Оборудование урока
Таблицы:
1. Классицизм - направление в искусстве XVII - начала XIX в. Основанное на подражании античным образцам. (Толковый словарь русского языка. С.И.Ожегов).
2.Символизм- направление в литературе и искусстве конца XIX- начала XX в., проникнутое индивидуализмом и мистицизмом и отражающее действительность как идеальную сущность мира в условных и отвлеченных формах. (Толковый словарь русского языка. С.И.Ожегов).
3. ЮНОМУ ПОЭТУ. Стихотворение Валерия Брюсова.
Юноша бледный со взором горящим,
Ныне даю я тебе три завета.
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее – область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй,
Сам же себя полюби беспредельно.
Третий храни: поклоняйся искусству,
Только ему безраздумно, бесцельно.
Юноша бледный со взором смущенным!
Если ты примешь мои три завета,
Молча паду я бойцом побежденным,
Зная, что в мире оставил поэта.
1896
Ход урока
Вступительное слово ведущего.
Поэт и поэзия – традиционная тема в литературе. Наверное, каждый поэт со времен Ломоносова ( его “Разговор с Анакреонтом “) высказывался о предназначении своего творчества, размышлял о своей творческой личности. Думали об этом и Державин, поэт эпохи классицизма, один из учителей А.С. Пушкина, автор “Памятника” и “Бога”, и Брюсов, символист, один из тех, кто создавал принципиально новое идейно-философское течение литературы рубежа веков. Классицизм – течение, разграничивающее литературу на “высшую” и “низшую” с четко определенным образцом в отношении лексики, тематики, т.е. “штиля”. Символизм (термин, введенный Д.Мережковским в 1892 году) – модернистское течение, основные элементы которого “мистическое содержание, символ и расширение художественной впечатлительности”, направление, ищущее свою теоретическую базу, свою “правду жизни”. Державин и Брюсов, представители этих совершенно различных направлений,- поэты настолько разные, что и сама попытка сопоставить их точки зрения – уже дерзость. И мы дерзнем это сделать.
Согласны ли вы, что Г.Державин и В.Брюсов имеют немало общего в мировоззрении?
“Создания искусства – это приотворенная дверь в Вечность” писал Брюсов в статье “Ключи тайн”. Не следует ли отсюда близость, если не взаимозаменяемость понятий Искусство и Вечность?
Ученики сравнивают. Первый:
В оде “Бог” Державин говорил:
А вечность, прежде век рожденну,
В самом себе ты основал…
Ты был, ты есть, ты будешь ввек!
У него Бог – олицетворение Вечности. В.Соловьев, теоретик символизма, полагал, что в моменты откровения, этого прорыва в Вечность, является Нечто, что можно постигать, но нельзя постичь. Г.Державин определяет Бога как Некто,
Кого никто постичь не мог,
Кто все собою наполняет…
Второй ученик говорит:
Измерить океан глубокий,
Сочесть пески,лучи планет
Хотя и мог бы ум высокий, -
Тебе числа и меры нет!
Не могут духи просвещенны,
От света твоего рожденны,
Исследовать судеб твоих:
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает…
Третий, используя текст статьи В.Брюсова “Ключи тайн”:
Иными словами, понятие Бога не поддается изучению наукой, как например, физические явления, происходящие во Вселенной, растянутые в пространстве и текущие во времени; чтобы познать хоть крупицы истины о нем, можно лишь попытаться возвыситься к нему, “неизъяснимому, непостижимому”. В.Брюсов также противопоставляет познание, “постижение мировых явлений, глубже проникающее за их внешнюю кору, в их сердцевину”, научному узнаванию мира, основанному на лжи, на неверном показании наших органов чувств.
Четвертый:
Тут вспоминается стихотворение Соловьева “Милый друг, иль ты не видишь…”
Читает стихотворение наизусть.
Пятый:
Г.Р.Державин написал:
Светил возжженных миллионы
В неизмеримости текут,
Твои творят они законы,
Лучи животворящи льют.
Но огненны сии лампады,
Иль рдяных кристалей громады,
Иль волн златых кипящий сонм,
Или горящие эфиры,
Иль вкупе все светящи миры –
Перед тобой – как нощь пред днем.
По Державину, все светила – это тень Бога, “отблеск от незримого очами”. И вспомним тут своевременно третий “завет” В.Брюсова “Юному поэту”:
…поклоняйся искусству,
Только ему, безраздумно, бесцельно.
Учащиеся читают наизусть все стихотворение “Юному поэту” В.Брюсова.
Учитель обобщает:
Поклоняются идолам, богам. Все это создает следующий ряд: ИСКУССТВО – БОГ – СВЕТ- ВЕЧНОСТЬ.
Но это не новаторство. Греческий Аполлон – это ВЕЧНОюный БОГ солнца, т.е. СВЕТА, Феб-Аполлон, покровитель ИСКУССТВА, Аполлон – Мусагет, т.е. предводитель муз. Он соединяет в себе все четыре понятия, из которых состоит эта цепь. Возможно, этим можно объяснить обилие мифологических имен и у Державина, и у Брюсова. Какие именно?
Учащиеся отвечают. Первый:
Например, в стихотворении “Осень во время осады Очакова” Г.Державина встречаются такие мифические образы: Эол, Борей, Марс, Стикс, Ахиллес, музы и нимфы.
Второй:
А вот названия некоторых произведений В.Брюсова: “Жрец Изиды”, “Ахиллес у алтаря”, “Орфей и Эвридика”, “Дедал и Икар”, “Гесперидовы сады”.
Учитель продолжает:
Из ряда ИСКУССТВО- БОГ – СВЕТ – ВЕЧНОСТЬ - важнейшее равенство-это БОГ – ИСКУССТВО. Оно подтверждается теорией В.Соловьева о том, что миром правит постигаемый, но не постижимый Мировой Дух (или Мировая Душа). И разве Мировой Дух в понимании символистов и тот Бог, которого славит Державин, не одно и то же?
Ученик отвечает:
У Г.Р.Державина в оде “Бог” тематика нереальная, возвышенная, что соответствует канонам жанра оды. По ним стихотворение должно быть хвалебным, но поэт совершенно искренен в стихе
Лишь мысль к тебе взнестись дерзает…
Такое дерзновение “В сердечной простоте беседовать о Боге” и есть “прорывание за пределы познаваемого”, то, о чем Державин сказал:
…Но жизнь я ощущаю,
Несытым никаким летаю
Всегда пареньем в высоты…
Другой сопоставляет:
Эта мысль почти в точности есть у В.Брюсова в стихотворении “Я бы умер с тайной радостью”:
Я покину круг изведанный
Повторенных слов и дум.
Грань познания и жалости
Сердце вольно перейдет
В вечной бездне, без усталости,
Будет плыть вперед, вперед, вперед…
Третий:
Две последние строки заставляют вспомнить первый завет В.Брюсова “Юному поэту”:
…не живи настоящим,
Только грядущее- область поэта.
Учитель:
Дерзновенный прорыв в будущее - общая черта в творчестве поэтов. Г.Р.Державин рассуждает о будущем в стихотворении “Памятник”:
Так весь я не умру, но часть моя большая,
От тлена убежав по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь Славянов род вселена будет чтить.
Ученики читают наизусть все стихотворение Г.Державина.
Слово учителя:
Г.Р.Державин оказался пророком, провозгласив многое из того, что почти через столетие после его смерти сформулируют символисты.
Он горделиво высказывает уверенность в бессмертии своих творений. Читая такие панегирические и самовлюбленные описания заслуг поэта, можно подумать, что он с максимальной точностью выполняет второй завет Брюсова: “Сам же себя возлюби беспредельно”. Эта цитата заключает в себе одну из основ философской теории символистов – индивидуализм. Похожую мысль находим и в “Боге”. В этой оде Державин задается вопросом:
Но что мной зримая вселенна?
И что перед тобою я?
Мы можем проследить изменение, диалектику мнения поэта. Как?
Следуют ответы учащихся. Первый:
Первое, что Г.Р.Державин отвечает на вопрос “И что перед тобою я?”
В воздушном океане оном,
Миры умножа миллионом
Стократ других миров, - и то,
Когда дерзну сравнить с тобою,
Лишь будет точкою одною;
А я перед тобой – ничто.
Второй:
Но далее Г.Р.Державин как будто гордо поднимает голову:
Ты есть – и я уж не ничто!
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей ты телесных,
Где кончил тварей ты небесных
И цепь веществ связал всех мной.
Третий :
Но и в первой, и во второй позиции Державин остается абсолютно прав, ведь все относительно, и перед Богом любой человек – червь, а сравнительно с другими он может быть царем, особенно если его фамилия столь державная, почти царская (ведь, с одной стороны, держава – атрибут царской власти, а с другой – каждый монарх “держит на плечах своих государство, то есть державу). Все это обобщено в меткой формуле, построенной на антитезах:
Я – царь - я раб – я – червь – я – Бог!
Учитель:
О такой противоречивой сущности поэта, о его постоянном пребывании между небом и землей пишет и Брюсов. В книге "Это —- я" мы читаем стихотворение "Мучительный дар " (оно тоже написано от первого лица, что соответствует названию книги, то есть цикла).
Мучительный дар даровали мне боги,
Поставив меня на таинственной грани...
Земля мне чужда, небеса недоступны,
Мечты навсегда, навсегда невозможны.
Мои упованья пред миром преступны,
Мои вдохновенья пред небом ничтожны!
Среди этих контрастов мы и здесь видим противопоставление двух миров: Земля "тварей телесных" и Небо "духов небесных". Брюсов также говорит, что пред небом он — ничто.
Нездешнего мира мне слышатся звуки,
Шаги эвнемид и пророчества ламий...
Но тщетно с мольбой простираю я руки...
А есть ли подобные высказывания у Державина?
Ученик:
И Державин завершает свою оду мыслью, что
...если славословить должно,
То слабым смертным невозможно
Тебя ничем иным почтить,
Как им к тебе лишь возвышаться,
В безмерной радости теряться
И благодарны слезы лить.
Второй:
В то же время поэт богами "поставлен на таинственной грани" (словами Брюсова) или богом "поставлен ...в почтенной средине естества" (словами Державина).
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества;
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества.
Слово учителя:
Этот тезис согласуется с утверждением Мережковского (еще одного из философов-теоретиков символизма) о том, что предназначение поэта — передавать людям крупицы познания, увиденные и услышанные в минуты откровения. Как об этом скажет Брюсов?
Заранее подготовленные ученики читают наизусть стихотворения Брюсова "Поэту" и "Кинжал".
Учитель выделяет основные цитаты из этих стихотворений Брюсова:
В снах утра и в бездне вечерней
Лови, что шепнет тебе Рок...
("Поэту")
И снова я с людьми, —- затем, что я поэт...
("Кинжал")
и продолжает:
О своей близости и теснейшей связи с людьми Державин говорит в стихотворении "Признание", датируемом 1807 годом, то есть поэту уже 64, и он как бы оглядывается на свой жизненный путь и четко очерчивает свою систему ценностей, координаты которой были для него незыблемыми.
Я любил чистосердечье,
Думал нравиться лишь им,
Ум и сердце человечье
Были гением моим.
Оба поэта сходятся в том, что одно из самых главных человеческих достоинств — это упорное стремление к познанию истины, то, что заставляет Брюсова призывать "братьев соблазненных":
Подымайте, братья, посохи,
Дальше, дальше, как и шли!
Паруса развейте в воздухе,
Дерзко правьте корабли!
("Братьям соблазненным")
Ведь Державин благодарит свою музу за высокую истину, которую он "Властителям и судиям", "царям с улыбкой говорит", вернее благодарит за помощь в своем труде — в поисках этой истины:
О, муза! возгордись заслугой справедливо,
И презрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой неторопливой
Чело твое зарей бессмертия венчай.
("Памятник")
Вспомним, как Державин обращается к сильным мира сего.
Ученики читают стихотворение "Властителям и судиям".
Учитель продолжает:
Как провозглашает Брюсов
Жизнь не в счастье, жизнь в искании,
Цель не здесь --- вдали всегда.
Славьте, славьте неустаннее
Подвиг мысли и труда!
("Братьям соблазненным")
Мне кажется, под этими словами поставил бы свою витиеватую подпись и Державин. Согласны ли вы с этим?
Учащиеся выражают свое мнение.
Библиография
1 .Валерий Брюсов. Стихотворения. М., 1971. ("Детская литература")
2. Г. Р. Державин. Стихотворения. М.-А., 1963. ("Советская литература").
3. Учебник для высших учебных заведений по русской литературе XX века. М., 1972. ("Просвещение").
4. "Русские поэты", антология в четырех томах. Том 1. М., 1965 ("Детская литература "),
5. "Русские поэты", антология в четырех томах. Том 4. М., 1965 ("Детская литература").
6. Детская энциклопедия, т. 10 "Литература и искусство". М., 1961. (Академия Педагогических Наук РСФСР).
7. "Толковый словарь русского языка" С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, М., 1998. (Российская Академия Наук, Институт Русского Языка им. В. В. Виноградова).