непочиненных часов, Как трамваи, неподвижно стали. Но спокойно, под набат гудков, Девочка играет на рояле. У неё косички за спиной. На диване в ряд уселись куклы. Бомба, слышишь? В корпус угловой... Дрогнул пол... Коптилка вдруг потухла. Кто-то вскрикнул. Стёкла, как песок, Заскрипели под ногой. Где спички? Девочка учила свой урок, В темноте играя по привычке. Так ещё не пел нам Мендельсон, Как сейчас в тревогу. И весь дом был

Музыкой нежданной потрясён В грозный час разрыва близкой бомбы И наутро, в очередь идя, Постояла я под тем окошком. Ты играешь, ты жива, дитя. Потерпи ещё, ещё немножко. Зимовать остался Мендельсон. Как надежда, музыка бессмертна. Стали стрелки. Город окружён. До своих — большие километры. Хлеб, как пряник, съеден по пути. Раскладушка в ледяном подвале. ... Но, как прежде, ровно с девяти Девочка играет на рояле.

2 ведущий.
Дети в осаждённом городе... Смотреть на голодающих детей (а их в городе оказалось не­мало — около 400 тысяч) и чувствовать свою полную беспомощность перед тем, что ни­чем помочь им не можешь, — нет ничего ужаснее для матерен. Дети ждали хлеба. А где его взять? Матери отдавали всё, что имели, только бы обменять свои вещи на хлебные карточки. Родители, лишая себя куска хлеба, поддерживали слабые детские силёнки, тем самым нанося вред своему здоровью. Чтобы не заморозить детей, женщины с превеликими трудностями доставали дрова, бережно расходуя каждое полено. А если дрова кончались, в ход шли мебель, паркет и даже книги. Из ближайших водоёмов таскали вё­драми воду, таща их на салазках, стирали в ледяной воде бельё и чинили одежду при ту­склом свете коптилки. Скудные размеры получаемых продуктов распределяли по дням, а в течение дня по часам.

2 чтец

Иду в темноте, вдоль воронок, Прожекторы щупают небо. Прохожие. Плачет ребёнок И просит у матери хлеба. А мать надорвалась от ноши И вязнет в сугробах и ямах.

- Не плачь, потерпи, мой хороший, И что-то бормочет о граммах Их лиц я во мраке не вижу, Подслушала горе вслепую, Но к сердцу продвинулась ближе Осада, в которой живу я.

1 ведущий.
Все способы были хороши, чтобы накормить людей. Из дрожжей, которые засчитывались в счёт нормы крупы, полагавшейся по карточке, приготовляли супы, Тарелка дрожжевого супа для многих тысяч людей часто была единственным блюдом в течение дня. Из мездры шкурок молодых телят, найденных на кожевенном заводе, варили студень. Вкус и запах такого студня был крайне неприятен, но кто обращал на это внимание? Го­лод подавлял все чувства. На мельницах за многие годы на стенах, потолках наросла мучная пыль. Её собирали, обрабатывали и использовали как примесь к муке. Трясли и выбивали каждый мешок, в котором когда-то была мука. Вытряски и выбойки из меш­ков просеивали и тут же отправляли в хлебопечение.

2 ведущий
В ноябре 1941 года начинаются особые трудности в работе одного из хлебозаводов Ленинграда. Они заключались в том, что надо было сохранить и растянуть на доволь­но продолжительный период имеющиеся крохотные запасы ржаной муки. Поэтому встал вопрос в отношении заменителей муки. Из примесей придумали до 10-15 сор­тов таких заменителей, как жмыхи, соевая мука, ячменная мучка (отход). Одних жмыхов было до 6 сортов. Применяли также обойную пыль, рисовую пыль и др., и когда иссяк запас и этих примесей, задумались о применении в качестве замените­ля муки... целлюлозы. Работниками лаборатории было проделано много опытных ра­бот. Сначала был освоен хлеб с 10-проиентным содержанием целлюлозы, затем — 15 и 20-процентным. На это толкала жестокая необходимость: так можно было на долгий срок обеспечить Ленинград каким-никаким, но хлебом.

1 ведущий
Хлебных примесей и суррогатов было найдено, переработано и использовано в пишу 18 тыс. тонн, не считая солодовой и овсяной муки. То были главным образом ячмен­ные к ржаные отруби, хлопковый жмых, мельничная пыль, проросшее зерно, поднятое со дна Ладожского озера с потопленных барж, рисовая лузга, кукурузные ростки. В общей сложности примеси и.суррогаты дали возможность кормить население и вой­ска хлебом в течение 25 дней, а каждый выигранный день в условиях блокады города имел неоценимое значение.

1 чтец. Черный хлеб

Я помню хлеб. Он чёрен был и липок - Ржаной муки был грубоват помол. Но расплывались лица от улыбок, Когда буханку ставили на стол. Военный хлеб. Он к щам годился постным, Раскрошенный, он был неплох с кваском. Он вяз в зубах, приклеивался к дёснам. Его мы отдирали языком. Он кислым был,- ведь был он с отрубями! Не поручусь, что был без лебеды. И всё ж с ладони жадными губами Я крошки подбирал после еды

Я неизменно с острым интересом Я с сердцем замирающим следил За грозным, хладнокровным хлеборезом, Он резал хлеб! Он чёрный хлеб делил! Я восторгался им, прямым и честным, Он резал грубо, властно, без затей, Горелой коркой, как в угле древесном, Испачкавшись почти что до локтей На нём рубаха взмокла холстяная, Он был велик в восторге трудовом. Он резал хлеб, усталости не зная, Лица не вытирая рукавом!

1 ведущий.
Но вот в декабре 1941 — январе 1942 года начинает действовать «Дорога жизни». По льду Ладожского озера в Ленинград поступает полноценная ржаная и пшеничная мука. (Показать фото, слайды, картины о «Дороге жизни»)

2 ведущий
К марту 1942 года уже имелась возможность выпекать полноценный ржаной хлеб, даже с примесью пшеничной муки. Но наступала весна 1942 года. Весна — то время, когда издавна крестьянин с заботой о будущем выходил пахать землю и сеять хлеб.
Прошедший 1941 год хлеба много не при­нёс: и без того скудные урожаи сгубила война. А страна должна была жить, есть, как и в прежние годы. И чтобы из рецепта «Суп из ботвы...» не вычеркнули «Мука — 3 г», чтобы в пайке блокадного хлеба, кроме соломы, жмыха, опилок, было хотя бы одно раз­молотое пшеничное зёрнышко, чтобы дети шли в школу, рабочие — к станку, а солда­ты — в бой, нужно было растить хлеб. Нужно было кому-то сесть за разбитые, ненуж­ные фронту трактора и вести их по полю. Но — кому?

2 чтец. Урожаем угрожаем

Чтоб наша жизнь была крепка, Зерном чувалы пятило, Покоя не давай рукам, Работай втрое, впятеро. Друзья идут на фронт. Они стоят за наше дело. Подруга, друга замени, Иди к машине смело! Чтоб у бойцов у наших был Обед сытнее сытного, Скорей сдавай поставку, тыл, Зерно для хлеба ситного. Врагу богатство колет глаз, Колхозный каждый сажень.

Враг губит всё, что есть у нас, Секретно с неба ссажен. Чтоб диверсант, в хлебах засев, Бедою не набаловал, Следите за полями все, От старого до малого. К нам лезут, всё сметая в дым, Непрошеные гости. Но мы им сразу говорим: «Не вырвете ни горсти!» Для тех, кто к нам затеял лезть Бандитскими отрядами, У нас другая пища есть: Накормим их снарядами.

1 Ведущий.
Во всех деревнях и сёлах мужчин не было — они воевали на фронте. Остались только старики, женщины да дети. Пожилым женщинам трактор был страшен. Детям — велик. Но собирались девчата 16-17 лет, которые покрепче, да ехали учиться на трактористок. Зимой шли учиться, а весной уже пахали. А ещё до пахоты готовили свои СТЗ (марка трактора Сталинградского тракторного завода). С металлическими колёсами на шипах, без кабин, без стартёров и пускачей, эти трактора требовали ухода и силы отнюдь не женской, - не машины, а развалины. Но других тракторов не было. Чуть на нём про­едешь, как что-нибудь да отвалится, отклепается, отскочит. Но ведь шла война. Надо Ро­дину кормить. Надо от врага защищаться. И девушки немало сил отдавали такой пахоте.

2 ведущий (на фоне мелодии песни Я. Френкеля «Русское поле).(трек 4 Приложение 2)
Поедут пахать - вдоволь наплачутся. Масло им в глаза, и в рот, и по лицу. Руки — по локоть в мозольных и ожоговых пузырях. Умывались керосином, руки оттирали зем­ лёй... И засыпали после в борозде, когда ночью пахали. Темно, ничего не видно. Одна трактористка с фонарём идёт, а другая за ней на этот фонарь едет...

1 ведущий.
Косили напрямую. Хлеб был очень засорённый. Барабан часто так забивался всяким мусором, что не хватало сил очистить его. Да и комбайны были в основном на тракторной тяге. Когда комбайнами молотили, то женщины в прицепы впрягутся и — < катят их к комбайну. Тяжек, что там говорить, хлеб войны.
(Звучит начало песни «Хлеб всему голова» на музыку Н. Кудрина, стихи В. Балачана.) (трек 3 Приложение 2)

1 ведущий
Мы никогда не сможем почувствовать ужасы тех военных лет. Как всё минувшее, чему мы не были ни свидетелями, ни участниками, та Великая война нашего народа вызывает у нас не воспоминания, а мысли... Щемяше-печальные и светлые...

2 ведущий.
Мы не вспомним поросшие бурьяном и ржавчиной поля, пресный вкус кирпичной пыли на руинах наших городов и деревень, запах смерти
- не символический, а реальный. Мы не можем это вспомнить и заново пережить, потому что это было не с нами. 27 млн. наших людей — мужчин, женщин, детей — унесла война. Им уже не помочь. Они не требуют больше нашего сострадания и участия.

Чтец

Был день как день. Ко мне пришла подруга, Не плача, рассказала, что вчера Единственного схоронила друга, и мы молчали с нею до утра. Какие ж я могла найти слова? Я тоже - ленинградская вдова. Мы съели хлеб, что был отложен на день, В один платок закутались вдвоём, И тихо-тихо стало в Ленинграде, Один, стуча трудился метроном. И стыли ноги, и томилась свечка… Вокруг её слепого огонька

Образовалось лунное колечко, похожее на радугу слегка. Когда посветлело небо, Мы вместе вышли за водой и хлебом и услыхали дальней канонады рыдающий, тяжёлый, мерный гул: то армия рвала кольцо блокады, вела огонь по нашему врагу. Я никогда героем не была Не жаждала ни славы, ни награды Дыша одним дыханием с Ленинградом Я не геройствовала, а жила. О. Бергольц.

1 ведущий. Но мы должны о них помнить!
2 ведущий. И мы помним о них!

(На фоне слайда или фото с изображением хлебной нивы звучит концовка песни «Хлеб всему голова) (трек 3 Приложение 2)

Приложение 1

Приложение 2