Цели:
- Познакомить с биографией Е.Родионова.
- Воспитывать у учащихся чувство любви и преданности Родине на примерах и подвигах героев нашего времени.
- Воспитывать память о героях локальных войн, готовность к выполнению гражданского долга: сознательному и добровольному служению своему народу.
Оборудование:
- портреты Е.Родионова (см. Приложение);
- две свечи около него;
- аудиокассета с песней Высоцкого «На братских могилах»;
- песня «Журавли» в исполнении М. Бернеса.
Достаточно мгновения, чтобы стать героем,
Но необходима целая жизнь,
Чтобы стать достойным человеком…
Очень часто мы говорим, вспоминаем о ветеранах ВОВ, тружениках тыла. Но среди нас живут люди или память о тех, кто прошёл «ад» Афганистана, Чечни. (см. Приложение 1)
(Звучит песня в исполнении М. Бернеса «Журавли»).
Война! Явление жёсткое, страшное. Но пока существует на земле злоба, ненависть, будут существовать и войны, которые наносят боевые раны людям, уносят жизни дорогих и близких для нас людей. Российским людям свойственна любовь к родному краю. К тому месту, где они родились и выросли. (см. Приложение 2)
Уважаемые гости, ребята! Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память нашего земляка Евгения Родионова.
(Учитель зажигает у портрета Е. Родионова 2 свечи.)
Евгений Родионов родился в Пензенской области, в селе Чиберлей, что в переводе означает – чистая вода, в семье Александра Константиновича и Любови Васильевны Родионовых 23 мая 1977 года. По настоянию верующей бабушки он был крещён в детстве и от неё же воспринял основы Православной веры.
Вся жизнь семьи была связана с лесом. Женина бабушка (папина мать) пятьдесят лет отдала выращиванию леса. Родители Евгения много лет проработали на деревообрабатывающем комбинате. Обстоятельства сложились так, что после развода с мужем, Женя остался вдвоём с матерью. Они переехали под Москву, в подольский посёлок Курилово, там Женя и пошёл в школу. Учился Женя всегда легко, с удовольствием. Увлекался выжиганием по дереву, отливкой по металлу. В свободное время помогал матери. Женя отличался спокойным, но сильным характером.
У Жени было редкое для сегодняшнего времени взаимное доверие к матери. Он любил её.
Мама Жени вспоминает: «Наша семья держалась истинной, настоящей любовью. Когда на свете всего два человека – один старший, другой совсем маленький, и ниоткуда нет поддержки – ни моральной, ни материальной, никакой вообще, очень важно выжить, и жить достойно. Я всегда работала – сначала на двух работах, потом на трёх, хотела, чтобы Женя не чувствовал себя обделённым, хотела, чтобы мой сын мною гордился. И Женя, видя это, очень рано повзрослел.
В нашем крохотном жилище (в девятиметровой комнате мы прожили 13 лет), он уже в семилетнем возрасте был мужчиной. Я не помню его ребёнком. Он всегда был мне, прежде всего другом, братом, отцом, я не знаю, кем ещё, у меня в Курилово не было ни подруг, ни родных, никого, он один-единственный на свете понимал меня и любил. Мне казалось, что не я его, а он меня воспитывал».
Детям порой задают вопрос: «Ты, чей сын, мамин или папин?». Женя был маминым, но отнюдь не маменькиным. Рос физически крепким и здоровым ребёнком, занимался боксом, на одном из турниров даже занял призовое место. Но внезапно ушёл оттуда, сказав только: «Не могу бить людей по лицу».
Хорошо закончив 9 классов, Евгений, для того, чтобы помочь матери, решил оставить школу и пойти работать на мебельную фабрику. Работа мебельщика ему нравилась, да и заработок был приличным. Женя овладел специальностями сборщика, обойщика и раскройщика. Как вспоминает мать, Любовь Васильевна Родионова, она и на трёх работах столько не получала.
Любовь Васильевна вспоминает, что Женя со своей первой получки хотел купить магнитофон и поехал за ним на рынок. Вернулся без магнитофона, но такой счастливый, достаёт из рукава махонького трёхнедельного карликового пуделька и говорит: «Мама, посмотри, какая прелесть!» Мне стало как-то не по себе: таким тяжёлым трудом это всё заработано! Я его спрашиваю: «За сколько же ты её купил?», а он мне ответил: «Я её не покупал. Это она меня купила. Стояли люди, любовались собачкой, я подошёл, и она лизнула меня в лицо».
Жизнь потихоньку стала налаживаться…Тогда, в 1994 году Родионовы переехали в двухкомнатную квартиру. А через год, когда ему исполнилось восемнадцать лет, Евгения призвали в армию.
Уходя в армию, Евгений ещё не определил свою будущую профессию. Он владел несколькими смежными специальностями мебельного дела, незадолго до призыва окончил автошколу и получил водительские права двух категорий. Но самой первой, ещё детской мечтой, которую он всегда хотел осуществить, было приготовление пищи. Наверное, он стал бы хорошим поваром, потому что был добросовестным, старательным, ответственным, а главное, любил готовить и кормить людей. Ему нравилось доставлять людям радость.
«Когда прислали повестку в военкомат, пошёл сразу – рассказывает Любовь Васильевна. – И он, и другие ребята из его компании, все прекрасно понимали, что есть вещи, которые хочешь, не хочешь, а делать надо. Ни о каком увиливании от армии вопрос никогда не стоял».
25 июня 1995 года Евгений последний раз ушёл из дома. Как парня крепкого, не имевшего отклонений и приводов в милицию Евгения определили в пограничные войска. Курс молодого бойца проходил в учебке г. Неман Калининградской области. Военная специальность – гранатомётчик.
Любовь Васильевна не видела, как её сын впервые, надев военную форму, давал присягу на верность Родине, но она знала, как для него это было важно и ответственно.
Женя очень гордился, что он пограничник, что занят настоящим делом, которое нужно Родине. Он написал заявление, в котором просил отправить его добровольцем в Чечню, а в письме матери сообщил: «Из нашей части всех посылают в горячие точки, и я уже написал рапорт. Не волнуйся, зато вернусь на полгода раньше, ведь кто-то должен служить и там!»
Узнав об этом, Любовь Васильевна не была против, она всегда серьёзно и уважительно относилась к решениям сына.
Перед отъездом в Чечню Жене дали семь дней отпуска. Любовь Васильевна приехала к сыну. Это были самые счастливые дни в их жизни. Ярко светило солнце на лазурном, чистом небе, и они гуляли по городу Неман. Мать гордилась, что рядом с ней идёт взрослый мужчина, красивый, высокий – и это её сын. На Женю смотрели девушки, а у него щёки краснели – он очень этого смущался. Однажды долго молча стояли у братской могилы воинов, погибших в годы ВОВ. Там и сфотографировались на память, не подозревая, что запечатлённое в кадре драгоценное мгновение станет последней в этой жизни Жениной фотографией.
«Женя, там идёт война, ты даже не знаешь, насколько это серьёзно. Там уже есть пленные, есть погибшие, и если что случится, ты ведь знаешь, мне не пережить», – отговаривала его Любовь Васильевна. Увидев, как побледнела мать, Евгений попытался её успокоить:
«Мама…– ответил ей Евгений. – От судьбы ещё никто никогда не ушёл. Я могу выйти на дорогу, и меня задавит машина. Тебе что, от этого будет легче?..
А плен… Плен это уж как повезёт…» Эти слова оказались пророческими.
Уже год шла первая чеченская война. Российская Армия разбила незаконные вооружённые формирования дудаевцев. Недобитые бандгруппы прятались по горам. Недалеко от Чечено-Ингушской границы располагается чеченское селение Басмут. С самого начала войны боевики стали укреплять его по всем правилам фортификации. Гарнизон Бамута составлял порядка тысячи человек. Одним из командующих гарнизона был «бригадный генерал» Хайхароев.
Ночью 13 февраля он возвращался из Ингушетии со своими боевиками на машине «скорой помощи». Их путь проходил через контрольно-пропускной пункт, который находился на административной границе Чечни и Ингушетии. Маленькая будка – без связи и света, без какой-либо огневой поддержки – на единственной в горах «дороге жизни», по которой перевозились оружие, боеприпасы, пленные, наркотики… В эту ночь на дежурство заступили Евгений Родионов, Андрей Трусов, Игорь Яковлев, Александр Железнов. Русские солдаты остановили машину с боевиками и начали проводить досмотр.
В это время из «скорой» выскочили чеченские головорезы и напали на ребят. Это было так неожиданно и внезапно, что ребята не успели сделать ни одного выстрела. Ни офицера, ни прапорщика на контрольном пункте не оказалось. Произошёл короткий рукопашный бой. Русские воины мужественно сопротивлялись, но силы были не равны. Женю и троих его товарищей затолкали в «скорую» и увезли в Чечню, в горы.
Сижу за решёткой в темнице сырой…
Эти строки пушкинского стихотворения «Узник», которое совсем недавно заучивал школьник Женя, готовясь к уроку литературы, вдруг ясно всплыли в памяти солдата, воина Федеральных войск Евгения Родионова, когда он очнулся…
Первое, что увидел Евгений, было грозное кавказское небо за решёткой, крепко укрывающей окно тёмного сырого полуподвала. Потом припомнился недавний горячий бой. Контузия и пленение вместе с тремя такими же молодыми солдатами – Александром Железновым, Андреем Трусовым и Игорем Яковлевым.
Три с половиной месяца продолжались пытки и мучения. Почти ежедневно ребята подвергались пыткам, избиениям. Обессиленных, полуголодных, их ещё и принуждали работать. Тяжело было каждому, но более всего доставалось от чеченцев Евгению Родионову – потому что на нём единственном из всех был нательный крест, с которым он не расставался никогда. Это вызвало особую ярость. От него требовали, если хочет остаться в живых, снять крест, то есть отречься от Христа и принять мусульманство. Принять веру врага – значит взять в руки оружие и стрелять по своим.
Не раз на глазах пленных чеченцы расправлялись с «неверными» – отрубали руки, ноги, выкалывали глаза. И сами по себе вспоминались Евгению всё новые и новые строчки полузабытого стихотворения:
Вскормленный в неволе орёл молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюёт под окном.
Клюёт и бросает, и смотрит в окно,
Как будто со мною задумал одно;
Зовёт меня взглядом и криком своим
И вымолвить хочет: «Давай улетим.
Мы – вольные птицы; пора, брат, пора!..»
Русские парни хорошо понимали, что каждый день их жизни может оказаться днём последним. Поэтому, едва оправившись от ран, решили бежать. К сожалению, не смогли они, подобно пушкинскому орлу, подняться в небо и умчаться –
Туда, где за тучей белеет гора,
Туда, где синеют морские края,
Туда, где гуляют лишь ветер да я!...
Не смогли ребята добраться туда, где не спали по ночам их матери, находившиеся в тревожном ожидании, после сообщения из части: «ваш сын пропал без вести». Но не давали воли слезам – ещё надеялись на чудо.
Чуда не случилось. Вновь пленные беглецы подвергались ещё более жестоким, бесчеловечным пыткам и страданиям.
Развязка произошла в день рождения Евгения 23 мая 1996 года, в день православного праздника Вознесения Господня. В этот день Жене исполнилось 19 лет. Его вместе с остальными солдатами вывели в лес под Бамутом.
С тех пор, как их взяли в плен, сто дней и ночей четверо сыновей России ждали, верили, надеялись, просто представить себе не могли, что Родина-Мать обернётся по отношению к ним злой мачехой. Перед смертью им ещё раз предложили изменить присяге, отказаться от Родины и от матери. Жене в последний раз предложили: «Сними крест! Аллахом клянёмся, житьбудешь!!!» Какой же силы воли должны обладать молодые, полные сил восемнадцатилетние парни, чтобы на краю могилы, под свист ледяного дыхания смерти, не уцепиться за спасительную соломинку, не выбрать жизнь, пусть даже жизнь предателя, но жизнь! Солдаты России объяснились Родине-Матери в любви и выбрали вечность. Сначала убили друзей Евгения, тех, с которыми он был на своём последнем пограничном дежурстве. Потом в последний раз предложили: «Сними крест! Аллахом клянёмся, жить будешь!!!» Евгений не снял. И тогда его хладнокровно казнили. Евгений был обезглавлен.
А в подмосковном Курилове Любовь Васильевна, после взятия Евгения в плен, получила телеграмму, в которой говорилось, что её сын самовольно оставил часть. Честный, принципиальный, всегда верный данному слову её Женя. Этого просто не могло быть, это была неправда. Мать поняла, что в дом пришла непостижимая беда. Многие семьи по всей России получали подобные телеграммы. Некоторое время прошло в переписке с войсковой частью. Она убеждала, что сын не мог дезертировать. Почувствовав беду, мать решила ехать к последнему месту службы сына – на чечено-ингушскую границу. Командир части, где служил Евгений, полковник В. Н. Буланичев извинился за телеграмму и сказал:
«Да, действительно, вышла ошибка, ваш сын пропал без вести…»
И Любовь Васильевна, как только это узнала, начала поиски сына. «Я посмотрела на карте эту Чечню, – вспоминает Любовь Васильевна, и подумала: «я всю её, как говорится, руками переберу и найду сына. Живого, изувеченного, мёртвого – любого». Она прибыла в Ханкалу, туда, где в надежде найти своих пропавших детей собирались отцы и матери со всей России.
Девять месяцев искала Женю по всей Чечне, множество фотографий сына раздавала Любовь Васильевна чеченским посредникам, надеясь узнать хоть что-то. И только 21 сентября, в день Рождества Пресвятой Богородицы, Любовь Васильевна узнала, что Евгений казнён и похоронен в Бамуте. В тот момент, когда он был казнён, она находилась рядом, всего в семи километрах от него.
Чтобы найти тело Евгения и потом вывезти его, вместе с другими погибшими товарищами, на Родину, – Любовь Васильевне пришлось заложить собственную квартиру. За бешеные деньги один из чеченцев согласился указать место захоронения.
«Нет такого посёлка, где бы я ни побывала, – рассказывает Любовь Васильевна. – Нет ни одного полевого командира, с которым бы не беседовала. Мне пришлось пройти все муки, все круги ада, какие только есть на земле. Видно, Господь меня водил по тем дорогам, где я ходила и не подорвалась, хотя мин там было больше, чем камней. Видно, он меня защищал от бомбёжек, не дал мне возможности погибнуть, посчитал, что мой долг, долг матери – найти сына, чтобы похоронить его в родной земле; похоронить так, как хоронили наши деды и прадеды, по христианскому обычаю, с преданием земле.»
Вместе с солдатами не по одному разу обошла она все окрестности села, метр за метром, изучая каждый клочок земли, прежде чем обнаружили они место захоронения расправы над пленными воинами. Ночью, с сапёрами, при свете фар, раскопали яму, в которую были брошены тела четверых ребят. Сына Любовь Васильевна узнала по крестику, который остался на шее обезглавленного тела, и другим приметам, «которые знает только мать».
Мать воина-мученика вывезла тела всех четверых в Ростов. Пока перевозила тело сына в Ростов, он снился ей, всё просил: «Мама, помоги!» И мать солдата вновь вернулась в Бамут – за головой Евгения. Ей даже довелось – глаза в глаза – взглянуть на мучителя и палача своего родного сына – когда она получала из его собственных рук голову Евгения.
20 ноября 1996 года Любовь Васильевна привезла тело сына на Родину, домой, в посёлок Курилово.
Друзья Евгения выбрали хорошее место для могилы на ближайшем кладбище села Сатино Русское, рядом с храмом Вознесения Господня. Местный батюшка совершил отпевание.
На 5-й день после похорон Любовь Васильевне приснился сын, по её словам, уже «радостный и сияющий». В этот день, пролежав долгое время на могиле сына, скончался отец Евгения Александр Константинович, не отходивший от могилы сына, – у него не выдержало сердце.
Похоронив Женю на сельском кладбище, в подмосковной деревушке Сатино Русское, Любовь Васильевна и не думала, что за 12 лет её сын из казнённого солдата превратится в мученика за веру.
На его могиле теперь почти всё время горит лампадка. А на кресте, установленном над могилой, – надпись: «Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, защищавший Отечество и не отрёкшийся от Христа, казнённый под Бамутом 23 мая 1996 года».
Со всех уголков мира приезжают сюда люди поклониться русскому солдату, и его подвигу, не предавшему ни Родины, ни Веры. Он стал символом мужества и несгибаемости русского народа перед лицом мирового зла. Русские парни стремятся быть похожими на мученика Евгения; девушки несут на его могилу цветы, ветераны оставляют свои боевые награды.
«Однажды на могилу сына приехал один из ветеранов ВОВ, – вспоминает Любовь Васильевна. Он снял с себя награду – медаль «За отвагу», положил её на могильный камень и сказал: «Я, дочка, знаю, что такое война, и считаю: он достоин этой медали. Он душу России спас!»
Как-то на могиле сына Любовь Васильевна встретила приехавшего издалека пожилого монаха. Паломник приложился к кресту и, помолясь, сказал: «Не скорби, мать, ему не больно было. Господь ему помог».
Почитание воина-мученика растёт. Сейчас у входа в школу, где учился Евгений, установлена мемориальная доска героя-пограничника. Вышел документальный фильм, посвящённый ему. В храмах можно встретить брошюру с его жизнеописанием. Появились Женины иконы, правда, пока неофициальные. На всех он – с нимбом над головой, как традиционный святой.
Русские христиане обрели в его лице ещё одного Небесного покровителя. Люди, попавшие в беду, пишут записки, прося его о заступничестве.
Нательный крестик Евгения Родионова передан матерью в храм Николая в Пыжах, что на Ордынке г. Москвы, и хранится, как святыня, в алтаре. После литургии кладут на аналой Женин крестик – символ христианской победы над силами зла.
Точная копия нательного креста Евгения Родионова, многократно увеличенная, установлена сейчас на вековом дереве, ставшем безмолвным свидетелем злодейской расправы боевиков над молодыми солдатами. На месте их казни другие, такие же молодые воины, установили металлический крест. Часто горят здесь поминальные свечи, которые зажигают и военнослужащие комендантской роты, и местные жители. С ранней весны до поздней осени цветут вокруг креста четыре куста подмосковных фиалок и горных кавказских примул, посаженных матерью Евгения – Любовью Васильевной Родионовой.
Государство наградило посмертно рядового Родионова орденом Мужества.
А 22 марта 2006 года протоиерей Димитрий Смирнов, председатель Синодального отдела по взаимодействию с Вооружёнными силами и правоохранительными органами, вручил матери Евгения Родионова награду, присвоенную Жене посмертно – орден «Слава России».
По большому счёту Евгений и его однополчане младший сержант Андрей Трусов, рядовой Игорь Яковлев, рядовой Александр Железнов, претерпели мученическую кончину, до последних мгновений жизни безропотно неся свой тяжкий крест страданий и испытаний за верность Отчизне и Веру. И в первую очередь Евгений, – православный христианин, так и не снявший своего креста. Сколько бы не пытались чеченцы сорвать его у парня с груди, им это не удалось.
В защиту не только друга, но и этого крестика, маленькой частички веры и надежды, грудью вставали и все остальные пленники.
Как мог обычный российский пограничник найти в себе силы для совершения столь редкого в наши дни подвига. Ведь он вырос в обычной советской семье. Никто не водил его в церковь и не приобщал к Вере. Правда, однажды, в 12 лет он удивил мать, надев на себя крестик. Женя не снимал его и при людях, хотя в те времена крестик на шее подростка у многих вызывал неодобрение. Совесть – это голос бога в душе человека – стала мерилом его поступков. Она оказалась сильнее смерти.
Некоторые задают вопрос: «Что же особенного совершили Евгений и его однополчане?
Ни в одном бою не участвовали. Ни одного танка-самолёта не подбили. Никого даже не спасли, рискуя жизнью». Это правда. Только не вся. Пусть они не участвовали в бою, не подбили ни одного танка, самолёта, никого не спасли, рискуя жизнью. Ничего такого не совершили, потому что не успели. Просто не успели. Потому что попали в страшный плен.
В наше время, полное изменой, трусостью и обманом, вдали от родных и близких, восемнадцатилетние мальчишки в плену не стали предателями. Остались людьми и предпочли смерть бесчестию. Много это или мало? Подвиг это или нет? Пусть каждый мысленно поставит себя на место одного из этих мальчиков. Пусть хотя бы на мгновение представит холодный февраль 1996 года, чеченский каменный мешок с решёткой, без отопления, голод и избиения, унижения и изощрённые пытки, в которых так изобретателен «свободолюбивый» и «гордый» народ Ичкерии. Сколько таких мгновений было в ста длинных-долгих днях и ночах плена? И ежедневное предложение прекратить всё это тотчас же в обмен на принятие мусульманства…
Какую же силу духа, какое мужество и любовь к Родине нужно иметь, чтобы не стать там иудами. Хорошо, сидя в комфортабельных квартирах за чашкой чая рассуждать о где-то идущей войне, судить-рядить об её причинах и последствиях, победах и поражениях. Ребята не рассуждали. Они просто отдали жизни. Они отдали самое дорогое, что только имели, за Отечество. (см. Приложение 3)
Давайте почтим память о Евгении и его однополчанах Андрее Трусове, Игоре Яковлеве, Александре Железнове минутой молчания.
(Минута молчания.)
Давайте поклонимся низко до земли маме Евгения, простой русской женщине, воспитавшей сына-героя.
Весь тот кошмарный год жизни и всю нынешнюю жизнь Любови Васильевны Родионовой можно назвать двумя словами – подвиг матери. Она ждала и верила в спасение сына – но не случилось этого. Любовь Васильевна до сих пор по ночам слышит автоматные очереди и, сжимаясь под одеялом, ждёт удара! Ведь она сама тоже побывала в плену, три дня прожила в заложниках. От боевиков Любовь Васильевна и узнала подлинную историю крестного пути своего сына. Но она не ожесточилась, не ушла в себя. Свою нерастраченную любовь отдаёт она всем нынешним солдатам части. Любовь Васильевна стала постоянной гостьей в воинском подразделении.
Сейчас эта героическая женщина собирает продовольствие, одежду, предметы гигиены и сама отвозит их в Чечню, сама раздаёт солдатам, пограничникам на горных заставах, десантникам, потому что все они теперь её сыновья. Там, в Чечне её знают все, и называют просто – Женина мама. Солдаты зовут мамой. Эта маленькая, хрупкая, не очень здоровая женщина совершенно бескорыстно, не напоказ делает большое, великое, мужское дело – соединяет народ и армию.
А ещё есть у неё мечта: чтобы одна из погранзастав носила имя Жени.
«Я бы всё сделала, чтобы она стала лучшей», – говорит Любовь Васильевна. Она гордится своим сыном – за то, что не оставил ей выбора между гордостью и позором. «Он не герой, он обычный человек, – любит подчёркивать мать. – И поступил так, как должен был поступить».
Как известно, войны не заканчиваются, когда смолкает оружие. Они живут в душах тех, кто в них участвовал. И это война не заключение. Пока мы живы, всегда должны помнить о тех, кто не пришёл с поля боя. А сколько их безымянных солдат, не вернувшихся с поля боя. И каждого где-то ждёт мать, любимая, родные. Вечная им память.
(Исполняется песня В. Высоцкого «На братских могилах».)