…у Достоевского есть и БОГ, и человек. Бог у него никогда не поглощает человека, человек не исчезает в Боге, человек остается до конца и остается на веки веков… Н.А. Бердяев
“По силе художественной изобразительности талант Достоевского может быть равен только Шекспиру”, – так писал Горький о великом русском писателе.
Творчество Достоевского было порождено переходной кризисной эпохой распада феодально-крепостнической системы в России и замены ее новыми, капиталистическими отношениями.
Ломалась, трещала по швам “патриархальная” крепостническая Россия. Человек, от имени которого говорил Достоевский, оказывался всецело предоставленным самому себе, поистине одинокий в новой, непонятной ему раздирающей действительности.
Тяжелый идейно-психологический процесс происходил в писателе после возвращения с каторги. Он разуверился в возможности улучшить действительность путем борьбы, начал искать поддержку в религии, хотя и она нетвердо укладывалась в его душе, склонной к бунту.
“Я – дитя века, дитя неверия и сомнения… Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда верить…” Его герои зачастую уходят в религию, под сень церкви – только бы избавиться от скверны.
Роман “Идиот”, вышедший в свет в 1868 году, полемически подчеркивает в самом названии противопоставление разума сердцу.
Герой – человек необразованный, ничему толком не учившийся, больной, в течение ряда лет находившийся в состоянии даже полной потери сознания. И именно он оказывается умнее всех образованных, цивилизованных, горделивых! Он решает все трудные вопросы человеческих взаимоотношений проницательно, в то время как они все путают, ничего не могут решить, руководствуясь лишь эгоизмом.
Лев Николаевич Мышкин в лучшем случае чудак. Он бескорыстен, глубоко чужд каким бы то ни было эгоистическим страстям и, прежде всего, денежным. Он искренен, говорит только правду. Он носит в душе своей всечеловеческое страдание и любит людей. Он обаятельно наивен и если ошибается, то только в сторону преувеличения достоинств людей. Он чуток, всегда готов жертвовать собою целиком, без остатка, для других. Если сознание – болезнь, то князь Мышкин – воплощение душевного здоровья. Его болезнь помогает душевной ясности и превосходству над здоровыми. Ибо все эти здоровые больны эгоизмом, мерзкой жаждой денег, утопают в грязи мира сего. А князь Мышкин свободен от всего этого. Он чист и прост, как дитя. У него детская душа, потому он и оказывается умнее всех.
В отличие от раздвоенных, расстроенных, расщепленных героев Достоевского князь Мышкин не знает борьбы между разумом и чувством, между “добром” и “злом” в своей душе.
Князь Мышкин – всеобщий примиритель. Он носитель идеи объединения всех “сословий”, всех враждующих групп. Он противостоит всеобщему разъединению, тому разложению общества, которое Достоевский считает главной характерной чертой своей современности. Есть еще образ, с которым Мышкин сопоставляется лишь в глубоком подводном течении романа. Это образ Христа.
Само “явление” князя Мышкина после многих лет, прожитых где-то высоко в горах, далеко от людей, должно напомнить сошествие Христа к людям, в их кипящую злыми страстями, дьявольски запутанную жизнь, предсказанную в апокалипсисе как царство меры: деньги царят над всем, все настаивают на своем праве, на своем эгоизме. Все разъединены и взаимно враждебны. Нет никакой связывающей общей идеи. Все чистое гибнет в этом мире. В нем оскверняется, разрушается Красота.
Что же принес миру новоявленный Христос? Сможет ли он очистить и утешить злые страсти, соединить людей любовью и страданием? Иными словами, какова миссия положительного героя Достоевского?
Сюжетную основу романа составляет трагическая судьба красавицы Настасьи Филипповны. Роль князя Мышкина в этой судьбе велика, но все же не он является носителем движущего начала в развитии сюжета, а именно Настасья Филипповна. К князю сходятся все сюжетные линии, но он стоит над ними, как и полагается “высокому” лицу, явившемуся к людям чуть ли не с неба. Он не может быть прямыми участником грешной земной борьбы, активно ввязываться в земные страсти.
“Идиот” – это прежде всего трагедия Настасьи Филипповны. История ее судьбы и образует ценность произведения. Это настоящее ядро всего романа. В истории гибели героини, рассказанной с такой любовью и грустью, мы чувствуем силу протеста, презрение и гнев к верхам буржуазного общества, к законам, управляющим этим обществом. Перед нами Достоевский и трагик, и лирик, и сатирик.
Образ Настасьи Филипповны принадлежит к числу сильнейших трагических женских образов, созданных русской и мировой литературой. “Настоящая королева” как сказано о ней в романе.
Мы знакомимся с ней впервые по портрету, который так глубоко, на всю жизнь, поразил князя Мышкина.
“На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина. Она была сфотографирована в черном шелковом платье чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по-видимому, темно-русые, были убраны просто, по-домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица страстное и как бы высокомерное…”
“Лоб задумчивый”, – так мог сказать действительно необыкновенной силы художник, глубоко чувствующий прелесть женской красоты. “Лоб задумчивый”, – эпитет неожиданный и прекрасный сам по себе своею нежностью и беспредельным уважением к женщине. Он удивительно подходит для портрета Настасьи Филипповны. Ее глаза освещены глубокой мыслью. Она много думала с ранних лет. Ее растлитель, любитель и знаток женской красоты, изящнейший господин Тоцкий, который приобрел ее в свою собственность, когда она была ребенком, круглой сиротой, одна во всем свете, – утонченнейший господин Тоцкий и предполагать не мог, что она так много и так глубоко думала! Выражение лица ее страстное и высокомерное. Она человек больших, трагических страстей. Ее требования к людям, к себе действительно высоки и человечны, и это необычайно усиливает резкую противопоставленность ее всей окружающей низменной действительности. Высокомерие – самозащита от подлецов и пошляков. В глубине души она проста, по-детски – застенчива.
“Удивительное лицо!” – говорит князь. – “И я уверен, что судьба ее не из обыкновенных. Лицо веселое, а она ведь ужасно страдала, а? Об этом глаза говорят, вот эти две косточки, две точки под глазами в начале щек. Это гордое лицо, ужасно гордое, и вот не знаю, добра ли она? Ах, кабы добра! Все было бы спасено!”
Да, впоследствии оказывается, что она не только горда, но и добра, – но все-таки ничего не спасено.
Затем, в обществе Епанчиных, мы вновь все пристальнее вглядываемся в ее портрет. И тут звучит трагическая тема Настасьи Филипповны.
“… Как будто необъятная гордость и презрение, почти ненависть были в этом лице, и в то же время что-то доверчивое, что-то удивительно простодушное… Эта ослепляющая красота была даже невыносима…странная красота!”
Вглядевшись пристальнее в ее портрет, мы увидели надрыв в этой красоте. Это тема красоты знающей, что она поругана, оскорблена. Красота, не принятая миром злобы и вражды – невыносимая красота! Это красота – страдание, распинаемая в этом мире. Это грозная тема несовместимости красоты с подлым денежным миром. Это красота, зовущая к мести за себя, презирающая жалость и вместе с тем просящая о жалости. Это можно назвать бунтующей красотой.
Аделаида Епанчина говорит, рассматривая портрет Настасьи Филипповны: “Такая красота – сила… с этакою красотой можно мир перевернуть”. Не этой благополучной барышне, генеральской дочке с ее прекрасными плечами, превосходным аппетитом понять красоту Настасьи Филипповны. Она оказалась способной почувствовать размах красоты, как художница-любительница, маракующая что-то на холсте.
Красота спасет мир! Такова одна из мыслей героя романа князя Льва Николаевича Мышкина. Но, как и многие его мысли, она опровергается действительностью. Красота не спасла мир, а оказалась погубленной им.
Бунт Настасьи Филипповны, ее попытка мстить обществу, бессилен. Но тема бунтующей красоты со страстною силой звучит в романе!
Настасья Филипповна кончает безумием. Невыносимое соединение красоты и безумия отдается в сердце князя Мышкина, да и в сердце читателя особенной мукой и болью. Даже красота становится безумной в мире, обезумевшем от злобы.
Настасью Филипповну довели до безумия все окружавшие ее. Начал убийство барин Афанасий Иванович Тоцкий. Завершил купец Рогожин.
В финальной сцене мы видим Рогожина и Мышкина у кровати убитой. Смерть передана в этой картине особенной неподвижностью. Мышкин в темноте “…пригляделся, так что мог видеть ее постель; на ней кто-то спал, совершенно неподвижным сном; не слышно было ни малейшего шелеста, ни малейшего дыхания… В ногах были сбиты в комок какие-то кружева, и на белевших кружевах, выглядывая из-под простыни, обозначался кончик обнаженной ноги. Он казался как бы выточенным из мрамора и ужасно был неподвижен”.
Убита красота, равная красоте прекрасных статуй, гениальных картин.
Достоевский поднял гибель Настасьи Филипповны до трагической темы красоты, убиваемой безобразным паучьим миром, миром мерзких снов Ипполита. Недаром в сне Ипполита образ Рогожина сближается с образом тарантула. Рогожин – воплощение темной стихии собственничества.
Все в романе, что связано с темой Настасьи Филипповны, с ее судьбой наполнено глубоким социальным смыслом. Все дышит правдой жизни, высокой правдой искусства.
Власть денег триумфально шествует по стране. Жажда денег обуяла, кажется, всех. Кругом ростовщики! Власть денег плодит и множит преступления. Все продается и покупается за деньги: и слава, и доблесть, и честное имя, и сама красота!
Прекрасная женщина, одна среди волков, скалящих на нее зубы в жажде купить ее, продать и нажить на ее красоте деньги, сожрать красоту встает перед миром, погрязающим в деньгах, и, проклиная власть денег над человеком, предает всю эту дьявольскую власть огню!
– Красота неподкупна!
Красота не продается и не покупается! Красота спасет мир!