Вступительное слово учителя.
«Не на всякий призыв откликается жизнь:
волшебная лампа Аладдина, перед которой все
охотно открывается, дается в руки немногим, даже
между поэтами», – сказал И.С. Тургенев.
В числе немногих творцов, кому, по словам
Тургенева, жизнь «далась», «открыла … свои
родники», был он сам – писатель, о котором
неизменно и заслуженно справедливо говорят как
об удивительно возвышенном и гармоничном
художнике, проникновенном «лирике» в русской
прозе XIX века, авторе, чутком к звучанию русской
речи.
Именно русский аромат его прозы помог ему
обрести признание и особое уважение публики.
Служению своей стране, своему народу была
посвящена каждая строка творческого наследия
И.С. Тургенева.
На его книгах воспитывались поколения лучших
людей нашей страны.
Прошло немало лет с тургеневского времени, но
по-прежнему жива благодарность великому
писателю, который во всем мире прославил высоту
духа русского народа и красоту родной земли.
«Хочешь быть счастливым? Выучись сперва
страдать» – таково было житейское правило,
определенное самим писателем. Страдания
Тургенева были отражением огромной силы чувства
преданности, любви бескорыстной и красивой
настолько, насколько может быть красива
настоящая любовь.
Н.А. Некрасов посвятил Тургеневу следующие
строки, которыми я хочу закончить свое
вступительное слово:
Счастливец! из доступных миру
Ты наслаждений взять умел
Всё, чем прекрасен наш удел:
Бог дал тебе свободу, лиру
И женской любящей душой
Благословил твой путь земной…
Оборудование и оформление:
На сцене журнальный столик для двух ведущих
старшеклассников – юноши и девушки. На столике
подсвечник со свечами, рукописи, книги.
В глубине сцены справа журнальный столик с
подсвечником, колодой карт, парой белых бальных
перчаток, два стула. На сцене висит большой
портрет Тургенева и название литературной
композиции – всё это будет изображать гостиную,
в которой будут происходить «домашние» сценки.
Слева на сцене импровизированный березовый
лесок, там будут проходить сцены «на улице».
По бокам сцены на синем занавесе – иллюстрации к
произведениям писателя, виды «дворянского
гнезда», картины природы и т.д.
Ведущая: Поздняя осень 1815 года. Дымные клочья тумана висели на голых сучьях деревьев, уныло и однообразно хлюпала глина под лошадиными копытами, и мутная грусть наплывала на душу молодого человека.
Ведущий: Это был Сергей Николаевич Тургенев, дворянин очень знатного, но обедневшего рода, смелый до безрассудства офицер. Во время войны 1812 года он вынес с поля боя нескольких раненых офицеров, страх смерти для него не существовал. Его очень уважали однополчане.
Ведущая: Говорят, что когда этот 23-летний поручик кавалергардского полка входил в бальную залу, то на несколько мгновений там воцарялась ошеломлённая тишина: столь неотразим был этот блестящий молодой красавец, любивший жизнь и приключения.
Ведущий: Именно приключений ожидал он и от посещения великолепного дома всемогущих помещиков Лутовиновых и от знакомства с 29-летней Варварой Петровной, хозяйкой дома.
Ведущая: Варвара Петровна не была так называемой «кисейной барышней» и не стеснялась в выборе средств для привлечения женихов. Будучи совсем некрасивой, но очень умной, она заинтересовалась блестящим кавалергардом. В ход были пущены и ум, и смекалка, и неженская хитрость.
Ведущий: Как-то сев с Сергеем Николаевичем за карты, Варвара Петровна сильно обыграла нищего кавалергарда. Тот злился. Остался до утра в надежде отыграться…
Сцена за карточным столом
Варвара: Пора остановиться, Сергей Николаевич. Долг ваш велик и у вас есть только один выход – оставить за собой выигранные деньги и присоединить к ним все мои обширные владения… со мной вместе, разумеется!..
(Она прикрылась веером, зорко глядя из-под него на своего визави)
С.Н. (к зрителям): Я быстро посмотрел на нее – баснословно богатую, спокойную. Впрочем, такая экстравагантность была мне по душе: сам я из того же теста... Конечно же я опустился на одно колено перед своею судьбой.
(Говоря, изображает все это. Варвара любезно подает ему руку, С.Н. припадает к ручке, встает с колен и уводит свою невесту за кулисы).
Ведущая: Безоблачное счастье их длилось недолго. Она любила его всю жизнь, страстно, безумно. Но частые измены долго терпеть не согласилась. Разрыв состоялся...
Ведущий: Иван Сергеевич Тургенев, их сын, родившийся 28 октября 1818 года в городе Орле, станет величайшим писателем России, «послом от русской интеллигенции» в Париже.
Ведущая: Тургенев очень любил своего грешного отца. Спустя много лет он опишет в своей любимой повести «Первая любовь» то, что когда-то произошло между ним самим, его отцом и молодой красавицей княжной Екатериной Шаховской, которую в повести он вывел под именем княжны Зинаиды Лиговской.
Cцена из повести «Первая любовь»
(На сцене Отец и Сын. Отец собирается выехать верхом, надевает сюртук, берет хлыст)
Сын: Папа, возьми меня с собой.
Отец: Давай лучше играть в чехарду, а то, пожалуй, за мной не поспеешь.
Сын (просительно): Поспею, я тоже шпоры надену.
Отец (с неохотой): Ну, пожалуй...
(Оба уходят за кулисы. Слышен голос отца: «Подержи моего коня, пожалуйста, и подожди меня здесь!» Отец проходит по сцене к березкам. Появляется княжна Лиговская. Сын наблюдает всю эту сцену, появившись из-за кулис)
Отец (берет княжну за руку): Зинаида, Зинаида, я вас умоляю!
Княжна (медленно качает головой): Нет...
Отец (с жаром): Княжна, опомнитесь! Я на всё пойду!
Княжна (упрямо, отнимая руки): Нет. Сначала вы должны расстаться с этой женщиной.
(Она опустила голову и с мольбой протянула к нему руки. Отец поднял хлыст и в гневе ударил по белой руке. Княжна вздрогнула, посмотрела на него и, медленно подняв руку, поцеловала рубец от хлыста. Затем резко повернулась и ушла за кулисы. Отец бросил хлыст, схватился за голову, постоял и бросился за ней)
Сын (один на сцене): О Боже! Боже мой! Он её бьёт! Бьёт!! Бьёт!!!
Отец : (появляясь из-за кулис): Куда же ты делся? Почему бросил лошадь? Поехали! (Словно ищет чего-то) Эх, хлыста нету!
Сын (робко): Куда же ты дел его?
Отец (не сразу): Ты долго ждал меня? Ты соскучился? (Идет быстро в сторону кулис)
Сын (вслед): Немножко. Но где же ты уронил свой хлыст?
Отец (резко повернулся): Я его не уронил. Я его бросил! (Быстро уходит)
Сын (один): Боже, какая же это любовь... Это страсть! Как не возмутиться? Как снести удар от какой бы то ни было... хоть от самой милой руки? А видимо можно, если любишь! А я-то воображал, что это я люблю! Вот она какая, настоящая любовь!
(Медленно уходит со сцены)
Ведущая: Отец писателя не смог развестись с богатой женой и жениться на молодой бедной девушке, перед ним закрылись бы двери в высший свет. Отец выбрал честь и свет, а не радость жизни и счастье с любимой девушкой. И вскоре умер.
Ведущий: Мать же писателя, Варвара Петровна, была нежнейшей матерью, но деспотичной и жестокой помещицей. Именно мать стала прообразом самодуры-барыни из рассказа Ивана Сергеевича Тургенева «Муму».
Ведущая: Но сына своего Варвара Петровна обожала, гордилась его талантом и лишь немного не дожила до триумфа сына, когда, после выхода в свет «Дворянского гнезда» тот стал любимцем женщин из высшего света, удивляя их красивой фигурой, остроумием, изящным французским языком.
Ведущий: А ведь мало кто знает, что начинал Тургенев свое творчество как поэт. Быть может, у Тургенева не было крупного поэтического дарования, да и сам он многие годы спустя говорил, что испытывает чувство стыда при упоминании своей поэтической деятельности, поэтому сам немало способствовал своему забвению как поэта.
Ведущая: Это суровое пренебрежение к своей поэзии решительно несправедливо. Под некоторыми небольшими его стихотворениями и под отдельными местами его поэм не отказался бы поставить свое имя ни один из прославленных поэтов.
Ученик читает стихотворение «Моя молитва».
Молю тебя, мой бог! Когда
Моими робкими очами
Я встречу черные глаза.
И, осененная кудрями,
К моей груди приляжет грудь,
О, дай мне силу оттолкнуть
От себя прочь очарованье.
Молю – да жгучее лобзанье
Поэта уст не осквернит
И гордый дух мой победит
Любви мятежной заклинанье.
Ведущий: Лучше всего Ивану Сергеевичу удались картины природы: тут уже ясно чувствуется та щемящая, меланхолическая поэзия, которая составляет главную красоту тургеневского пейзажа.
2 ученика читают стихотворение «Деревня».
Люблю я вечером к деревне подъезжать,
Над старой церковью глазами провожать
Ворон играющую стаю;
Среди больших полей, заповедных лугов,
На тихих берегах заливов и прудов,
Люблю прислушиваться лаюСобак недремлющих, мычанью тяжких стад,
Люблю заброшенный и запустелый сад
И лип незыблемые тени;
Не дрогнет воздуха стеклянная волна;
Стоишь и слушаешь – и грудь упоена
Блаженством безмятежной лени...Задумчиво глядишь на лица мужиков –
И понимаешь их; предаться сам готов
Их бедному, простому быту...
Идет к колодезю старуха за водой;
Высокий шест скрипит и гнется; чередой
Подходят лошади к корыту...Вот песню затянул проезжий... Грустный
Но лихо вскрикнул он – и только слышен стук
Колес его телеги тряской;
Выходит девушка на низкое крыльцо –
И на зарю глядит... и круглое лицо
Зарделось алой, яркой краской.Качаясь медленно, с пригорка, за селом,
Огромные возы спускаются гуськом
С пахучей данью пышной нивы;
За конопляником, зеленым и густым,
Бегут, одетые туманом голубым,
Степей широкие разливы.Та степь – конца ей нет... раскинулась, лежит,
Струистый ветерок бежит, не пробежит...
Земля томится, небо млеет...
И леса длинного подернутся бока
Багрянцем золотым, и ропщет он слегка,
И утихает, и синеет...
Ведущая: День 1 ноября 1843 года стал незабываемым для Тургенева, его представили молодой и уже знаменитой французской певице, испанке по рождению, Полине Виардо, приехавшей в Санкт-Петербург вместе с 40-летним мужем, рекомендовав как «великорусского помещика, хорошего стрелка, приятного собеседника и … плохого стихотворца».
Ведущий: Но, несмотря на не столь лестную характеристику как поэта, Иван Сергеевич своё творчество не забросил. Конечно жаль, что стихами он перестал увлекаться, но с того самого дня для него два слова: «писать» и любить» останутся неразрывными на всю жизнь.
(Музыка известного романса. Бальная зала. Парами прохаживаются дамы, обмахиваясь веерами и сплетничая).
1 дама: Музыкальный сезон нынче удивительный! Особенно выделяется юная примадонна Полина Виардо. Она имеет у публики огромный успех! Не только поёт, но и превосходно играет. Сам знаменитый Рубини – известный оперный певец – не раз говаривал ей: «Не играй так страстно: умрёшь на сцене!».
2 дама: Европа уже покорена ею. Молодой Тургенев потрясен и в восторге от ее голоса! Авдотья Панаева, писательница известная, как-то заявила: «Такого влюблённого, как Тургенев, трудно найти другого. Он громогласно всюду и всех оповещает о своей любви к Виардо, а в кружке своих приятелей ни о чем другом не говорит, как о Виардо, с которой он познакомился!».
3 дама: А знаете, ведь она совсем некрасива, черты лица крупные, сутулится. Но вообще-то она очень пленительная дурнушка. Один художник про нее так и сказал её же мужу: «Она отчаянно некрасива, но если бы увидел ее еще раз, я бы влюбился!»
4 дама: Говорят, что сама Жорж Санд дружила с ней и даже списала с неё образ героини знаменитого романа «Консуэло».
5 дама: А вот для Тургенева Полина – красавица. И своего мнения он менять не собирается!
(Дамы уходят за кулисы, но 6-я возвращается)
6 дама: И мало кто мог подумать тогда, что молодой писатель, ставший вскоре великим русским писателем, одним из популярнейших не только в России, но и в Европе, сохранит горячую привязанность к замужней женщине, последует за ней за границу, где, в конце концов, проведет большую часть своей жизни и лишь наездами будет бывать на родине. В одном из своих писем Тургенев сравнил себя с птицей, которая два раза в год совершает перелет: весной отправляется в русскую деревню, а осенью возвращается в Париж, к ней… Знакомство с Виардо продлится всю жизнь, превратившись в одну из величайших историй любви в мире...
(Уходит, музыка постепенно замолкает).
Ведущий: Тургенев однолюб. «Видно, два раза не полюбишь – думает один из его героев, – уже вошла в тебя другая жизнь, впустил ты ее – не отделаешься от этого яда до конца, не разорвешь этих нитей».
Ведущая: Замечательно, что более чем через 30 лет после первой встречи с Полиной Виардо Тургенев написал одно из своих самых чудесных стихотворений в прозе «Как хороши, как свежи были розы», в котором отразил свое первое впечатление от юной певицы.
(Чтец читает стихотворение в прозе «Как хороши, как свежи были розы»).
Где-то, когда-то, давно-давно тому назад,
я прочел одно стихотворение. Оно скоро
позабылось мною... но первый стих остался у меня в
памяти:
Как хороши, как свежи были розы...
Теперь зима; мороз запушил стекла окон; в темной
комнате горит одна свеча. Я сижу, забившись в
угол; а в голове все звенит да звенит;
Как хороши, как свежи были розы... |
И вижу я себя перед низким окном загородного
русского дома.
Летний вечер тихо тает и переходит в ночь, в
теплом воздухе пахнет резедой и липой; а на окне,
опершись на выпрямленную руку и склонив голову к
плечу, сидит девушка – и безмолвно и пристально
смотрит на небо, как бы выжидая появления первых
звезд. Как простодушно-вдохновенны задумчивые
глаза, как трогательно-невинны раскрытые,
вопрошающие губы, как ровно дышит еще не вполне
расцветшая, еще ничем не взволнованная грудь, как
чист и нежен облик юного лица! Я не дерзаю
заговорить с нею – но как она мне дорога, как
бьется мое сердце!
Как хороши, как свежи были розы...
А в комнате все темней да темней... Нагоревшая
свеча трещит, беглые тени колеблются на низком
потолке, мороз скрыпит и злится за стеною – и
чудится скучный, старческий шепот...
Как хороши, как свежи были розы...
Встают передо мною другие образы... Слышится
веселый шум семейной деревенской жизни. Две
русые головки, прислонясь друг к дружке, бойко
смотрят на меня своими светлыми глазками, алые
щеки трепещут сдержанным смехом, руки ласково
сплелись, вперебивку звучат молодые, добрые
голоса; а немного подальше, в глубине уютной
комнаты, другие, тоже молодые руки бегают,
путаясь пальцами, по клавишам старенького
пианино – и ланнеровский вальс не может
заглушить воркотню патриархального самовара…
Как хороши, как свежи были розы…
Свеча меркнет и гаснет... Кто это кашляет там так
хрипло и глухо? Свернувшись в калачик, жмется и
вздрагивает у ног моих старый пес, мой
единственный товарищ... Мне холодно... Я зябну… И
все они умерли... умерли...
Как хороши, как свежи были розы...
Ведущий: Полина Виардо была яркой звездой на театральном небосклоне, но, подобно многим другим, могла бы погаснуть и забыться навсегда, если бы не Тургенев, четыре десятилетия жизни которого до последнего смертного часа были отданы Полине Виардо.
(Романс «Утро туманное» исполняет ученик, играющий Тургенева. После первого куплета ведущий приглашает ведущую, появляются дамы с кавалерами, кружатся по сцене. Появляется Полина, танцует с Тургеневым. По окончании вальса дамы исчезают, ведущие проходят к своему столику, Тургенев сажает Полину в гостиной).
Тургенев (стоит на сцене): С той минуты, как я увидел ее в первый раз я принадлежал ей весь. Я уже не мог жить нигде, где она не жила, я оторвался разом от всего мне дорогого, от самой родины, и пустился вслед за этой женщиной... (Склоняется над столиком, пишет)
Полина (перебирает письма): Эти письма... Сколько их было... «Всё моё существо устремлено к Вам как воронка. Помнится, я от Вас слышал это сравнение и не могу им не воспользоваться, оно слишком точно подходит ко мне...» (Берет у Тургенева следующее письмо) «О мой горячо любимый друг! Постоянно день и ночь я думаю о Вас, и с какой бесконечной любовью! Не могу не сказать, как сильно стремлюсь я к Вам, и как всю ночь напролет вижу Вас во сне. И я теперь уже не могу больше работать, так как все мои помыслы постоянно вьются возле Вас и Ваш дорогой образ заставляет все прочие растаять как снег...»
(Раздается музыка известного русского романса, Полина поет. По окончании романса Тургенев целует певице руку и уводит ее за кулисы)
Ведущий: Долгие годы Тургенев проводит вдали от родины. «Что ни говори, на чужбине точно вывихнутый, – жалуется он в письмах. – Осужден на цыганскую жизнь и не свить мне, видно, гнезда нигде и никогда!
(Чтец исполняет стихотворение «Воробей»)
Я возвращался с охоты и шел по аллее сада.
Собака бежала впереди меня.
Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться,
как бы зачуяв перед собою дичь.
Я глянул вдоль аллеи и увидал молодого воробья с
желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал
из гнезда (ветер сильно качал березы аллеи) и
сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва
прораставшие крылышки.
Моя собака медленно приближалась к нему, как
вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый
черногрудый воробей камнем упал перед самой ее
мордой – и весь взъерошенный, искаженный, с
отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в
направлении зубастой раскрытой пасти.
Он ринулся спасать, он заслонил собою свое
детище... но все его маленькое тело трепетало от
ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он
жертвовал собою!
Каким громадным чудовищем должна была ему
казаться собака! И все-таки он не мог усидеть на
своей высокой, безопасной ветке... Сила, сильнее
его воли, сбросила его оттуда.
Мой Трезор остановился, попятился... Видно, и он
признал эту силу.
Я поспешил отозвать смущенного пса – и удалился,
благоговея.
Да; не смейтесь. Я благоговел перед той маленькой
героической птицей, перед любовным ее порывом.
Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти.
Только ею, только любовью держится и движется
жизнь.
Ведущая: Знание русской жизни и притом знание не книжное, а опытное, вынесенное из действительности, очищенное и осмысленное силой таланта и размышления сказывается во всех произведениях Тургенева.
Ведущий: «Отцы и дети» – едва ли не самая шумная и скандальная книга в русской литературе. Авдотья Панаева, известная писательница, очень не любившая Тургенева, писала: «Я не запомню, чтобы какое-нибудь литературное произведение наделало столько шуму и возбудило столько разговоров, как повесть Тургенева «Отцы и дети».
Ведущая: Странные судьбы отцов и детей! Что Тургенев вывел Базарова не для того, чтобы погладить по головке, – это ясно; что он хотел что-то сделать в пользу отцов, и это тоже ясно. Но в соприкосновении с такими жалкими отцами, как Кирсановы, крутой Базаров увлек Тургенева, и вместо того, чтобы посечь сына, он выпорол отцов!
Сцена из романа «Отцы и дети»
В саду стоят Павел Петрович Кирсанов, Николай Петрович Кирсанов и сын Николая Петровича – Аркадий. Идет неспешная беседа.
Павел (Аркадию): Где же твой новый приятель?
Аркадий: Его дома нет. Он обыкновенно рано встает. Не обращайте внимания, он церемоний не любит.
Павел: А долго он у нас погостит? И что же он вообще такое?
Аркадий (усмехаясь):Что такое Базаров? Нигилист!
Николай: Нигилист? Это те, что никаких авторитетов не признают?
Павел: Скорее, никого не уважают. Принципов не имеют.
Аркадий: Да просто нигилисты ко всему относятся с критической точки зрения.
Павел: Вот как. Ну, мы люди старого века, нам без принципов никуда. А вот, кстати, и гость наш жалует сюда.
(Подходит Базаров – молодой, скромно одетый человек. У него в руках мешок, в котором что-то шевелится)
Базаров (отрывисто): Здравствуйте, господа, извините, что опоздал к чаю. Сейчас вернусь, надо этих пленниц к месту пристроить.
Павел (иронично): Это у вас пиявки?
Базаров: Нет, лягушки.
Павел (иронично): Вы их едите или разводите?
Базаров (равнодушно): Для опытов ловлю. Разрежу да и погляжу, что там внутри.
(Уходит. Кирсановы проходят в «гостиную». Николай и Аркадий садятся, Павел Петрович прохаживается по комнате. Входит Базаров)
Павел: Вы собственно физикой занимаетесь?
Базаров: Вообще естественными науками. Читаю много. Немецкие ученые – дельный народ.
Павел (саркастически): Ну а об русских ученых вы не столь лестного мнения?
Базаров: Пожалуй, что так.
Павел: А немцы значит дело говорят? А я вот, грешный человек, не жалую немцев! Нет, были когда-то умные головы: Шиллер там, Гёте, а нынче всё химики да материалисты...
Базаров (перебивает, свысока): Порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта.
Павел: Вы, стало быть, и искусство не признаёте?!
Базаров: Я ни во что не верю, и в науку, и в искусство в том числе.
Павел (раздражаясь): Очень хорошо-с. Ну а насчет других людских правил вы придерживаетесь того же мнения?
Базаров (надменно): Это что, допрос?
Николай (торопливо, успокоительно): Мы когда-нибудь побеседуем с вами, Евгений Васильевич, подробнее. А вот я слышал Либих удивительные открытия сделал насчет полей. Вы мне не поможете в агрономических работах? Дадите совет?
Базаров (лениво):Я к вашим услугам, Николай Петрович, но куда нам до Либиха! Сперва надо азбуке выучиться, а потом уж за книгу взяться, а мы еще и аза-то в глаза не видывали.
Николай: Все-таки позвольте прибегнуть как-нибудь при случае к вам? А теперь, брат, я полагаю, пора бы с приказчиком потолковать?
Павел (наигранно униженно): Да, беда пожить этак годков пять в деревне, в отдалении от великих умов! Как раз дураком станешь. Стараешься не забыть то, чему тебя учили, а оказывается, что всё это уже вздор. Видно молодые, точно, умнее нас стали.
(Иронично разводит руками. Братья уходят).
Базаров (хладнокровно, Аркадию): Он у вас всегда такой?
Аркадий: Послушай, Евгений, ты уж слишком резко с ним обошелся. Ты его оскорбил!
Базаров: Да стану я их баловать, этих уездных аристократов! Ведь это всё самолюбие, фатовство. Ну служил бы в Петербурге, коли у него уж такой склад. А впрочем, бог с ним совсем! Я нашел довольно редкий экземпляр водного жука, сейчас я тебе его покажу. (Идет в сторону кулис)
Аркадий: Я тебе обещал рассказать его историю!
Базаров (идет за кулисы, насмешливо): Кого, жука?
Аркадий (горячо): Ну полно, Евгений! Историю моего дяди! Ты увидишь, что он достоин сожаления, а не насмешки!
Базаров: Польза от человека должна быть, друг Аркаша, польза! А впрочем, пошли, расскажешь...
(Уходят за кулисы)
(Звучит фонограмма «Лунной сонаты» Бетховена)
Ведущая: Популярность Тургенева-писателя выросла многократно. В России его воспринимают как живого классика. Последние годы жизни писателя были озарены радостным сознанием того, что Россия высоко ценит его литературные заслуги.
Ведущий: Он часто мечтал вернуться в Россию, но, к сожалению, неизлечимый недуг не давал возможности отправиться в такое далекое путешествие. Но как Иван Сергеевич страдал, что не может увидеть любимых мест!
(За столиком в гостиной сидит Тургенев и пишет письма, одновременно произнося вслух написанное)
Тургенев: О мой сад, о заросшие дорожки возле мелкого пруда! О песчаное местечко под дряхлой плотиной, где я ловил пескарей и гольцов! И вы, высокие березы, с длинными висячими ветками, я посылаю вам последнее прости! Расставаясь с жизнью я к вам одним простираю руки. Я бы хотел еще раз надышаться горькой свежестью полыни, сладким запахом сжатой гречихи на полях моей родины; я бы хотел еще раз услышать издали скромное треньканье надтреснутого колокола в приходской нашей церкви; еще раз полежать в прохладной тени под дубовым кустом на скате знакомого оврага; еще раз проводить глазами подвижный след ветра, темной струею бегущего по золотой траве нашего луга...
Ведущая: Сбывались его давние предчувствия. 30 мая 1882 года Тургенев писал своему другу Полонскому, отъезжавшему в гостеприимное Спасское...
Тургенев: Когда вы будете в Спасском, поклонитесь от меня дому, саду, моему молодому дубу, родине поклонитесь, которую я уже вероятно никогда не увижу...
Ведущий: Однако в июле наступило облегчение, Тургенев чувствовал себя намного лучше, мог понемногу ходить, спускаться в сад, спокойно спать по ночам... Появилась надежда поехать в Россию.
(На сцене появляются дамы, но они не танцуют, музыка не звучит)
1-я дама: И вместе с надеждой пришли и желание работать, и воспоминания. Воскресала в памяти жизнь живая и сложная, а в ней, как в капле воды, отражались суровые исторические судьбы России – далекой, милой и горькой Родины.
2-я дама: Тургенев – один из тончайших певцов первой любви во всей мировой литературе. Он создал очаровательные женские образы, вошедшие в золотой фонд русской литературы под романтическим названием «тургеневских девушек»: самоотверженных, искренних, решительных, не боящихся любить...
3-я дама: Как же случилось, что признанный миром певец женской любви умирает на чужбине, в одиночестве, так и не свив для себя теплого гнезда?
4-я дама: Почему жизнь оторвала его от родных берегов и прибила к чужому берегу, к чужой стране, к чужой семье?
5-я дама: Кто виноват в этом, он сам, или исторические обстоятельства? Вероятно и то, и другое... Иван Сергеевич верил в судьбу, но по-своему, без фатализма.
(Дамы расступаются, открывая зрителям сидящего за столиком Тургенева. Вновь зазвучала классическая музыка)
Тургенев: У каждого человека своя судьба! Как облака сперва слагаются из паров земли, восстают из недр ее, потом отдаляются, отчуждаются от нее и несут ей, наконец, благодать или гибель, так около каждого из нас же самих образуется... род стихии, которая потом разрушительно или спасительно действует на нас же. (Встает, обращается к зрителям). Эту-то стихию я называю судьбой... Другими словами и говоря просто: каждый делает свою судьбу и каждого она делает... (садится за столик)
Ведущий: Тургеневу оставалось жить совсем недолго, но он был по-своему счастлив – рядом с ним была его Полина, которой он диктовал последние рассказы и письма. 3-го сентября 1883 года Тургенев скончался. Согласно завещанию он был похоронен в России, и в последний путь на родину его провожала дочь Полины – Клаудиа Виардо. А как завещание, он оставил вот эти стихи:
Ученик читает стихотворение «Милый друг».
Милый друг, когда я буду
Умирать – вот мой приказ:
Всех моих писаний груду
Истреби ты в тот же час!
Окружи меня цветами,
Солнце в комнату пусти –
За закрытыми дверями
Музыкантов помести.
Запрети им плач печальный!
Пусть, как будто в час пиров,
Резко взвизгнет вальс нахальный
Под ударами смычков!
Слухом гаснущим внимая
Замираниям струны,
сам замру я, засыпая…
И, предсмертной тишины
Не смутив напрасным стоном,
Перейду я в мир иной,
Убаюкан легким звоном
Легкой радости земной!
Ведущая: Его похоронили в Петербурге в некрополе Александро-Невской лавры при огромном стечении людей. Россия хоронила своего великого писателя со всеми почестями, достойными его таланта.
(На сцене появляется Полина Виардо)
Полина: На долгих 40 лет жизнь русского писателя Тургенева переплелась с жизнью французской певицы Полины Виардо... Многие годы жизни он провел во Франции. Он назвал имение Куртавнель – имение Виардо – колыбелью своей славы. Самые русские «Записки охотника» написаны во Франции. Пятая часть всех произведений Тургенева написана там же, под крылом Виардо. Именно любовь рождала вдохновение...
(Садится за столик, за которым уже сидит Тургенев)
Ведущий: После смерти Тургенева Полина Виардо прожила 27 лет. Она по-прежнему вела активный образ жизни, много ездила, давала уроки музыки. Только с того трагического дня все оставшиеся годы она не снимала траура и писала письма на листках с траурной лентой в уголке.
Ведущая: Так закончилась долгая любовь двух гениальных личностей – великого русского писателя и знаменитой французской певицы. Тургенев и Полина Виардо пронесли это нежное чувство через всю свою жизнь. Оно помогало им жить и творить.
(На сцене появляется 6-я дама)
6-я дама: После смерти Полины Виардо на её столике нашли рукопись Ивана Сергеевича Тургенева, которая называлась «Тургенев. Жизнь для искусства». Рассказывают, что речь в ней шла о том, как эти два любящих друг друга человека все свои мысли, чувства, страдания, скитания мятущихся душ переплавляли в искусство... Роман пропал. Весь 20 век пытались найти его в странах Европы. И не только Европы. Но пока безуспешно...
(6-я дама отходит к стоящим около кулис дамам. Тишина. Потом раздается «Лунная соната» и ведущие встают и выводят на сцену Тургенева и Виардо, с обеих сторон к ним подходят дамы. Все по очереди зачитывают заключительное стихотворение в прозе Тургенева «Когда меня не будет…»)
Когда меня не будет, когда все, что было мною,
рассыплется прахом, – о ты, мой единственный
друг, о ты, которую я любил так глубоко и так
нежно, ты, которая наверно переживешь меня, – не
ходи на мою могилу... Тебе там делать нечего.
Не забывай меня... но и не вспоминай обо мне среди
ежедневных забот, удовольствий и нужд... Я не хочу
мешать твоей жизни, не хочу затруднять ее
спокойное течение.
Но в часы уединения, когда найдет на тебя та
застенчивая и беспричинная грусть, столь
знакомая добрым сердцам, возьми одну из наших
любимых книг и отыщи в ней те страницы, те строки,
те слова, от которых, бывало, – помнишь? – у нас
обоих разом выступали сладкие и безмолвные
слезы.
Прочти, закрой глаза и протяни мне руку...
Отсутствующему другу протяни руку твою.
Я не буду в состоянии пожать ее моей рукой – она
будет лежать неподвижно под землею... но мне теперь
отрадно думать, что, быть может, ты на твоей руке
почувствуешь легкое прикосновение.
И образ мой предстанет тебе – и из-под закрытых
век твоих глаз польются слезы, подобные тем
слезам, которые мы, умиленные Красотою, проливали
некогда с тобою вдвоем, о ты, мой единственный
друг, о ты, которую я любил так глубоко и так
нежно!