С конца XVIII века в Европе стали появляться произведения, ставшие бесценным достоянием мировой культуры. Эти славные завоевания человеческого гения были достигнуты во взаимной борьбе двух видов культур – традиционной и светской: Рококо, целиком вытекающий из придворного искусства, и новой культуры городских низов, впитавший в себя идеи классицизма и писателей-просветителей XVIII в.
Романтизм явился выражением разочарования широких общественных кругов в социальных результатов Французской революции. Романтизм охватил собой всю сферу культуры. Романтические направления и школы возникли не только в литературе и искусстве (живописи, музыке), но и в историографии, филологии, социологии, в науке о государстве и праве, в естествознании. При всей своей разнородности эти направления были связаны элементами общего романтического мировоззрения, отражавшего в себе новые тенденции исторического развития. Хотя было бы затруднительно говорить о едином европейском романтизме, тем не менее между отдельными национальными романтическими существует тесная связь. Основными чертами романтического искусства стали, прежде всего: отвращение к существующей действительности, решительный отказ от рационалистических принципов Просвещения и классицизма во всех его проявлениях, недоверие к тому культу разума, который был характерен для просветителей и унаследован от них писателями нового классицизма. В противоположность общественно-политическим идеалам классицистов романтики выдвигали новых героев – мятежных одиноких индивидуалистов, непримиримо враждебных своей среде, следующих безудержным стихийным порывам страстей и презирающих всякую холодную рассудочность.
Отвергая современную действительность, романтики отрицали необходимость и даже возможность объективного художественного отражения этой действительности. Взамен этого они часто провозглашали основой всякого искусства субъективный произвол творческого воображения и творческих эмоций художника. Сюжетами для романтических произведений чаще всего избирались исключительные события, развёртывавшиеся в необычайной исторической и иногда в фантастической обстановке. Романтические герои действовали в условиях идеалистически приукрашенного средневековья, в доисторических мифологических сказаниях, в странах, мало затронутых цивилизацией, или в экзотических заморских краях.
Многие романтики, отвергая буржуазную действительность, противопоставляли ей идеализированное феодальное прошлое: средневековье, католицизм, аристократические идеалы. Такими были: во Франции – Шатобриан, Виньи; в Англии – В. Скотт, поэты Саути, Уордсуот, Колоридж; в Германии – Новалис, Брентано и др. Некоторые противопоставляли отвергаемой им современности мечты о лучшем будущем – обращались к прошлому и к дальним странам не в поисках феодальных или религиозных утопий, а в стремлении отыскать живые источники подлинно народных нравственных и эстетических идеалов. Духом революционной романтики признаны стихи Байрона и Шелли, творчество Мицкевича и Шамиссо, ранняя поэзия Гейне, стихи, драмы и романы Гюго, полотна молодого Делакруа и старого Гойи, юношеские произведения Пушкина и Лермонтова.
Романтизм во многом стремился отстраниться от окружающей действительности, субъективно преобразить её. Романтики то вовсе отрицали объективную реальность мира, то полагали невозможным и ненужным его воспроизведение средствами художественного творчества. Но именно потому, что романтики отвергали самый принцип заранее заданных логических и эстетических критериев и отважно стремились изображать внутренне противоречивые, необычайные явления живой действительности, их произведения нередко воплощали и правду жизни. Неспособные и не считавшие возможным постичь и воспроизвести общие закономерности общественной жизни, романтики с тем большим увлечением обращались к проблемам частным, индивидуальным, к внутреннему миру человеческих мыслей, страстей и настроений. Именно романтическое неприятие реальной действительности во многом объясняет то особенное значение, которое ранние и поздние романтики придавали музыке, выделяя её из всех видов искусства. Вакенродер превозносил музыку за её «тёмный и таинственный язык», за её способность могущественным влиянием на внутреннее, душевное состояние человека и «вместе с тем передавать малейшие оттенки этого состояния, в особенности же столь часто встречающиеся на жизненном пути человека смешение радости и грусти». Это ощущение «не передаётся ни одним искусством так хорошо, как музыкой».
В истории культуры было множество, едва ли не тысячи, разных определений того, что такое романтизм, однако они исключают друг друга, и нет ни одного, которое было бы принято всеми. Уже в XVIII веке в немецких книгах, газетах и журналах слово «романтический» было одним из самых распространённых. Что оно только не обозначало – прекрасное, приподнятое, живописное, странное или вообще то, к чему нельзя придумать эпитета из-за неясности ли размытости. Всё, что влекло к себе, а притом было загадочно, «неопределимо» и являлось «романтическим». (Так, «романтический» пейзаж – это пейзаж разнообразный и живописный).
Слово, выражающее самую разнообразную неуловимость в природе и искусстве, и само почти неуловимо, потому что переливается бесчисленными смысловыми оттенками. Новые теоретики искусства, активно заявившие о себе в Германии в самом конце XVIII века, долго и упорно над ним размышляли. И вот, помимо расхожего значения, прояснились те смысловые элементы слова, которые были заложены в нём исторически и как бы таяли в повседневном употреблении. «Романтическое» – от «романского», а «романское» – это всё, что относится к странам, унаследовавшим культуру Рима, странам, язык которых восходил к латыни. Значит, «романтическое» – это «не немецкое»; оно противостоит и немецкому, северному, и классическому, античному греческому. Но «романтическое» – ещё и от «романа», а «роман» – это не то, что жизнь.
Все эти линии «романтического» были внутренне взаимосвязаны, и все они сходились в противопоставлении «романтического» прозе, судьбой трезвости и скуке обыденной жизни: здесь вместе и живописное, и вообще никак не определимое, и «роман», и «романтическое»! И ещё вдруг выяснилось, что «романтическим» весьма естественно называть и совсем новое, только появляющееся н свет искусство (хотя бы и немецкое!) – в противоположность всякой старине и почтенной классике.
Новые теоретики и поэты Германии так усердно рассуждали о «романтическом», что, в конце концов, их стали называть «романтиками», то есть теми, кто всё время говорит о «романтическом». Это ироническое прозвище, добродушное или колкое, постепенно стало прививаться как серьёзное наименование целой литературной школы или направления. Потом его усвоила литературная и художественная критика, и, наконец, серьёзная наука.
Однако говорить о романтизме как о «культурной эпохе» мешает одно обстоятельство: романтизм в музыке возник тогда, когда в литературе (которая задала тут тон) он уже отзвучал и в сущности почти совсем выдохся. Так было, по крайней мере, в Германии, откуда пошли и само явление, и слово «романтизм». А спустя некоторое время после того, как романтизм разгорелся в немецкой музыке, он бурно заявил о себе во Франции – в музыке, театре, живописи. Ещё раньше, через литературу, он стал проникать и в другие страны.
Предшественниками романтизма были немецкие и английские пейзажисты. Немец Каспар Давид Фридрих (1774 – 1840) создавал широкие пейзажные панорамы, где в прозрачном воздухе вырисовывались четко написанные дали. В этих картинах тянутся к небу пихты с колючей хвоей и узловатые ветви дубов, печально высятся готические развалины, в таинственной тишине из морского тумана выплывают парусники, уединённые пары в благоговейном восхищении созерцают мир, залитый лунным сиянием или светом вечерней зари.
Скрытое в природе таинственное очарование, её мгновенные, переменчивые настроения запечатлели в своих картинах также англичане Джон Констебль (1776 – 1837) и Уильям Тёрнер (1775 – 1851). И в простых пейзажных видах Констебла с их сочной зеленью, и в морских, окутанных туманом мотивах Тёрнера живое движение кисти создает такую игру света и цвета, которая служила школой для живописцев материковой Европы еще в начале XIX века.
В 1821 году состоялась первая постановка «Волшебного стрелка» К.М.Вебера. Этим, в сущности, открылась эра подлинного, уверенного и полноправного романтизма в немецкой музыке.
Но вот 25 февраля 1830 года в Париже поставлена драма В. Гюго «Эрнани», и эта вызвавшая скандал премьера тоже знаменует прорыв – выход на сцену художественного романтизма. Весьма важный момент истории искусства отмечен датой этой премьеры – вырвалось наружу то, что прежде скрывалось, было несравненно более скромным. Нет случайностей: в том же году Г. Берлиоз создал «Фантастическую симфонию», – наверное, своё лучшее произведение… Итак, «Эрнани» и «Фантастическая симфония». А годом раньше пустился в своё гастрольное путешествие по Европе Никола Паганини. Невиданное искусство скрипача-виртуоза производило сенсацию, которая приводила в волнение и недоумение души людей. Правда, всякая молва распространялась в тогдашней Европе не столь стремительно, как теперь, и событие одного дня растягивалось на недели, месяцы и годы, зато основательно и в должных масштабах.
Общей чертой развития мировой культуры конца XVIII – XIX вв. был неуклонный рост международного культурного обмена. Он происходил благодаря стремительному развитию мировых экономических контактов, а также совершенствованию средств транспорта, связи и взаимной информации. Созывались первые международные конгрессы, устраивались международные выставки, расширялось число переводных изданий, росло количество людей, изучавших иностранные языки. Поэтому можно говорить о романтизме не только французском, немецком, английском и т.д., но и общеевропейском. Романтизм формировался в сложном взаимодействии различных национальных культур и конкретно-исторических условий, в сфере влияния ярких творческих индивидуальностей крупнейших художников того времени. При всем различии взглядов и установок, в творчестве романтиков разных школ были и общие, сближающие черты: каждый из них по-своему стремился к обновлению художественного мышления. Отрицая рационалистическую эстетику классицизма, романтики утверждали приоритет личного начала в деятельности художника, и обращались преимущественно к чувству, воображению и интуиции как движущему началу творческого процесса. Свобода человеческой личности и проявление личности во всем её духовном богатстве воспринимались ими как высшая ценность жизни. Отсюда и возрастающая роль лирического начала, психологической углубленности в искусстве, отсюда возрастающий интерес к внутреннему миру человека.
Глубокую характеристику романтизма дал поэт Аполлон Григорьев1, называвший себя последним романтиком в эпоху, когда романтизм как философско-эстетическое течение уже исчерпал себя. «Романтизм, и притом наш, русский, в наши самобытные формы выработавшийся и отлившийся, романтизм был не простым литературным, а жизненным явлением, целой эпохой, имевшей свой собственный цвет, проводивший в жизни особое воззрение… Пусть романтическое веяние прошло извне, от западной жизни и западных литератур, оно нашло в русской натуре почву, готовую к его восприятию, – и потому отразилось в явлениях совершенно оригинальных».
Разумеется, не все приверженцы романтизма могли стать выразителями социально-направленной, протестующей мысли. У многих из них неприятие современной действительности находило выход в идеализации прошлого, в безраздельном культе личного чувства, в преобладании созерцательных, порой лирических настроений. Намеренно отстраняясь от окружающего, они погружались в мир поэтической мечты, народной фантастики, старинных легенд и преданий, находя в них отзвуки таинственного, непознаваемого ирреального мира.
Но в лучших созданиях эпохи романтизма проявлялись черты более зрелого и более объективного по своей направленности художественного метода – реализма. Преодолевая крайности романтической эстетики – романтическую субъективность, преувеличенность чувств, стремление к «исключительному» и необычному, – русские композиторы, поэты и художники переходят к более полнокровному воспроизведению действительности, к более совершенному методу познания жизни. Примером тому может служить творческая эволюция Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Глинки, Даргомыжского, Алябьева. Поднявшись на более высокий уровень развития, русское классическое искусство сохранило лучшие черты романтического мироощущения: могучую страстность, мятежный, бунтующий дух, свободный полет фантазии, силу и яркость колорита. Недаром о прогрессивном романтизме как о предшественнике будущего расцвета русской литературы с такой горячей убежденностью говорил Белинский. «Романтизм – вот первое слово, огласившее пушкинский период, – писал великий критик. – Романтизм принадлежность не только искусства, не только одной поэзии: его источник в том, в чем источник и искусства, и поэзии, – в жизни».
В русском классическом искусстве решительно преодолевались туманные, фантазёрски – бесплодные черты романтического мировоззрения. Но оставалась могучая окрыленность романтизма, его эмоциональная наполненность, его мятежный и страстный пафос.
В сборнике «Романтизм» (Приложение 1) мы собрали краткий материал по основным деятелям эпохи романтизма, попытались выделить отличительные черты романтизма в различных странах, собрали фактологический материал. Наш сборник предназначена для подготовки преподавателя к занятиям по курсу «Мировая художественная культура». Также может использоваться учащимися при подготовке сообщений на уроки истории, учащимся музыкальный школ и школ искусства и всем, кто интересуется историей искусств.
_____________________________________
1 Аполлон Александрович Григорьев (1822—1864) — русский поэт, литературный и театральный критик, переводчик, мемуарист, автор ряда популярных песен и романсов.