Один из источников поэзии Анны Ахматовой, вторая реальность ее духовной биографии – история, путь, пройденный человечеством. В ее стихах – тысячелетний опыт нравственных исканий, запечатленный в преданиях, фольклоре, музыке, архитектуре, отраженный в творчестве великих предшественников. Переосмыленные ею, по-новому звучат ветхозаветные легенды, явившиеся источником “Библейских стихов” : “Рахиль”, “Лотова жена”, “Мелхола”. Одно из них, стихотворение “Лотова жена”, мы рассмотрим.
Согласно ветхозаветному сюжету, строки из которого вынесены в эпиграф стихотворения, ангелы предупредили Лота о том, что город Садом, где прошла его жизнь, обречен Богом на гибель, чтобы он, захватив с собой жену и обеих дочерей с их женихами, покинул его. Лот медлил, и тогда ангелы взяли его под руки, а также жену и дочерей, и увели их из города. Они велели им идти в горы и ни в коем случае не оглядываться. Иначе – смерть. В дороге Лот и его близкие услышали позади оглушительный шум – на Содом и Гоморру обрушился ливень дождя и серы. Никто из горожан, так наказанных Богом за грехи, не спасся. А жена Лота нарушила запрет ангелов, оглянулась – и тут же превратилась в соляной столп.
Первая часть стихотворения целиком посвящена этому сюжету. Один из героев, “праведник”, идущий “за посланником бога”, не назван по имени, хотя известно и из эпиграфа, и из источника, что это Лот, значит, автору более важна его характеристика – “праведник”, “огромный и светлый”. Эпитет “светлый” отражает его душевное состояние, чистоту мыслей, веру в выбранный путь, тем более что этот путь указан ему “посланником Бога”. Эпитет “черной” (горе) звучит словно предупреждение, открывая другой, контрастный семантический ряд, и, действительно, дальше речь пойдет о персонаже, противопоставленном Лоту, вынесенном в название стихотворения, следовательно, более значимом для автора – жене Лота, чувство тревоги, беспокойства которой, благодаря данному эпитету, звучит с большей силой. В стихотворении не упоминается ни о дочерях Лота, ни тот факт, что Лоту не просто далось такое решение, а ангелам пришлось вести его под руки. То есть факты пропущены через восприятие автора и тщательно отобраны для выражения авторской позиции, а акценты в библейской истории расставлены иначе, чем в первоисточнике.
Обратимся к героине, находящейся в центре сюжета: что ее тревожит? “Но громко жене говорила тревога” - в полную силу звучит внутренний голос героини. И это не предупреждение об опасности погибнуть, наоборот – непреодолимое желание бросить последний взгляд назад, пока “еще не поздно”. Хронотоп героини сложнее, чем у ее спутника, потому что физически она рядом со своим мужем, идущим “по черной горе”, там, где впоследствии “ее ноги к земле приросли”, а душою там, где прошла вся ее жизнь и куда ей так хочется посмотреть в последний раз. Проследим за ее мысленным взглядом:
На красные башни родного Содома,
На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
Где милому мужу детей родила...
Ее мысль, ее память, обращаясь в прошлое, проникает сквозь стены города (вспомним, герои находятся за воротами города и, следовательно, женщина не может в буквальном смысле видеть двор, дом) и “пробегает” по самым милым ее сердцу местам: “красные башни родного Содома”, “площадь”, “двор”, “дом” выстраиваются перед нами по принципу сужения пространства. Мы ощущаем, как сжимается и время и перед героиней в одно мгновение проносится вся ее жизнь: “площадь, где пела”, скорее всего в детстве, “двор, где пряла” в девичестве,” милому мужу детей родила” - годы после замужества. Когда же мысленный взор ее достигает окон дома, верность своей памяти, дорогим воспоминаниям оказывается сильнее желания просто выжить, спастись бегством, даже оставаясь при этом со своим мужем. Путь спасения, предложенный Богом она не приемлет:
Взглянула, и, скованы смертною болью,
Глаза ее больше смотреть не могли;
И сделалось тело прозрачною солью,
И быстрые ноги к земле приросли.
Читая эти строки, ощущаешь вслед за героиней, как соль сковывает ее тело буквально с головы до пят (“глаза”, “тело”, “ноги”), словно лёд. Фигура женщины показана крупным планом, это впечатление достигается благодаря точности в описании детали. Автору удается “остановить мгновение” (“быстрые ноги к земле приросли”).
Эпитет “прозрачною” (солью), как и эпитет “светлый” в отношении “праведника” отражает состояние души героини и передает его оценку автором. Жена Лота нарушила запрет Бога, переданный им через посланника, то есть совершила грех и за это уничтожена, как и другие грешники Содома, но прозрачность символизирует абсолютную чистоту, отсутствие греховности. Возможно, потому, что она уже сурово наказана, а также, по сравнению с праведником, здесь прозрачность – отсутствие тепла, света.
Во второй части стихотворения, в последних четырех строках выражено отношение непосредственно автора к своей героине и ее поступку. В данном случае “автор” - определение условное. Формально субъект речи, то есть говорящий проявляется лишь в предпоследней строке притяжательным местоимением “моё” (“сердце моё”). Это единственное такое его проявление во всем цикле “Библейских стихов”, объединенных одним субъектом сознания. Его трудно назвать как лирическим героем, так и повествователем как формой выражения авторского сознания. Будем условно называть его “автор”.
Жена “праведника” воспринимается не как библейский персонаж, а как реальная женщина, чья трагическая судьба никем не оплакана:
Кто женщину эту оплакивать будет,
Не меньшей ли мнится она из утрат?
Вопрос, в котором ясно слышится упрек, горечь по поводу неумения разглядеть за, может быть, суховатыми ветхозаветными строками глубину трагедии героини библейской легенды, адресован как к людям вообще, так и тем, вероятно, кто мог, но не увековечил образ этой женщины.
Лишь сердце мое никогда не забудет
Отдавшую жизнь за единственный взгляд.
В предпоследней строке частица “лишь” выражает противопоставление авторской точки зрения общепринятому взгляду. Женщина, не захотевщая и не сумевшая изменить своей памяти, навсегда останется в сердце другой женщины – автора этих строк - и в памяти читателей. И последняя строка концентрирует в себе ключевые моменты стихотворения, вбирает в себя весь его пафос: “единственный взгляд” и “жизнь ”, понятия антонимичные, здесь оказываются взаимозаменяемыми, та как для героини сюжета этот взгляд обращен назад, к той настоящей жизни, исчезающей, рушащейся вместе с ее городом.
Эпиграф к стихотворению – строки из Библии, воспроизводящие трагический конец жизни Лотовой жены, а само стихотворение начинается с союза “и”: “И праведник шел за посланником Бога...”, словно разговор с читателем, начавшийся когда-то раньше, и не прекращался. Благодаря такому началу, мы оказываемся сразу “внутри” ситуации. Характерно, что стихотворения “Рахиль” и “Мелхола” начинаются так же: “И встретил Иаков в долине Рахиль”, “И отрок играет безумцу царю”, словно само собой разумеется, что читатель, как и автор, знает предысторию событий и готов узнать их продолжение.
Размер стихотворения – трехсложный амфибрахий, придающий повествованию песенно-эпические черты. Каждая вторая строка заканчивается ударным слогом, поэтому, несмотря на то что первые двенадцать строк не поделены на строфы, происходит ненавязчивое дробление по две строки на интонационно завершенные фразы (кроме четвертой строки, завершающейся переходным глаголом и выражающей незаконченную мысль). Такая особенность характерна и для двух других Библейских стихотворений, и, вообще, для многих стихов А. Ахматовой.
А.А.Ахматова как никто другой сумела в своих произведениях раскрыть особенности женской души, показать ее малейшие движения. Ее богатый душевный мир и тонко чувствующая натура откликались на человеческое горе не только своих современников, но и, как мы видим, она смогла проникнуть вглубь веков и оживить перед нами библейскую героиню, дать нам почувствовать ее страдания, и наконец воздать ей должное – увековечить ее образ как образ страдающей, но не изменяющей своей родине, своему прошлому женщины в памяти потомков.
Несомненно, есть перекличка и с трагическими событиями, которые происходят в эти годы в жизни поэта и России (время написания стихотворения 1922-1924 год). И выбор этот - не только выбор героини стихотворения, но и самой Анны Андреевны:
Мне голос был. Он звал утешно.
Он говорил: "Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный.
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид".
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный слух.
Написанное в 1917 году, стихотворение рисует перед нами героиню, делающую по сути тот же выбор, что и героиня ветхозаветная, поэтому она так близка поэту и представляет собой символ верности, чести, стойкости и любви к своей родине.