Цели:
- Способствовать патриотическому воспитанию учащихся.
- Прививать любовь к родному краю.
- Развивать умения поисковой и исследовательской деятельности.
Оборудование: презентация.
Ход урока
Учитель:
«В Сибири не было войны…
Здесь орудийные раскаты
Не нарушали тишины.
На этом поле не найдёшь патрона,
Пробитой каски ржавого штыка,
Но здесь стояла насмерть оборона
Четыре долгих года, как века.
Четыре года!
Не свистели пули,
Не лезли танки на стену стена,
Но здесь трудились, спин не разогнули,
Пока весь мир корёжила война»
Константин Мартовский
Героиней нашего рассказа является простая женщина, труженица тыла, с трагической судьбой из далёкой сибирской глубинки, наша землячка – Юрченко Татьяна Ануфриевна. Поразительно то, что по её судьбе можно проследить достаточно яркие и, в большинстве своём, трагические страницы истории нашей страны, частью которых были и годы Великой Отечественной войны.
Родилась Татьяна в 1910 г. в многодетной крестьянской семье Чемерис в селе Ирбизино ныне Карасукского района, Новосибирской области. Отец отличался высоким трудолюбием, уважение к труду пытался привить и своим шестерым детям. Как только представилась возможность по столыпинской аграрной реформе выделиться из общины и вести хозяйство единолично, рискнул и стал жить на собственном хуторе. По воспоминаниям героини, семья занималась выращиванием бахчевых культур и разведением породистых лошадей. Всю произведённую продукцию реализовывали на рынках Карасука. Работали, не покладая рук. Отдыхом являлись часы, поведённые в церкви села Ирбизино во время службы в дни особо почитаемых религиозных праздников. Так и повелось: до обеда – в церковь, после – в поле. Сталинская коллективизация поставила точку, как на собственном хозяйстве, так и на судьбе всей семьи. В 1929 году раскулаченные были высланы «за болота», предположительно в Томскую область. Напоминанием о некогда крепкой крестьянской семье является сохранившееся до сих пор семейное кладбище на окраине «Чемерисова околка» вблизи села Рождественское Карасукского района. Что касается Татьяны, то она, накануне раскулачивания, вышла замуж за Петра Акимовича Юрченко в посёлок Первомайское, находящийся недалеко от хутора отца. Судьба, пропавших навсегда родственников, её миновала.
1 учащийся: В 1930 году вместе с мужем её вынуждают вступить в колхоз «Майская заря». Свидетельством тому является сохранившаяся членская книжка колхозника. Трудились добросовестно, она – дояркой, муж – бригадиром животноводства. Не случись война, возможно, жили бы в достатке. Пётр Акимович был передовиком, его в 1940 году делегировали в Москву на всесоюзную сельскохозяйственную выставку. В мае 1941 г. всех мужчин отправили на месячные военные сборы в г. Славгород. К этому времени в семье подрастало трое ребятишек. Старшему Мише шёл 12-й год, младшенькому Лёне не было и двух лет. Такими и запомнил их отец, уходя на войну. Попрощаться с женой и детьми со сборов его не отпустили. Наступили долгие, тяжёлые годы той страшной войны.
2 учащийся:
«…Да разве об этом расскажешь –
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!..»
М. Исаковский
Председателем колхоза в годы войны был назначен Макар Петрович Янчарин, получивший бронь и проработавший в этой должности до её окончания. Нам трудно это представить, но в колхозе осталось пять стариков, женщины и дети. Макар Петрович относился к каждой семье с пониманием, но жесточайший контроль со стороны райкома партии и райисполкома вынуждал его порой быть к односельчанам суровым. Татьяна Ануфриевна продолжала трудиться в основном дояркой. Каждый день вручную она доила до двадцати коров. Молоко, как и другие сельхозпродукты, сдавались государству. И, не приведи Бог, если надои падали, ведь за это можно было и в тюрьму угодить. Зимой животные содержались в слабоутеплённых помещениях. Часто болела, но на работу шла в обязательном порядке, чтобы не пропустить свой трудодень. В перерывах между утренней и вечерней дойкой, её в обязательном порядке привлекали ко всем видам работ.
3 учащийся:
«Рубила, возила, копала, –
Да разве же всё перечтёшь?
А в письмах на фронт уверяла,
Что будто б отлично живёшь»
Вырастить урожай, сдать его государству – это была первостепенная задача. О техники и речи быть не могло. Одна лошадёнка на всё колхозное хозяйство. Пахали на быках и коровах. По воспоминаниям героини даже скотина не выдерживала надрывной нагрузки. Борозды были длинные, казалось, нескончаемые. Животные станут, как вкопанные, и никакие угрозы на них не действуют. Из глаз измученных коров текли слёзы. Глядя на них, плакали, рыдали женщины.
«Сдавали кони – маялись с быками,
Быкам невмочь – пахали на себе»
Сеяли вручную. Ходили по паханому полю, неся ведро или мешок пшеницы, надетые верёвочкой на шею и жменями рассеивали по полю. Косили хлеб на лобогрейках, либо вручную. Затем вязали в снопы, целый день не разгибая спины. Снопы стаскивали в скирды, в зимнее время обмолачивали молотилками. Собранный урожай возили на быках в Карасук на элеватор, с остановками для отдыха в сёлах Белом и Черная Курья Карасукского района. Здесь были постоялые дворы, хозяева которых готовы были по договорённости с колхозом за определённую плату, принять в любое время суток таких «ездоков». Иногда топили баню, чтобы отогреть перемёрзших женщин и подростков. Кто был моложе, в сани не садились: нельзя – быки устанут. А если и садились, то по очереди. Пешком шли ещё и потому, чтобы не замёрзнуть в своих рваных одеждах и валенках, из дырок, которых, порой выглядывала натолканная солома. В те годы зимы были снежные, морозы сильные до такой степени, что воробьи на лету замерзали. Домой возвращались с обмороженными щёками, носами, коленями.
1 учащийся: «Вторым хлебом» называют картофель. В годы войны ему отводилась далеко не второстепенная роль. До каждого хозяйства постановлением райисполкома доводился определённый план по заготовке картофеля, как впрочем, и других продуктов: яиц, мяса, овощей, грибов, ягод. В план сдачи входила шерсть и табак. Картофель сажали как на колхозных делянках, так и на собственных огородах. Норма сдачи была доведена до каждого. Причём, картофель сдавали не только в сыром виде, но и в сушёном. Картошку чистили, резали ломтиками и на решётах сушили в печи. Сушёную её складывали в полотняные мешочки и сдавали на склад.
В семейном архиве семьи Юрченко сохранились документы: обязательства, платёжные извещения, расчётные квитанции, которые свидетельствуют об обязательной сдаче перечисленной сельхозпродукции, начиная с 1937 г. и по 1949 г. Из этих документов видно, что в военные годы в семье Юрченко была одна корова-кормилица, овцы от 3-х до 7 штук. Казалось бы, что для военных лет это приемлемо. Но кроме перечисленных ранее ребятишек, в одном дворе, в другой избушке жили родители мужа. Обоим было под восемьдесят лет. Вместе с мужем Татьяны на войну ушли два его брата. В 1942 году от тяжёлой болезни умирает жена одного из них, оставив сиротами трёх маленьких мальчишек. Правление колхоза стало ходатайствовать об отправке их в детский дом. Не думая о последствиях, женщина забирает их к себе. Так, в семье насчитывалось уже не три, а шесть ртов. А если учесть саму хозяйку, да беспомощных стариков, всего – девять. Еды стало катастрофически не хватать.
2 учащийся:
«Я о России,
Не о хлебе…
Война ломилась в отчий край.
Единственный, как солнце в небе,
Лежал на блюде каравай.
Он выпекался из пайковой,
С древесной примесью муки.
А мать
Неспешно и сурово
Его делила на куски.
Той справедливой мерой с нею
Никто сравниться бы не смог:
Кто был слабей –
Тому сытнее
И толще резали кусок.
Как хлеба ни было бы мало,
О всех заботясь и скорбя,
Мать никого не обделяла.
За исключением
Себя…»
Людмила Татьяничева
На постой в их семью в те годы была поселена женщина с ребёнком из блокадного Ленинграда. В дом привёл председатель колхоза со словами «Пусть живёт…». Вот тогда и узнали о неизвестном городе, о его жителях, пытающихся спастись в далёкой Сибири. Женщина работала по мере сил, старалась помогать по хозяйству. В послевоенные годы вели переписку, но постепенно она оборвалась. Фамилию и имя не запомнили, так и вспоминали всегда как «ленинградку».
Подрастая, старшенькие, пытались приносить пользу семье, облегчить участь мамы. Ухаживали за огородом, скотиной, косили сено, складывали его в копны. По очереди пасли скот на выпасах. Труднее всего давалась заготовка дров и кизяков, которыми топили печь. А у неё сердце обливалось кровью, подавая этим, в короткий срок повзрослевшим работникам, скудную, однообразную пищу: постные супы да чай, настоянный на плодах шиповника или листьев смородины.
3 учащийся: Треугольники с фронта приходили всё реже и реже. Это потом выясниться, что воевал муж в Европе, далеко от Родины. Подбадривал, как мог. Фотографий не было, только рисунок, на котором изображено ранение в шею. А что до героини, так молилась, да тянулась из последних сил. Наступил май 1945 года. Татьяне шёл четвёртый десяток лет.
«Она пришла в линялой гимнастёрке,
И ноги были до крови стерты.
Она пришла и постучалась в дом.
Открыла мать. Был стол накрыт к обеду.
«Твой муж служил со мной в полку одном,
И я пришла. Меня зовут «Победа».
Был чёрный хлеб белее белых дней,
И слёзы были соли солоней.
Все сто столиц кричали вдалеке,
В ладони хлопали и танцевали,
И только в тихом маленьком селе
Две женщины как мёртвые молчали»
Илья Эренбург
Накануне дня Победы в семью пришла страшная весть: «Ваш муж, Пётр Акимович, пропал без вести». Татьяна Ануфриевна держалась за последнюю ниточку надежды: не убит – значит вернётся. Но прошли годы, и только после очередного обращения в военкомат по поводу судьбы мужа выяснилось, что он погиб 23 мая 1945 года. Его имя и фамилия значатся на мемориальных плитах села Веселовское, так, как посёлок Первомайское входил в состав этого Совета, города Новосибирска и в книге памяти Новосибирской области.
1 учащийся: Подрастали дети, старшие обзаводились семьями, Татьяна продолжала работать дояркой, а с ухудшением здоровья сторожем при скотоводческих фермах. Как все советские люди восстанавливала послевоенное хозяйство страны.
Судьба продолжала испытывать эту хрупкую женщину. В начале 60-х годов с разницей в 3 года трагически гибнут родные сыновья. В это трудно поверить, но их смерть была одинаковой – они утонули. «Лучше бы у меня разорвалось сердце, чем всё это пережить» – вспоминала она. Изо всех сил помогала снохе, оставшейся с внуками-крохами. Приёмные дети разъехались, опорой стала дочь, да подрастающие внучки.
В конце 70-х посёлок Первомайский был ликвидирован как неперспективный, как тысячи подобных по стране. Покидала его с болью в сердце.
«Была деревенька, была, да сплыла:
Такие дела, что и впрямь ни кола!
Как будто – живую! –
в несчастье мирском
Пожар в одночасье слизнул языком»
Перебралась вместе с семьёй дочери в с. Веселовское. За два года до своей кончины приняла новый удар судьбы – она ослепла. Умерла она в последний день января 1998 года на 88-ом году жизни. Все односельчане, родственники помнят Татьяну Ануфриевну как очень скромную, трудолюбивую, выносливую женщину. В послевоенные годы она неоднократно награждалась юбилейными медалями за доблестный труд в Великой Отечественной войне.
Учитель: Очень жаль, что в нашей стране нет памятника простой русской женщине, вынесшей тяготы становления советского государства, лишения «великого перелома», труженице тыла и солдатке, не гордо позирующей, а на минуту присевшей, уронив руки в тоске и бессилии.
Они, в том числе, и героиня нашего рассказа, достойны этого памятника при жизни!
«Будь их рассказ скупее или краше,
Нам важно их послушать и понять.
Они сейчас – живая память наша,
Живая боль, которой не унять…»
Е. Мазук