Русский язык, подобно фениксу, ежедневно восстает из пепла новизны. Модные словечки вливают в него свежую кровь, порой меняя смысл устоявшихся выражений. Но что же остается незыблемым, составляя квинтэссенцию русской души? Что роднит нас с предками, отражая культурные и исторические вехи развития? Конечно же, фразеологизмы – живые свидетели эпох.
Что же есть фразеологизм в теоретическом смысле? Это – краеугольный камень фразеологической системы, сложная сущность, сотканная из множества нитей, ускользающая от четких дефиниций.
Фразеологизм – это не просто устойчивое сочетание слов, но и эхо прошлого, дыхание народной мудрости. К фразеологической сокровищнице относят и часто повторяющиеся обороты, готовые вот-вот обрести статус фразеологизмов, и крылатые цитаты – отголоски былого.
Современная лингвистика все чаще обращается к термину «фразема», подчеркивающему непреходящую ценность языка. Фразема – это концентрат многовекового опыта народа, сплав его трудовых свершений, духовных исканий, исторических перипетий, нравственных идеалов и религиозных воззрений. Это – зеркало чувств и образов, неиссякаемый источник познания языка как живой, развивающейся системы. В фраземах запечатлены не только законы современной грамматики, но и осколки древних эпох, тени минувших времен, слова-символы, конструкции-архетипы.
И главным рудником фразеологизмов является художественный текст. Именно здесь фразеологические обороты расцветают пышным цветом, придавая повествованию выразительность и образность. Они вдыхают жизнь в страницы литературных произведений, наделяя речь персонажей неповторимым колоритом и служа верным инструментом для создания ярких характеров. Под пером писателя фразеологизмы превращаются в магические кристаллы, преображающие обыденность в калейдоскоп новых образов. Так рождаются оригинальные художественные решения, в основе которых лежат те самые, выношенные народом, устойчивые выражения.
Фразеологизмы играли и продолжают играть первостепенную роль в русской литературе, представляя собой ценный объект для углубленного исследования.
Они – частые гости на страницах Пушкина, Чехова, Есенина и плеяды других выдающихся мастеров слова.
Но, на мой взгляд, наиболее щедрым кладезем колоритных фразеологизмов и крылатых выражений является бессмертное творение блистательных сатириков Ильи Ильфа и Евгения Петрова – роман «Двенадцать стульев», не теряющий своей актуальности и по сей день.
Чем же так примечательно это произведение? Во-первых, авторы щедро усыпали текст фразеологизмами (около четырехсот!), что позволяет исследовать состав русской фразеологии, открывая значения, формы и контекстуальное окружение многих из них.
Анализ фразеологии романа выявляет особенности взаимодействия фразеологизма и контекста. В условиях контекста фразеологизм обретает новые стилистические грани и смысловые нюансы. В рамках этого взаимодействия можно выделить две группы: фразеологизмы в привычном контексте и фразеологизмы, окруженные необычным словесным антуражем. Привычным можно считать контекст, стилистически созвучный фразеологизму, где семантические связи предсказуемы и логически обоснованы. Однако Ильф и Петров намеренно расширяют границы сочетаемости, превращая это в один из своих излюбленных приемов создания комического эффекта.
Рассмотрим стилистическое взаимодействие фразеологизма и контекста. Разнородность стилистических пластов придает языку романа живость, яркость и комическую окраску. Например: «– Вы с ума сошли! – воскликнул Бендер и сейчас же сомкнул сонные вежды». Просторечный фразеологизм соседствует здесь с высокой, книжной лексикой. Или: «Муза дальних странствий хватала людей за горло…» – где разговорное «хватать за горло» контрастирует с поэтичным образом «музы дальних странствий».
Особенно показателен в этом отношении эпизод из второй главы романа, посвященный «кончине мадам Петуховой»:
«- Ну, царствие небесное, - согласился Безенчук. – Представилась, значит, старушка… Старушки, они всегда представляются… Или богу душу отдают, - это смотря какая старушка. Ваша, например, маленькая и в теле, - значит представилась. А, например, которая покрупнее да похудее – та, считается, богу душу отдает…
– То есть, как это считается? У кого это считается?
– Умерла Клавдия Ивановна, - сообщил заказчик.
– У нас и считается. У мастеров. Вот вы, например, мужчина видный, возвышенного роста, хотя и худой. Вы, считается, ежели не дай бог, помрете, что в ящик сыграли. А который человек торговый, бывшей купеческой гильдии, тот, значит, приказал долго жить. А если кто чином поменьше, дворник, например, или кто из крестьян, про того говорят: перекинулся или ноги протянул. Но самые могучие когда помирают, железнодорожные кондуктора или из начальства кто, то считается, что дуба дают. Так про них и говорят: «А наш-то, слышали, дуба дал».
Потрясенный этой странной классификацией человеческих смертей, Ипполит Матвеевич спросил:
– Ну а когда ты помрешь, как про тебя мастера скажут?
– Я – человек маленький, скажут: «гигнулся Безенчук». А больше ничего не скажут.
И строго добавил:
– Мне дуба дать или сыграть в ящик – невозможно: у меня комплекция мелкая».
В этом фрагменте глагольные фразеологизмы-синонимы богу душу отдать, сыграть в ящик, приказать долго жить, ноги протянуть, дуба дать, имеющие общее значение ("умереть"), стилистически разнородны и принадлежат к разговорной речи. При этом каждый из них обладает своим экспрессивно-смысловым оттенком, обусловленным различной образной основой и лексическим составом. «Классификацию странных смертей», выраженную фразеологизмами, дополняют и просторечные глаголы с тем же значением: представиться, гигнуться, перекинуться. Данный эпизод романа – своеобразный толковый словарь фразеологизмов со значением «умереть». Не случайно именно гробовых дел мастеру Безенчуку авторы доверили эту «классификацию», ведь для него фразеологизмы, обозначающие смерть, стали профессиональными терминами и неотъемлемой частью его речевого портрета.
Помимо прочего, Ильф и Петров используют прием семантического преобразования фразеологизмов, известный как деметафоризация. Суть его заключается в том, что фразеологическое выражение лишается своей образной составляющей, и каждому компоненту возвращается прямое значение. «Обнажение» внутренней формы оборота выводит на первый план первоначальное, прямое значение, а фразеологическое отступает в тень, становясь элементом, создающим экспрессию. Например: «Солнце быстро катилось по наклонной плоскости». В данном контексте фразеологизм катиться по наклонной плоскости (об углубляющемся нравственном падении) возвращается к своему буквальному значению. Как отмечает Г.Ф.Низяева, «оживление», или «обнажение» исходного значения фразеологизма – излюбленный прием сатириков и юмористов, поскольку столкновение прямого и переносного значений рождает комический эффект.
Еще один прием, который можно охарактеризовать как «разложение смысла», заключается в том, что фразеологизм, будучи целостной единицей с фиксированной структурой, утрачивает свою монолитность, и его компоненты начинают свободно сочетаться и с другими словами. При этом обнажается внутренняя форма выражения и конкретизируется значение компонентов. Примеры: «Кактусы протягивали к нему свои ежовые рукавицы». «– Наших невест, - возразил дворник, - давно на том свете с фонарями ищут. У нас тут государственная богадельня: старухи живут на полном пенсионе». «Воробьянинов оказался бездарным железнодорожным зайцем».
Это лишь малая толика примеров интереснейшего использования фразеологизмов. Индивидуально-художественная трансформация фразеологизмов в романе «Двенадцать стульев» достигается за счет: замены компонентов фразеологизма лексическими вариантами; «усечения формы»; контаминации; формального преобразования; расширения состава; «разложения смысла».
Изучение фразеологии романа открывает безграничные возможности для познания особенностей употребления фразеологизмов, а также для знакомства с крылатыми выражениями, созданными этими выдающимися авторами.
В заключение хотелось бы привести слова одного из исследователей: «Многообразные семантико-стилистические превращения фразеологизмов свидетельствуют о том, что истинная природа их раскрывается только в контексте; выразительные возможности этих единиц могут быть блестяще подчинены задачам высказывания».
Список литературы
- Алеференко Н.Ф., Семененко Н.Н. Фразеология и паремиология. — М.: Флинта: Наука, 2009.
- Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. — М.: Художественная литература, 1987.
- Бабкин А.М. Русская фразеология, ее развитие и источники. — Л., 1970.
- Баранов А.Н. Аспекты теории фразеологии. — М.: Знак, 2008.
- Большой фразеологический словарь русского языка // — М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА», 2010.
- Введенская Л., Баранов М., Гвоздарев Ю. Русское слово. Факультативный курс «Лексика и фразеология русского языка». – М.: «Просвещение», 1978. – 144 с.
- Горлов В. Фразеологизмы как средство выразительности на страницах газеты. // Русский язык в школе, 1992, № 5-6, - с.35-37.
- Гришанова В. Фразеологические единицы в их соотнесенности с частями речи русского языка. // Русский язык в школе, 1981, № 3, - с. 94-98.
- Жуков А.В. Фразеологическая переходимость в русском языке. — Л., 1984.
- Жуков В.П. Русская фразеология. — М.: Высшая школа, 1986.
- Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. – М.: ООО «Издательство АСТ»; «Издательство «Олимп», 2001. – 528 с.
- Чупрова Э.Г. Из наблюдений над языковыми средствами комического в фельетонах Ильфа и Петрова //Сборник аспирантских работ. Вып. 2, Иркутск, 1965.