Цели урока:
- Познакомить с биографией писателя и историей создания романа.
- Учить видеть, как влияют факты биографии на формирование творческого стиля и личное мировоззрение писателя.
Эпиграф к уроку:
«Ни в чем писатель не выявляет так глубоко, откровенно, подлинно, полно свое мировоззрение, как в своих произведениях». Г.А. Гуковский
Ход урока
Слово учителя:
Большое место в литературе 70—80-х годов XX века занимают произведения о сложных нравственных поисках людей, о проблемах добра и зла, о ценности жизни человека, о столкновении равнодушной безучастности и гуманистической боли. Ясно прослеживается, что возрастание интереса к нравственным проблемам сочетается с усложнением самих нравственных поисков.
В этом плане очень значительно творчество такого писателя, как В.Д. Дудинцев.
Изучение эпохи, биографии автора, его личного мировоззрения, литературно-общественных связей необходимо для глубокого прочтения и понимания идеи произведения, поэтому, обратимся к творчеству автора романа «Белые одежды» и рассмотрим, на каком материале возник замысел романа.
Владимир Дмитриевич Дудинцев, русский советский писатель, происходит из семьи небогатого помещика Харьковской губернии. Родился 16 (29) июля 1918 года в Купянске.
В автобиографической повести В.Д. Дудинцев приоткрывает завесу на некоторые факты из своей биографии, которые повлияли на формирование его творческого стиля и личного мировоззрения.
Сообщение учащегося:
Из воспоминаний Владимира Дудинцева.
«Думаю, не будет вредным сказать несколько слов о себе, открыть некоторые ранние страницы моей биографии, без чего, мне кажется, не всё будет понятным. Например, почему я, прожив семьдесят лет, так и не стал членом партии. Действительно, почему? Вступить в партию был у меня случай – и не однажды. Это происходило так: какой-нибудь очередной парторг в редакции, где я работал, отводит меня в сторону и говорит примерно следующее:
– Дудинцев, черт возьми, долго ты будешь так болтаться беспартийным?! Пора вступать в наши ряды!
Я ему отвечаю:
– Охотно. Готов хоть сейчас, но мне нужна рекомендация…
– Так я же тебя хорошо знаю! Я первым дам тебе рекомендацию!
– Отлично, – говорю я. – Наконец дождался этого дня.
– Ну вот, давай пойдём и побеседуем. Должен же я знать, что там у тебя есть…
Хотя что такого может быть в твоей биографии: ты человек молодой… Ну, пойдём!
Мы уединились, и я начинал рассказывать:
– Я родился в помещичьей семье…
Был такой род Жихаревых, владевший на юге России (теперь это Украина) крупным имением. В 1918 году, не успел я родиться и вдохнуть воздух окружающего мира, однажды нагрянули какие-то люди с винтовками и поставили к стенке – расстреливать – моих бабушку и мать. А мать-то со мною, полугодовалым, на руках. Застрелили бабушку, после чего подняли винтовку на мою мать… Но она взяла её за дуло и опустила. Тут один из «гостей», более пожилой, чем остальные, видимо, он имел больше жизненного опыта и сердца, приказал остальным:
– Оставьте их!
Таково было мое крещение. Рассказываю об этом парторгу, а он отвечает:
– Ну что ты, Володя, какая чепуха. Такое с каждым могло случиться, ты же тогда младенец был. Знаешь, давай мы с тобой как-нибудь встретимся и все решим...
И больше он ко мне не подходил. Не подходил больше к нему и я.
Я воевал. Был командиром пехотной роты. На войне было гораздо проще со вступлением в партию – помните: «Если не вернусь, прошу считать меня коммунистом». Но рекомендации мне не давали и тут. Я по своей какой-то наивности, немного посмущавшись, рассказывал… приведённые факты моей биографии, на что слышал в ответ:
– Ну ты молодец, Дудинцев, что всё так честно рассказываешь. Не скрывай прошлого, это самое главное.
И на этом всё кончалось» .
Слово учителя:
Семён Николаевич Байков – отец Владимира Дудинцева, был офицером царской армии, принимал участие в белом движении, но в 1919 году в нём разочаровался и решил выйти из схватки, вернуться домой. Поезд был остановлен в пути красными, отца опознали, вывели из вагона и расстреляли, в Харькове.
Из воспоминаний Владимира Дудинцева.
Мать рассказала мне, что мой отец, девятнадцатилетний штабс-капитан русской армии Семён Николаевич Байков, был расстрелян в Харькове. Родив меня в совсем юном возрасте, она в восемнадцать лет осталась вдовой.
Юность моей матери была омрачена тяжкими испытаниями.
Потеряв мать, расстрелянную в Жихаревке на её глазах, она едет в Харьков, чтобы найти тело мужа. И находит его во рву среди других трупов, тоже выброшенных из госпиталя и убитых офицеров. Считается, молодость быстро лечит раны. Но след остался, конечно. Мама рано тяжело заболела и к пятидесяти годам умерла.
У матери был хороший голос. Имела она и музыкальную подготовку – и стала артисткой оперетты. Попала сразу же на первые роли: «Запорожец за Дунаем», «Наталка – Полтавка» – всё происходило ведь на Украине; мать была и неплохой пианисткой.
Побыв год или два на сцене, она вышла замуж за Дмитрия Ивановича Дудинцева, моего отчима. Был он по профессии землемер – разъезжал по деревням и занимался размежеванием земель. Он составлял планы – чертежи крестьянских владений и прилагал к ним так называемые экспликации, то есть описания земель: их расположение, качество и так далее. И вот я, научившись грамоте в пять лет, начал читать эти самые экспликации, и лучшего чтения для меня не было. Они были написаны сладчайшим, настоящим русским языком: отчётливым, строгим, ясным и в то же время изобразительным. Через эти экспликации, которые у нас везде лежали пачками, я получил от отчима первые наглядные уроки русской словесности.
Книжки про зайчиков и лошадок, которые мне давали, не шли ни в какое сравнение с этими экспликациями. Я узнавал в его описаниях те земли, по которым мы с ним ездили, – лучшего и не придумаешь!
Отчим привил мне вкус к художественному слову, его изобразительным свойствам, его эстетическому содержанию, научил меня наслаждаться красотой речи. Кроме того, они оба, вместе с моей матерью, сумели создать в нашей семье – о чём я до сих пор вспоминаю с величайшей благодарностью – какую-то особую культуру жизни.
Мать садилась за рояль, ставила на пюпитр клавир «Кармен» или «Аиды» – в доме было много толстых нотных книг, – за спинкой ее стула становится отчим – в дальнейшем я буду называть его отцом – и, приложив одну руку к сердцу, другую же отведя в сторону, готовился запеть. У него был красивый баритон, и в своё время он также учился пению, даже мечтал о карьере оперного певца.
Я, в то время пятилетний, устраивался в ногах у матери, возле её коленей, и слушал…
Это длилось многие годы…
Писать В.Д. Дудинцев начал с двенадцати лет, первое стихотворение появилось в «Пионерской правде». В конкурсе имени XVII партсъезда на лучшее литературное произведение ученик двадцать второй московской школы Владимир Дудинцев получил третью премию.
Затем стал писать рассказы в журналах «Огонёк» и «Новый мир». Печатается с 1933 года.
Сообщение учащегося:
Из воспоминаний Владимира Дудинцева.
С этого времени я возомнил о себе, что я – писатель, и принял твёрдое решение посвятить этому занятию всю жизнь. После чего поступил в Юридический институт. Это было зрелое решение. Под ним был фундамент. «Глубина заложения» этого фундамента скрыта от меня. Я ходил в этот институт в дни его открытых дверей и узнал, что там изучают философию, её этический раздел о понимании Добра и Зла. Это было именно то, что мне нужно! (Кроме того, там проходили гражданское и уголовное право, историю государства и права – опять же вопросы, связанные с практикой человеческого общества в отношениях между Добром и Злом. В институт я поступил в 1936 году.
По словам В.Д. Дудинцева, к правовым наукам повлекли его «жажда справедливости и желание накопить побольше человеческого материала», который юристу более доступен.
Сообщение учащегося:
Из воспоминаний Владимира Дудинцева.
В начале 40-х я окончил институт и был призван в армию, учился в полковой школе – в штабной батарее, после которой вышел младшим лейтенантом – артиллеристом. И тут началась война. Воевал я недолго, до 31 декабря 1941 года, но успел за это время побывать и артиллеристом, и военным юристом, а в конце – командиром пехотной роты на Ленинградском фронте. Поскольку началась Ленинградская блокада, то всех, кого только можно было: и юристов, как я, и врачей, и даже некоторых летчиков, – переквалифицировали в пехоту: не хватало людей. Так я стал пехотным офицером.
За этот срок я был четырежды ранен, и последний раз – в предновогоднюю ночь. Ранение было тяжелое – перебита нога, и меня увезли в госпиталь, в Кемерово, где я пробыл полгода. Когда я вышел оттуда – с костылем, – меня сперва хотели демобилизовать. Однако, поскольку я был юристом, меня оставили в военной прокуратуре, где я служил до конца войны.
Участник Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов, В.Д. Дудинцев, после ранения в 1942 году, работал в военной прокуратуре в Сибири, где обвиняя, пытался – как мог – защищать невиновных.
С 1946 по 1952 года – корреспондент и очеркист «Комсомольской правды».
В 1952 году опубликовал сборник рассказов «У семи богатырей». В 1953 году повесть «На своём месте».
Потрясающий успех имел опубликованный в 1956 году, в журнале «Новый мир», роман В.Д. Дудинцева «Не хлебом единым», рисующий советского инженера – изобретателя Лопаткина, честного и мужественного человека в столкновении с бюрократами и приспособленцами. Узнаваемый по точно выписанным деталям и психологическим характеристикам сюжет прочитывался как правдивое и яркое обращение, в лучших традициях русской реалистической прозы, к наболевшим проблемам современности.
Роман был подвергнут критике в печати за некоторое сгущение мрачных красок.
Слово учителя:
Из воспоминаний главного редактора журнала «Нева» Бориса Никольского.
«В первом же своем романе Дудинцев выносил на свет божий те проблемы и те отношения человека и власти, человека и бюрократической системы, которых в нашей литературе обычно не принято было касаться, на которых лежало негласное табу. Нелегкая судьба изобретателя Лопаткина, человека скромного и одновременно упорного до одержимости, который невольно вступил в схватку с фигурами из самых высших эшелонов власти, который познал и предательство, и ложный донос, и тюремное заключение, захватывала, вызывала глубокое сопереживание. По сути дела, роман этот был первым ударом по номенклатурно-бюрократической Системе, которая всегда считалась неприкасаемой. Так или иначе, но роман «Не хлебом единым» стал для многих людей нашего поколения своего рода паролем, знаковым явлением. И не случайно эта самая номенклатурно-бюрократическая Система, опомнившись, очень быстро и энергично обрушилась на роман».
При «перестройке», в 1987 году, появился в печати и сразу вызвал большой общественный резонанс второй многолетний труд В.Д. Дудинцева – роман «Белые одежды». Остросюжетное произведение, основанное на документальном повествовании о противоборстве в советской науке 1940 – 50-х годов истинных учёных – генетиков, о героической попытке молодого учёного остаться учёным среди всеобщего шарлатанства. Это автобиографический эпизод – учёные Н.А. Лебедева и А.А. Лебедев – адресаты авторского посвящения книги.
За этот роман в 1988 году писатель был удостоен Государственной премии СССР.
У В.Д. Дудинцева «Не хлебом единым» и «Белые одежды» – романы о свободе человека в несвободной стране. Не о генетике и строительстве, а о способности человека оставаться самим собой.
Слово учащегося:
Из воспоминаний Владимира Дудинцева.
«В молодые годы я еще не был готов вести разговор на философские темы, рассуждать о Добре и Зле, что и делал потом с наслаждением в «Белых одеждах». Для того чтобы приобрести право на такие размышления, я должен был стать взрослым человеком, поработать в прокуратуре, воевать, видеть штабеля трупов, сложенные, как дрова, поездить разъездным корреспондентом по стране и, конечно, познать истинную глубокую литературу. Льва Толстого – не могу теперь отрицать – великого русского писателя. Не всё в его творчестве мне по душе, но он научил меня не сочинять, а наблюдать то, что происходит в жизни».
Слово учителя:
Не имея возможности говорить правду, писатель не говорил и лжи, в его романах, повести и рассказах присутствует несомненная точность детали, верные и любопытные наблюдения, строгость и известное благородство письма.
Известность начинающему писателю принёс роман «Не хлебом единым», в котором говорилось о борьбе творческой личности с бюрократической машиной, это был 1956 год – время, когда в биологии сложилась драматическая ситуация.
Многие читатели, среди которых были биологи, понесли автору свои дневники и документы. «Они несли мне свои документы, дневники, рассказывали массу интереснейших эпизодов из своей жизни. Это все я записывал, а документы складывал в большущий короб из-под папирос. Вот так я складывал-складывал, а потом однажды выложил все эти бумаги. Разобрался в них – и увидел, что тут скрыто некое новое произведение, какого я еще не писал: большое, уже напрямую организованное самими событиями, отраженными в этих документах».
В материалах биологов вырисовывалась общая научная ситуация того времени. Примерно через два года В.Д. Дудинцев почувствовал, что сама жизнь представила ему интереснейший материал для новой книги.
Так возник замысел романа «Белые одежды», который увидел свет через тридцать лет после написания. Владимир Дудинцев говорил так о главной задаче своего романа: «Хотел вооружить человека, независимо от того, рабочий ли он, биолог, филолог или крестьянин, «инструментарием добра».
В романе много говорится о противоборстве добра и зла, о его проявлении в жизненных обстоятельствах. Добро должно быть действенным, несущим людям радость, истину, пользу. Именно в учёных – изобретателях, экспериментаторах, пролагателях новых открытий, страстных и увлечённых людях, В.Д. Дудинцев видел хранителей животворящего творческого начала.
Дудинцев доказывает, что возможность сохранить незапятнанной совесть и чистой душу, веру в добро и справедливость вопреки трагическим обстоятельствам внешнего мира зависит только от самого человека.
Главная мысль этого произведения – нельзя пассивно цепенеть перед злом, надо не уступать ему до последнего, даже когда сопротивление безнадежно.
Автор убеждает читателей: человек должен знать, что есть добро и зло, – учит верить в торжество добра и бороться со злом.
Роман «Белые одежды» потребовал и специальной, особенной технической стороны исполнения. В.Д. Дудинцев пишет: «Я стал собирать недостающий материал, изучать какие-то необходимые, новые для меня отрасли знаний. Я познакомился с учёным – селекционером Ниной Александровной Лебедевой, которая ввела меня в азы селекции: она устраивала для меня нечто вроде практикума по биологии. Под её руководством я делал препараты для микроскопирования, считал хромосомы, собирал пыльцу с цветков, опылял картошку. Прежде чем приступить к непосредственной письменной работе, я собрал все свои записи – высыпал их на письменный стол и начал сортировать: мысли, сюжетные куски, документы... – все переписал на отдельные разноцветные листочки. К тому времени на стене уже красовалась, как я потом называл, стенгазета – длинная простыня, склеенная из кусков ватмана, разграфленная на части, соответствующие главам. И начал создавать «лоскутное одеяло», точнее, махровое деревенское полотенце – наклеивать на ватман разноцветные карточки. Отойду, полюбуюсь. В какой главе не хватает записки... А как «простыня» оказалась заполненной, сел переписывать на листы в линейку. Затем – в амбарную книгу, и только потом – на машинку. Насладительная для автора и ответственная работа».
Одним из первых толчков к созданию романа автор получил от Константина Михайловича Симонова на известном пленуме писателей, созванного в честь Владимира Дудинцева. По словам В.Д. Дудинцева, именно К.М. Симонов подарил концепцию нового романа. В первом варианте, задуманный роман был назван «Неизвестный солдат» – мудрый тактик, воюющий против Зла и применяющий против него (Зла) его же оружие, для того, чтобы в конце концов победили силы Добра.
В самом названии «Неизвестный солдат» скрывался эмбрион основной мысли нового романа. В.Д. Дудинцев рассказывал: «Мне уже тогда было ясно, что речь в новом сочинении не будет идти буквально о солдате, который погиб, оставшись неизвестным. Задумано было таким образом, чтобы рассказать о человеке, работавшем в какой-то точке общества, делающем какое-то дело, которое он рассматривает как важное и нужное для общества, – и делает его не ради наград и орденов, в противоположность иным карьеристам, но по внутреннему зову, некоему моральному императиву, обязывающему человека создать нечто полезное... Это, так сказать, первый, ясно видный слой будущего повествования. А под ним – второй, для пытливых умов... Вот когда роман уже был написан, я порою слышал: что же, речь ведь все-таки шла о картошке... Неужели за это стоило отдавать жизни? Это относилось к первому слою романа. А для пытливых умов скажу: служение истине, в какой бы области она ни находилась, – самое дорогое, что есть у человека. Когда тебе указывают, как мыслить, – это наступление на ум и сердце. В таких условиях служение истине становится тайным и порой действительно стоит жизни».
В.Д. Дудинцев поясняет: «В заголовке «Неизвестный солдат» можно видеть, как в окружающем меня тогда тумане прорезался луч света: идея романа «Белые одежды», в котором его герой, Федор Иванович, именно гонится не за наградой: он испытывает настоятельную потребность бороться против Зла во имя торжества Добрых начал и готов для этого торжества пожертвовать всеми своими благами и удобствами».
Сбор материала для романа длился довольно долго, начиная с шестидесятых годов. В. Дудинцев много читал философов, трактующих вопросы о Добре и Зле: Владимира Соловьёва, Шопенгауэра, Шпенглера, Канта. Особенно углублялся в «Основы морали» Шопенгауэра, в «Богословско-политический трактат» Спинозы. Много размышлял на эти темы, а «если попадался подходящий собеседник, склонял разговор на «больную» тему».
Работая над романом «Белые одежды», в это время В. Дудинцев был уже известен по роману «Не хлебом единым», учёные – биологи подарили ему свой опыт сражения со злом – свою жизнь, который и перешёл в роман.
Возможно, в писателе они почувствовали того человека, который «может им посочувствовать, принять участие в обсуждении их судьбы, посоветовать что – либо дельное». Биологи много рассказывали писателю «о своих бедах, о тяжких невзгодах из собственной жизни, показывали и даже дарили различные документы, дневники».
В эпоху культа Сталина в стране и культа Лысенко в сельском хозяйстве учёные – биологи испытывали тяжёлые дни в своей жизни, подвергнувшись террору бюрократии. Роман «Белые одежды» почти с документальной точностью рисует кампанию против ученых-генетиков.
«Пойдём на костёр, будем гореть, но от убеждений своих не откажемся». Эти слова академика Н.И. Вавилова ещё раз подтверждают честность, искренность и преданность истинных ученых в борьбе за настоящую науку.
31 декабря 1986 года договор на публикацию романа был подписан к печати. Первый номер «Невы» с романом «Белые одежды» вышел 12 февраля 1987 года».