Связь лексики и фразеологии брянских говоров с древнерусским памятником
В 1999 году я защищала дипломную работу «История изучения говоров Брянской области» на факультете русского языка и литературы Брянского государственного педагогического университета им. ак. И.Г.Петровского (ныне БГУ им. ак. И.Г.Петровского).
В своей работе я постаралась раскрыть основные направления и проблемы исследования говоров нашего замечательного с точки зрения языковых особенностей Брянского края, граничащего с Украиной и Белоруссией. Я познакомилась со многими научными трудами, сборниками диалектологических экспедиций в наш регион, словарями, справочниками, работами краеведов... Наибольший интерес вызвали научные исследования архаического пласта лексики и фразеологии наших говоров путем их сопоставления с лексикой и фразеологией древнерусского памятника «Слово о полку Игореве».
Это гениальное произведение воплотило лучшие особенности литературы Древней Руси и явилось, по словам Д.С.Лихачева, «героическим прологом русской литературы».
Словарный состав «Слова...» не изучен досконально до сих пор. Ученые продолжают работать над неясными словам (гапаксами), неясными («темными») местами, и есть надежда, что рано или поздно «Слово» будет истолковано полностью.
Впервые в 1889 году была намечена программа изучения памятника, в которой ученым-лингвистам рекомендовалось обратиться к живому народному языку, чтобы выявить лексические параллели.
Так брянские материалы исследователей (а с тех пор накопилось немало научных трудов, касающихся говоров нашей территории) были вовлечены в лексикологические изыскания. Ученый Л.А.Дмитриев писал: «Лексические данные народных говоров этого ареола (Брянской области) дают ценный материал для понимания целого ряда «темных» мест «Слова...».
В результате проведенных исследований были обнаружены соответствия к более чем 150(!) лексемам памятника. Приведу примеры именно брянских говоров, привлеченные к комментарию лексики памятника и позволившие по-новому истолковать отдельные лексемы, а также свидетельствовать в пользу одних и против других выдвинутых в истории узучения «Слова...» противоречивых суждений.
Вот, например, «босый влъкъ»: «А Игорь князь поскочи горностаемъ къ тростiю, и белымъ гоголемъ на воду; въвръжеся на бръзъ комонь, и скачи съ него босымъ влъкомъ, и потече къ лугу Донца». Это словосочетание нигде, кроме «Слова...», не отмечено, что породило много поотиворечиввх толков. Большинство ученых объясняли «босый» как «серый». Но выясняется, в брянских говорах словосочетание «босый волк» широко употребляется в сравнении «как босый волк». «Как босый волк бегъить» (Трубчевский район) или «У нас гаворють как босый волк а чилавеки, как он бягить» (Дубровский район). Значит, князь Игорь, бегущий из плена, мог сравниваться с бегущим волком.
Более развернутый контекст позволяет уточнить смысл, который вкладывали носители брянских говоров в словосочетание «босый волк»: «Босый волк — када шэрсть тиряить, вот босый волк; шэрсть сбрасываить вясной, стал босый, билаватый, билявый делъицца. Ну пабех как босый волк и ни дагониш, он абляхчил, ажывленный делъицца, бегъить быстрея» (Карачевский район).
Таким образом, босый применительно к волку употребляется в брянских говорах прежде всего для обозначения цвета шерсти — светлый, беловатый. Отсюда сравнение «как босый волк» в брянских говорах имеет смысл: как полинявший волк, а переносное — быстрый, подвижный.
Сравнение в памятнике князя Игоря, бегущего из плена, с босым волком, то есть бежит быстро, стремительно, приобретает реальный смысл.
Следующее слово — «чаица». «О Донче! не мало ти величiя, лелеявицу князя на влънахъ..., стрежаще е гоголемъ на водъ, чаицами на сьруяхъ...». При переложении памятника на современный русский язык это слово либо оставалось без перевода, либо заменялось словом «чайка» (водоплавающая птица).
Однако в брянских говорах обнаружено слово «чаица», обозначающее чибиса (или пигалицу). Например: «Чяицы — аны сидять где кочичька; разливаицца луг, аны ж вясной прилетывають, тък где вът бугарок, чяицы ужэ там садяцца. Чяицы навроди гълубей, рябенькие, нъ галоуке тычичька стаить, ношки высокинькие, кричить куу-гу».
Наряду со словом «чаица» в брянских говорах в том же значении употребляется его фонетический вариант с интервокальным «-в-» — «чавица». Например: «Чавица из теплых краиф прилитаить, а нисецца на сухом месьте, у ей чятыри яйца, как голуп, только кичичька».
Эти материалы позволили ученым предположить, что под чаицей в «Слове...» подразумевается не чайка, а чибис, пигалица (птицы, охранявшие князя Игоря, а точнее предупреждавшие его о приближении людей, когда он во время бегства отдыхал на берегу Донца). Ученый Н.В.Шерлемань в труде «Из реального комментария к «Слову» пишет: «Охотники и птицеловы знают, что гоголь — одна из наиболее осторожных птиц: держась на открытой воде, он еще издали замечает человека и улетает, громко свистя крыльями». На эту особенность чибисов и указывает народ.
К числу «темных», малопонятных слов памятника относится лексема «всърожити»: «Влъци грозу въсрожити по яругамъ». И в словаре-справочнике «Слова о полку Игореве», и в Словаре русского языка 11-17 веков «въсрожити (всрожити)» оно было приведено без толкования и сопровождалось вопросительным знаком. Ученый А.А.Потебня предложил поправку: имеется в виду исправление «въсрожити» на «въсрашатъ». «Въсрашити» известно древнерусским памятникам в значении «взъерошить, поднять дыбом». При таком истолковании фраза из «Слова...» переводится как «волки взъерошивают страх, грозу по ярам», «взъерошивают, возбуждают». В брянских говорах был отмечен глагол «восрашить» — взлохматить, взъерошить, в переносном значении — привести в состояние беспокойства, волнения, встревожить: «въсрашыла дыбъръм виски; уш так галасила, усю душэньку мне въсрашыла». Приведенные параллели (особенно в переносном значении) соответствуют употреблению анализируемого слова в данном контексте памятника, что является подтверждением: в «Слове» речь идет о том, что волки возбудили страх.
Таким образом, брянские говоры оказали неоценимую помощь в изучении уникальнейшего памятника культуры — «Слова о полку Игореве». Неисчерпаемый своим богатством языковой пласт нашего региона интересен еще и тем, что он распространен на той территории (или сопредельной той), где происходили события, описанные в «Слове». Но это уже другая тема, не менее заманчивая...