Имя Достоевского связано с городом Новокузнецком Кемеровской области (рис.1). С 1856 по 1857 год он трижды приезжал сюда из Семипалатинска, чтобы повидаться, а потом обвенчаться с Марией Дмитриевной Исаевой (рис.2, рис.3).
Его именем названа улица, на которой создан музей Достоевского. Писатель никогда не жил в маленьком деревянном доме "с лапчатыми креслами, фуксиями, фикусами, старыми картинами, изображавшими крестьянскую свадьбу и охоту на волков," (так описывает обстановку Илья Эренбург в своём романе "День второй"), но этот дом помнит недолгие приезды прославившегося в будущем писателя (рис.5, рис.6, рис.7).
Представим себе уютный дворик с буйно цветущей сиренью и огромной лиственницей, крыльцо, на котором выбегала встречать семипалатинского гостя хозяйка дома. "Довольно красивая блондинка, среднего роста, очень худощавая, натура страстная и экзальтированная. Уже тогда зловещий румянец играл на её бледном лице, и несколько лет спустя чахотка унесла её в могилу", - такой вспоминает Исаеву друг Достоевского А.Е. Врангель (рис.4).
Если собрать воспоминания всех, кто знал Исаеву, мы бы узнали о ней следующее:
Александр Егорович Врангель, дипломат, путешественник, учёный:
"Она была начитана, довольно образована, любознательна, добра и необыкновенно жива и впечатлительна".
Дочь Достоевского от второго брака Любовь Фёдоровна: "Вдова маленького чиновника питала чуть ли не демоническую страсть к красавцу-учителю из Кузнецка".
Пётр Петрович Семёнов, будущий Тян-Шанский, путешественник, учёный, общественный деятель: "Она оказалась самой образованной и интеллигентной из дам семипалатинского общества… и была она "хороший человек" в самом высоком значении этого слова".
Анна Григорьевна Сниткина, вторая жена Достоевского умалчивает об отношениях мужа с Исаевой, сводит счёты с её сыном.
Чокан Валиханов, казахский просветитель, историк, этнограф: "Мария Дмитриевна – сама любезность, простота и обаяние. Она умна, а главное, добрый человек".
Сам же Ф.М. Достоевский писал в письмах: "…Она была свет моей жизни. Она явилась мне в самую грустную пору моей судьбы и воскресила во мне всё существование, потому что я встретил её…".
К счастливым кузнецким дням Достоевский и Исаева стремились более двух лет. Две сильные, самобытные и во многом несовместимые личности…"Грозное чувство", "влюблённую дружбу" к "дорогому и незабвенному другу" испытывал Достоевский-сочинитель, будущий защитник "униженных и оскорблённых". Женщина была настолько обделена судьбой, что не могла не вызвать сочувствие писателя.
Картину дополнял супруг Александр Иванович Исаев, "человек достаточно образованный", но "неисправимый алкоголик с самыми грубыми инстинктами и проявлениями во время своей невменяемости" (по воспоминаниям П.С. Семёнова-Тян-Шанского). Достоевский вспоминал: "Когда я познакомился с ним, он уже несколько месяцев как был в отставке и всё хлопотал о другом каком-нибудь месте. Жил он жалованьем, состояния не имел, и потому, лишаясь места, мало-помалу они впали в ужасную бедность… Он наделал долгов. Жил он очень беспорядочно, да и натура-то его была беспорядочная. Страстная, упрямая, несколько загрубелая. Он был беспечен, как цыган, самолюбив, горд, но не умел владеть собой". Контрасты такой фигуры заинтересовали писателя. "Это была натура сильно развитая, добрейшая. Он был образован и понимал всё, об чём бы с ним ни заговорить. Он был, несмотря на множество грязи, чрезвычайно благороден," - писал Достоевский об Исаеве, послужившем ему отчасти прообразом для Мармеладова.
Мария Дмитриевна, дочь директора гимназии в Астрахани, урождённая Констан, по деду француженка, связав свою судьбу с мелким чиновником Исаевым, слабохарактерным человеком, вынуждена была последовать за ним в Семипалатинск, а затем в Кузнецк. Семейная обстановка была ужасной. Ей приходилось непрерывно ограждать ребёнка от буйства и невменяемости отца. Всё "порядочное" общество отвернулось от них. Сохранилась лишь компания Исаева, грязная, отвратительная, кабацкая. Недоброжелательное любопытство окружающих, "благородная" бедность, которую нужно скрывать, сын-озорник и безотцовщина – всё это тяжким грузом лежит на плечах хрупкой женщины. Она чувствовала себя изгоем, но гордо и безропотно несла свою участь.
Встреча с Достоевским была отдушиной в её затхлом существовании. Их отношения сразу получили какой-то неправильный и взаимно мучительный характер. Исаева встретила Достоевского не в дни величия, и не оно влекло её к нему. А.Е. Врангель сообщает: "В Фёдоре Михайловиче она приняла горячее участие, приласкала его, не думаю, чтобы глубоко оценила его: скорее пожалела несчастного, забитого судьбой человека. Возможно, что даже привязалась к нему, но влюблена в него ничуть не была. Она знала, что у него падучая болезнь, что у него нужда в средствах крайняя, да и человек он "без будущности", говорила она. Федор же Михайлович чувство жалости и сострадания принял за взаимную любовь и влюбился в неё со всем пылом молодости".
А в семипалатинских гостиных злобно шипели: "Связалась с ссыльным солдатом".
В мае 1855 года Марии Дмитриевне чудом удаётся пристроить мужа "служащим по корчемной части" (то есть по управлению трактирами) в Кузнецке – маленьком заштатном городке, куда Исаева отправляется в путь. Пришлось всё распродать, уплатить неотложные долги, занять деньги на дорогу, пуститься в дальний путь за 700 вёрст не в кибитке, а на перекладной телеге, в которой мёртвым грузом лежит пьяный муж.
Долгим взглядом её провожают двое: солдат Достоевский и прокурор Врангель, который писал об этом прощании: "Отчаяние Достоевского было беспредельно; он ходил как помешанный при мысли о разлуке с Марией Дмитриевной; ему казалось, что всё для него в жизни пропало… Сцену разлуки я никогда не забуду. Достоевский рыдал навзрыд, как ребёнок".
Лишь переписка с любимой женщиной вносит глоток свежего воздуха. Читаем в единственно уцелевшем письме Ф.М. Достоевского к М.Д. Исаевой: "Только об Вас и думаю. К тому же, Вы знаете, я мнителен; можете судить об моём беспокойстве. Боже мой! да достойна ли Вас эта участь, эти хлопоты, эти дрязги, Вас, которая может служить украшением всякого общества! Распроклятая судьба!".
В ответ на письма Достоевского – жалобы на лишения, на свою болезнь, безрадостную будущность и потребность на невыносимое одиночество. Когда же в письмах всё чаще и всё восторженнее начало мелькать имя нового знакомого в Кузнецке - "симпатичного молодого учителя", обладающего редкими качествами и "высокой душой", Достоевский впал в окончательное уныние, бродил, как тень, и даже забросил работу над "Записками из мёртвого дома".
Назначенные встречи срываются то из-за мужа, то из-за сына. Но вот из Кузнецка приходит письмо: Исаев умер. Мария Дмитриевна до того бедна, что ей не на что похоронить мужа. Сердобольные люди посылают Исаевой три рубля через посыльного – они знают её как гордую образованную даму и стесняются отдать деньги в руки. И она эти три рубля берёт - "потому что нужда руку толкала принять, и приняла… подаяние"!
Из письма Ф.М. Достоевского к А.Е. Врангелю: "Бедный, несчастный Александр Иванович Исаев скончался. Вы не поверите, как мне жаль его, как я весь растерзан. Может быть, я только один из здешних и умел ценить его. Если были в нём недостатки, наполовину виновата в них его чёрная судьба… Он умер в нестерпимых страданиях.., благословляя жену и детей и только томясь об их участи… Похоронили бедно, на чужие деньги (нашлись добрые люди), она же была без памяти. У ней ничего нет, кроме долгов в лавке".
"И осталась она после него в уезде далёком и зверском, и осталась в такой нищете безнадёжной, что я хотя и многое видел приключений различных, но даже и описать не в состоянии". Так увековечил через несколько лет творец "Преступления и наказания" эту будничную трагедию своего сибирского прошлого.
Итак, Исаева свободна. Достоевский всецело отдаётся устройству Марии Дмитриевны. Он достаёт у Врангеля деньги, он пробует устроить в корпус восьмилетнего Пашу, он с героическим самопожертвованием хлопочет за своего соперника - Николая Борисовича Вергунова.
"Она не должна страдать. Если уж выйдет за него, то пусть хоть бы деньги были. А для этого ему надо место, перетащить его куда-нибудь… Хоть бы в бедности она не была, вот что!" (из письма Ф.М. Достоевского к А.Е. Врангелю).
Почти через год после смерти Исаева, летом 1856 года, Достоевский на грани отчаяния признаётся своему другу Врангелю: "Дела ужасно плохи, и я почти в отчаянии. Трудно передать, сколько я выстрадал… я трепещу, чтобы она не вышла замуж… О, не дай, господи, никому этого страшного грозного чувства! Велика радость любви, но страдания так ужасны, что лучше бы никогда не любить…".
И вдруг в одном из писем Мария Дмитриевна спрашивает совета: "Что ей отвечать, если человек с какими-нибудь достоинствами посватается к ней".
Достоевский отвечает письмами "отчаянными, ужасными, которыми растерзал её". В июне 1856 года Достоевский совершает служебную поездку в Барнаул и заезжает самовольно в Кузнецк. Свидание было грустным, но не безнадёжным.
"Я был там, я видел её! Как это случилось, до сих пор понять не могу! У меня был вид до Барнаула, а в Кузнецк я рискнул, но был!... я увидел её! Что за благородная, что за ангельская душа! Она плакала, целовала мои руки, но она любит другого. Я там провёл два дня. В эти два дня она вспомнила прошлое, и её сердце опять воротилось ко мне… она мне сказала: "Не плачь, не грусти, не всё ещё решено; ты и я и более никто! К концу второго дня я уехал с полной надеждой" (из письма Ф.М. Достоевского к А.Е. Врангелю).
Колебания Исаевой можно объяснить её сомнениями в совместимости с Достоевским в обыденных, "не предельных" условиях. Возможно, что она чересчур родственна по силе духа Достоевскому и опасалась брака с ним. Ей нужен был человек "бесцветный", "ничего не видавший, ничего не знающий, чуть-чуть образованный, начинающий первую мысль своей жизни, человек без значения, без доли на свете". Ей, доживающей, может быть, свою "последнюю мысль"!
Мария Дмитриевна настояла на встрече Достоевского с Вергуновым, надеясь, что они смогут легче договориться и распутать гордиев узел. Но разговор не получился. Вергунов лишь плакал.
Из Семипалатинска Достоевский написал письмо им обоим, прося "подумать о том, чего он добивается, не сгубит ли он женщину для своего счастья".
Обиженный Вергунов ответил резким письмом. Исаева его защищала.
Достоевский решил пожертвовать собой и устроить её счастье…
Все трудности создавшегося положения объяснялись бесправным положением Достоевского – государственного преступника, "бессрочного солдата". Непременным условием женитьбы являлось для него производство в офицеры: "Ведь не за солдата же выйти ей!"
Ещё в начале 1856 года Мария Дмитриевна поставила перед Достоевским вопрос – как быть, если ей сделает предложение человек пожилой, служащий и обеспеченный? Он немедленно отвечает, что умрёт, если лишится её. "Или с ума сойду, или в Иртыш!".
Достоевский пишет исповедь-просьбу знакомому, герою обороны Севастополя Эдуарду Ивановичу Тотлебену, излагая свою заветную просьбу: "Не службу считаю я главною целью жизни моей. Я желал бы иметь позволение печатать… Не скрою от вас. Что… одно обстоятельство, от которого, может быть, зависит счастье всей моей жизни, … побудило меня… напомнить вам о себе".
Вскоре Эдуард Тотлебен обратился по этому вопросу лично к Александру II и сам написал высочайшую резолюцию. Достоевский получил звание прапорщика, но не добился признания за ним авторских прав. Офицерское звание порадовало лишь возможностью поскорее увидеть Марию Дмитриевну.
"Я ни о чём более не думаю. Только бы видеть её, только бы слышать! – писал Достоевский Врангелю 9 ноября 1856 года. – Я несчастный сумасшедший! Любовь в таком виде есть болезнь. Я это чувствую".
В тот же день он пишет брату: "Ту, которую я любил, я обожаю до сих пор… Это ангел божий, который встретился мне на пути, и связало нас страдание". Эту связь он считал неразрывной.
В последних числах ноября Достоевский в офицерском мундире приезжает в Кузнецк. Он "честно и откровенно" объяснил Марии Дмитриевне свои обстоятельства – отсутствие материальной обеспеченности, неопределённость своих авторских прав, но и большие надежды на возврат в литературу. Его твёрдая уверенность в конечной победе убедила, наконец, Исаеву, что перед нею человек с будущим.
Но оставалось ещё одно препятствие – её любовь к Вергунову, не угасившая всё же и её чувства к Достоевскому. Фёдор Михайлович снова решается объясниться с Вергуновым. Но на этот раз удача на его стороне. Мария Дмитриевна, видимо, принимает решение в его пользу. Учитель уступает.
Он к ней, в Кузнецк, как в Лету, канувший.
спешит, дорогой утомлён.
Да, это он, вчерашний каторжник –
и гений завтрашних времён.
Преодолевший все препятствия,
такой же друг ей, как и враг,
он добивается согласия
а этот невозможный брак…
В начале декабря Достоевский уезжает из Кузнецка с решением сыграть свадьбу до великого поста. Его скудного офицерского заработка не хватает для свадебных хлопот, он просит помощи у родственников, которые недовольны бедной невестой. Но Достоевский выигрывает кампанию блестяще и 27 января 1857 года вновь выезжает в Кузнецк.
Их брак в метрической книге Одигитриевской церкви города Кузнецка Томской епархии записан так: "1857 года 6-го февраля, №17-й, служащий в Сибирском линейном батальоне № 7-й прапорщик Фёдор Михайлович Достоевский, православного вероисповедания, первым браком, 34 лет. Вдова Мария Дмитриевна, жена умершего заседателя, служащего по корчемной части, коллежского секретаря, Александра Исаева, православного вероисповедания, вторым браком, 29 лет." Под записью поставлены подписи поручителей, которые не подозревают, что в этот миг вошли в историю, оказавшись на одной странице с Исаевой и Достоевским. Это документ – вещественное свидетельство причастности Кузнецка к жизни великого писателя. А ещё – дружба с Тюменцевым.
"Посещал Достоевский часто венчавшего его священника, о. Евгения Тюменцева, которому после прислал в подарок свою автобиографию," - вспоминал в своёй статье "Ф.М. Достоевский в Кузнецке" (1904) В.Ф. Булгаков, кузнечанин, последний секретарь Л.Н. Толстого. Сам Тюменцев вспоминал: "Ф.М. бывал у нас дома раз десяток, пивали чай, когда и русскую, но в самом умеренном виде; беседы его, хоть и непродолжительные, были самые откровенные, задушевные; говорил неумолкаемо, плавно, основательно; о каждом предмете или расскажет, или расспросит до мельчайших подробностей; наблюдательность его во всём высказывалась в высшей степени".
Свадьбу справляли просто, но оживлённо. В Кузнецке у них было мало знакомых - исправник Иван Миронович Катанаев, который был их посажённым отцом, и его жена. Венчал молодых отец Евгений Тюменцев. Шафера были "тоже порядочные довольно люди, простые и добрые", да ещё явились два знакомых семейства. Были ещё официальные участники обряда: четыре поручителя. Среди них и учитель Николай Вергунов.
Это, несомненно, вызывало напряжённость бракосочетания. Мария Дмитриевна стояла под венцом, а Достоевский опасался, что она сбежит или погибнет от руки покинутого жениха.
… Они обвенчаны. Обвенчаны.
Она выходит на крыльцо…
Взгляните в скорбное лицо
судьбу свою понявшей женщины:
взор заслонила боль растущая,
вздохнуть всей грудью не даёт.
Решилось: жизнь её грядущая
К его созданьям перейдёт.
Через неделю после венчания Достоевские уехали в Семипалатинск, где устраивают свой дом, но уже с ощущением скорого отъезда из Сибири навсегда.
Достоевский возвращается в литературу после публикации его рассказа "Маленький герой", хотя всё ещё без права пересечь границы Сибири. Работа отвлекает его от непредвиденных горестей семейной жизни. Желаемого счастья он в своём браке не нашёл. Вчерашние влюблённые разделены растущим отчуждением и постоянно тлеющим раздражением, в силу недовольства и несоответствия темпераментов друг друга.
"Мария Дмитриевна вечно хворала, капризничала и ревновала", - вспоминает Врангель. Это подрывало семейное согласие. Страсть сменилась жалостью. "Кузнецкий праздник" закончился.
Тесна одежда подвенечная,
И губы сохнут, как полынь…
Невыносимо быть предтечею
его тревожных героинь!
Они его волнуют, мучают
и жертвы требуют большой…
Сопротивлялась странной участи
она неслабою душой.
И всё ж ни волей, ни сознанием
не защитилась.
Не спаслась!
Венца кузнецкого сиянием
необратимо облеклась.
Исаева не стала "тихим ангелом" и помощницей для Фёдора Михайловича, не растворилась в нём, и беспощадный талант Достоевского отринул её. Его талант сокрушал, его личность ослепляла. Любовь, пылающая костром, начинает затухать. В 1858 году в одном из писем читаем: "Жизнь моя тяжела и горька… Живу точно на станции. Даром теряю время… Взял на себя заботы семейные и тяну их".
Жизненная глава "Исаева" дописана уже задолго до её смерти. Недолго после кузнецкого венчания жило "грозное чувство" Достоевского-человека! Но Достоевский-писатель сохранил память об Исаевой навсегда, и следы её нетрудно заметить во всём его последующем творчестве.
Свидетельствуют об этом строки из писем к Врангелю: "Это была самая честнейшая, самая благороднейшая и великодушнейшая женщина из всех, которых я знал во всю жизнь. Когда она умерла – я хоть и мучился, видя (весь год) как она умирает, хоть и ценил и мучительно чувствовал, что я хороню с нею – но я никак не мог вообразить, до какой степени стало больно и пусто в моей жизни, когда её засыпали землёй…". Это несмотря на то, что… мы не жили с ней счастливо… - мы не могли перестать любить друг друга; даже чем несчастнее были, тем более привязывались друг к другу… Мне не для чего оставалось жить… Стало всё вокруг меня холодно и пусто… (рис.8).
Литература
- Врангель А.Е., Воспоминания о Ф.М. Достоевском в Сибири, 1854–1856 гг. СПб.: 1912.
- Гроссман Л.П. "Достоевский", М.: "Молодая гвардия". 1963, Серия "Жизнь замечательных людей".
- Кушникова М.М. Кузнецкие дни Фёдора Достоевского. – Кемеровское книжное изд-во. 1990.
- Ф.М. Достоевский. Письма. т. I–IV, под редакцией А.С. Долинина. М. – Л.. 1928–1959.
- Якушин Н. Достоевский в Сибири: Очерк жизни и творчества. Кемерово. 1980.