Как стрела на излете
При паденье в траву,
Забываю о плоти,
Только в звуке живу,
В звуке, в свете, в печали,
В том, что волей творца
Было словом в начале
И не знает конца
А.Ревич
Поэзия и духовность… эти два понятия едины. Что же такое духовность? Современный словарь русского языка определяет духовность как “духовная, интеллектуальная природа, сущность человека, противополагаемая его физической, телесной сущности”. Но это определение кажется “сухим” и “бесчувственным”.
Над понятием “духовность” можно долго размышлять, это философское понятие, и наверняка, если задать этот вопрос нескольким разным людям они дадут ему разное определение.
В.И.Даль. Толковый словарь русского языка, современная версия. Москва 2001г.
Духовный – бесплотный; нетелесный, из одного духа и души состоящий; все относящееся к Богу, церкви, вере; все относимое к душе человека, все умственные и нравственные силы его, ум и воля. Относимый к духовенству и званию этому. Духовное родство пуще плотского.
Ожегов С.И. Словарь русского языка. Москва 1986г.
Духовный, -ая, -ое:
- Относящийся к умственной деятельности, к области духа (в 1 значении). Духовные интересы.
- Церковный, относящийся к духовенству, противоположный светский (устаревшее). Духовная музыка. Из духовного звания.
Духовное завещание или духовная, -ой (устаревшее) – завещание на случай смерти.
“Духовность” обозначала все относящиеся к человеческой душе, духу, Богу, церкви, вере” (В.И.Даль).
В.В. Лопатин. Л.Е. Лопатина. Русский толковый словарь. Москва 2004г.
Духовность – наличие духовных, интеллектуальных интересов, запросов, идеалов.
Духовный –
- Относящийся к умственной деятельности, к области духа (в 1 значении).
- Церковный, относящийся к духовенству.
В связи с Крещением Руси и изобретением славянской письменности определилось предназначение литературы, которая, по точному определению Д.С.Лихачева, “внезапно поднялась, как огромный защитный купол, над всей Русской землей, охватила ее всю”.
Особая миссия литературы – защита духовных ценностей.
Понятие “духовность” все больше привлекает внимание общества.
В полной мере природа духа была осознана в христианстве. Духовное учение Иисуса Христа нашло воплощение в изложении его учеников – апостолов и более двух тысячелетий служит истинным источников духовных знаний.
Основательно проблема духовности была рассмотрена в трудах мыслителя И.А.Ильина, который писал о духовности как об ответственности человека перед чем-то “Высшим и священным”.
П.Флоренский соотносил “духовность” с понятиями “светоносность”, “соборность”, “грядущий мир Вселенной”.
Подвижник земли Кубанской Кирилл Васильевич Россинский любил повторять: “Уберечь от соблазнов можно лишь просвещением души. Читайте каждый день православные молитвы, не забывайте Символа веры, помните христианские заповеди, и лжепророки вам будут не страшны”
Единственный путь спасения, по мнению К.В. Россинского, лежит только в духовном очищении человека и совершенствовании каждой конкретной личности.
В.А. Садовничий, ректор МГУ, так определил значение духовных начал в наши дни: “Без укрепления духовных начал общественной жизни невозможна, консолидация гражданского общества и развития нашего государства, очень важно, что величайшими ценностями многих поколений граждан нашей страны были верность памяти наших предков, любовь и уважение к “Отечеству, вера в добро и справедливость””
Игумен Киприан, декан педагогического факультета ПСТГУ говорит о духовности: “Наша задача – находить современный вид деятельности, в рамках которой происходит духовный рост ребенка”.
Долго замалчивалось значение фактора православной духовности для русской культуры.
Большинство русских писателей и являются носителями русской духовной культуры.
И.А. Ильин “Переписка двух Иванов” (1935-1946): “Если в душе читателя само родится слово “святость”, не произнесенное ни автором, ни его героями, то за него отвечает сам читатель – и художественная убедительность будет большей”.
Вот еще один интересный вопрос – “В каждом ли человеке присутствует духовность?” Ответ нет. Только человек, умеющий различать прекрасное от уродства, человек, обладающий высокими моральными принципами и устоями, человек, установивший себе “планку”, через которую он никогда не переступит, может обладать духовностью. Во времена Даля слово “бездуховность” было неизвестно, а в наше время, оно приобрело особенную актуальность.
Бездуховным может быть как поэт, так и читатель. Духовность и бездуховность две крайности, как добро и зло, рай и ад. Поэт, обладающий духовностью, будет всегда олицетворять добро, писать о его победе над злом, выступать на стороне справедливости и нравственности, защищать слабого от сильного. Конечно, стихи бездуховного поэта не тронут сердце, не пробудят ничего хорошего, они лишь вызовут раздражение, скорбь, обиду, и уничтожат маленькую частичку души, которая когда-то олицетворяла лишь ее светлую сторону.
В более широком понимании духовность – это устремление человека к тем или иным высшим ценностям и смыслу, идеалу.
Духовность проявляется в стремлении человека строить свои отношения с окружающим миром на основе добра, истины, красоты.
Поэтическая речь – один из древних символов освобождения человеческого духа. Проповедь истины, слово, наделенное свободомыслием и поэтической энергией, обреталось и в апокрифах, и в голосе протопопа Аввакума. В наших размышлениях нельзя пренебречь и тем обстоятельством, что русская литература и, прежде всего поэзия, были бесстрашными воительницами за справедливость и человеческое достоинство и, значит, постоянным оппонентом авторитарной власти. Мы привыкли к неравенству при этом противопоставлении, хотя равновесие силы и морали необходимо для здорового существования любого общественного строя.
В одном из современных словарей русского языка духовность определяется как “духовная, интеллектуальная природа, сущность человека, противополагаемая его физической, телесной сущности”.
Эта словесная формула, разумеется, не может быть признана исчерпывающей. Но особенно интересно то, что духовность в словаре сопровождается пометкой “устар.”. Действующий словарь называет устаревшим слово, которое вновь возрождается к жизни! Возрождается, как возрождаются в нашей стране храмы и монастыри. Возрождаются, как новое общественное зрение, как осознание того, что без внутренней проповеди не может совершится литературная работа. На волне возрождения религиозного сознания, случается, обнаруживают идеи и цели, не имеющие отношения к христианству, исполненного терпимости и гуманизма. “Кто раз испил хмельной отравы гнева, тот станет палачом иль жертвой палача…”(М.Волошин). В стихах, обращенных к Петру I, НиколаюI , А.С.Пушкин проповедовал “с подданными мириться”; в поздних своих откровениях (“Странник”. “Отцы – пустынники и жены непорочные…”) он приближается к идее евангельского мировосприятия и евангельского отношения к слову, которое созидает преобразует духовный мир человека. Но слово имеет иную меру времени, чем человек. Только духовность позволяет им не разминуться в пространстве и жизни. Невозможно представить себе нашу словесность, поэтическую практику начала века без философских откровений Н.Бердяева, В.Розанова, С.Булгакова, И.Ильина, П.Флоренского, А.Лосева и других. Без прозрений В.Соловьева. Нынешнее возвращение к жизни этих имен и их деяний подобно воскрешений, которые мощно и целительно воздействуют на всю духовную атмосферу. Однако, как же могла существовать поэзия – носительница сначала якобы несуществующей, а затем “устаревшей” духовности? Впрочем, почему же обязательно “носительница”? Разве не было и раньше у русской поэзии тем и мотивов, направлений и мод, далеких от понятия духовности? Были, конечно.
Собственно, поэзия русская начиналась как молитва, как духовное песнопение, как молитвенный подъем духа – вспомним 17век и Симеона Полоцкого. И дальнейшая ее светскость никогда не отменяла размышлений о смысле жизни и смерти, о вечности и Боге, о подвиге и грехе, о вине и покаянии.
В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучье слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.
С души как бремя скатится
Сомненье далеко…
М.Лермонтов “Молитва”.
Молитва – словно пламя свечи. Когда молится один человек, в нем и около него пребывают свет, дарованный Богом, и тепло, способное растопить лед зла.
Сравним два стихотворения:
О Боже, о боже, хоть луч благодати твоей,
Хоть искрой любви освети мою душу больную:
Как в бездне заглохшей, на дне все волнуются в ней
Остатки мучительных, жадных, палящих страстей…
Отец, я безумно, я страшно, я смертно тоскую!..
Источник покоя и мира, страданий пошли им скорей.
Дай жизни и света, дай зла и добра разделенья –
Освети, оживи и сожги их любовью своей,
Дай мира, о Боже, дай жизни и дай истощенья!
Это глубоко религиозное стихотворение Апполона Григорьева написано в середине 19 века.
Но вот стихи, написанные ровно через сто лет:
А человек, который для меня
Теперь никто, а был моей заботой
И утешеньем самых горьких лет,
Уже бредет, как призрак по окраинам,
По закоулкам и задворкам жизни,
Тяжелый, одурманенный безумьем,
С оскалом волчьим…
Боже, Боже, Боже!
Как пред тобой я тяжко согрешила!
Оставь мне жалость хоть…
Анна Ахматова, стихотворение, названное “Без даты” (хотя дата под ним есть).
Не правда ли, в эти двух написанных по разным поводам стихотворениям, разделенных не только веком – и каким веком! – не только полом их авторов, но и ничем не схожими судьбами, так много общего. В природе самого чувства, в самом душевном порыве.… Там есть рифма, здесь ее нет – имеет ли это значение?!
Но только ли в прямом обращении к Богу, в молитве содержится драгоценное качество духовности? Долг поэта – быть на стороне добра против зла, на стороне слабого против сильного, обличать ложь “и истины царям с улыбкой говорить”, как это делал Г.Державин, неуживчивый екатерининский министр и певец добродетелей Фемиды. Не так уж много благородных последователей среди власть предержащих имел новгородский посадник Остромир, который споспешествовал созданию первого русского Евангелия (1056 – 1057), свершив, таким образом, деяние – и духовное, и поэтическое. В любую эпоху поэт строкою своею и жизнью утверждает суверенность духовного и чувственного мира человека.
“А там за раскатом валов, чей натиск ликующ и горек, обломки каких катастроф и взлетов увидит историк?.. Но тот, кому Слово дано, себя совмещает со всеми, поскольку Оно зажжено для всех, как и там, в Вифлееме” (О.Чухонцев). Поэт – всегда летописец, его подвижничество нуждается в отваге и самоотречении, оно сродни задаче Творца.
Искусство не зависит от преходящего, от ситуации и конъюнктуры. Это право искусству недешево стоит. Мученической смертью расплатился О.Мандельштам за ежедневное неприятие рабства и за то, что, подобно Лермонтову, осмелился бросить в лицо тирании правду о тиране:
…Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей…
Велика драма минувших времен таится в противостоянии людей и полулюдей, поэзии и бездуховности.
Тому подтверждение судьбы стихов, рожденных ГУЛАГом, Варлама Шаламова, Юрия Домбровского, Анатолия Клещенко. Невольно приходит на память строка Б.Слуцкого: “Когда русская проза ушла в лагеря…”
Не только проза, увы!!
Не зря, видимо, в ловах Ф.Достоевского на последней странице “Преступления и наказания” (бред Раскольникова в Сибири) сконцентрировано предчувствие психологической катастрофы, которая все потрясения переносит из внешнего мира в душу человека. Как же душа не разорвалась только от боли и скорби? Как же сумела сохранить движение свое в застывшей структуре общественного миропонимания? Ее спасла поэзия, как мать спасает дитя.
Некогда Достоевский сказал юноше Мережковскому: “Молодой человек, чтобы писать, страдать надо”. Не переживи Достоевский гражданскую казнь и “мертвый дом”, едва ли он стал бы тем, кого знает весь мир.
И все же человек не устает надеяться на добро и справедливость. Сейчас особенно.
Еще раз говорю: поэзия спасла душу народа. И русский поэт Александр Галич в послевоенный, но сходный по политической окраске с 1939-м год воскликнул: “Граждане, отечество в опасности – наши танки на чужой земле”. Это голос патриота. Такие слова содержат надежду на искупление нашей вины перед миром и перед собой.
Есть притча про философа, который подойдя к строящемуся зданию, спросил у работника, что тот делает. Тот с возмущением ответил: “Ты что, не видишь? Деньги зарабатываю”. Другой работник ответил: “Я камень обтачиваю”. Лишь третий работник на вопрос философа вознес взгляд к небу и сказал: “Я строю храм”.
Вот и мы с вами строим храм духовности.
Важно в деле духовного образования молодежи, нравственного возрождения России, что высокое педагогическое мастерство учителя, его светская образованность были дополнены определенным багажом неискаженных духовных знаний.
Уроки литературы, посвященные поэзии, формируют духовную сторону ребенка, помогают сопереживать, заставляют душу “трудиться”, “учат по-человечески страдать” (Я. Полонский). Сын Божий говорил: “Проявляйте милосердие.… Как вы хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними”. Попытаемся строить свои уроки так, чтобы эти мудрые слова отозвались добротой, сочувствием в душах наших учеников.
Школе не стоит игнорировать духовный опыт, накопленный веками.
На полотне И. Левитана “Над вечным покоем” природа одухотворена Вода колышется в громадной чаще, небо объято движением, “земная” часть картины – включается в вечную духовную жизнь природы.
Раздумья о жизни и смерти человека, о бессмертии, о душе, о духовности.
Все вечно… Все духовно.
