На фоне музыки
1418 дней —
и в каждый военный миг
Падал солдат
Кружилось крыло,
Державшее в небе их
И стяк святой развивался опять –
Вставала за ратью рать
1418 дней –
Миллионы вдов и сирот
С глазами горше осенних дождей,
Застивших небосвод.
Вед. - Четыре года обожженных километров, чужой боли и памяти сотни тысяч, миллионы судеб, женщин, рассказов и стонов, слез и воспоминаний.
Женская память захватывает тот материк чувства на войне, который обычно ускользает от внимания. То, что женщине запомнила, вынесла из смертельного ада, сегодня стало уникальным духовным опытом, опытом беспредельных возможностей.
Ведь для того, чтобы победить всем, народу всему победить, надо было победить каждому, каждому в отдельности. Не выделяя женщин и мужчин. У войны не женское лицо и женщина должна была быть в двойне сильной, чтобы выдержать самой и вывести мужчин за собой.
Солдат метался: бред его терзал.
Горела грудь. До самого рассвета
Он к женщинам семьи своей взывал,
Он взывал:- Мама, где ты, где ты? —
Искал её, обшаривал тьму…
И юная дружинница склонилась
И крикнула – сквозь бред и смерть – ему:
- Я здесь, сынок! Я здесь, я рядом, милый!
И он в склоненной свою мать узнал.
Он зашептал, одолевая муку:
- Ты здесь? Я рад. А где ж моя жена?
Пускай придёт, на грудь положит руку. -
И снова наклоняется она,
Исполненная правдой и любовью.
- Я здесь, - кричит, - я здесь, твоя жена,
У твоего родного изголовья.
Я здесь, жена твоя, систра и мать.
Мы все с тобой, защитником отчизны.
Мы все пришли, чтобы тебя поднять,
Вернуть себе, отечеству и жизни.
Ты веришь, воин. Отступая, бред
Сменяется отрадою покоя
Ты будешь жить. Чужих и дальних нет,
Покуда сердце женское с тобою.
Вед.— Гитлер жаловался своим генералам: “Россия воюет не по правилам”. ”Не по правилам “- это сожжоная пшеница приготовлена к отправке в Германию, листовки с информацией Совинформбюро в центре оккупированого города, дерзкие партизанские налеты, ночные взрывы вражеских эшелонов. Это сотни больных и малых подвигов известных и неизвестных женщин в шинелях и без них, медицинских и у станков.
Мы легли у разбитой ели,
Ждём, когда же начнёт светлеть.
Под шинелью вдвоём теплее
На продрогшей, сырой земле
- Знаешь Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то в яблочном захолустье
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня лишь она одна.
Пахнет хате, квашнёй и дымом,
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждёт
Знаешь Юлька. Я против грусти.
Но сегодня она не в счет…
Отогрелись ели-ели.
Вдруг нежданный приказ: ”Вперёд!“
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.
С каждым днём становилось горше,
Шли без митингов и знамён.
В окружение попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку,
Мы пробирались по чёрной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы,
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?
Её тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.
Там на фронте каждый рисковал своей жизнью. А сёстры милосердия рисковали своей жизнью, спасали сотни других.
Сто раненых она спасла одна
И вынесла из огневого шквала,
Водою напоила их она
И раны их сама забинтовала
Под ливнем раскалённого свинца
Она ползла, без остановки
И, раненого подобрав бойца,
Не забывала о его винтовке.
Когда она ползла в 101 раз,
Её сразили осколком мины лютой…
Склонился шелк знамен в печальный час,
И кровь её пылала в них как будто.
Вот на силках девушка лежит.
Играет ветер прядкой золотистой,
Как облачко, что солнце скрыть спешит,
Ресницы затенили взор лучистый,
Спокойная улыбка на её
Губах, изогнуты спокойно брови,
Она как будто впала в забытье,
Беседу оборвав на полуслове.
Сто жизней молодая жизнь зажгла
И вдруг сама погасила в час кровавый...
На сто сердец на славные дела
Её посмертной вдохновятся славой.
Погасла, не успев расцвесть, весна.
Но, как заря рождает день, сгорая,
Врагу погибель принеся, она
Бессмертною осталась умирая.
Вед.
Дни и ночи у мартеновских печей
Не смыкала наша родина очей.
Всё для фронта! Всё для победы! Да, люди отказывали себе в самом необходимом, но отдавали для разгрома врага последнее. Люди работали сутками, опровергая все представления о человеческих возможностях. Это в основном женщины, старики и дети. Эвакуированные находили себе временный приют. Люди теснились и без того не очень-то просторных квартирах. Они делились всем, что у них было. Такая была норма жизни, норма отношений.
- Женщины собирали посылки на фронт, встречали эшелоны с ранеными, прикармливали их, помогали чем могли.
- Колхозные поля, фермы — вся нелёгкая сельская работа легла на плечи женщин.
- Женщина в себе воплощала три силы: Любовь, Надежду и Веру.
(песня)
- Фронтовые письма… Написанные в перерывах между боями, на недолгих перевалах и в окопах перед атакой, ставшими бесценными документами.
Фронтовые письма женам, невестам, подругам удивительны. Они пронизаны любовью, надеждой на будущее и вера, безграничная вера в Победу. Эти фронтовые письма творили Победу.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Жёлтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придёт,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждёт.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора,
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горное вино
На помин души…
Жди, И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня тот пусть
Скажет: ”Повезло“.
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, -
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Фашистские изуверы не щадили ни женщин, ни детей. Так появилась блокада Ленинграда, голод, холод, пайка хлеба смешалась с отрубями и Дорога жизни. Умирали семьями. По утрам машина на улицах собирала трупы людей. Живые не имели сил, чтобы захоронить родных и близких. В городе была съедена вся живность. Не осталось ни кошек, ни птиц. И даже в блокадном Ленинграде женщины воевали с врагом. Вот эти сводки из тетради А.Ломакина.
- Поднято на чердак 20 кубометров песка, проведен кран, пол выложен кирпичом. Поднято 9 ванн емкостью 34-40 ведер каждая. Проложен трап на крыше.
- Собрано металлолома на сумму 500 рублей. Сбор оборудования для госпиталей – всего 161 штук и тёплых вещей бойцам — всего 111 штук.
- Выпущено 12 боевых листов, проведено18 собраний, поставлено 24 доклада, проведено 37 бесед.
Но город жил, работал, сражался. Состояние оборонной работы было на высоте. Люди превратили город в подлинную крепость обороны. Каждый день, каждый час этих скромных самоотверженных людей был подвиг.
(на фоне музыки “Какой бы мы счастливой были парой, мой милый, если б не было войны ”.)
Падают солдаты, полыхают земля и небо. В последнем рывке поднимается в атаку красноармеец и падает, сражённый. “Прими, родимая земля, безвестных. Они стояли за тебя”. И ещё одной вдовой стало больше.
Вдовы. Их мужья отдали жизнь за Родину. Ни у разъединой муж не вернулся домой. И многие не видели их могил, чтобы постоять там в молчании, положить цветы. Они выдержали всё, вырастили детей и внуков.
Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины,
Как шли бесконечные злые дожди,
Как кринки несли нам усталые женщины
Прижав, как детей, их груди!
Как слёзы вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: ”Господь вас спаси“!
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси…
(песня “Тёмная ночь”)
Тёмная ночь только пули свистя по степи,
Только ветер гудит в проводах,
Тускло звёзды мерцают.
В тёмную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.
Ты встаёшь, как из тумана,
Раздвигая грудью рожь,
Ты ему навстречу, Анна,
Белым лебедем плывёшь.
Мягких трав великолепье,
Тишина у той тропы…
Но глухой разрыв над степью
Поднял землю на дыбы.
Уходят эшелоны
И ты глядишь им вслед,
Рязанская мадонна —
Солдатка в двадцать лет.
И уже в дожди косые
Под прощальный перестук
Стали женщины России
Горькой памятью разлук.
На продымленных перронах
Да с грудными на руках —
Наши матери и жены
В русских вязаных платках.
Не просыхали глаза матерей от слёз. Одного за другим провожали они сыновей на фронт. Простится мать и долго смотрит на дорогу— по этой дороге ушли её соколы на встречу взрывам и пулям, чтобы защитить её, мать, и всю строну. Молила бога: Сохранить в живых. И ждала вестей.
Какая мука для матери — не известность. Она всегда кажется лишь незнанием того, что уже случилось. И всё-таки оставляет надежду. Сомнения и страх рвали сердца матерей. На сердце ложилась кручина Чорная.
Песня:
Поседела мать за 30 лет
А вестей от сына нет и нет.
Но она всё продолжает ждать
Потому, что верит, потому что мать.
И на что надеется она
Много лет как кончилась война.
В парке у Мамаева кургана
Посадила яблоню вдова.
Прикрепила к яблоне дощечку,
На дощечке вывела слова:
“Муж мой был на фронте лейтенантом,
Он погиб в 42 году,
Где его могила, я не знаю
Так сюда поплакать я приду.”
Посадила девушка берёзу:
“Своего не знала отца,
Знаю только, что он был матросом,
Знаю, что сражался до конца.”
Посадила женщина рябину:
“В госпитале умер он от ран,
Но свою любовь я не забыла,
Потому хожу я на курган.”
Пусть с годами надписи сотрутся,
Их никто не сможет прочитать,
Будет к солнцу дерево тянутся
И весною птицы прилетать.
И стоят деревья, как солдаты,
И в буран стоят они, и в зной.
С ними те-погибшие когда-то -
Оживают каждою весной.
Горе было общее, хотя у каждого был свой жребий, свою страшную взятку война ещё долго продолжала брать. Лагеря. Сначала чужая потом свои. Истязания, допросы, унижения. Можно представить себе нравственный поединок: избытые (“Половина волос у меня вырвано, а до этого было две толстых косы”), полуголодная (“Сначала хотела: кусочек бы хлеба маленький-маленький, потом – ну хоть бы корочку, затем — хоть бы крошечки”) узница и сытый, сильный мужчина, надсмотрщик. Они, те узницы из женских бараков военных и после военных чудом остались живы. Даже после войны им трудно было и долго возвращаться к мирной жизни. Через репрессии, через ад.
(песня)
Велики наши человеческие долги за ту беспощадную войну. Мы должны. Весь мир должен, который они спасли.