Сравнительно-сопоставительный анализ произведений русских писателей ("Стихотворения в прозе" И.С. Тургенева и "Божье древо" И.А. Бунина)

Разделы: Литература

Историко-библиографическая справка

Вопрос о лирических произведениях Тургенева достаточно широко освещен в критической литературе. Это и статьи по речевому аппарату писателя в журнале “Русский язык” Гладышевой (номера за 78-80 гг.), некоторое количество материала довольно интересного содержания я встретила в хрестоматии для школьников за 10-й класс, издания МГУ, где даются выдержки из статей современных и классических авторов. Достаточно хороший разбор стихотворений в прозе я нашла во вступительной статье Винниковой к “Избранным сочинениям” Тургенева. Эта статья составила основу моей работы.

Что же касается “Древа жизни” И.Бунина, то ничего особенно примечательного в критической литературе я не встретила. По произведениям Бунина существуют неплохие работы у современных авторов (Адолевич, “Бунинские чтения”, 1995г., издание “ЮНИКА”). Однако, по моему мнению, этот вопрос недостаточно изучен. На мой взгляд, вообще мало литературы по произведениям И.Бунина. Он заслуживает гораздо большего. Что же касается рассказа “Божье древо” конкретно, то по этой проблеме я встретила только полстранички печатного текста у Адолевича А.В. в “Бунинских чтениях”. Поэтому в данной работе изложены исключительно мои субъективные выводы.

Введение

Оба данных произведения (“Стихотворения в прозе” Тургенева И.С. и “Божье дерево” И.Бунина) можно рассматривать с нескольких сторон, а именно:

– взаимосоотнесенность в жанровом аспекте;
– общий портрет деревенского уклада;
– взаимодействия:
        родина и народ
        житейская мудрость и интеллект
        родина и природа
– стилистические приемы.

В соответствии с вышеозначенными пунктами мы и станем анализировать данные произведения.

Жанровая соотнесенность

Творения И.Тургенева были самим автором означены, как стихотворения в прозе (“Selentium”-“Старческие раздумья”)1. Это единственный в своем роде в русской литературе цикл – итог многолетних раздумий писателя над человеческой жизнью русского народа – был впервые полностью издан лишь спустя 50 лет после смерти автора. При жизни Тургенева некоторые из стихотворений были напечатаны в “Вестнике Европы” (конец 80-х гг. XIX в.). Данный цикл произведений является лирическим циклом, части которого объединены лишь общим настроением, отсутствием сюжетных линий (что и свойственно стихотворениям) и философскими отступлениями на темы природы, свободы, гуманности, родины и т.д.

Произведение И. Бунина “Древо жизни”2 представляет собой рассказ в несколько страниц дневникового типа, имеющий главным героем мужика – однодворца Якова Демидыча Нечаева. Рассказ близок к тургеневскому циклу по форме описания природы и размышлениями о русском народе. Близость идей спровоцировала и близость произведений в области образного изложения. “Древо жизни” – более лирическое, нежели прозаическое произведение, большая часть которого посвящена углублению психологического портрета главного героя, а не развертыванию сюжетной линии. Это скорее – путевая заметка, нежели рассказ.

Деревня в представлении обоих писателей

Одно из стихотворений И. Тургенева носит прямое название – “Деревня”3, к нему-то мы и обратимся. Что же представляет автор взору своего читателя? Прежде всего, мы видим “опрятные анбарчики, клетушки с плотно закрытыми дверями”, “сосновые избы с тесовыми крышами”, “высокие шесты скворечниц”, “над каждой крышей”, “над каждым крылечком вырезной железный крутогривый конек”, “намалеванные на ставнях кувшины с букетами”, “исправные лавочки”, “у каждого крылечка”4. И этот райский уголок рисует нам Тургенев, населенным “догадливыми хозяевами”, “курчавыми детскими головками”, “кошками”, “белогубым щенком”, “русокудрыми парнями в чистых … рубахах”, которые смеются и “зубоскалят”, “круглолицей молодой” и еще одной, которая “сильными руками тащит мокрое ведро из колодца…”5. И как заключение внутреннего временного пространства перед нами возникает “старуха” с добрым глазами “ в новой клетчатой поневе, в новых котах”, она – символ чинности, добросердечия и чистоты народного духа, всегда радушно встречающая гостя: “Кушай, мол, на здоровье, гость заезжий!” А как апофеоз – и высшая нота души: “О, довольство, покой, избыток русской вольной деревни! О, тишь и благодать”6.

Не чудо ли это? Не фантастическое ли предвещение? Поэт, в минуту душевного покоя, утомленный дорогой, убаюканный “ровной синевой неба”, зачарованный “безветрием…теплынью…воздухом – парное молоко!”7, умиляется благодушно и пафосно. Все представляется ему простым и ясным, словно сквозь промытое стекло, и … нет никаких изъянов. И – “… к чему нам все, чего так добиваемся мы, городские люди!”

Бунин не менее очарован деревней: “Облака белоснежно-белыми зевсоподобными главами вставали из-за столетних берез на валу, за лощиной, все великолепнее. На припеке горячо и сладко пахли травы, цветы, крапива”8. Да, конечно же, в городе нет этого великолепия, там живут безобразные люди, это же место предназначено “деревам божиим”, радостной песней славящих каждый свой день творца.

Однако вкладывая в уста Якова речи об устройстве жизни в деревне, Бунин показывает её трезво: Яков – типичный крестьянин, русский крестьянин, сыновья его “какие остались, один в солдатах, а другой во двор пошел, сапожничает, пьяница и дурак, по совести сказать, каких мало”9… Вторично женившись, Яков обрел себе жену из “побирушек, нищенок, дурочек, что хлебушка приходят попросить”. А потом ушла (“пятки салом подмазала”), “обыкла шататься, работать скучает, ну и ушла”10. И ведь на самом деле – пьянство, неуважение к родителям, нищенствование, “забулдыжный” образ жизни – так же являлись частью деревни, наравне с трудолюбием и чинностью.

Родина и народ; национальный характер

(У Тургенева в этом отношении следует отметить стихотворения “Порог” (сон), “Лазурное царство”, “Сфинкс”, “Русский язык”).

У поэта переплетены в сознании эти два понятия, возможно, оттого, что он подолгу жил вдали от мест, которые любил, которые составляли его родину. Обобщенный символ – “Русская девушка”, и она “стоит перед высоким порогом”, а “за дверью – угрюмая мгла”. Она согласна сделать шаг, не смотря на ожидающий её там “холод, голод, ненависть, насмешку, презрение, обиду, тюрьму, болезнь и самую смерть, отчуждение и полное одиночество, вражду – от родных и врагов, безымянную жертву” – она готова пойти “ и на преступление” и пройти муки сомнения… Тургенев восхищается ею, её смелостью и отчаянием и, не взирая на “Дура!” окружающих, шепчет: “Святая!”11

Ему нужна Родина, он грезит о ней, но Родина в его грезах – не та, что есть в действительности; а у неё не было “лебединой груди вздымающегося паруса под резвыми вымпелами”, у неё не было “волшебных островов” и “округлых берегов”12. Она не могла дать упоительной тишины сердцу, покоя душе и разуму.

Но в чем был прав автор, так в том, что её населяли удивительные существа – “всероссийские сфинксы” с “глазами бесцветными, но глубокими”, что говорят о чем-то, но “безмолвны и загадочны их речи”13.

Он любит этого сфинкса: “Белый, низкий лоб, выдающиеся скулы, нос короткий и прямой, красивый белозубый рот, мягкий ус и бородка курчавая, и эти широко расставленные небольшие глаза… а на голове шапка волос, расчесанная пробором… Да, это ты, Карп, Сидор, Семён, ярославский, рязанский мужичок, соотчич мой, русская косточка!”14

Неразгаданный, неописанный характер – русский человек. Вечно трагичен, вечно хмелен, всегда хитроумен и весел. “Божье древо” – “куды ветер, туда и она”, и живет “как бог “вялит”.15

Поразительно похож Яков у Бунина на тургеневского сфинкса: “…наружности обычной, но чем-то очень приятной. <…> Глаза живые, немного насмешливые и прищуренные, умудренные наблюдательностью и житейским опытом, в соответствии с небольшой кое-где седеющей бородкой, которая еще курчавится и, видно, была когда-то черной”16. Разница лишь в том, что у Тургенева мужик, словно застыл на мгновенье, да таким и остался в памяти поэта, у Бунина же – он действует, живет и ёрзает на месте, нетерпеливый и любознательный – какой и есть в жизни. Простодушный и сказочно наивный он говорит: “Я так полагаю, что лучче нашей державы во всем свете нету!”17 Он и “ни в чем не винит: “Министры виноваты. Вроде как господские бурмистры в прежнее время!”18... “Этот Сфинкс и смерти не боится, и рад всегда: “я завсегда довольный”. “День меркнет ночью, человек печалью”19. Он и бодр всегда, и знает, чего хочет: “Всё хорошо, всё “слава Богу”. Цельный человек. А цельный оттого, что чувствует себя частью всего мироздания, в нем есть мудрая сила детской веры; оттого и не возникает у него вопросов о смысле бытия, что просто не могут эти вопросы возникнуть.

“- Для чего ты на свете существуешь?... – А чтоб радость была!”20 – вот его ответ. Он не хочет брать на себя дерзость перед Богом: чего нельзя узнать, того не узнаешь. (“Вот как пущу тебе, малый, по ушам кнутом, тогда узнаешь зачем!”21)

Ему не нужны эти глупые бесплодные поиски странной истины. Он знает конкретные истины: “лучше нашего народа во всем свете нет. Только нас учить надо”. “А так – наш народ хороший, обоюдный!”22

И эти слова Якова подтверждает Тургенев в стихотворении “Русский язык!: “…нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великолепному народу!”23

Воистину велик русский народ, велик и непричастен к уродливости.

Житейская мудрость и интеллект

Как сказочно, гордится образованный дурак перед неграмотным мужиком, как порою посрамлен бывает интеллигент, страдающий от собственных умствований, простым человеком, какую зависть может возбудить в сердце горожанина житейский очаг провинции!

В произведениях обоих авторов есть параллельное сфинксу существо – одинокий странник. Не один он – с ним люди, но одинок. Не то от черствости своей по отношению к другим людям, не то от излишней жалости к себе.

У Тургенева он завидует деревенским жителям (“Деревня”), жалуется на одиночество, на несчастную судьбу, мучается приближением смерти (“Когда меня не будет…”, “Как хороши, как свежи были розы”…). Он боится времени, и поэтому старается уверить себя в том, что есть некий миг бесконечности (“Стой!”). “Странные и тяжкие предчувствия стесняют” его грудь, им “овладевает уныние”24 (“Мы еще повоюем”).

У Бунина – это герой, от лица которого ведется повествование. Ему становится как-то обидно и горько: в момент прощания с Яковом он чувствует его “веселость и равнодушье”25, внутренне подивился тому, что Яков так легко расстается с ним и вроде бы не сожалеет об этом. Но Яков, умудренный долголетним жизненным опытом, отвечает невзначай на заданный вопрос, повисший в воздухе: “Это всегда так перед отъездом, все будет жалко чего-то, а в дороге, глядь, и разгулялся и забыл всех”.26

Яков – на своей земле. Он – хозяин. Всякий – брат ему. Всех он любит и чтит. Потому и легко ему расставаться – он не имеет таких трещин в душе, он не привязывается, он свободен.

Родина и природа

Родина и природа объединены у обоих писателей, в этом симбиозе рождается тот самый русский характер, о котором уже столько сказано. Стихийность. Буря. Внезапность. И тишина.

Авторы по-разному описывают буйство стихии. В стихотворении “Голуби” у Тургенева есть описание грозы, оно довольно кратко, энергично и шумно:

“И вот, наконец, сорвалась буря – и пошла потеха! Я едва домой добежал. Визжит ветер, мечется как бешеный, мчатся рыжие, низкие, словно в клочья разорванные облака, все закружилось, смешалось, захлестал, закачался отвесными столбами рьяный ливень, молнии слепят огнистой зеленью, стреляет, как из пушки, отрывистый гром, запахло серой”…27

У Бунина дается более широкое описание грозы, в нем чувствуется и параллельная стихии мысль автора – он изменяется вместе с природой, так же стремительно и ярко:

“Но едва вошли в дом, как понесло таким вихрем, что свету божьего не стало видно. Весь вечер бушевал настоящий ураган, молнии, удары, ливень ужасные. Я любовался грозой, сидя в темной библиотеке, поминутно оглушаемый громом и ослепляемый каким-то жестяным зелено-белым пламенем, до неправдоподобия светло озарявшим комнату, вслед за которым мелькал фиолетовый отблеск, а потом заливало черным мраком. К десяти стало понемногу стихать, гром стал отходить, рассасываться все дальше, небо над садом расчистилось, в комнате посветлело от месяца, показавшегося из-за сада, из-за его мокрых мотающихся ветвей. Месяц был странный – оранжевый. В небе над ним быстро неслись лиловатым дымом остатки туч. Я заснул…”28

Герой Бунина пришел домой в расстроенных чувствах. Ну вот – буря, и в нем – смятение, потом стихия захватывает его, вся отрицательная мощь его мысли превращается в иного рода энергию: он “любовался грозой”. И вместе с бурей природной утихает и его маленькая сумятица. Он успокаивается и засыпает.

Герой Тургенева – не чувствует себя частью природы, он один и весь проникнут этой мыслью. С нею он и остается.

Что же касается соотношения связи природы с внешним миром героев, то в первых же строках стихотворения “Деревня” Тургенев говорит: “Последний день июля месяца, на тысячу верст кругом – Россия, родной край!”29 Тема Родины – одна из центральных. Тургенева всегда занимал вопрос о том, почему природа так безжалостна и равнодушна к человеку? Только что родившись, человек уже приговорен к смерти. Эта его мысль выражена в стихотворении “Природа”. И кстати, мысль эта тесно связана с другой – отчего Россия так жестока к своим детям, почему лучших она осуждает на казни и пытки, на ужасы нравственной и физической погибели?

Если у Тургенева в стихотворениях основную массу произведения составляют пейзажные зарисовки, то у Бунина это идет параллельно, во многом соприкасаясь с тургеневским понятием этих категорий. Состояния природы отражают состояния героев, либо создают определенные ситуации необходимые для проявления тех или иных качеств героев. Что касается определения связи между понятиями “природа” и “Родина”, то Яков очень любит природу, он с восторгом описывает: “…вот как выедешь за Елец, за Задонск, прямо душа радуется, конца-краю этой степи не видать, до самого синего моря идет, до Нагая. И чаво только нету там! И овсы, и ячменя, и твяты (цветы) усякие, и ковыль белый, седатый”30… И само по себе это выливается у него во фразу: “Я так полагаю, лучшей нашей державы во всем свете нету!”31

Стилистика

Стихотворения Тургенева написаны достаточно простым языком. Он избегает употребления витиеватых выражений и пафоса. Лишь изредка позволяет поставить знак восклицания или многоточие…

Его эпитеты кратки и лаконичны – он рационален: в стихотворении “Последнее свидание” образ смерти очень сконцентрирован и стоит “высокая, тихая, белая женщина”, “белый покров с головы до ног”, “никуда не смотрят её глубокие, бледные глаза, ничего не говорят её бледные, строгие губы”…32

Для описания русского народа в стихотворении “Порог” он прибегает к метафоре – “русская девушка” –

  • здесь и невинность,
  • и молодость,
  • и простота,
  • и честность,
  • и жажда истины,
  • и робость, и порыв33…

В произведении Бунина есть лишь один пример такой завидной лаконичности, и он содержится в самом заглавии: “божье древо”34 – богоугодная жизнь (“жить, как бог велит”35), простота, покойность души, детскость, сильная вера, даже некая особого рода романтика – жизнь в составе вечного организма божия.

У Тургенева же нет той колоритности, которая фонтанирует с каждой страницы бунинского текста. Яков у Бунина говорит: “изо”, “каго”, “яго”, “маяго”, “табе”, “сабе”, “таперь”. Его язык – старинный, “косолапый”, “крупный”. Он употребляет слова, давно вышедшие из литературного современного языка:

  • “изнугряться” вместо “издеваться”
  • “ухамить” вместо “урвать”
  • “варяжить” вместо “торговать”
  • “кумане” вместо “половцы”
  • “маханина” вместо “конина”36.

Употребляет забытые формы (“мышкуе”, “он воять” и т.д.). Кроме того, в его лексикон входит неимоверное число пословиц, поговорок, прибауток, остреньких народных выражений:

  1. “Моя душа прямая, все прямая, и мед, и тот прет”.37
  2. “Що Илья, то и я, що Евсей, то и все”.38
  3. “Не пьют на небеси, а тут – кому не поднеси”.39
  4. “Понурая голова и с рублем пропадае”.40
  5. “День меркнет ночью, человек печалью”41.
  6. “Кобель жрет месиво, да и тот живет весело”.42
  7. “Лес по дереву не тужит”.43
  8. “Бог лесу, и то не сравнял”.44
  9. “Домок, що у зайца теремок”.45
  10. “Сладок мед, да не по две ложки в рот”.46
  11. “Ложкой кормят, стеблом глаза колят”.47
  12. “Чем девчонка виновата, что юпчонка маловата”.48
  13. “При старости такой не гребуют никакой, а в чужом краю и с рябой, как в раю”.49
  14. “Старая кобыла борозды не испортит!”50
  15. “Стар пестрец, да уха сладка”.51
  16. “Авось не первая волку зима”.52
  17. “Конь ездока любит”.53
  18. “Салом пятки подмазала”.54
  19. “Когда будем помирать, тогда будем горевать”.55

Однако такая концентрация фольклорного материала несколько утомляет, и произведение страдает от этого, хотя с другой стороны – это лучший прием для раскрытия внутреннего мира героя.

Заключение

Как мы видим, произведения являются близкими в жанровом отношении. Оба автора, орудуют различными стилистическими приемами. Но при этом постарались выразить общую для них тему: тему неосознанной любви к России. Соответственно и к русскому народу, и к русской природе; представив читателю своего общего значительно важного героя – русского человека, загадочного, хитроумного мужика-сфинкса.

___________________

Библиография

  1. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968.
  2. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991.

Сноски

  1. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968.
  2. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991.
  3. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 603.
  4. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 603.
  5. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 603, 605.
  6. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 605.
  7. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 603.
  8. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 311.
  9. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991,стр. 309.
  10. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991,стр. 313.
  11. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 607.
  12. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 608.
  13. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 612.
  14. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 612.
  15. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991,стр. 308.
  16. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 304.
  17. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 307.
  18. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 310.
  19. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 308.
  20. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 318.
  21. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 318.
  22. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 319.
  23. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 617.
  24. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 617.
  25. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 319.
  26. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 320.
  27. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 614.
  28. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 317.
  29. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 603.
  30. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 307.
  31. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 307.
  32. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 606.
  33. Тургенев И.С., Избранные произведения. – М., Молодая гвардия, 1968, стр. 607.
  34. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 308.
  35. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 308.
  36. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 307.
  37. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 306.
  38. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 306.
  39. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 306.
  40. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 306.
  41. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 308.
  42. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 308.
  43. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 310.
  44. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 304.
  45. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 305.
  46. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 311.
  47. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 311.
  48. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 313.
  49. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 313.
  50. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 313.
  51. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 314.
  52. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 314.
  53. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 319.
  54. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 314.
  55. Бунин И., Собрание сочинений в 6-ти томах. Том VI. –М. 1991, стр. 314.