Всякий учитель задается вопросом: "Можно ли преподавать литературу, не перечитывая вновь и вновь прекрасные строки из стихотворений Пушкина, Лермонтова, Тютчева?" Конечно же, нет - отвечает сам себе учитель. Неспроста мы написали "сам себе", а если современный учитель литературы только сам будет перечитывать те же строки из Тютчева, Пушкина, что же получится из этого? Это и есть проблема - сегодня читает только учитель. А как бороться с этим, когда "и если дальше школьное преподавание литературы пойдет все в том же направлении, как сейчас, то исторически скоро читающих серьезную художественную литературу будет совсем немного:" (Айзерман Л.С. 2005 г.)
В своей работе мы пытаемся помочь школьнику стать юным читателем, привить любовь к литературе через его собственное истолкование лирического текста; думается, только лирическое произведение способно пробудить в ребенке любителя поэзии, воспринимающего поэзию непосредственно, интуитивно. При чтении лирического текста ребенок улавливает в нем такие оттенки мысли, такую красоту чувства и выражающего его слова, которых мы раньше не замечали. Поэзия почти всегда прокладывает путь прозе и подготавливает ее развитие и достижения. Школьников, читающих и понимающих поэзию, очень мало, но они есть; радует то, что школьники-якуты, хотя не имеют языковой среды, на интуитивном уровне понимают и воспринимают поэзию лучше, чем прозу. Скорее они чувствуют настроение поэта, чем понимают досконально языковую сторону текста. По ходу анализа учащиеся, сами того не ведая, втягиваются в процесс так, что иногда уроки проходят на одном духу, и "якусткоязычные" учащиеся уверены, что все слова известны, понятны.
Анализируя знания поэзии учащимися, еще раз убеждаешься в справедливости суждения, что источником их для подавляющего большинства являются, прежде всего, и по преимуществу, школьные уроки. Безусловно, программа ориентирует учителя на определенный круг имен и произведений, однако, сегодня предоставляется некоторая свобода в пополнении списка внепрограммными стихотворениями. Так, мы выбираем те произведения поэта, которое считаем наиболее подходящими для данного класса и даже в данный момент. И воспользовавшись этим, мы решили на уроках ввести не только элементы сравнения и сопоставления, а полное сопоставление лирических текстов. Для выяснения своеобразия произведения чрезвычайно плодотворно сравнение с близким по тематике творением другого автора. В ходе такого сравнения, если оно проводится систематически, складываются более глубокие представления об изучаемом писателе и обобщаются представления и о поэте изученном.
В процессе работы над лирикой Лермонтова мы предлагали ученикам сопоставить стихотворения Пушкина, тематически близкие к произведению Лермонтова ("Брожу ли я вдоль улиц шумных:" и Лермонтова "Выхожу родин я на дорогу:"; "Я помню чудное мгновенье:" Пушкина и "Из-под таинственной холодной полумаски:" Лермонтова; "Я памятник воздвиг себе нерукотворный" Пушкина и "Поэт" Лермонтова; отрывок из "Полтавы" Пушкина и "Бородино" Лермонтова). Мы стараемся, анализируя подобные стихи, не столько отмечать сходство, сколько находить самостоятельное и побуждать искать свое понимание текста, кому - то подсказывая пути истолкования (постановка ряда конкретных вспомогательных заданий, вопросов), кому-то предлагая развить анализ самостоятельно, при этом указывая обратить внимание на различие образов, стиля и тона, на различие эмоционального авторского отношения к описываемому, далее переходим к сходству, общему. Такие сопоставления обостряют наблюдательность и заставляют учащихся под новым углом зрения оценить оба известных классических произведения, выявляют собственное понимание стихотворения. Подобный анализ осуществляется в соответствии с заданием учебника-хрестоматии и позволяет затронуть тот пласт содержания произведений, который доступен учащимся и важен для формирования их мировоззрения.
Предоставляем вам сопоставительный анализ стихотворений А.С.Пушкина "Монастырь на Казбеке " и "Крест на скале" М.Ю.Лермонтова, проведенный учителем в 8 классе якутской сельской школы.
| "Монастырь на Казбеке" А.С.Пушкин | "Крест на скале" М.Ю.Лермонтов |
| Монастырь на Казбеке | Крест на скале |
| Высоко над семьею гор, | В теснине Кавказа я знаю скалу, |
| Казбек, твой царственный шатер | Туда долететь лишь степному орлу, |
| Сияет вечными лучами. | Но крест деревянный чернеет над ней, |
| Твой монастырь за облаками, | Гниет он и гнется от бурь и дождей. |
| Как в небе реющий ковчег, | |
| Парит, чуть видный, над горами. | И много уж лет протекло без следов |
| С тех пор, как он виден с далеких холмов. | |
| Далекий, вожделенный брег! | И каждая кверху подъята рука, |
| Туда б, сказав прости ущелью, | Как будто он хочет схватить облака. |
| Подняться к вольной вышине! | |
| Туда б, в заоблачную келью, | О, если б взойти удалось мне туда, |
| В соседство бога скрыться мне!... | Как я бы молился и плакал тогда; |
| И после я сбросил бы цепь бытия, | |
| И с бурею братом назвался бы я! |
Сходство двух стихотворений - А.С.Пушкина и М.Ю.Лермонтова - налицо. Сопоставление это выявит новые смысловые грани истолкования стихотворений.
Об идейно-эмоциональном комплексе данных стихотворений можно сказать следующее. В каждом стихотворении Лермонтова картины самоцельны. Данное стихотворение Л. - это произведение философской лирики, в котором отчетливо звучит мотив слияния поэта с природой, мы видим желание лирического героя достичь "гармонии личного и внеличного", но нет тут перемирия с окружающей средой, которое позволило бы познать удовлетворение души, постигшей свободы от "цепи бытия", то есть прощения у мироздания "как я бы молился и плакал тогда" за современное бытие; тема вольности и свободы - это главная тема стихотворения.
Идейно-эмоциональный комплекс стихотворения сформирован его структурой, простой и понятной на первый взгляд. Синтаксический период включает восходящую часть (2 первые строфы, состоящие их предложений с сочинительной связью: союзы НО, И,И) и нисходящую часть (третья строфа с условным союзом ЕСЛИ, двукратным повторением союза И, с сравнительным союзом КАК). В этом дисгармония и желание достичь этой гармонии. Схема такова, что 1, 3 строки 2 строфы, 3 и 4 строки 3 строфы, начинающиеся с И передают семантическое движение "извне - вовнутрь - и опять в мир", из материального мира ("крест на скале Кавказа") в духовный мир ("как я бы молился и плакал") и далее во вселенную "с бурею братом назвался бы я".
Время в стихотворении неконкретно: "много лет протекло без следов, с тех пор:", "крест чернеет, гниет и гнется от бурь и дождей", строка "о, если б взойти удалось мне" также говорит о неконкретном времени, о вневременной протяженности, потому что неясно, сколько этот крест простоял и будет стоять. Глаголы в настоящем времени, несовершенном виде "чернеет", "гниет и гнется", "знаю", "он хочет схватить", "подъята", глаголы в условном наклонении "как бы молился и плакал", "если б взойти удалось", "сбросил бы", "назвался бы" помогают понять еще раз, доказывают непостижимость желаемого, высоту и чистоту Бога, протяженность вне времени.
Пространство широко: "туда долететь лишь степному орлу" представляют вышину; "он виден из далеких холмов", "в теснине Кавказа" показывают многообразие ландшафта, Кавказ - не одна какая-то вершина(Эльбрус, Казбек:), а система горных вершин; строки "как будто он хочет схватить облака", "о, если б взойти удалось мне туда", "с бурею братом назвался бы я" показывают что-то абстрактное, необъятное, в этом непостижимость пространства. Тут незримо, но явно подразумевается образ Бога: "крест", "кверху подъята рука", не "поднята", а именно "подъята" в понимании "возведена к Богу"; "я бы молился" - всё это говорит о незримом присутствии Бога в строках стихотворения.
Мир лирического героя - субъекта (именно субъекта, потому что душа в последней строфе выдвигается на первый план) формируется следующей лексикой: даны сравнения для усиления пространственной шири "туда долететь лишь степному орлу"; "как будто он хочет схватить облака", " с бурею братом"- в значении "я, как буря", а "цепь бытия" - это определение автором современности, его отношение к реальной действительности, потому он современный мир сравнивает с "цепью"- символом "несвободы", "неволи", такова роль и слова "теснина" в начале стихотворения; а олицетворения, когда крест сравнивается с человеком "и каждая :рука", "..он хочет схватить облака", ясно передают боль в душе лирического героя, который хочет туда, где не только буря, но и крест стал бы ему братом, доказывают, что нет таких сил, которые донесли бы героя туда - нельзя вымолить прощение за "тёмное" бытие; антитеза представляется в 1 строке первой строфы в слове "теснина", противопоставление с понятием высокой, близкой к небесам горы Кавказ и "теснины" видится автору сопоставимым с последней строки 3 строфы - "и с бурею братом назвался бы я!"; образы узкой теснины, высокого Кавказа и вольной бури противопоставлены. Звукопись: Л, Р, Л, К, Х, Л, Б.
Метрическая форма: стихотворение написано трехсложным размером стиха - амфибрахием, постоянство рифмовки (аабб), (рифма мужская, смежная, точная, простая) позволяет выделить в нем мелодическое единство. Звуковой состав стихотворения тоже тяготеет к мелодическому единству: обилие гласных Е,О придают силу ассонансу, хотя это не основное фонетическое явление, тут действенна аллитерация.
Особенности стихотворения находят соответствие в композиционном его построении. Стихотворение являет собой своего рода образец трехчастной композиции. Три ее строфы - три основные части: тема, ее развитие и завершение; но конкретность эта композиция обретает как синтаксическая, ритмическая и фоническая конструкция. Грамматическое единство двух первых строф дает возможность воспринимать их как композиционное целое, развивающее концовку (силу невозможности достижения Бога) в последней строфе. Переход от одной части композиции к другой происходит через повтор наречия "туда" во второй и девятой строках. Единству служит не только созвучие, позволяющее связать образы общностью тона, настроения, впечатления, чувства. Это настроение и чувство обнаруживаются как тематическое единство - вот почему такое большое значение имеет вся система мелодических, интонационных средств, призванных выразить нюансы и оттенки поэтической мысли.
Стихотворение А.С.Пушкина "Монастырь на Казбеке" датировано промежутком 1826-1836 годов. Историю создания стихотворения мы не знаем, так что приводим анализ текста без исторических и хронологических примечаний. Сразу отмечаем, что стихотворение М.Ю. Лермонтова, написанное позднее, сознательно обращено к пушкинскому тексту.
Чтобы понять идею стихотворения во всей его глубине, нужно сначала тщательно проанализировать все стихотворение. Бросается в глаза, что строфы неравномерны (первая состоит из 6 строк, вторая - из 5); первая раскрывает тему, вторая и развивает, и завершает её. Обращение к Казбеку, как к живому существу, связывает две строфы ("Казбек, твой царственный шатер", "далекий, вожделенный брег!"), связь и в эмоциональном настрое - обращение к Казбеку, сравнение монастыря с ковчегом, сравнение горы с заоблачной кельей передают настроение лирического героя в полной мере: он стремится проститься с ущельем (ныне бытующее существование героя) и подняться высоко, в соседство бога, чтобы стать вольным, равным этой вышине, близкой к небесам. Пейзаж создает торжественное настроение и тем самым подготавливает читателя к восприятию следующих строк, эмоционально мотивирует появление основной темы - темы вольности, свободы, что мы отмечаем и в идейно-эмоциональном комплексе лермонтовского стихотворения.
Стихотворения содержат следующие повторяющиеся элементы: гора, облака, небо, горы, вышина, теснина. Горы в поэзии - это нечто необычайное, говорящее о свободе, воле, Кавказ в это время (XIX век) стал источником вдохновения для многих русских писателей - романтиков, поэтому обозначение места в стихотворении сразу настраивает читателя на поэтический лад. Образ гор придает общее в зачине стихотворений: "высоко :, Казбек" у Пушкина и "в теснине Кавказа" у Лермонтова; высоко "над семьею гор" и высоко "туда долететь лишь степному орлу"; "монастырь" и "крест"; условность действий "о,если б взойти удалось мне туда" и "туда б, сказав прости ущелью, подняться:"; семантическое метафоричное противопоставление тоже сходится - "в соседство бога скрыться мне" и "сбросил бы цепь бытия", оба выражения восходят к освобождению от современной действительности.
Но есть и различия в этом настрое: один "скрывается" от бытия, другой "сбрасывает цепь бытия" - схожесть в том, что оба героя ищут защиты у Бога, чтобы стать свободными; душа героев несвободна, потому что оба не удовлетворены жизнью. Различия и в том, что в пушкинском стихотворении вводится торжественный образ горы, сравнимый с библейским "ковчегом", "сияющий вечными лучами", "царственный", как "вожделенный брег", воспринимаемый " в соседстве с богом", когда как у Лермонтова "теснина, скала, крест черный деревянный, который гниет и гнется", стремящийся к Богу. У Пушкина монастырь - сама обитель "обиженных" и "высоких", находящаяся в соседстве с богом, а лермонтовский крест - только путь к Богу, к свободе. Первая строфа у Пушкина и первые две строфы Лермонтова - своеобразный переход, мотивация к главному - желанию героя подняться выше, ближе к Богу, тем самым стать свободным от "бытия". Вторая строфа у Пушкина и последняя у Лермонтова - выражают сильную экспрессию, характер которой определяется синтаксической схемой: восклицательные предложения у обоих поэтов: "Туда б, в заоблачную келью, в соседство бога скрыться мне!" у Пушкина и "И с бурею братом назвался бы я!" у Лермонтова.
Эмоциональный настрой выражается автором через использование следующих тропов, как-то: метафорами "семья гор", "сказав прости ущелью", "соседство бога"; эпитетами "царственный" шатер, "вечными" лучами, "вожделенный" брег, "вольной" вышине, "заоблачную" келью; олицетворением "реющий" ковчег, "парит", Казбек, твой "царственный" шатер; сравнениями "как в небе реющий ковчег", "Казбек, твой царственный шатер". Время опять таки неконкретно, потому что автор выражает настроение и чувства героя словами-глаголами в настоящем времени: "сияет", "парит", причастием несовершенного вида "реющий"; как у Лермонтова условность глаголов тоже играет определенную роль: "туда б: подняться", "туда б:. скрыться". Пространство в данном стихотворении также широко: необъятность, ширь передаются через "высоко над семьею гор", "монастырь за облаками", "как в небе", "над горами", "далекий брег", "к вольной вышине", "в заоблачную высь", "в соседство бога" - всё это показывает непостижимость, бездну. Мир лирического героя субъективен: последняя строка второй строфы раскрывает главную мысль - желание героя - "в соседство бога скрыться МНЕ"; всё то описание монастыря приводит к главному - к герою, его желанию освободиться.
Звукопись: преимущество ассонанса (о-о; е-е; йу-о в 1 строке, а-е о-а е-ы а-е во второй, например) придает мелодичность стихотворению. Различие в метровке выявляется при рифмовке: непостоянная (ааббаб, абаба), парная, простая и в то же время перекрестная, мужская и женская рифмы чередуются, точная рифма - с неточной. Ритм торжественный, высокий, можно сказать, речитативный.
Тематическая композиция стихотворений частично одинакова: оба героя движутся от внешнего мира к внутреннему, но внутренний мир своего героя Пушкин формирует опорными словами - понятиями: "ущелью", "вольной вышине", "в соседство бога", "скрыться мне", а Лермонтов словами: "теснина", "если б взойти", "с бурею братом". Желание героев "подняться" к богу, "скрыться" у бога рождают единство, и это состояние дисгармонии человека и мира. Описывается путь каждого героя к богу, оба автора показывают душевное движение героев, и бог, как последнее звено в их душевном движении. Так состояние героев одинаково, у Пушкина - главное желание, у Лермонтова - главное желание. Внешние миры поэтов: на стихотворениях лежит оттенок романтики вольного Кавказа - источника вдохновения лириков 19 века. Семантическая композиция анализируемых текстов обнаруживает существенное различие: у Лермонтова "мир" конкретен, он передан через описание "черного, деревянного ,гниющего, гнущегося креста" и "теснины, скалы, холмов", а у Пушкина монастырь подобен "ковчегу", "парит", "сияет лучами", "царственен".
Отмеченное сходство и различие структуры анализируемых стихотворений на метрическом, строфическом, синтаксическом, лексическом уровнях, перекличка их идей настолько красноречивы, что совершенно очевидно сознательное обращение Лермонтова к стихотворению Пушкина. Наш анализ показал, что Лермонтов все время идет за Пушкиным, осмысляя и переосмысляя его, притом Лермонтов отличает главное в стихотворении Пушкина - стремление к воле и выносит эту тему дальше. Как не ему, так стремящемуся к воле, свободе слова, идеи, мысли, не подражать Пушкину и не развивать это свободомыслие в своей лирике!
Таким образом, сравнительный анализ двух стихотворений, во-первых, обнаружил единство темы, образов, элементов; во-вторых, сопоставление дало возможность увидеть новые смысловые грани истолкования стихотворений; в-третьих, анализ показал факт сознательного обращения Лермонтова к пушкинскому тексту, своеобразную его интерпретацию.
Через анализ этих текстов учащимся предоставляется возможность поспорить с выводами В.Г. Белинского "..Да очевидно, что Лермонтов поэт совсем другой эпохи и что его поэзия - совсем иное звено в цепи исторического развития нашего общества".