Я хочу рассказать вам о селе Нешкан.
Нешкан – национальное село на берегу Чукотского моря. Большую часть населения составляют чукчи, но есть и представители других народов. И я учу их детей математике. Большую часть своей трудовой биографии я провела на материке. И вот оказалась в другом мире, чужом, но не чуждом. Тяжело привыкать к этой жизни нам, приезжим. Со временем я поняла: лучше не показывать даже намека на то, что тебе здесь не очень комфортно. Обидятся, не поймут. Но, честно говоря, со временем привыкаешь и приспосабливаешься к этим неудобствам.
Местные жители обожают свой Нешкан. Они говорят, что здесь самая лучшая рыбалка, самые вкусные ягоды и грибы. Спустя год жизни в Нешкане я и сама в этом убедилась. Но и трудностей реалий, которые имеют место быть, местные жители не отрицают.
Мы приехали сюда к ним в гости. А в гостях нужно вести себя соответствующим образом. Это их мир, их дом. Местные жители не всегда приветливы. Наверно, мы, приезжие, ненароком даём повод для этого.
Здесь, на берегу моря, у многих местных жителей проходит вся жизнь. Некоторые, более старшие жители, даже не уезжали никогда из села.
Море даёт пищу, взамен очень часто забирает жизни рыбаков. Многие женщины здесь остались без мужчин. Со мной рядом идёт маленькая девочка, показывает на море и говорит: «Мой папа там». Мальчик поясняет, что он, папа этой девочки, утонул, а потом его похоронили. А для Светы папа там. Потому что он ушёл туда живым. Живой в живом. Я, приезжий человек, всё чаще ловлю себя на мысли, что воспринимаю море как живое существо. Гуляю по берегу моря и наблюдаю за хлопьями пены. Волны, выбросившие их на берег, накатываются и разбивают их, и кажется, что хлопья оживают и начинают замысловато передвигаться по берегу. Подхожу ближе, чтобы посмотреть: вдруг под белой пеной прячется выброшенная морем рыбка. Нет, ничего там нет.
Когда очень тяжело и совсем одиноко, можно на его берегу поплакать, а потом уходить умиротворённым. Как будто выговорился родному человеку и сбросил тяжесть с души. Мне не хватало там общения. Но в этом тоже есть свои «плюсы». Один из них – возможность «побыть наедине с природой». Никакой психоаналитик не нужен. Жителям мегаполисов такая роскошь недоступна. Но когда подходишь к берегу моря или уходишь в тундру, куда-то уходят обида, злость, отчаяние. Просто ходишь, дышишь полной грудью, и всё кажется таким мелочным и ничтожным перед величием природы. А в голове только одна мысль: «Как хорошо!»
На море можно смотреть бесконечно. Созерцание моря для меня, несмотря на то, что я приехала с материка, из края изумрудной зелени, берёзовой нежности и солнечного буйства ярких цветов, не надоест никогда. Море каждый день разное. Спокойное, сливающееся свой синью с небом или яростное, наступающее вспененными волнами на берег. Растения здесь, конечно, тоже есть, они растут не очень дружно по селу, пробиваясь островками среди песков, принесённых морем. А в тундре в июне много цветов. Среди них родные глазу колокольчики и ромашки.
А потом зима, снежная, суровая. Сугробы до крыш и дети, скатывающиеся с них на санках. Спасение от зимней хандры, от темноты - в работе, в школе, в детях. Но к концу зимы чувствуешь себя совершенно выбившейся из сил. И дети тоже от недостатка солнца, витаминов становятся сонными. Пытаюсь взбодрить их какой-то шуткой, иногда получается.
Весенние месяцы мелькают незаметно. А конца зимы ждешь, ждешь.… И за окном долго не происходит ощутимых изменений. Огромные сугробы не становятся меньше. Но солнце делает своё дело. Оно день ото дня всё ярче. Спасаясь от него, мы все на бледные лица надеваем очки. Смотрится этот атрибут в сочетании с зимней одеждой забавно и непривычно. Льды не сразу уходят с моря. До последнего сражаются с солнцем. Но всё-таки под его напором они с глухим треском ломаются и разбегаются замысловатыми белыми фигурками по глади морской воды. Рыбаки ставят сети: «Ловись, рыбка, большая и маленькая!» И рыбка ловится, сначала не очень большая и нежирная, а потом идёт матёрая сильная рыба, нагулявшая жирок.
Не спешат расставаться со снежными шапками и далёкие сопки, просматривающиеся за лагуной. И начинаешь по-другому смотреть на всё.
Солнцу удаётся прогреть неглубокие многочисленные озёра в тундре. В них купаются детки. Да, вот такое у них летом экстремальное развлечение. Спрашиваешь: «Как вода?». Отвечают: «Нормальная», но вылезают с слегка посиневшими губами. И к костру… скорее согреться.
Тундра - это ещё одно место, завораживающее своей бескрайностью.
Ты идешь по июньской тундре, едва избавившейся от снега. Кое-где осталась брусника, опалённая морозами зимы. Берёшь ягоду пальцами, очень осторожно, но она всё равно легко отдаёт тебе рубиновый сок. Под ногами хлюпает кое-где болотистая почва, радует глаз карликовая ива с пушистыми цветками. Цель твоего похода – лагуна, ещё одно красивейшее место в окрестностях Нешкана. Дорога к лагуне редко бывает безлюдной. Это своеобразный местный Бродвей. Местные жители идут на рыбалку или с рыбалки, летом тут собирают морошку, чуть позже шикшу, бруснику.
Лагуна оправлена кромкой камней, попадающий на них солнечный луч зажигает блеском какой-то содержащийся в них минерал. Слепящее солнце, блеск волн, блеск камней… Красота, красотища!
На льду постелена теплая одежда. И терпеливо рядом с рыбачащей мамой сидит совсем ещё малыш. Там, в лунке, через абсолютно прозрачную воду легко просматривается дно. Иногда в этом круглом окошке появляется несчастная рыбка. Несчастная, потому что моментально становится добычей женщины. И вот уже эта рыбка лежит рядом с малышом, и он рассматривает её. Вот так учатся быть рыбаками. Это жизненное знание необходимо детям, оно для них очень важно, и, пожалуй, это самое главное знание. Мама малыша предлагает мне попробовать порыбачить, но я отказываюсь, боясь рассмешить своей неловкостью.
Искренность людей подкупает. Очень хочется, чтобы людям жилось легче. А может, я и не права. И я не вправе судить, что для этих людей будет лучше. Это их жизнь. Жаль только того села, что, по рассказам местных жителей, было другим. Оленей было «очень много». В тундре остался караль, где разделывали тушки оленей, ледники, в которых хранилось мясо китов, нерп, тюленей. Я рассматриваю старую фотографию. На ней громадная, выше человеческого роста, гора рыбы, на которой восседают рыбаки. Эта рыба перемалывалась, и из неё варили кашу для зверофермы. Были свинарники и фермы.
Были мастерицы, шившие из оленьей кожи одежду, обувь, были искусные косторезы. А сейчас этого нет. И нет стремления у местных жителей возродить такие традиции. От этого грустно. Я хочу пожелать селу, которое стало и моим домом, хоть и ненадолго, возрождения. Мне очень не хочется, чтобы Нешкан исчез с лица Чукотки. И очень хочу, чтобы местные детишки получили хорошее образование. Стали учителями, врачами, учеными и при этом сохранили традиции и мастерство своего народа. Я надеюсь, что так и будет!