Ход урока
- Вступление учителя.
- Слово о художнике и его картинах (сообщение учащегося).
- Историческая справка (слово учителя).
- Биография Морозовой (сообщение учащегося и слово учителя).
- Словарная работа.
- Работа по плану (по вопросам учителя).
- Заключительное слово учителя. Обобщение всего сказанного.
- Написание черновиков.
Эпиграф:
“Персты рук твоих тонкостны,
а очи твои молниеносны.
Кидаешься ты на врагов,
как лев”.
Протопоп Аввакум о Ф. П. Морозовой.
1. Вступление учителя:
Вы входите в один из залов Третьяковской галереи, и прямо перед вами во всю ширь большой стены висит необыкновенная картина. Вы видите ее издали, еще на подходе. Вы видите, как живую, непокорившуюся боярыню, высоко поднявшую руку с пальцами, сложенными в двуперстие, прекрасную и грозную в своем мятежном порыве, юродивого, сидящего в лохмотьях прямо на снегу, единственного, кто открыто осмеливается поддержать опальную боярыню. Вы видите сестру Морозовой, княгиню Урусову, в отчаянии ломающую пальцы, идущую рядом с розвальнями. Вы видите узкую, покрытую глубоким снегом улицу, церквушку, толпу, сквозь которую движется скорбный поезд, - друзей и недругов Морозовой.
Сочувствие и тревога, насмешки и издевательства, скрытая любовь и явная ненависть – и над всем этим резко очерченный профиль Морозовой, ее воля, ее вера. Измученная, но непокорившаяся, закованная в кандалы, но не побеждённая – такой запоминается Морозова, такой во всей глубине ее трагедии и изображена она у Василия Ивановича Сурикова, величайшего русского живописца.
На сегодняшнем уроке вы познакомитесь с героическим народным характером, вызывающим восхищение. Мы попытаемся “прочесть” это историческое полотно, почувствовать его живописное очарование и отобрать материал для сочинения.
Но сначала послушаем сообщение о художнике В.И. Сурикове и о его картинах.
2. Слово о художнике и его картинах (сообщение учащегося).
Василий Иванович Суриков принадлежит к числу гениальнейших художников русского и мирового искусства. Родился он в 1848 году в городе Красноярске в казачьей семье. Детские и юношеские годы будущий художник провёл в Сибири. Рисовать Василий начал ещё в детстве: “Ещё, помню, совсем маленьким был, на стульях сафьяновых рисовал… Мне 6 лет было – я Петра Великого с чёрной гравюры рисовал. А краски от себя: мундир синькой, а отвороты брусникой…”.
В 13 лет Василий окончил с похвальным листом Красноярское уездное училище. Ему уже тогда пророчили славу художника. Но трудное материальное положение семьи не позволяло думать об исполнении заветной мечты. Да и негде было в Красноярске учиться искусству живописи. И Суриков поступает писцом в Губернское управление. Ежедневно отправлялся он в длинное деревянное здание на Старой площади и переписывал каллиграфическим почерком различные докладные записки, письма и т.д. Поступив на службу, Суриков не забросил свои занятия живописью и рисованием. Но занятия живописью урывками, в свободное от службы время, и без систематического плана уже не могло удовлетворить будущего художника. Ему надо было учиться дальше в художественной школе. Случай помог найти решение.
Верхний этаж в доме Суриковых снимал командир казачьей сотни Корх, который женился на Вере Павловне Замятниной – дочери губернатора Замятнина. Она знала о способностях Сурикова к рисованию. Вероятно, от дочери узнал об этом и губернатор. Вскоре состоялось и личное знакомство губернатора с молодым писарем. О непосредственном поводе этого знакомства существуют различные рассказы. Вот один из них: “Василий Иванович на листе чистой бумаги нарисовал муху и дал лист столоначальнику, который шел к губернатору Замятнину для доклада. Тот незаметно положил на стол губернатора лист с нарисованной мухой и, сделав доклад, ушел. Замятнин имел привычку, просматривая еще раз выслушанный доклад, ходить взад и вперед по кабинету. Вот он идет мимо стола, видит – сидит муха. Он машинально махнул рукой, чтобы её согнать. Идет обратно, опять муха сидит, и на том же месте. Опять махнул и прошел дальше – так несколько раз. Наконец заинтересовался, взял лист в руки и убедился, что муха эта нарисована. Призвал к себе столоначальника и спрашивает: “Это кто сделал?” - “Это у нас писец Суриков, хорошо рисует” (а его все любили). – “Позовите его ко мне”. Приходит. - “Это ты рисовал?” - “Я, Ваше превосходительство”. “У тебя ещё есть рисунки?” - “Есть”. Посмотрев рисунки, Замятнин поручил Василию Ивановичу давать уроки рисования своей дочери.
Но этим дело не ограничилось. Отобрав из принесенных работ лучшие, Замятнин направил их в Академию художеств. В ответе сообщалось, что Суриков может быть “помещен в Академии”, но в её распоряжении нет никаких сумм, из коих могло бы быть оказано ему пособие, да и казенных воспитанников в Академии не полагается.
Замятнин решил изыскать средства, чтобы послать Сурикова в Академию художеств. С этой целью он устроил у себя обед, на который пригласил именитых людей города; за обедом завел речь о Сурикове и предложил организовать подписку на отправку Сурикова в Академию. Присутствующий среди гостей городской голова Красноярска золотопромышленник Пётр Иванович Кузнецов отклонил подписку и принял на себя все расходы по поездке юноши и по содержанию его в Петербурге. Переездом в Петербург завершается целая полоса в биографии будущего художника, связанная с Сибирью.
Василий Иванович в первые же годы своего обучения в Академии познакомился с превосходными произведениями русских художников, которые оказали на него сильное впечатление.
В 1875 году Суриков окончил полный курс Академии с золотой медалью и получил звание классного художника первой степени. Он посвятил своё творчество исторической живописи. И это не случайно. С детских лет его на каждом шагу окружала “живая старина”. Рожденный в старой казацкой семье, первые сведения о русской истории мальчик почерпнул от своих воинственных предков. Ермак - покоритель Сибири - для маленького Сурикова был таким же близким и понятным, как его родственники – казаки, пришедшие с Ермаком, которые основали Красноярск, участвовали в бунте против воевод. О декабристах Сурикову рассказала его мать. О боярыне Морозовой слышал от своей тетки по изустным преданиям!
Не удивительно, что Суриков с детских лет привык воспринимать исторические события не сквозь призму литературных описаний, а как события подлинные, даже личные, связанные с преданиями рода и передаваемые в рассказах и воспоминаниях членов семьи.
Вся жизнь В.И.Сурикова прошла в кропотливой работе. В 1876-77 г.г. молодой художник расписывает стены Храма Христа Спасителя в Москве, куда он окончательно переселяется с 1877 года.
Работа над картиной “Утро стрелецкой казни” определила будущий путь художника как художника исторического жанра. В 1883 году Суриков создаёт картину “Меншиков в Берёзове”. В 1887 году была экспонирована картина “Боярыня Морозова”.
После смерти жены Суриков уезжает в Красноярск. Поездка на родину вернула ему творческие силы. По впечатлениям сибирского быта Суриков пишет картину “Взятие снежного городка”, начинает собирать материалы к картине “Покорение Сибири Ермаком”. За эту картину Сурикову было присвоено звание академика.
В конце 1890-х годов Суриков начинает работу над картиной “Переход Суворова через Альпы”, знакомится с историей альпийских походов Суворова.
После поездки в Италию Суриков начинает работу над своей последней большой картиной “Степан Разин”.
Творчество Василия Ивановича Сурикова имело не только национальное, но и мировое значение. Глубокая самобытность его произведений, высокое живописное мастерство были по достоинству оценены современниками, близки и понятны людям нашего времени. Мы хорошо знакомы с творческим наследием Сурикова. Одна из гениальнейших работ художника, о которой сегодня мы будем говорить, - картина “Боярыня Морозова”. Первый эскиз этой картины Суриков датировал 1881 годом, а работу над картиной начал, видимо, в середине 1883 года и выставил её в 1887 году.
Уже первый эскиз “Морозовой” показывает масштабность замысла художника. Суриков намеревался создать картину, в которой действие развёртывалось бы в ясный зимний день на широкой площади, в присутствии огромной массы народа в ярких разноцветных одеждах Древней Руси, провожающего – кто плачем, кто смехом – страстную раскольницу Федосью Прокопьевну Морозову.
3. Историческая справка (слово учителя).
Кто же такие раскольники? Обратимся к истории.
Возникновению раскола предшествовали изменения в положении русской церкви. В 1652 году патриарх Никон провёл в России церковную реформу, которая и породила движение раскола. В чём она состояла?
Царь Алексей Михайлович хотел превратить церковь в надёжную опору самодержавной власти. Встала задача исправления церковных книг, т.е. устранения ошибок и искажений, возникших при переписке книг вручную.
При исправлении и царь, и Никон решили взять за образец для сверки греческие книги. Сличение русских рукописных книг с греческими дало совершенно неожиданный результат. Оказалось, что за 700 лет со времени введения христианства на Руси греческое богослужение претерпело значительные изменения и в текстах, и в обрядах, тогда как русская церковь в основном сохранила прежний богослужебный чин. В результате, когда Никон заменил старые книги и обряды новыми, получилось как бы введение новой веры. Легко себе представить, какое потрясение в умах и чувствах верующих людей России 17 века это должно было произвести. Движение протеста охватило широкие слои населения.
В 1652 году Никон провел ломку старых церковных обрядов: издал постановления о форме церковных поклонов, о крещении тремя перстами вместо прежнего двоеперстия
и т.д. Церковные соборы в 1654 и 1655 г.г. законодательно утвердили нововведения Никона.
Но сторонники старых порядков отказались принять их. В феврале 1656 года они были прокляты церковью, а в мае церковный собор отлучил от церкви всех, кто не принял реформы богослужения. Это и послужило началом раскола в русской церкви и старообрядческого движения.
Жестокости, пытки, тюрьмы только сильнее воспламенили сторонников старой веры. Движение раскола ширилось и приобретало характер демократической борьбы против царя. С точки зрения раскольников, под проклятие собора подпали русские князья, герои борьбы за независимость Руси, - такие, как Александр Невский, Дмитрий Донской, князь Владимир, княгиня Ольга и т.д. Раскольникам казалось, что предаются анафеме все русские национальные святыни, всё то, что любил и чем гордился русский народ в течение столетий. И защищая старую веру, раскольники были глубоко убеждены, что они защищают правду. Это сознание придавало им исключительную силу, мужество, бесстрашие и стойкость, которые они сохранили до самой смерти.
В 1672 году были арестованы и подвергнуты заточению и пыткам боярыня Федосья Морозова и её сестра, княгиня Евдокия Урусова. В 1680 году протопоп Аввакум – духовный лидер старообрядческого движения, а также дьяконы Фёдор, Лазарь и Епифаний были сосланы в Пустозёрский острог, а в 1682 – сожжены живыми.
Но жестокие преследования, казни, пытки, сожжение на кострах, тюрьмы и ссылки не только не могли уничтожить раскол, но, наоборот, только подливали масла в огонь и окружали раскольников ореолом мученичества.
Наиболее яркими фигурами приверженцев раскола являлись протопоп Аввакум и его духовная дочь Федосья Прокопьевна Соковнина, в замужестве Морозова, судьба которой послужила темой гениального произведения В.И.Сурикова.
4. Биография Морозовой (сообщение учащегося).
Федосья Прокопьевна была дочерью знатного боярина Прокопия Фёдоровича Соковнина. 17-ти лет отец выдал замуж свою дочь за пожилого вдовца Глеба Ивановича Морозова, человека, близкого к царскому двору.
В 1662 году Морозова овдовела. У неё остался сын и огромное состояние. “Боярыня была в большой чести при дворе, близ царицы; дома прислуживало ей человек с 300; крестьян было 8 тысяч; ездила она в дорогой карете; за нею шло слуг, рабов и рабынь человек 100, иногда 200, оберегая её честь и здоровье. И знаменита была вдова в Москве”,- вспоминали современники.
Федосья Прокопьевна с детства была набожной. Овдовев, Морозова превратила свой дом в тайный монастырь, где собирались раскольники, где одно время жил протопоп Аввакум. Морозова сама шила рубахи и вечером, переодевшись, тайком бродила по темницам и богадельням, раздавая нищим милостыню, платье, деньги. В её доме жили нищие, странники, юродивые. Она сама ухаживала за ними, омывала их язвы, кормила из своих рук, ела с ними из одной посуды.
Пример Морозовой увлекает в раскол и её сестру княгиню Евдокию Урусову. Обе боярыни обличали “Никоновы уставы”. Но так как Никон был уже с декабря 1666 года смещён с патриаршества и сослан, а его церковный устав продолжал поддерживать сам царь Алексей Михайлович, то обличение Морозовой и Урусовой было направлено уже против царя. Сестёр посадили под стражу, заковав их ноги в железо.
Во время заточения боярыни Морозовой умер её сын Иван, дом запустел, имения, вотчины, множество лошадей и т.д. были розданы боярам; золото, серебро и другие драгоценности – распроданы. Стойкое поведение Морозовой и Урусовой волновало общественное мнение Москвы.
Сестёр подвергли страшным пыткам. Но они не отступили от своей веры. Царь сослал их в Боровск, в жестокое заточение, посадив в земляную тюрьму. Там и умерли обе сестры от голода: Евдокия Урусова – 11 сентября, а Федосья Морозова – 2 ноября 1675 года.
Слово учителя:
Так закончилась трагическая история боярыни Морозовой, образ которой был сейчас совершенно забыт и оставался бы достоянием узкого круга специалистов, если бы его не увековечил в своём бессмертном произведении В.И.Суриков, превративший трагический эпизод из жизни опальной боярыни в яркую и значительную страницу истории русского народа.
Теперь, когда вы узнали биографию раскольницы, вам легче представить сюжет картины Сурикова. Историки, описывая увоз боярыни из дома в место заключения (Печёрский монастырь), сообщают, что дровни намеренно везли через Кремль, мимо Чудова монастыря, “под царские переходы”, чтобы царь мог видеть свою противницу в грязных дровнях с жалкой клячей, выставленную на посмешище народа.
Боярыня хотела показать царю, что нимало не стыдится своего поругания и, гремя цепями, высоко подняла руку со сложенным двуперстным знамением, подняла руку уже не против Никона, а против самого “Великого государя”.
В.И.Суриков отказался от точного обозначения места провоза саней, заменив памятники архитектуры Кремля обобщённым изображением московской улицы 17 века. Объединив дровни Морозовой из одного эпизода с идущей за ними княгиней Урусовой из другого эпизода в одно целое, он, таким образом, сдвинул во времени различные моменты преследования раскольниц.
В.И.Суриков освободил зрителя от необходимости размышлять о том, по какой именно улице и куда конкретно везут Морозову: в заточение ли в Печёрское подворье, на пытку ли в застенок Ямского двора или на вечное заключение в земляную тюрьму Боровска.
Для художника важно было передать отношение самой Морозовой к предстоящему ей хождению по мукам, а также к трагической судьбе боярыни. А для этой задачи найденный эпизод, а именно – провоз раскольницы в санях по улице древней Москвы, - был наиболее удачен.
5.Словарная работа.
- Анафема – проклятие (первоначально означало “отлучение от церкви”).
- Вериги – железные цепи, надевавшиеся на тело.
- Опала – в старину: немилость царя к к-н., а также наказание впавшему в немилость.
- Розвальни – низкие широкие сани без сидения с боками, расходящимися врозь от передка.
- Фанатик - человек, страстно преданный к.–н. делу.
- Юродивый – 1. в представлении суеверных людей: безумец, обладающий даром прорицания. 2. чудаковатый, помешанный.
Фанатически горящие глаза, двуперстное знамение, стрельцы-конвоиры, героиня-мученица, странник с посохом, узорчатый парчовый платок, серебристо-голубой морозный воздух зимнего дня.
Работа по плану (по вопросам учителя).
Заснеженные улицы Москвы XVII века.
Мятежная боярыня – композиционный центр картины.
Княгиня Урусова в сопровождении стрельцов-конвоиров.
Все женские лица полны сострадания: молодая боярышня в синей шубке, монашенка, старуха в узорчатом платке.
- Юродивый, странник, нищенка.
- Татарин, слепенький, нищий.
- Поп и купец.
Ослепительное сияние красок, снег в голубых бликах, рыхлый, пушистый.
Любопытство, озорство, равнодушие и смех мальчишек – это сама жизнь.
1.Заснеженные улицы Москвы XVII века.
В.И.Суриков отказался от изображения уникальных памятников древней столицы с тем, чтобы именно через простоту, “обыкновенность” архитектурного пейзажа передать поэзию старины.
Узкая, заваленная снежными сугробами улица; уходящие вдаль домики, окружённые заборами, из-за которых видны высокие дощатые кровли с чердачными окнами, голые ветви деревьев, скворешни, колодец-журавль… Золотистые и синие маковки церковок, также покрытые снегом, кое-где проглядывают на фоне обыкновенного, серо-облачного неба. Суриков нашёл этот пейзаж на одной улиц Красноярска и внёс лишь акценты, усиливающие впечатление старины: узорные наличники домов; церковь, расписанную цветами и травами, с древней иконой Богоматери на стене и с кованой решёткой у окна.
Ещё более усиливает историческую убедительность пейзажа толпа народа Древней Руси в цветных узорчатых одеждах.
Мятежная боярыня – композиционный центр картины.
Хотя всё огромное полотно картины заполнено множеством ярких фигур, внимание зрителя сразу же приковывается к образу боярыни Морозовой, которая служит главным узлом всей композиции.
- Какие детали помогают сделать боярыню Морозову композиционным центром картины?
Во-первых, фигура Морозовой выделяется из толпы благодаря размашистому жесту.
Во-вторых, выделению образа боярыни способствует диагональное построение композиции, благодаря которому все линии, идущие из разных мест картины, собираются в один фокус, направляются к фигуре Морозовой.
И, в-третьих, лицо боярыни Морозовой. Фанатически горящие глаза потрясают нас своей необычайной духовной силой, своей особенной трагической красотой. Морозова повернулась лицом к правой части толпы, откуда к ней обращены сочувственные взгляды, скорбные поклоны, дающие ей моральную опору. Но Морозова не видит этой близкой ей по духу толпы. Её взгляд устремлён поверх голов всех этих юродивых, нищих, боярышень и странников, выше настенной иконы Божьей Матери, устремлён куда-то вверх, словно там, в небесах, черпает она мужество и вдохновение. Несмотря на тяжёлые оковы, дровни с соломой и стрелецкий конвой, Морозова проникнута чувством внутренней свободы.
- Как выглядит боярыня Морозова?
На пёстром, разноцветном фоне толпы чётко выступает её фигура в мрачной монашеской одежде, написанной очень тёмными красками. Раскольничий сарафан, на голове чёрно-коричневый треух, покрытый платком из шёлка, поверх сарафана надета чёрная бархатная шуба с широкими проймами для рук. Шуба обшита дорогим собольим мехом, застёжка сарафана – золотой тесьмой.
Дорогой бархат и мех шубы пересекает железную цепь оков; золотую застежку сарафана опоясывает простая веревка. На ногах - голубые туфли.
Руки Морозовой в железных оковах, соединены цепью. Правая рука, поднятая с двуперстным знамением, образует одну из самых важных и выразительных линий в картине. Поднятая вверх рука боярыни с двуперстным знамением - знамя раскола, знак призыва к толпе.
Боярыня Морозова испытывает нервное возбуждение, необычайный прилив сил, и это её состояние чувствуется во всей посадке фигуры, в горящем взгляде, в жесте рук и даже в пальцах, о которых говорил Аввакум: “Персты рук твоих тонкостны…” (обращаюсь к эпиграфу). В пальцах рук передан характер Морозовой: за внешней хрупкостью, изяществом и прозрачной бледностью её “тонкостных перстов” чувствуется внутренняя сила и энергия.
Лицо Морозовой прекрасно и страшно в одно и то же время. Прекрасно своими правильными тонкими чертами, страстностью своего порыва. А страшно бледностью впалых потемневших щёк и фанатическим блеском глаз. “Очи твои молниеносны”, - писал о Морозовой Аввакум, и именно такими написал их Суриков. Брови сдвинуты к переносице; нос прямой и тонкий; маленький рот полуоткрыт. Губы красиво очерчены. Серые глаза большие, детски-доверчивые, их горящий, ненавидящий взгляд устремлён вверх. Под глазами, во впадинах, залегла синева. Лицо худощаво, со впалыми щеками. Но это лицо, при всей своей измождённости, остаётся полным притягательной силы и какой-то особой странной красоты. Это духовная красота, отличающая человека, прошедшего через горнило страданий, которые не надломили, а ещё более закалили его дух. Недаром бояре, тщетно пытавшие Морозову, не сумели ни огнём, ни дыбой добиться от неё отречения от старой веры.
- Как строится взаимоотношение образа боярыни Морозовой с каждым из участников и свидетелей события?
Взаимоотношение образа боярыни Морозовой с каждым из участников и свидетелей события, составляющих толпу, разработано Суриковым с исключительной силой.
Важнейшую роль в композиционном построении всей картины выполняет движение саней. Суриков несколько лет работал над композицией “Боярыни Морозовой”, добиваясь, “чтобы сани двинулись”. И это было действительно необходимо: в зависимости от направления скользящих по снегу саней вдоль диагонали композиции строит Суриков композиционное решение толпы народа в целом и каждого участника в отдельности.
Движением саней толпа разделена на две неровные группы. Справа - значительно большая часть народа. Она связана композиционно, а также типами и характерами лиц с архитектурным фоном правой стороны картины, где центральное место занимает церковь. Здесь преобладают постоянные обитатели церковной паперти: нищие, странники, юродивые, монахи, старухи-богомолки, набожные боярышни - все это люди, сочувствующие Морозовой.
В левой стороне картины, где преобладают люди, враждебные Морозовой или равнодушные к её стремлениям, фоном служат здания гражданской архитектуры. В картину попадает карниз жилого дома, крыша дома с дымовой трубой. Лишь в глубине левой стороны улицы виднеется маковка маленькой церкви. На фоне этих жилых зданий и толпа другая. Она состоит из купцов, жильцов, приказных и т.д. Здесь вместо сочувствующих лиц видны хохочущие или с любопытством смотрящие. С особенной силой и яркостью столкновение Морозовой с этой частью толпы осуществлено Суриковым посредством контраста двух лиц – Морозовой и возницы. Он сидит впереди саней, спиной к боярыне; левой рукой он держит вожжи, а правой замахивается на лошадь. Между шапкой и поднятым воротником видна часть его лица. Бугристая кожа, красный нос c большими ноздрями, маленькие бесцветные глазки и растянутый в ухмылке рот. Это лицо - одно из самых неприятных в картине. Вульгарные, крупные черты лишены какой бы то ни было духовной содержательности. Взгляд возницы устремлён на левую часть толпы, где выделяются недруги Морозовой: хохочущий попик и его сосед – зажиточный горожанин: возница почувствовал в них своих единомышленников и обменивается с ними насмешливым взглядом по адресу боярыни.
3. Княгиня Урусова в сопровождении стрельцов-конвоиров.
Всю правую группу в картине, группу, в которой преобладает сочувственное отношение к Морозовой, отделяет от саней фигура стрельца в красном кафтане, в остроконечной стрелецкой шапке. Слева от него, совсем рядом с дровнями, идёт сестра боярыни - княгиня Урусова, тоже узница, последовавшая в заточение.
- Как она выглядит?
На ней – тёмно-красная бархатная шуба с широкими рукавами, подбитая светлым мехом. На голове – великолепная шапка из тёмно-синего бархата; шею и плечи покрывает платок с нежным узором из васильков, колосьев и роз, вышитых разноцветными шелками. Из-под шапки и платка видно прозрачное бледное лицо молодой женщины.
Урусова смотрит на сестру как на святую, за которой готова пойти на любые муки и смерть. Руки Урусовой молитвенно сжаты. Быстро и молча идёт она за санями, не видя ничего вокруг, кроме лица сестры.
Толпа поглощена Морозовой и не замечает такого же подвига Урусовой, которая в дальнейшем полностью разделит все лишения, страдания и трагическую судьбу Морозовой.
4. Все женские лица полны сострадания: молодая боярышня в синей шубке, монашенка, старуха в узорчатом платке.
Перед слепеньким в толпе стоит молодая монашенка с бледным лицом. Это один из самых замечательных образов картины. Её лицо окаймляет чёрный монашеский платок, который окутывает и плечи; лоб закрыт до бровей. У неё огромные серые глаза и почти бескровные бледные губы. Монашенка стоит рядом с молодыми боярышнями, на которых одежды из дорогих разноцветных тканей и головные уборы, расшитые золотом и серебром.
Монашенка осторожно выглядывает из-за спины боярышни, будто старается остаться незамеченной. Может, это одна из беглых староверок, которые скрываются от преследований. Она глядит на Морозову с волнением, тревогой и решимостью, она как бы угадывает своё будущее в образе сестры Феодоры.
Сразу же за юродивым и нищенкой стоит молодая боярышня в голубой шубке и жёлтом шёлковом платке. Образ этот имеет большое значение в идейном смысле и во всей композиции картины. Молодая боярышня одета в красивую старинную шубку из бархата, с длинными прорезными рукавами. Шубка обшита по краям собольим мехом, украшена нашивками из серебра. Шёлковый ярко-жёлтый платок боярышни заколот у подбородка. Из-под платка выглядывает полоска алой шапки. Праздничные краски и драгоценные ткани одежды молодой девушки показывают её принадлежность к тогдашней знати, к которой принадлежали и боярыня Морозова и княгиня Урусова. Её склонённое прекрасное молодое лицо с опущенными глазами и скорбным ртом выражает глубокую печаль и безнадёжность. Молодая боярыня прощается с увозимой раскольницей. Когда сани проезжали мимо, боярышня проводила Морозову поклоном до земли и после этого поклона так и не выпрямилась до конца и осталась склоненной.
Своим глубоким прощальным поклоном боярышня не только провожает Морозову, но и молча просит у неё прощения, опустив голову и глаза, за то, что она остаётся в своей богатой жизни, с красивыми нарядами, дорогими украшениями, а Морозову увозят на пытку или в заточение.
Образ боярышни в голубой шубке имеет большое обобщающее значение. Среди сторонников раскола наряду с фанатическими приверженцами, готовыми пойти на самосожжение, было немало и таких, которые в душе склонялись к старой вере и даже втайне помогали раскольникам, но не решались встать на путь разрыва с официальной церковью, потому что это означало борьбу с царём. Именно к таким образам относится и боярышня в голубой шубке.
Слева от неё стоит другая молодая боярышня, но в её образе выражен иной характер и иные чувства. Это совсем юная боярышня со скрещенными на груди руками. Выражение лица юной боярышни отразило силу потрясения над увиденной сценой.
Боярышня в парчовой шапке - это юное жизнерадостное существо, любящее веселье, наряды, забавы. И вот эта юная тепличная древнерусская красавица оказалась захваченной жизнью шумной уличной толпы, провожающей боярыню Морозову, и это соприкосновение с суровостью жизни потрясло всё её существо. В её глазах - испуг внезапностью увиденного и жалость при виде Морозовой. Она потрясена увиденным и всей душой жалеет Морозову, расправа с которой ей представляется бесчеловечной, несправедливой.
Рядом с ней - старуха в парчовой одежде и тёмном платке с растительным узором, богато вышитым золотом. Она изображена во весь рост. Скорее всего, эта мамка, сопровождающая двух молодых боярышень, рядом с которыми она стоит.
В руках старухи платочек. Её лицо находится в резком несоответствии с торжественным видом её богатого наряда. Перед глазами старухи только что проехали сани с Морозовой, но взгляд её не последовал за ними, а застыл, устремлённый вперёд, выражая скорбь и глубокое раздумье.
5. Юродивый, странник, нищенка.
Всю правую часть картины занимают люди, сочувствующие Морозовой: нищие, боярышни, странники, монахини, юродивые старухи и другие её единомышленники, для которых опальная боярыня – настоящая героиня. Множество нищих постоянно жило в доме боярыни Морозовой, которая сама ухаживала за ними, кормила, лечила раны.
На самом переднем плане картины, ближе всего к зрителю и крупнее по своим размерам всех других фигур на полотне изображен юродивый, сидящий на снегу. Его замерзшее посиневшее тело, просвечивающее сквозь грязные лохмотья, контраст его тряпья с нарядными тканями толпы и то, что он сидит, поджав голые ноги, прямо на снегу – всё это сразу же приковывает к юродивому внимание зрителя. Из всей толпы только он один смело и открыто отвечает Морозовой двуперстием на её призыв.
На снегу рядом с юродивым – глиняная миска с брошенными в неё медяками, но он не думает о милостыне. Нищенство для него не цель, а лишь средство служить богу, и он сам увеличивает свои страдания: садится на снег голыми ногами, терпит мороз в одной лишь рваной холщовой рубахе, носит вериги – огромный железный крест с полпуда весом. Крест этот висит на шее юродивого на большой железной цепи, которая впилась в плечи. Через распахнутый ворот рубахи видны красные воспалённые рубцы, натёртые цепью. Ступня его правой ноги с посиневшими, поджатыми от холода пальцами передана с поразительной реалистической силой.
Но юродивый не замечает ни тяжести вериг, ни коченеющих ног, физические лишения не могут отвлечь его от главного – от духовного состояния Морозовой. Ему, оборванному, грязному, может быть, больше, чем всем остальным, понятен и близок подвиг боярыни. Разве на ней нет таких же гремящих железных цепей? Разве не так же добровольно наложила их на себя Морозова? Разве не добровольно отказалась она от всего своего богатства, обрекая себя на голод, холод, тюрьму, мучения и пытки? Незабываемо лицо юродивого и выражение его взгляда, выпуклый лысеющий лоб, крупный, вздёрнутый нос, беззубый рот, обросший рыжими усами и бородёнкой, светло-серые полубезумные глаза. Суриков как бы говорит нам: смотрите, вот жалкий, полуголый, полубезумный нищий, а какая сила духа в нём заложена! Насколько этот безумный нищий в лохмотьях духовно чище хитрого и корыстного священника, кутающегося в лисью шубу!
За юродивым справа во весь рост изображён странник – богомолец. Такие странники терпеливо и убеждённо, из года, в год измеряли шагами необъятные просторы Руси, переходя от монастыря к монастырю, распространяя слухи и идеи, нередко в своих котомках они разносили тайком старообрядческие книги.
Таков и странник на картине. По всему видно, что он пришёл издалека. Его коренастая фигура, перепоясанная широким ремнём, на груди стянута верёвками, поддерживающими за спиной большую котомку. На левом локте – корзина. В руках - неотъемлемый спутник его странствий – высокий посох с резной крестообразной ручкой. Странник полон глубокого сочувствия к Морозовой. Он снял перед ней шапку (держит её в правой руке); видны его длинные волосы. Превосходно удалось Сурикову выражение лица странника, раскрывающее его внутренний мир: небольшой, с сильными выпуклостями лоб, впалые щеки, сдвинутые брови и резкая морщинка раздумья между ними; печальные глаза, со страданием смотрящие на Морозову и в то же время устремленными вглубь него самого.
Между юродивым и санями на снегу стоит на коленях, опираясь на палку, старуха нищенка. Это образ из того же мира убогих, живущих подаянием, но совсем иной, чем образ юродивого. В отличие от не замечающего холода, полуголого юродивого нищенка повязана двумя платками, одета в прохудившуюся, но старательно покрытую множеством заплат теплую верхнюю одежду. Её протянутая к Морозовой правая рука почти касается саней, лицо жалостливо сморщилось. Но к ее религиозному сочувствию примешана еще одна нотка, типичная для нищенки: сожаление о том, что увозят “благодетельницу” - ту, у которой беспрепятственно кормилась и ютилась эта старушка. Через плечо у неё надета большая холщовая сума для милостыни. Нищенка упала на колени, т.е. внутренне она относится к Морозовой как к святой, на которую следует молиться при жизни.
6. Татарин, слепенький нищий.
По обеим сторонам от странника - два контрастных лица: сзади - бронзовое лицо бритоголового татарина в тёмной тюбетейке, впереди - бледное худощавое лицо слепенького монаха.
Татарин недоумённо поднял брови: он не очень понимает причины происходящих среди русских религиозных распрей. Он робко жмётся сзади толпы и не смеет протолкнуться вперёд; это уже не тот татарин, который во времена татарского ига ходил по русским городам полновластным хозяином, требуя дани золотоордынскому хану. Татарин у Сурикова - мелкий торговец вразнос или старьёвщик, фигура привычная для базарных площадей.
Слева от странника видно жалкое бледное лицо со всклокоченной бородёнкой и с закрытыми воспалёнными веками. Это слепенький, полумонах-полунищий. Фигура его заслонена людьми, стоящими впереди. Видно лишь его приподнятое вверх лицо с невидящими глазами. Его полуоткрытый рот, свалявшаяся бородёнка и грязно-жёлтый цвет кожи придают лицу оттенок неряшливости и запущенности; этот убогий человек, в котором еле теплится остаток жизненных сил, толкается среди толпы, волнуется вместе с нею, “сострадает” боярыне Морозовой.
7. Поп и купец.
Из всех образов людей, враждебно относящихся к Морозовой, самый яркий, несомненно, образ ехидно смеющегося священника. Он кутается в черно – зеленую бархатную шубу, подбитую мехом, с большим лисьим воротником, и в самом выражении его лица подчеркнута лисья хитрость. Эта встреча раскрывает разное понимание служения религии. Поп спрятал пальцы в широкие рукава и прижимает локтём свернутую эпитрахиль, которую он захватил, очевидно, чтобы отслужить где – то молебен, и остановился посмеяться над проезжавшей в дровнях опальной раскольницей.
У попика жидкая бородёнка, такие же жидкие космы волос, торчащие из-под шапки, маленькие щелочки хитрых глаз, большой нос и черная щель злобно смеющегося рта с редкими зубами. Его враждебность к Морозовой вызвана духовной силой, готовностью страдать и умереть за свою идею.
Со смехом откинулся назад румяный мужчина в расстегнутой богатой шубе, с рыжей окладистой бородой. Смеющийся бородач скорее всего – один из преуспевающих купцов. Он переговаривается с ухмыляющимся мужчиной в большой шапке (который стоит сзади священника). Правую руку он протянул вперед, почти касаясь ладонью оглоблей и указывая на сани с Морозовой (интересно, что в движении его рук Суриков повторяет жест, встречающийся в правой части толпы, придавая, однако, ему противоположный смысл).
Диагональное построение композиции используется художником для размещения полярных образов.
8. Любопытство, озорство, равнодушие и смех мальчишек - это сама жизнь.
В картинах Сурикова дети, являющиеся неотъемлемой частью уличной толпы, играют значительную роль. Много их и в толпе “Боярыни Морозовой”: мальчишки сидят на крышах, заборах, карабкаются на цоколь церкви, бегут рядом с санями. Но в картине они участвуют не только как непременные участники всех уличных зрелищ. Детское восприятие происходящего события, чистота, наивность как бы противопоставляются хору толпы.
Слева от саней бежит, оставляя глубокие следы в рыхлом снегу, мальчишка: на нем простой тулуп с длинными, свисающими рукавами. Лицо мальчика не видно, он повернут к нам спиной. Стараясь не отстать, мальчик бежит рядом с дровнями, повернув голову к Морозовой и одной рукой на бегу утирая лицо.
Идущие справа от саней мальчишки смеялись заранее, еще до того, как они увидели Морозову. Но вот сани поравнялись с тем из них, который в пестром кафтанчике, он увидел сверкающие глаза раскольницы, ее изможденное лицо - и с его губ тотчас сходит улыбка: губы еще полуоткрыты, но в глазах уже любопытство и испуг и уже теплится сочувствие.
Один из незабываемых образов - бесшабашный весёлый мальчишка в розовой рубахе, белобрысый и румяный, пятясь, бежит рядом с санями и сияет детской улыбкой. Он еще ничего не видел: Морозова повернута к нему спиной, и ее закрывает фигура возницы. Несомненно, что, увидев Морозову, этот мальчик не останется беззаботным, безучастным, веселым. А сейчас его смех беззлобен и по-детски наивен - это жизнерадостность.
В картине, изображающей подвиг боярыни Морозовой, совершенно новое значение приобретает народ Древней Руси. Народ здесь является очевидцем, участником события.
9.Ослепительное сияние красок, снег в голубых бликах, рыхлый, пушистый.
Замечательной находкой художника явилась мысль поместить пеструю толпу древнерусского люда в узорных разноцветных одеждах на белом снегу, воспользовавшись огромным богатством живописных оттенков, возникающих благодаря отсвету от сверкающего снега.
Суриков - первый художник, который воссоздал в красках всю чарующую красоту русской зимы, как в стихах это впервые сделал Пушкин. В живописи это было настоящее открытие. Суриков не был пейзажистом, но зимний пейзаж Москвы “Боярыни Морозовой” положил начало целому направлению русской пейзажной живописи. Без него не могли бы возникнуть зимние пейзажи Серова, Грабаря, Юона, Кустодиева и других русских художников.
7. Заключительное слово учителя. Обобщение.
Перед нами ожили страницы русской истории. ХVII век. Заснеженная улица Москвы. Низкие домишки с острыми крышами, церковки. Все пронизано светом, серебристо-голубым морозным воздухом зимнего дня.
В розвальнях везут закованную в цепи боярыню Морозову. Высоко вскинула она правую руку с двуперстным знаменем: пусть видит царь, пусть знают люди, что не стыдится она поругания, которому подверглась по воле царя. У Морозовой необыкновенное лицо. Одухотворенные тонкие черты покрыты смертельной бледностью. Глубоко запали темные глаза. Они широко открыты, горят, кажется, что мечут молнии.
Рядом с розвальнями идет, заламывая руки, княгиня Урусова, шагают стрельцы-конвоиры. Сани с трудом прокладывают себе путь в толпе, обступившей боярыню. Все женские лица полны сострадания. Молодая красивая боярышня в синей шубке низко кланяется Морозовой, испуганно смотрит монашенка в черном, прощается с боярыней старуха в узорном платке. Нищенка на коленях протягивает к ней руку, как бы стараясь облегчить ее страдания.
Сочувствует боярыне юродивый в веригах. Его плечи и шея до крови растерты железной цепью, на которой висит пудовый крест. Странник с посохом снял шапку, преклоняясь над подвигом боярыни.
Сани увозят боярыню туда, где встречают ее злой насмешкой священник, в богатой черной шубе с рыжим лисьим воротником, и купец, для которого чужая трагедия - праздник. Здесь и любопытствующие, и враги.
Мальчишки - самые любопытные участники всех уличных событий.
Первый, кого сразу замечаешь (он спиной к нам), несется очертя голову, лишь бы поглазеть подольше. Зато как серьезен другой, стоящий чуть впереди. Какой испуг в его глазах! Какая печаль! Он этого дня вовек не забудет.
По правую сторону саней хохочет белобрысый крепыш в розовой рубахе. Но как потрясен его товарищ, который идет впереди княгини. Он не сводит глаз с боярышни, осужденной на мучительную смерть, боится пропустить хоть одно ее слово. Потрясение, любопытство, озорство, насмешливость - это многоцветная гамма самой жизни. И вся эта разная толпа живет, дышит, движется в картине. “ Здорово их увидел художник! Они словно живые, даже слова, что они шепчут, я естественно слышу!” - сказал Лев Николаевич Толстой, когда смотрел картину. Живописное очарование полотна необычайно. Ни пестроты, ни глухих тусклых тонов. А снег! Весь в голубых бликах, рыхлый, пушистый. Кажется, что слышится скрип полозьев от уходящих розвальней.
Самое светлое пятно на этом полотне – лицо боярыни Морозовой, а ее черная одежда усиливает трагическую ноту. Картина поражает убедительностью воссоздания древнего быта, костюмов, красочностью города, окутанного морозной дымкой.
Суриков работал над картиной “Боярыня Морозова” в период 80-х годов, время жестокой мрачной реакции. В массах обездоленного русского народа накапливались силы гнева, протеста. Быть может, поэтому отнюдь не случайным было обращение великого художника к 17 веку русской истории – периоду смут, массовых народных движений, стрелецких бунтов, раскола. Эта бурная эпоха давала материал для глубоких раздумий.
Тема раскола в 80-е г.г. привлекала внимание многих русских художников. Появляется ряд картин и рисунков, изображающих различные моменты борьбы раскольников против правительства и расправы с ними властей. Назову некоторые из этих работ. В 1881 году Перов создал рисунок “Пытка боярыни Морозовой”, в 1882 году почти закончил огромную картину “Никита Пустосвят” о прениях с раскольниками в Грановитой палате. В том же 1882 году были экспонированы “Самосжигатели” Мясоедова (художником был также исполнен рисунок “Сожжение протопопа Аввакума”). В 1885 году Милорадович показал свою картину “Чёрный собор” на тему восстания раскольников Соловецкого монастыря. Появляются исторические романы, драмы, гениальная музыкальная драма Мусоргского “Хованщина”.
В “Хованщине” Мусоргский показал движение раскольников, композитор глубоко проник в дух эпохи и характеры действующих лиц. (Можно прослушать отрывок из оперы).
8. Написание черновиков.
Домашнее задание: написать сочинение по картине “Боярыня Морозова”.
Литература: Кеменов В. Историческая живопись Сурикова. 1870-1880-е годы. М., 1963.