Музыка (нежная, солнечная).
Из-за кулис выходят ребята. Веселые и оживленные.
Витька. Ребята, а что вы будете делать в воскресенье?
Майя. Мы поедем на дачу. У нас там висит удобный, глубокий гамак, в который так хочется поскорее залезть, что он мне снится по ночам - в виде сказочной ладьи, плывущей над сосновым лесом. А ты, Витька?
Витька. А у нас на даче сердитый медный самовар. Он кормится шишками и очень недоволен, когда их мало. Так и быть, нынче не стану лениться, как прошлым летом, и вдоволь натаскаю этому толстому Самоварычу его любимых, еловых. Пусть пыхтит и пыжится от удовольствия. А какой от него вокруг вкусный хвойный дымок!
Валерка. А мы пойдем гулять в Зоосад. Вот это будет здорово! Белому мишке надо во что бы то ни стало раздобыть эскимо. Отозвать папу в сторонку и тихо-мирно с ним договориться. С ним можно договориться. Мама-то наверняка не разрешит, скажет, что медведи простудятся от мороженого, или что-нибудь еще в этом роде. Мама - строгая и точно знает, чего можно, а чего - нельзя.
Лена. А мне соседка рассказывала, что там с недавних пор катают не только на пони, но и на верблюдах. Наверное, у них очень удобно между горбами и мягко, как в гамаке...
Эльза. А мы поедем в парк на островах. Там папа берет лодку и дает мне немного погрести.
Их беседу прерывает голос Левитана. Все замирают.
Запись: объявление войны.
Девочка. Война? Какая война? (обращаясь за сцену к родителям) Мама! Папа! Какая еще война?
Все убегают.
Песня «Вставай, страна огромная…» (отрывок)
Историк 1. 22 июня 1941 года Германия напала на Советский Союз. Началась Великая Отечественная война. Взрослые не думали, что война продлится долго. Не говоря уже о детях. Отцы, старшие братья, уходя на фронт, были уверены, что очень скоро разобьют врага и вернутся домой.
Историк 2. Ещё недавно война была как в кино. Где-то на границах с врагом бьются сильные весёлые бойцы. В промежутках между боями они распевают прекрасные мужественные песни. Там война, там стреляют и убивают. Дома же бойцов ждут с победой невесты и тоже поют песни. Нежные и грустные.
Историк 1. Но это оказалось вовсе не как в кино.
Всё перепуталось. Ленинград стал фронтом. Его бомбят, обстреливают. В нём убивают. Неожиданно началась блокада, а с ней в город змеёй вполз голод.
Историк 2. В тот же день, 22 июня, в Ленинграде и Ленинградской области, как и во многих других регионах страны, было объявлено военное положение.
Историк 1. А уже 8 сентября началась блокада Ленинграда, которая продлится с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года – 872 дня. Блокадное кольцо будет прорвано только 18 января 1943 года.
Страница 1. Голод и холод
Историк 1. Блокада Ленинграда. За этими словами стоит страшный голод. Этот убийца-«невидимка» оказался не менее страшным врагом, чем бомбы и снаряды.
Историк 2. К началу блокады в городе имелось небольшое количество продуктов и топлива. Кроме того, в первые же дни блокады сгорели Бадаевские склады с запасами хлеба и сахара.
Историк 1. Единственным путём сообщения с Ленинградом оставался маршрут через Ладожское озеро, который обстреливался противником. В результате этого в Ленинграде начался массовый голод.
Инсценировка. Отрывок из повести Л.Никольской «Должна остаться живой»
На сцене комната. Стол, стул, кровать. Майя спит, завернувшись в множество одеял. Заходит мать. Ставит ведро с водой.
Мать (трясет Майю). Вставай! Да поднимайся же, наконец. Не шевелишься, не откликаешься. Что с тобой? Разве можно так меня пугать? Поднимайся! В очередь за хлебом надо идти. Софья Константиновна за тобой придёт. Она и тебе очередь обещала занять. Господи, не шевелится. Лежит, словно чурка!
Майя открывает глаза. Потом неохотно садится на постели.
Майя (угрюмо). Я пила молоко.
Мать. Майя, ты видела сон. А тут реальность.
Майя. Не веришь? В кружке помещается целое море. Что качаешь головой? А запах, а вкус во рту? Смотри, какие губы у меня сладкие. И живот раздулся, как барабан. Отчего же такой живот? Если я не пила парное молоко, отчего он такой? Зачем разбудила? Я спала себе, есть у тебя не просила, тебе не мешала.
Майя закрывает глаза и сидя засыпает.
Мать. Опять спит. Что с ней делать! Может, заболела?
Мама трогает лоб Майи рукой.
Майя (снова открывая глаза). Зачем меня будишь? Будишь и будишь. Я смотрю сны. Тебе, что ли, жалко молока? Невсамделишнего. И рыба тебе помешала… Ты и не знаешь, что солнце может в каравай хлеба превратиться. Такой здоровый, что его хватит на весь Ленинград. А щука сама захотела залезть в ведро. Не веришь?
Мать. Не болтай глупости. В очередь надо собираться. Нельзя много в постели лежать. Голодные люди во сне слабеют, мне пора уходить, а я перчатку никак не довяжу… Ты не просыпаешься, паршивая духовка не растапливается. Хоть плачь!
Майя начинает плакать. Она раскачивается взад и вперед.
Майя. Не дала попить молока, не дала поесть хлеба, не дала поймать щуку. Тебе, что ли, жалко было?
Мама накидывает Майе на плечи пальто и гладит ее голову.
Мать. Успокоилась? Собирайся поживей. Не терзай мне душу.
Майя. Мамочка, парное молоко, оказывается, такое вкусное. Как я его не любила? Я пью, а оно не убавляется. Разве такое бывает?
Мать. Во сне всё бывает. Вставай, одевайся, замёрзла вся.
Мама и Майя остаются на своих местах.
Страница 2. Холод
Историк 1. Что такое блокада? Это холод. Зима 1941 года выдалась на редкость холодной. Морозы доходили до 40 градусов.
Историк 2. Прекратилось централизованное отопление домов, замёрзли или были отключены водопровод и канализация. Перестали ходить трамваи.
Чтец 1. «Паровое отопление не действовало, а печек во многих домах уже не было. Ведро воды, равно как и полено, становилось проблемой часто сложной, а иногда неразрешимой. А освещение? Коптилка — казалось бы, просто. Но чем ее заправить? Где достать керосин, лампадное масло? Ведь даже дневным светом нельзя было пользоваться, потому что во многих домах от обстрелов, от бомбежки повылетали стекла, и окна были забиты фанерой, завешены одеялами, заткнуты тряпьем, матрацами. Так что в комнатах была постоянная темь».
Историк 1. Люди настолько ослабли, что проблемой становилось принести кастрюлю воды. На топливо, на дрова разбирались деревянные дома для заводов, учреждений. Спали, не раздеваясь. Месяцами жили рядом с умершими. Человек «у себя на кровати замерзал, как в степи».
Хроника блокадного Ленинграда (видео)
Инсценировка. Отрывок из повести Л.Никольской «Должна остаться живой»
В дверь тихо постучали. Затем дверь отворилась, и в комнате появляется соседка Софья Константиновна.
Софья Константиновна. Можно к вам, Наталья Васильевна?
Мама. Входите, Софья Константиновна.
Софья Константиновна. Я буквально на минутку. Я всех в очереди предупредила, что придёт девочка в красненьком пальтишке. Хорошенькая такая.
Майя (бурчит). Моё пальто красивого болотного цвета. А лицо вовсе не хорошенькое. Нос у меня как непропечённая картошка.
Софья Константиновна. Правда? Ну, не важно, Майечка. Ты будешь стоять за женщиной в чёрном пальто. (Размышляя). А может быть, это — мужчина? Люди стали странным образом на себя непохожи. Все почему-то на одно лицо. Многие ходят немытыми.
Мама. Откуда же мытыми то быть? Воду отключили еще в ноябре. А с реки в ведре много не принесешь. Да и холодно. У нас вот еще в сентябре все стекла от бомбежки вылетели.
Софья Константиновна. Да, не натопишься. У меня, к счастью, на одном окне стёкла целы. (Майе). Будь осторожна, деточка, когда с хлебом назад пойдешь. Вчера какой-то мальчишка прямо на моих глазах вырвал у девчонки хлеб. Эта растяпа выкупила паёк и несла его неспрятанным, незавёрнутым, прямо в руках.
Мама. Как вырвал?
Софья Константиновна. А вот так! Тут же на моих глазах запихал хлеб в рот и побежал. (Вздыхая) Как он у него поместился?
Мама. Боже мой! Боже мой! Как же так? И никто не задержал?
Софья Константиновна (удивленно). Кто? Я должна задержать? Мне больше всех надо? Буквально вы меня удивляете, милочка!
Мама. Никто не догнал. Что же это с людьми делается?
Софья Константиновна. А кто побежит? Кому надо? Может быть, его за углом дружки ждут. А у меня в сумочке лежит паёк. А мальчишка грязный до невозможности, замаранный до последней степени. Беспризорник, наверное.
Майя. А девочка?
Софья Константиновна. Она стоит и глазами хлопает. Словно ей совсем не жаль хлеба. Стоит и хлопает глазами, такая дурёха! Как пень стоит. Люди поохали и разошлись. Буквально, как растаяли в тумане. По своим норам.
Мама. А девочка? Бедная девочка! Она же теперь умрет.
Софья Константиновна. Умрет, конечно. Голод кругом. Вы знаете, что в городе собак и кошек переели…
Мама (всплескивает руками). Эта девица ещё не ушла.
Софья Константиновна (уходя). Очередь прозевает, хлеба может не хватить. Непонятливая девочка.
Майя уходит следом.
Мама (кричит ей вдогонку). Ключи не забыла? Я пойду на рынок. Довесок возьми себе, остальной хлеб положи в буфет. Поняла? Чайник я накрою подушкой. Иди. Всё сон свой забыть не можешь?
Страница 3. Продуктовые карточки
Историк 1. Еще до блокады, 17 июля, были введены продуктовые карточки. Это было сделано, чтобы навести порядок в снабжении.
Историк 2. Во время блокады хлеб по карточкам ленинградцы получали ежедневно, остальные же продукты — раз в десять дней. Начиная с сентября нормы питания регулярно снижались. Самое маленькое значение имели с 20 ноября по 25 декабря 1941 года - 125 граммов.
Инсценировка. Отрывок из повести М.Сухачева «Дети блокады»
Эльза и Витька встречаются по дороге за водой. Оба тащат санки с привязанными кастрюлями, чайниками, бидончиками. Эльза поразила его своей внешностью. Всегда очень красиво, модно одетая, сейчас она походила на старушку.
Витька (очень удивленно). Эльза! Ты?
Эльза поднимает на него глаза. Мочит. Витька продолжает смотреть на нее.
Витька. А косы?
Эльза. Что – косы?
Витька. Ну, твои косы? Как ты с ними сейчас управляешься?
Эльза. А их нет. Мама давно обстригла. Боится, что заведутся вши. Я сейчас, как мальчишка…
Витька. Как ты? Как мама? Что слышно от Сергея Яковлевича?
Эльза (всхлипнув). Плохо, Витька!.. Три дня назад папа погиб. Я теперь жить не хочу. Скорее бы мне умереть…
Витька. Ну ты что? Матери еще не ляпни такое.
Эльза. Да она только обрадуется. Она знаешь какая стала? Прямо людоедка, а не человек…
Витька (возмущенно). Что ты болтаешь! Как можно о матери такое говорить!
Эльза (с обидой). А как говорить? Началось с того, что она мне карточки перестала доверять…
Витька (перебивая). Ну и правильно. Еще потеряешь. А могут и обвесить, или вырвать карточки из рук.
Эльза. Нет, она боялась, как бы я не съела чего по дороге. Ну, не свое, а наше общее. А сама потихоньку съедает довески. Я заметила. И оставшееся делит пополам. Разве это не обидно? (У Эльзы скривились губы).
Витька (смущенно). Я не знаю. У нас не так. У нас всё строго делится поровну. Мне вот обидно было, когда что мать тихонько подсунула мне кусочек своего хлеба и чуть больше подлила болтушки из овсяной муки. До слез обидно.
Эльза. Неделю назад еще папа был жив и прислал нам с красноармейцем посылку: две буханки хлеба, кусок сала, банку свиной тушенки. Так она знаешь что сделала? Ночью потихоньку съела хлеб и сало. Ее рвало потом все утро. А ведь какая была хорошая, заботливая до войны. Даже не верится. Я раньше все думала: вот приедет папа, сяду к нему на колени, наревусь и расскажу все. А теперь…
Эльза закрыла лицо руками.
Витька. Ну, ты брось реветь! (берет ее за руку). Давай сядем посидим на санках.
Садятся на санки. Эльза, вздрагивая от рыданий, уткнулась ему в грудь, и Виктор замер, потом положил руку ей на плечо и, тихо похлопывая, стал ее успокаивать.
Витька. Ну, ну, все пройдет. Вот увидишь, будет лучше.
Пришла женщина. Стала набирать воду.
Витька (Эльзе). Сиди здесь. Я сам наполню посуду.
Витька пошел в сторону женщины с бидончиком.
Женщина. Здесь труп плавает, мальчик. Их сейчас в Обводном, в Неве и Фонтанке полно плавает. Все берут воду вон в той лунке.
Витька (возмущенно). Зачем же его бросили сюда? Неужели мало места на берегу?
Женщина. Может, и не бросали: наклонился человек за водой, потерял сознание и упал. Мог и просто поскользнуться.
Витька (удивленно). А вы все равно здесь берете воду?
Женщина. Господи, да какая разница – здесь или там, в десятке метров! Все равно надо кипятить.
Витька. Значит, ничего?
Витька. Ничего, бери. Я его оттолкнула подальше, под лед.
Витька осторожно наклонился над водой, внимательно оглядел края проруби. В воде ничего не было видно.
Женщина (уходя). Ты сам-то не упади туда.
Витька набрал воду, вернулся к Эльзе.
Эльза. Ну ладно. С Новым годом тебя, Витька! С новым счастьем! (всхлипывает). Говорят, в триста шестьдесят седьмой школе на Тамбовской будет елка. Обещают бесплатный обед из трех блюд. Как я любила Новый год! У нас всегда было весело. Папа наряжался Дедом Морозом, а я Снегурочкой. Мы с ним раздавали из большого мешка подарки нашим гостям и заставляли спеть или сплясать. А на следующее утро я находила под подушкой подарок, который подкладывал мне добрый Дед Мороз. Я все время старалась не спать, чтобы увидеть, когда он положит подарок, но так ни разу и не увидела его. Теперь этого уже никогда не будет, потому что нет больше папы. Папка, милый папка!
Убегает. Витька смотрит ей вслед, потом тоже уходит.
Историк 1. Потеря карточек была настоящей трагедией. Особенно, если это произошло вначале месяца. Особенно, если карточек лишалась вся семья.
Историк 2. «Голод изменял людей не только физически, но менял характер, привычки, он искажал у некоторых людей весь их душевный облик». Такие страдания могут сплотить, объединить, но могут и разобщить, сделать чужими даже самых близких людей.
Инсценировка. Отрывок из повести М.Сухачева «Дети блокады»
Возвращаясь с работы в детском доме, в подъезде Витька и Валерка наткнулись на Эльзу. Эльза сидит на ступеньках. Витька и Валерка подходят к ней.
Витька (увидев Эльзу). Эльза, ты чего здесь?
Эльза (нехотя). Так. Ушла из дома.
Витька. Как это – ушла? Совсем, что ли? Где же ты жить собираешься?
Эльза. Не знаю, но домой больше не пойду.
Витька. Опять с матерью не поладила? Что еще случилось?
Эльза. Я свою карточку хлебную потеряла
Витька (испуганно). Да ты что?! А материна цела?
Эльза. Ее цела. Мы ведь ходили за хлебом каждая со своей карточкой. Сегодня утром я получила хлеб, и, когда вышла из булочной, начался обстрел. Снаряд угодил в стену магазина. Многих поубивало, а меня отшвырнуло. Хлеб я держала крепко, даже когда катилась по снегу. Потом поднялась, а рукавичку с левой руки, в которой была карточка, не могла найти. Весь снег руками перерыла, под каждым кирпичиком и дощечкой поискала – все напрасно. Пришла, рассказала маме, а она говорит: «Ты врешь! Хочешь, чтобы я тебя кормила еще своим пайком».
Витька. А ну, пойдем к тебе домой. Что она, совсем рехнулась, что ли? Ты же замерзнешь. Я сам с ней поговорю!
Эльза. Нет, не пойду. Лучше замерзну.
Витька. Пойдем! Она не имеет права тебя бросить: она же мать.
Ребята уходят.
На сцене Эльзина мать, закутанная в одеяло, в валенках сидит на маленькой скамеечке перед «буржуйкой». Заходят ребята.
Мать Эльзы (не оборачиваясь). Кто там?
Витька. Это мы. Здрассьте, Мария Яковлевна.
Женщина обернулась. Она внимательно и настороженно стала глядеть на мальчика, оказавшегося в ее квартире рядом с ее дочерью. Виктор почти с испугом смотрел на нее.
Мать Эльзы. Ты Стогов, что ли?
Витька. Ага, Витька. Мы принесли доску для печки. (Показывает на Валерку, поддерживающего доску от школьной парты).
Мать Эльзы. Это хорошо. Дров у нас нет. Жгу мужнины книги. А от них какое тепло? (Открывая «буржуйку»). Поесть у тебя ничего нет?
Витька. Нет.
Мать Эльзы. Это плохо. Ребятам лучше, чем женщинам и девчонкам. Ребята могут украсть. Ты ведь воруешь, потому и живешь, да?
Витька (ошарашенно). Что вы такое говорите…
Мать Эльзы. Как – не воруешь? Не умеешь, что ли? Это просто. Давай я тебя научу, как надо вытащить карточки из кармана. Давай. А когда украдешь, поделишься со мной. Это будет справедливо, это…
Она стала с трудом подниматься со скамейки, намереваясь тотчас заняться обучением.
Ребята попятились к двери.
Витька (пролепетал). Нет, Мария Яковлевна, не надо. Я не пойду.
Эльза. Мама, оставь его в покое! Витька не пойдет воровать!
Мать Эльзы (не обращая внимания на замечание дочери, зашипела). Дурак сопливый! Зачем тогда пришел? Уходите все прочь отсюда! (Оглядываясь на дочь). И ты с ними тоже. Вон с глаз моих!
Женщина повернулась к ребятам спиной и стала снова усаживаться на скамейку.
Эльза заплакала. Но Витька потянул ее за рукав, и они втроем молча стали спускаться по едва видимой обледенелой лестнице.
Звучит музыка «Брызги шампанского» и полусумасшедшая мать Эльзы танцует танго в одиночестве.
Страница 4. Страшные потери
Историк 1. Что такое блокада? Это страшные потери. От голода, холода, истощения люди умирали прямо на улицах. Шли, шли. Уставали. Садились в снег и так умирали. Многие трупы лежали неубраными, потому что не было сил убирать.
Историк 2. Но люди не только голодали, не только умирали, не только преодолевали страдания – они еще и действовали. Ленинградцам надо было ходить на завод, работать, дежурить на крышах, спасать оборудование, дома, своих близких, ухаживать за ранеными, тушить пожары, добывать топливо, носить воду, возить продовольствие, снаряды, маскировать здания.
Многие подростки работали на заводах. Делали детали для снарядов.
Историк 1. Нужно было держаться. Часто силы брались будто ниоткуда. Только доброта, взаимовыручка, сочувствие и сострадание могли. Даниил Гранин пишет: «У каждого был свой спаситель». Каждый в нем нуждался и сам был необходим, как хлеб, вода, тепло, другому.
Инсценировка по книге О.Шестинского «Блокадные новеллы»
Котька и Колька идут и тащат за собой пустые санки. Навстречу им Валерка.
Валерка. Куда это вы с пустыми санками?
Котька. Кататься!
Валерка. Эй, ври, да не заливай! Кто сейчас с горки катается?
Колька. Что пристал?! Дела у нас!
Котька (присаживается на ступеньки). Расскажи ему, Колька, все равно не отвяжется. А мы опоздаем!
Колька. Ну, слушай, прилипала! Мамка наша на Васильевском острове работает, это километров за пять отсюда. А трамваи уже с лета не ходят.
Валерка. Ну. И что?
Котька. И то! Она по два часа на дорогу тратит! Домой приходит совсем уставшая. Мы ей с Колькой тазик с горячей водой ставим, что бы опухоль с ног прошла. А она все равно час сидит, как неживая.
Колька. И вот мы с Котькой придумали - какой день уже ходим ее встречать с санками - пусть хоть обратно будет не идти, а ехать!
Валерка. Ничего себе! А что мать?
Котька (усмехнулся) Первый раз, когда нас увидела на Васильевском, чуть по шее не дала. Да сил не было. А Колька так строго ей: «Садись! Будем тебя возить. Мужики мы или нет?»
Колька (засмущался). А кто о ней позаботится, если не мы? Папка на войне погиб еще в июне.
Котька (толкает брата в бок). Помнишь, она обмануть нас хотела: Говорит утром: «Не встречайте сегодня, у меня сверхурочная работа!» Но нас не проведешь!
Колька. Не, ну все-таки обманула нас. Два раза. Другим путем пошла с работы, через мост Строителей.
Валерка. А вы что?
Колька. А мы разделились - я дежурил на Строителя, а Котька - на улице Тучкова. Потом вместе домой поехали.
Котька. Она даже испугалась, когда меня одного с санками увидела - думала что Колька в бомбежке погиб.
Колька. Ладно, пора, Бывай, Валерка! Пора нам, а то опоздаем.
Колька и Котька уходят. Валерка, постояв немного, уходит тоже.
Инсценировка по повести Э.Фоняковой «Хлеб той зимы»
Лена сидит дома. Ей очень хочется есть. Принюхивается. От двери соседки пахнет блинами.
Лена (сама с собой). Опять соседка жарит блины на постном масле. Ну дай же, дай! Ну пол, ну четверть блинчика!..»
Начинает ходить по комнате.
Лена.
Блин, блин, блин,
Полблина, полблина, полблина,
Четверть блина, четверть блина, четверть блина...
Входит мама.
Мама (запыхавшись). Ленка! Леночка! Угадай-ка, что у меня есть?
Лена. Конфетка!
Мама. Нет, нет!
Лена. Запеканка из шрот!
Мама. Холодно!
Лена. Желе из морской капусты?
Мама. Совсем холодно!
Лена. Горбушка?
Мама. Еще холоднее!
Лена. Соевое суфле? Тоже нет?
Мама. Ладно. Закрой глаза!
Лена зажмуривается.
Мама (с нескрываемым торжеством). Ну, смотри!
В ее руках картофелина.
Лена (с восторгом). Картошка! Не верю своим глазам. Настоящая, живая, свежая картофелина! С мой кулачок величиной.
Лена берет картошку в руку.
Лена. Мамочка, миленькая, где ты достала?
Мама. Сижу за столиком. Рядом женщина. Одной рукой придерживает сетку с бумажным свертком. Я еще подумала, что у нее там такое может быть? Поела она и ушла, я случайно взглянула на стол - вижу, лежит картошина! У меня даже сердце зашлось. Взять, не взять? А вдруг женщина сейчас вернется? Я даже встала и пошла ее искать, а сама успокоиться не могу. Но ее и след простыл. Тут другой страх: вдруг картофелину уже обнаружили и унесли? Но она была на месте, спинка стула ее от всех загораживала. Ну, тогда я и решилась. И - бегом домой...
Лена. Вот здорово! Сейчас мы ее испечем… (Останавливаясь). Мамочка, а можно я эту картошку Вовке отнесу. Что-то давно его не видно.
Мама (помолчав). Отнеси, дочка…
Лена. Спасибо, мама! Я мигом!
Лена убегает.
Мама. Неужели всё вернётся? Наступит мир, и лица людей станут счастливыми. Матери будут любоваться своими детьми. Неужели всё это снова будет? Больно сознавать, хочется только надеяться, что они не повторят наших ошибок… Столько испытаний — и ничему не научиться? Неужели снова будет человеческое счастье, смех…
Инсценировка по повести «Доля ангелов»
Лена приходит к Вовке. Вовка лежит на постели.
Лена (радостно). Привет, Вовка! Угадай, что я тебе принесла!
Вовка не отвечает.
Лена (оглядываясь). В квартире еще есть кто-нибудь?
Вовка. Нету. Семен Андреевич еще в ноябре умер, и баба Люба тоже. Мамы второй день нету, ушла куда-то. Умерла, наверное.
Лена. Значит, ты один остался. (Оглядывается по сторонам). А дрова есть какие-нибудь?
Вовка. Не знаю.
Лена. Я сейчас посмотрю. Ты только не засыпай.
Смотрит по комнате. Заходит за сцену, возвращается с досочками.
Лена. Вова, ту не спишь? (Смотрит на Вовку). Ну и хорошо. Сейчас буржуйку растопим. Вот, тумбочку пришлось сломать. Картошку сварим. Я тебе картошку принесла.
Растапливает буржуйку.
Лена. Сейчас потеплее будет, подожди. (Продолжая возиться у печки). Так просто лежать нельзя. Кто просто лежит, умирает. А дела в городе много. Я вот хожу по квартирам и помогаю, если кому надо. Бывает, кого-то в больницу надо. Бывает, кто-то за хлебом сходить не может, я хожу. Мальчишки на крышах зажигалки сбрасывают. (Замолкая на минуту, продолжает говорить более тихо). Если твоя мама два дня не возвращается, то, скорее всего, уже не вернется. Тебя можно в детский дом устроить. Там обед дают каждый день. И дела тоже много. Знаешь, Витька Стогов с Валеркой Эльзу в детский дом пристроили. У нее отец погиб, а мамка с ума сошла и их дома ее выгнала за то, что она карточки потеряла. (Оборачивается на Вовку). Хочешь?
Вовка (тихо). У меня ног нету.
Саша вздрагивает и смотрит на пальто, которым укрыт Вовка.
Лена. То есть они есть, но их уже нету. Я за водой ходил на Неву, ведро набрал, а потом поскользнулся и вылил всю воду на ноги. До дома целый час шел, и они почернели. Сначала только внизу, а потом до колена. Мама в больницу ушла, сказала, что врача приведет. Умерла, наверное.
Саша стоит оторопев.
Лена. Тогда и я в больницу пойду. Тебя в больницу положат.
Вовка (умоляюще). Не уходи. Мне не надо в больницу. Поздно.
Лена. Ничего не поздно. Я тебе доски оставлю и врача пришлю. Они обязательно приедут. Ты только не засыпай, Вовка, слышишь? Они обязательно приедут. (Уже собираясь уходить). Я скоро!
Вовка. Пожалуйста, не уходи… Мне страшно… Подожди меня…
Саша останавливается. Потом медленно идет к кровати Вовки и садится на край.
Вовка. Спасибо.
Они сидят молча.
Музыка.
Финал.
Майя. Я хотела быть портнихой и шить красивые платья и рубашки! Первое платье я бы сшила своей мамочке! Я погибну в октябре 42-го. Не успею добежать до бомбоубежища.
Лена. А я мечтала стать артисткой! Как Любовь Орлова. Бабушка говорила, что у меня талант. Я упаду и замерзну совсем недалеко от дома. В декабре 41 года.
Валерка. А я хотел быть летчиком. Потому что я очень люблю смотреть на небо! … Нас расстреляет немецкий самолет. В сентябре 41 года.
Витька. Я мечтал сначала стать геологом, потом решил стать поваром. Чтобы никогда больше не голодать… Я умру в феврале 42-го. От истощения.
Эльза. У меня была мечта - стать врачом. Детским. Я была бы очень добрым врачом, как доктор Айболит! Я погибну от артобстрела в январе 42-го.
Котька. А мы с братом останемся живы… И теперь у нас с ним одна мечта - пусть больше никогда не повторится блокада.
Колька. Пусть больше никогда не повторится война!
Заключительное слово
Вы знаете, как делают коньяк? Коньячный спирт, полученный из вина, заливают в дубовые бочки и плотно закупоривают. Проходит много лет, прежде чем из спирта получится коньяк. Но когда бочку вскрывают, из десяти ведер, что туда залили, останется только шесть. Четыре ведра бесследно исчезают. Они должны исчезнуть, испариться, чтобы получился коньяк. Это называется part des anges, доля ангелов. Четыре ведра выпивают ангелы.
Блокада Ленинграда, по разным оценкам, унесла жизни от 600 тысяч до 1,5 миллиона жителей города. От фашистских бомбежек погибли лишь 3% людей, остальные 97% - от голода: ежедневно от истощения умирали около 4 тысяч человек.
Они умерли, чтобы спустя годы в этом городе и других городах и селах жили люди. Жили, работали, радовались каждому наступившему дню. Это и есть доля ангелов.
Клип на песню Дианы Арбениной «Лети, моя душа».