Анализ лексического уровня предполагает исследование тех средств, которые являются внешним выражением и отражением внутренней структуры содержания
С точки зрения функционирования лексика, используемая Зощенко, неоднородна: это и общеупотребительная, общенародная и лексика ограниченного употребления (просторечия, жаргон и т.д.). При этом различные лексические пласты соседствуют друг с другом в одной фразе, в одном предложении на протяжении всего рассказа.
Обратимся к конкретным примерам:
"Что-то, граждане, воров нынче развелось. Кругом прут без разбора.
Человека сейчас прямо не найти, у которого ничего не сперли.
У меня вот тоже недавно чемоданчик унесли, не доезжая Жмеринки.
И чего, например, с этим социальным бедствием делать? Руки, что ли, ворам отрывать?
Вот, говорят, в Финляндии в прежнее время ворам руки отрезали. Проворуется, скажем, какой-нибудь ихний финский товарищ, сейчас ему чик, и ходи, сукин сын, без руки." ("Воры").
Приведенный отрывок показывает, что для построения фразы используется лексика, свойственная всем речевым стилям, но преобладает все же разговорная и просторечная:
прут, не сперли, ихний, сукин сын и т.д.
Встречаются слова и официально-делового стиля, необычайно популярные в 20-е годы :
товарищ, социальное бедствие, и подобные.
Этот пример не единичен, это отличительная черта всего зощенковского повествования. Попробуем охарактеризовать структуру словаря М.М. Зощенко. В таблице представлено наиболее типичное для автора словоупотребление:
| Стили речи (с точки зрения сферы употребления) | |
| Научный | причина, дискуссия, эффект, атмосфера, опыт, явление. |
| Публицистический | идеология, трудовые гроши, буржуазная мораль, мелкобуржуазное приличие, национальное меньшинство. |
| Официально-деловой | произошла, подтвердилась, после этого факта, состоялся суд, обыск, ЖАКТ, секретарь, казначей. |
| Книжный | монокль, моветон, приемный покой. |
| Разговорный стиль и просторечия | завсегда, давеча, ни хрена, морда, отбросы, шельмы, мильтон, паразит, чертова перечница, дьяволы, батюшки-светы, поднаперлись. |
Таблица показывает, что язык рассказов примерно на 50% состоит из слов, принадлежащих к разговорному стилю.
"Вот, братцы, и весна наступила. А там, глядишь, и скоро лето. А хорошо, товарищи, летом! Солнце пекет. Жарынь. А ты ходишь этаким чертом без валенок, в одних портках, и дышишь. Тут же где-нибудь птичечки порхают. Букашки куда-нибудь стремятся. Червячки чирикают. Хорошо, братцы, летом." ("Бочка").
"Театр я не хаю... В кино только в самую залу входить худо. Трудновато входить. Свободно могут затискать до смерти... В именины моей супруги поперли мы с ней кинодраму глядеть...". ("Кинодрама").
"Конечно, потерять галошу в трамвае нетрудно.
Особенно, если сбоку поднажмут да сзади какой-нибудь архаровец на задник наступит, — вот вам и нет галоши.
Галошу потерять прямо пустяки.
С меня галошу сняли в два счета. Можно сказать, ахнуть не успел." ("Галоша").
Наряду с разговорной используется лексика и фразеология других стилей речи, причем даже она имеет эмоционально-экспрессивное значение:
"Хочется рассказать про одного начальника. Очень уж глубоко интересная личность.
Оно, конечно, жалко — не помню, в каком городе эта личность существует. В свое время читал об этом начальнике небольшую заметку в харьковской газете. А насчет города — позабыл. Память дырявая. В общем, где-то около Харькова.
Ну, да это не суть важно. Пущай население само разбирается в своих героях. Небось, узнают — фамилия Дрожкин. ("Административный восторг").
Данный рассказ написан в форме газетной заметки, повествующей о самодурстве помощника начальника местной милиции. Публицистический стиль предполагает наличие информационной и воздействующей функций, экспрессивность высказывания и наличие стандарта, что является отличительной чертой газетной речи. Газетная лексика предполагает иностилевые вкрапления, но не допускает разрушения стиля. В процитированном отрывке наблюдается именно разрушение единого стилевого потока за счет употребления иностилевой лексики:
разговорная и просторечная: память дырявая, пущай, небось, уж больно (глубоко интересная);
научная: личность, существует;
официально-деловая: население, насчет города.
Таким образом, в одном небольшом отрывке перед нами предстают разные речевые системы. Любое обращение к стилистически окрашенным словам должно быть мотивировано, если же слова, имеющие ту или иную стилистическую окраску, используются неуместно, они придают речи комическое звучание. Зощенко сознательно нарушает стилистические нормы, смешивая лексику различных пластов. Чаще всего происходит разрушение тех семантических соотношений, которые существуют в системе литературной книжной лексики и фразеологии, — путем их внелитературных сцеплений:
"Будто вдруг на меня атмосферой пахнуло; Чего, говорит, агитировать: становись вон к той березе, тут мы тебя и штрельнем (агитировать в данном случае употреблено в значении "разговаривать"); Подхожу демонстративно к мельнику. — Так и так, говорю, вам, старичок, каюк-компания; В театре она и развернула свою идеологию в полном объеме; Это, кричит, чья свинья? Будьте любезны ее ликвидировать (из "Рассказов Назара Ильича господина Синебрюхова").
Рассмотрим еще несколько текстовых примеров:
"Состоя, конешно, на платформе, сообщаю, что квартира №10 подозрительна в смысле самогона, который, вероятно, варит гражданка Гусева и дерет окромя того с трудящихся три шкуры. А когда, например, нетути денег или вообще нехватка хушь бы одной копейки, то в долг нипочем не доверяет и еще, не считаясь, что ты есть свободный обыватель, пихает в спину.("Честный гражданин (письмо в милицию)").
Здесь мы вновь наблюдаем смешение разностилевой лексики (разговорной: конешно, окромя, нетути, хушь бы, нипочем, пихает и официально-деловой (так как это все-таки "документ"): состоя на платформе, сообщаю, в смысле, гражданка Гусева и т.д.), а также включение в текст видоизмененного фразеологизма "драть три шкуры". В этом случае лексический состав фразеологизма полностью сохраняется, но автор вводит в него дополнительные слова: "дерет окромя того с трудящихся три шкуры".
Фразеологизмы в произведениях Зощенко всегда имеют прямой, неиносказательный смысл, строятся они каждый раз заново и призваны служить только одной цели — дать сиюминутному событию точную, меткую и краткую оценку. Фразеологизм как бы "строится на ходу", впрочем, как и все повествование.
"И начал опять воздушные улыбки слать" ("Иностранцы").
"Он, может, действительно, как собака грязный едет"
("Мещане").
"Но что хорошо в буржуазных странах, то у нас иногда выходит боком" ("Прелести культуры") .
Авторское изменение фразеологизмов, с которым мы встречаемся в рассказах Зощенко, носит следующий характер:
- замена слов во фразеологизме (разрушение лексического состава). Например, "воздушные улыбки" вместо привычного "воздушные поцелуи";
- умышленное смешение двух фразеологизмов: "как собака грязный". В этом выражении переплелись два: "грязный как свинья" и "злой как собака".
Такое авторское изменение фразеологизмов дает установку на комизм и наиболее приближает язык к разговорному.
Для творчества Зощенко характерно создание синонимических рядов. Среди особенностей синонимии можно выделить следующие:
- в синонимическом ряду часто нет нейтрального слова — все составляющие ряд слова стилистически окрашены:
- "И всех, которые вступают, отчаянно дергает. — Ну, прямо устоять нет никакой возможности, до того пронизывает." ("Научное явление");
- "Человека сейчас прямо не найти, у которого ничего не сперли. — У меня вот тоже недавно чемоданчик унесли, не доезжая Жмеринки. — "Сапоги, — говорю, — граждане, чуть не слимонили." ("Воры").
- одно и то же слово может иметь синонимы всех трех разрядов (смысловые, эмоциональные, стилистические), заменяющие друг друга на протяжении всего текста:
"Инвалиду Гаврилову последнюю башку чуть не оттяпали. — Тут в это время кто-то и ударяет инвалида кастрюлькой по кумполу";
"Хочешь одного по харе смазать — троих кроешь. — "Мне, — говорит, — сейчас всю амбицию в кровь разбили". — А ему, действительно, в эту минуту кто-то по морде съездил";
"Все жильцы, конечно, поднаперли в кухню. — Инвалид Гаврилыч тоже является." — "А инвалид, чертова перечница, несмотря на это в самую гущу вперся". ("Нервные люди").
Нередко синонимы в рассказах Зощенко выполняют и функцию противопоставления. Прием противопоставления синонимов используется иногда не для подчеркивания различий, а, наоборот, близости сходных явлений действительности:
"Недавно в нашей коммунальной квартире драка произошла. И не то что драка, а целый бой" (масштабность);
"Хочешь, например, одного по харе смазать — троих кроешь" (эмоциональность).("Нервные люди").
Каждый из синонимов, отличаясь оттенками значений, подчеркивает, выделяет какую-то одну особенность предмета, а в совокупности синонимы способствуют более яркому, масштабному изображению.
Конечно, в обычном употреблении многие из используемых автором синонимов нельзя назвать таковыми в полном смысле этого слова, это так называемые "синонимы к случаю" или контекстуальные синонимы.
Как видно из анализа лексики и фразеологии, Зощенко, как правило, использует комбинации элементов. И в результате лексико-фразеологический уровень становится ведущим в процессе текстообразования. Писатель стремится наиболее точно передать свою мысль и для этого отбирает из ряда слов, употребление которых возможно в данном случае, одно, наиболее соответствующее целям и задачам высказывания.
Анализ синтаксиса текста — это анализ организующего начала текста. С ним связан стиль и мировоззрение писателя, развитие и воплощение основной мысли.
"Я пишу очень сжато. Фраза у меня короткая. Доступная бедным. Может быть, поэтому у меня много читателей," — писал Зощенко о своем языке.
Говоря о синтаксисе юмористических рассказов Зощенко, исследователи обычно отмечают: простой синтаксис, прямую подачу материала, короткие, отрывистые фразы.
Повествование практически всегда ведется от первого лица: рассказчик или участвовал в происходящем, или слышал об этом от кого-либо:
"Недавно в нашей коммунальной квартире драка произошла" ("Нервные люди"), то есть рассказчик является свидетелем происшествия;
"Рассказ этот — истинное происшествие. Случилось в Астрахани. Рассказал мне об этом актер-любитель" ("Актер").
"Григорий Иванович шумно вздохнул, вытер подбородок рукавом и начал рассказывать." ("Аристократка").
И естественно, что такой рассказчик будет говорить на своем языке, так, как он обычно общается, и именно поэтому предложения простые и короткие, "фраза, доступная бедным".
Повествование от первого лица дает также возможность выразить отношение говорящего к высказыванию — модальность предложения.
Существует много способов выражения модальности. Среди приемов, используемых Зощенко, чаще всего выделяются:
— вводные слова и предложения:
"Кажись, говорит,— граждане, действительно у купца бумажник свистнули" ("Актер");
"Приехал я, знаете, в Москву" ("Кризис");
"Канапе, например, такое в нашей комнате стояло. Я думал, ничего себе канапе — хорошее канапе" ("Бедность").
— обращения:
"Может, гражданка, к вам еще родственники приедут, так вы уж говорите сразу, не томите" ("Кризис");
"Брось, товарищ, трепаться" ("Рабочий костюм");
"Вот, братцы мои, и праздник на носу — Пасха православная ("Пасхальный случай").
Причем вводные слова, предложения и обращения служат не только для выражения модальности, но и придают речи динамизм и еще больше сближают ее с разговорной, понятной и доступной всем.
Для разговорного языка естественна также структурная неполнота предложения: это и односоставные и различные виды неполных предложений. В текстах Зощенко такие типы предложений встречаются часто:
"Так и не починили (односоставное, неопределенно-личное). Ну что же делать? (односоставное, инфинитивное). Привыкаю. (односоставное, определенно-личное). " ("Кошка и люди").
"У купца Еремея Бабкина сперли енотовую шубу... (односоставное, неопределенно-личное).Жалко." (односоставное, безличное).
Обращает на себя внимание и удивительная способность Зощенко ставить точку, подводить своеобразный итог написанному. писатель как бы "дозирует" информацию, с каждым разом предлагая читателям все больше и больше курьезного и смешного. Таким образом возникает определенный стилистический прием, состоящий в расчленении одного предложения на самостоятельные высказывания , которые образуют новое сверхфразовое единство— парцеллированную конструкцию. [Фусян,1988].
"Подох ли этот француз или он выжил, — я не могу вам этого сказать, не знаю. Наверное, выжил. Нация довольно живучая. ("Иностранцы");
"Затопили мы печку. Расположились вокруг нее. Сидим. Нюхаем" ("Кошка и люди").
"Конечно, читатель может полюбопытствовать: какая, дескать, баня? Где она? Адрес?
«Какая баня? Обыкновенная. Которая в гривенник." ("Баня").
Широкое употребление парцеллированных конструкций в текстах Зощенко придает повествованию оттенок непринужденности общения, неподготовленности речи, неофициальности отношений между писателем и читателем, что свойственно живой разговорной речи.
Говоря о "дозировании" информации, нельзя не заметить тот факт, что нагнетание идет как бы по нарастающей, в результате чего появляется стилистическая фигура, весьма близкая к градации, то есть события последовательно наращиваются или ослабляются:
"Лично я, братцы мои, к врачам хожу очень редко. То есть в самых крайних, необходимых случаях. Ну, скажем, возвратный тиф или с лестницы ссыпался."
"А хороший был человек. Развитой, полуинтеллигентный, не дурак выпить." ("Любитель");
"Первый раз зевнула — ничего. Второй раз зевнула во всю ширь — аж все зубы можно пересчитать. Третий раз зевнула еще послаще" ("Веселенькая история").
Среди стилистических приемов и фигур, наиболее любимых Зощенко, часто встречаются и сравнения. Причем роль сравнений не украшение речи, а конкретизация , уточнение, помогающее ярче представить событие или ситуацию:
"Главная причина — народ уж очень нервный. Расстраивается по мелким пустякам . Горячится. И через это дерется грубо, как в тумане".
"Я, — говорит,— ну, ровно слон работаю за тридцать два рубля с копейками в кооперации". ("Нервные люди").
Известно, что как и любые другие, синтаксические средства существуют не сами по себе, а для выполнения определенных функций. В произведениях Зощенко нет строгого назначения для каждого стилистического средства, автор свободно комбинирует их, пробует различные варианты сочетаний, то есть постоянно создает новые и новые образования. Сочетаемость всех этих образований и приводит к появлению новой стилистики.
Ее отличительными чертами можно назвать необычность, нестандартность, "сиюминутность", чрезвычайную гибкость и подвижность. Любое выражение, высказывание создается как будто в данный момент и на данный момент и больше никогда в этом виде использоваться не будет.
Анализ произведений Зощенко показывает, что "стиль — это человек" (Ж.Л. Бюффон). В стиле реализуется связь автора, героя и читателя. Стилевое единство литературного произведения наиболее непосредственно проявляется в художественной речи и композиции как основных компонентах его формы.