1. Помогите не потерять друга.
Весна. Яркое солнце предвещает нам завершение учебного года. Осталось три недели, и КА- НИ- КУ- ЛЫ. Обновление в природе и в каждом из нас. Окна школы распахнуты. Перемена. Вокруг школы прогуливаются учащиеся школы, выпускники. Они беседуют, радуются и грустят. Ведь это последняя школьная Весна. И вдруг сверху неожиданно что- то падает, потом своеобразный шлепок. Что это? Ещё и ещё раз. Отойдя в сторону, увидели все распахнутыми окна кабинета русского языка и литературы 3-го этажа школы.
Поднявшись наверх, группа выпускников обнаружила нескольких учеников и эмоционально стала разбираться. Никто из присутствующих не сознался в содеянном. Выяснение было прекращено, так как прозвенел звонок. В класс вошла учительница Лариса Петровна. Не вдаваясь в подробности, она стала кричать на Сергея. Он попытался возразить, но громким голосом Ларисы Петровны была поставлена точка в разговоре.
- Ты закончишь так, как твой брат Иван. (Иван, не завершив учёбу в 11 классе, ушёл из школы).
Все присутствовавшие ребята из 7 “б” класса, опустив глаза, молчали. Лариса Петровна в завершение своего монолога приказала Сергею помыть пол(?) почему-то в своём учебном кабинете!.. Подросток не возражал. Да и кто возразит Ларисе Петровне?! Это был учитель, склонный к диктату. Сопротивление такому педагогу бесполезно.
А что же Володя? Это и есть наш “герой”. Молчание Володи, вызванное потрясением, стало способом самозащиты. Даже взрослый человек, оказавшись рядом на этом “судилище”, может не сознаться в содеянном. А тут – какой бы он ни был – всего лишь подросток. И он один! Редко кто в этом случае сохранит способность всё видеть, воспринимать, думать, отвечать. Одно желание: скорее бы всё кончилось.
Начался урок. Одно стремление было у мальчика - вырваться из этого кабинета. Никаких иных мыслей у Володи, никаких чувств. Стыд? Раскаяние? Не до того! Может ли подросток хоть что- либо осмыслить, захотеть понять из того, что внушали ему, а обращались к Сергею - его Другу! Нет! В классе много значимых лиц, слишком много внушений, слишком много отрицательных эмоций – слишком много всего. Всё это в совокупности – сверхсильный раздражитель для психики подростка…
… По коридору бежал Володя – ученик 7 “б” класса. Глубоко посаженные глаза мальчика выражали не только тоску и боль, они плакали. Слёз мальчик не стыдился.
- Мне нужна ваша помощь, Галина Михайловна! – громко проговорил Володя. Это была не просто фраза, это был крик подростка. Голос Володи меня удивил, я часто слышала его выступления на сцене. Он радовал нас своими артистическими способностями. А теперь?..
- Помогите не потерять друга, я Вас очень прошу!
Володя уже не мог говорить. Он плакал. Я пригласила Володю в кабинет психологической разгрузки. Кто был в нашей школе, тот понимает, какие идеальные условия созданы для учащихся в плане психологической поддержки и сопровождения. Что же надо было сделать мне в данной ситуации? Прежде всего, нужно оставить Володю в покое. Это обычно у неосведомлённого человека вызывает смятение, недоумение. Но рассчитывать на то, что немедленно помогут, нельзя. В таких случаях важно понять, что сейчас подростку труднее всего: он лишён самого необходимого для дальнейшего нормального общения – эмоционального благополучия. Мы все, взрослые, должны понять, что Володя нуждается в покое, что ему необходим он лишь потому, что надо восстановить нормальное психическое состояние. “В покое” - это значит прекратить всяческие воспитательные воздействия со стороны всех. Нужно очень умеренно во времени и очень спокойно, сдержанно пообщаться, но чуть позже.
Деликатно пообщаться с подростком, не навязываясь с теми проявлениями заботы, внимания и ласки, которых он сейчас принять не может. Для Володи вид самой первой психологической помощи очень прост: нужно всего лишь пересечь избыток воздействия, прекратить навязывание ему чего бы то ни было, выждать, когда у него восстановится потребность в общении со мной.
Успокоившись, Володя поведал мне свою версию случившегося…
- Я готов мыть хоть всю школу. Перед старшеклассниками я уже извинился. Но я не хочу потерять друга! Я трус, он меня не просит. Я не могу объяснить, почему я молчал, когда обвиняли моего друга. Подросток говорил и говорил, то обвиняя себя в трусости, то восхищаясь дружбой. А в глазах загорались огоньки надежды.
- Галина Михайловна! Вы знаете, кто такой настоящий друг. Это Сергей. Он никогда не подводит. Он дружит по зову своего сердца. Таких – единицы. И я его теряю. В классе много ребят, с кем я общаюсь, дружу. Но никого Другом назвать я не могу.
Мне кажется, что Володя хотел сказать словами Цицерона, что “истинная дружба должна быть откровенна и свободна от притворства и поддакивания”.
Оставив Володю в кабинете, я отправилась искать Сергея. В голове промелькнули знания из области детской психологии, вспомнила я и о своих выступлениях на педагогических советах. Шла и думала о том, как много надо ещё сделать в просветительской деятельности педагогов! Как много “проблемных” педагогов, которые “плодят трудных” подростков.
Я вспомнила строки С. Давидовича:
Кто-то когда-то должен ответить,
высветив правду, истину вскрыв,
что же такое – трудные дети?
Вечный вопрос и больной, как нарыв.
Вот он сидит перед нами, взгляните,
сжался пружиной, отчаялся он,
с миром оборваны тонкие нити,
словно стена, без окон и дверей.
Вот они главные истины эти:
поздно заметили… Поздно учли.
Нет! Не рождаются трудными дети!
Просто им вовремя не помогли.
Беседа с Сергеем была более чем короткой. Он всё понимал, ведь он – Друг. Когда мы вошли к Володе, тот встал и извинился. А Сергей стал просить Володю успокоиться.
- Ладно, всё хорошо,- говорил Сергей.
Так Друг принял на себя часть огорчений друга. Я смотрела, как прыгал от радости уходящий из кабинета Володя. Он громко благодарил меня и всё прыгал, прыгал, идя рядом с Другом. От меня уходили счастливые ребята…
Да! Истинный друг познаётся в несчастье.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ.
Печать чрезмерного давления со стороны старшего остаётся на всю жизнь, порождая эмоционально-личностную зависимость, дефицит самостоятельности, неуверенности в себе, нерешительность, снижает уровень возможностей социальной адаптации. В нашей ситуации мы наблюдаем авторитарность в общении. А вредность такой “педагогики” в том, что идёт речь о нарушении профессиональной, педагогической этики, долга, моральных обязанностей. В нашей педагогической работе от каждого из нас зависит не только сиюминутное психическое состояние других людей, но и их будущее.
Работа с детьми не терпит стихии, самотёка, инертности. Как только она вышла из-под контроля самокритичного сознания, мы совершаем ошибки, и чаще непоправимые. В медицинской психологии есть понятие “ятрогения” - неблагоприятные изменения в психике, вызванные ошибками врача в его общении с больными, его неправильным поведением. В медицинской психологии есть и другое понятие – “дидактогения”. Дидактогения – это неблагоприятные последствия педагогических ошибок, отрицательного воспитательного воздействия и влияния, то есть последствия нарушений педагогической этики.
В нашей ситуации психотравма скоропреходящая, хотя, казалось бы, и сильного действия. Моя роль, как психолога, компенсируя уже нанесённый ущерб, - предотвратить ещё больший. Он дважды страшен, так как ведёт к неправильному развитию личности, к её десоциализации – либо через психические отклонения, либо… Но! Ужас охватывает подростка, когда он чувствует себя беззащитным, беспомощным, когда он не видит для себя возможности спастись.
Бесцельно со стороны учителя говорить об обуздании страстей, если он даёт волю какой-либо собственной страсти; и бесплодными будут его старания искоренить в своём воспитаннике порок или непристойную черту, которые он допускает в себе самом.
Пройдёт совсем немного времени, и у обоих “героев” этого повествования я буду руководителем научной работы “Криптография без секретов”. Звание лауреатов привезут мои “герои” с областной научно-практической конференции. Работа моих ребят будет лучшей сразу на двух секциях” “Математика” и “Лингвистика”. Это будет первая работа в моей практике, которая красиво объединила три науки: математику, литературу и информатику. Это был первый успешный опыт. Это была работа друзей!
2. “Случай из практики”
- Поведение – это зеркало, в котором каждый показывает свой облик. И. Гёте
- Поступки – это плоды помыслов. Будут разумные помыслы – будут хорошие поступки. Б. Грасиан
- Дурной поступок мучает нас не тогда, когда он совершён, а когда, спустя долгое время, вспоминаешь его, потому что память о нём не угасает. Ж.-Ж. Руссо
- Если ты хочешь, чтобы никто не знал о каких - либо твоих неправильных поступках, никогда не совершай их. Р.Эмерсон
В кабинет стремительно вошла Татьяна Ивановна – учитель изобразительного искусства. На лице отпечатки недовольства, грусти, даже негативизма … “Намешано” всего понемногу, поэтому вопрос: “Что случилось?” был неуместен.
- Галина Михайловна, я сейчас несправедливо наказала весь класс, и всё из-за одного ученика, - громко говорила Татьяна Ивановна, - но я ничего с собой сделать не могла. Я была в гневе! Так никто и не сказал, кто же это сделал!..
Татьяна Ивановна продолжала говорить и говорить. Она уже не просто говорила, а плакала. И я понимала, что мне надо просто молчать. На изложение учительской версии о случившемся ушло время. Разве можно определить, сколько минут мне пришлось выслушивать Татьяну Ивановну? Наверное, в таких ситуациях никто не смотрит на часы.
Когда вся информация, которую хотел поведать мне учитель, была перенесена на меня, Татьяна Ивановна наконец поняла, что я приглашаю её сесть и успокоиться.
Передо мной сидел учитель, влюблённый в своё дело. Это был художник, творец. Картины этого учителя “ждали” своих новых хозяев. Небольшой педагогический стаж Татьяны Ивановны (4 года) не помешал создать творческую мастерскую. Её работы были известны в школе и за её пределами.
Успокоившись, Татьяна Ивановна поведала мне о случившемся более спокойно.
По расписанию у Татьяны Ивановны был урок в 8 “а” классе. У одного из учеников в кармане оказалась обычная пачка быстрорастворимой лапши “Ролтон”. Открыв её, он стал выполнять творческий рисунок. Шелест бумаги, где находилась лапша, отвлекал весь класс. Ребята то и дело оглядывались, ища глазами того, кто столь странно сопровождает урок. Услышала это и Татьяна Ивановна. Её творческая натура не позволяла учащимся класса выполнять рисунок, сопровождаемый раздражающей музыкальной композицией.
Когда ученик (назовём его Гриша) вновь полез в карман, чтобы издать очередные аккорды, она решительно подошла к нему и, забрав содержимое, (Григорий очень спокойно вынул пачку из кармана) положила её в раковину, которая находилась рядом.
Урок уже закончился. В коридоре стоял другой класс. Это был 7 “б”, который, как выяснится, и станет жертвой педагогического бессилия Татьяны Ивановны. Но об этом чуть позже.
Татьяна Ивановна, приготовив дидактический материал - красивую расписную чашу (тема урока была “Роспись”) и другие наглядные пособия, покинула аудиторию.
…Зазвенел звонок. Войдя в учебный кабинет и подойдя к учительскому столу, Татьяна Ивановна увидела следующую картину. В красивой расписной чаше была заварена лапша. Холодная вода, используемая при “заваривании”, не испортила продукт, а помогла лапше принять вполне питательный вид. Увидев это… Всё остальное можно домысливать, досказывать … Наказан был весь класс, до конца урока ребята стоя рисовали.
… Вот какую версию поведали мне ребята, несколько позже прибежавшие ко мне в кабинет. Ученик Вася, предположительно сделавший это, повстречал в коридоре Гришу. Тот рассказал ему о своей активной “творческой” деятельности на уроке изобразительного искусства. Как пришла идея о приготовлении лапши в чаше Васе, можно лишь только догадываться…
Татьяна Ивановна догадалась, кто автор кулинарного “произведения”, но на вопрос: “Кто это сделал?” ответа не получила.
Антон Семёнович Макаренко рассматривал процесс воспитания как определённый технологический процесс и выдвигал идеи педагогической инструментовки и педагогической техники.
Под этим углом зрения можно констатировать, что при недоброжелательном отношении к ученику технологический процесс характеризуется тем, что у воспитателя преобладает обвинительный уклон. Он не чувствует потребности в психологическом анализе поступков ученика. Если ученик принадлежит к неблагополучной семье, это усиливает неуважение к нему, пренебрежение, неверие в то, что он может исправиться.
Ученик чутко воспринимает неуважение к себе учителя. Возникает взаимная неприязнь, и поведение его неизменно ухудшается. Именно с этой позиции и рассматриваю я отношение педагога к Василию.
Василий из неблагополучной неполной семьи. Мама Василия перебивается случайными заработками от “Центра занятости”, где периодически состоит на учёте и получает пособие по безработице. Пенсия по потере кормильца невысокая.
Василий постоянно был на виду у всего педагогического коллектива. Помню, что при первой нашей встрече он гордо сказал мне, что у него отец - лётчик.
Используя преимущественно осуждение и наказание, педагог и не задумывался о результатах своей деятельности. А сталкиваясь с ухудшением поведения ученика, как правило, усиливал форму наказания. Так и было в нашем случае. Поэтому Василий и привык защищаться всеми дозволенными и недозволенными способами.
Несколько слов о моей позиции и к подростку, и к проступку.
Моё доброжелательное отношение обусловлено не только стремлением найти конструктивный подход к нему, но, прежде всего, анализом его поступков. А чтобы раскрыть их основу, я изучила семейные условия жизни Васи. В этом классе я была ещё и классным руководителем. Ознакомление с семейными условиями жизни ученика имело для меня не только познавательное значение, но и эмоциональное. Сталкиваясь с бедственным положением ученика, я сочувствовала ему, сопереживала ему. Я начинала смотреть на своего ученика не на как злостного нарушителя дисциплины, который затрудняет мою работу, а как на глубоко несчастного ребёнка, нуждающегося в помощи и заботе.
Это очень важный момент для формирования дальнейших взаимоотношений учителя и ученика.
Мне пришлось очень подробно с педагогом
ПРОАНАЛИЗИРОВАТЬ СВОЙСТВА ЛИЧНОСТИ УЧЕНИКА, ПРОЯВЛЯЕМЫЕ В ДЕЙСТВИЯХ И ПОСТУПКАХ.
Василий - ученик с чувством юмора, поэтому его поступок можно отнести к такой категории, как “сознательное действие с непредвиденным результатом”. (Василий предполагал, что и учителю будет весело).
Действия, приводящие к непредвиденному результату, совершаются всеми людьми, но особенно характерны они для детей. Бывает, что в основе действия ребёнка лежат положительные мотивы и цели, но результат неожиданно для него самого получается негативным. Ребёнок удивлён, огорчён и испуган. Такое действие называется неумышленным.
Как реагировать воспитателю, если ученик предпринимает определённое действие, в его глазах оно интересно и вполне благовидно, но из-за отсутствия жизненного опыта, достаточных практических знаний в соответствующей области, возможно, из-за непредусмотренных обстоятельств, вопреки его воле поступок получается неблаговидный?
Для правильной оценки поступка, для того чтобы решить, умышленный он или неумышленный, нужно обязательно проанализировать его, раскрыть мотив, побудивший совершить этот поступок. Мотив нелегко выявить сразу. Помогает его определить искреннее признание, рассказ самого ученика. Но такая искренность возможна только в том случае, когда отношения между учителем и учеником строятся на взаимном уважении и доверии, когда учитель не спешит обрушиться с обвинениями, как только узнает о случившемся. Он старается понять мотивы поступка ученика, чувства, которые им владели.
Если ученик видит, что его стремятся понять и не подозревают в умышленном зле, он успокаивается, перестаёт бояться и замыкаться в себе. Мотивы его действия выясняются без труда. Можно в благожелательном тоне рассказать ребёнку, к чему привела его неосторожность, необдуманность. И этим ограничиться. Ученик будет тронут и даже счастлив.
Не рассматривая выпрямление личности как результат доброжелательного отношения к ученику и использования соответствующих приёмов педагогического воздействия, многие учителя склонны сомневаться в положительном результате, недооценивают его.
Поэтому необходимо подчеркнуть, что вера учителя в непременное выпрямление личности трудного школьника во многом зависит от собственного отношения к человеку, к своим воспитанникам, от того, доброжелательно оно или недоброжелательно.
Я искренне верила, что и у Василия наступят перемены. Я продолжала сопровождать этого ученика, он стал членом школьного НОУ “Первооткрыватели”. …
Пройдёт два года. Василий выйдет сначала на школьную, затем на районную и, наконец, на областную научно-практическую конференцию. Их будет трое, неуспешных в учебной деятельности моих воспитанников, которые во весь голос заявят о себе. Их работа будет называться “История одного класса”.
В работе будут слова: “Не спешите критиковать. Мы - учащиеся самого обычного класса из самой обычной школы, официальное название которой МОУ “Любинская СОШ №3”. Может потому, что мы самые обычные, а о таких, как правило, редко говорят и говорили. Нас никогда не отмечали на олимпиадах, конкурсах. Но сегодня мы хотим заявить о себе громко.
Таких, как мы, много и в нашем районе, и в области, и в России. Может потому, что нас много, у нас есть право оставить о себе память. В этом необычность нашей обычной работы и её актуальность”.
Василий сегодня успешно служит по контракту в “горячих точках”.
Недавно приходил ко мне в школу. Передо мной стоял молодой мужчина, которому мне приходилось неоднократно помогать в школьные годы.
И по сей день я провожу семинары и мастер – классы для педагогов по изменению образа “трудного” школьника в их сознании.
Первое, на что я делаю акцент, трудный школьник – это, прежде всего, несчастный ребёнок, которому необходимы понимание, сочувствие и помощь. Он нуждается во внимании и заботе. Это ни в коем случае не испорченный ребёнок, достойный лишь неприязни и пренебрежения, осуждения и наказания.
Второе: трудный школьник при доброжелательном к нему отношении, как правило, проникается уважением и доверием к учителю. У него развивается самосознание, чувство собственного достоинства. Соответственно происходит мобилизация душевных сил, душевный подъём, который позволяет решать трудные волевые задачи, связанные с выпрямлением личности.
Третье: неблагоприятные семейные условия жизни, прежде всего обуславливающие развитие личности по нисходящей линии, либо другие отрицательные явления в жизни школьника не оказывают на него фатального влияния. Их надо менять.