И прахом своим.
1) В густом тонкоствольном осиннике я увидел серый, в два обхвата пень.
2) Пень этот сторожили выводки опят с рябоватыми шершавыми шляпками.
3) На срезе пня мягкою шапкою лежал линялый мох, украшенный тремя или четырьмя кисточками брусники.
4) И здесь же ютились хиленькие всходы елочек.
5) У них было всего по две-три лапки и мелкая, но очень колючая хвоя.
6) А на кончиках лапок все-таки поблескивали росинки смолы и виднелись пупырышками завязей будущих лапок.
7) Однако завязи были так малы и сами елочки так слабосильны, что им уж и не справиться было с трудной борьбой за жизнь и продолжать рост.
8) – Тот, кто не растет, умирает! – таков закон жизни.
9) Этим елочкам предстояло умереть, едва-едва народившись.
10) Здесь можно было прорасти, но нельзя выжить.
11) Я сел возле пенька курить и заметил, что одна из елочек сильно отличается от остальных, она стояла бодро и осанисто посреди пня. 12) В потемневшей хвое, в тоненьком смолистом стволике, в бойко взъерошенной вершинке чувствовались какая-то уверенность и вроде бы даже вызов.
13) Я запустил пальцы под волглую шапку мха, приподнял ее и улыбнулся:” Вот оно в чем дело!”
14) Эта елочка ловко устроилась на пеньке.
15) Она веером развернула липкие ниточки корешков, а главный корешок белым шильцем впился в середину пня.
16) Мелкие корешки сосали влагу из мха, и потому он был такой линялый, а корешок центровой ввинчивался в пень, добывая пропитание.
17) Елочка долго и трудно будет сверлить пень корешком, пока доберется до земли.
18) Еще несколько лет она будет в деревянной рубашке пня расти из самого сердца того, кто, возможно, был ее родителем и кто даже после смерти своей хранил и вскармливал дитя.
19) И когда от пня останется лишь одна труха и сотрутся следы его с земли, там, в глубине, еще долго будут преть корни родительницы-ели, отдавая молодому деревцу последние соки, сберегая для него капельки влаги, упавшие с травинок и листьев землянки, согревая его в стужу остатным теплым дыханием прошедшей жизни.
20) Когда мне становится невыносимо больно от воспоминаний, а они не покидают, да и никогда, наверное, не покинут тех, кто прошел войну, когда снова и снова передо мной те, кто пал на поле боя, а ведь были среди них ребята, которые не успели еще и жизни-то как следует увидеть, ни полюбить, ни насладиться радостями мирскими и даже досыта поесть,– я думаю о елочке, которая растет в лесу на пне.
1. Какова главная мысль текста?
2. Какова роль последнего абзаца?
3. Каков источник слов ,взятых для заглавия?
4. Как вы понимаете слова : “ Тот ,кто не растет, умирает”.
5. К какому эпическому жанру можно отнести этот текст (рассказ, новелла, притча,
басня, очерк). Ответ обоснуйте.
6. Какие средства художественной выразительности использовал авто?. Как они
выражают мысли ,чувства автора?
7. Найдите предложения с вводными словами. Какова роль этих слов в предложении и
тексте?
8. Подчеркните грамматические основы в предложениях 8–9.
9. Нарисуйте схемы предложений 17–19.
10. В предложении 7 укажите все части речи.
11. Укажите тип подчинительной связи в словосочетаниях: СВОЕЙ СМЕРТИ, РАСТИ ИЗ
СЕРДЦА, НЕВЫНОСИМО БОЛЬНО.
12. Перескажите текст ,заменив первое лицо третьим.
Макаронина.
На перекрестках военных дорог, в маленьком городке, в каком-то очередном учебно-распределительном, точнее сказать, военной бюрократией созданном подразделении, в туче народа, сортируемого по частям, готовящимся к отправке на фронт, кормили военных людей обедом, завтраком ли – не поймешь. Выданы были котелки, похожие на автомобильные цилиндры, уемистые, ухлебистые, словом – вместительные, и мы, бойцы временного, пестрого соединения, тая в своей смекалистый мужицкой душе догадку, думали, что уж такая посудина дадена не зря, что мало в нее не нальют, иначе будет видно дно и голая пустота котелка устыдит тыловые службы снабжения.
Но были люди повыше нас и посообразительней – котелок выдавался на двоих, и в паре выбору не полагалось: кто рядом с правой руки в строю, с теми получай хлебово на колесной кухне и , держась с двух сторон за дужку посудины, отходи в сторону, располагайся на земле и питайся.
В пару на котелок со мной угодил пожилой боец во всем сером. Конечно, и пилотка, и гимнастерка, и штаны, и обмотки, наверное, были полевого, защитного цвета, но запомнился мне напарник по котелку серым, и только. Бывает такое.
Котелок от кухни в сторону нес я, и напарник мой за дужку не держался, как другие напарники, боявшиеся, что связчик рванет с хлебовом куда-нибудь и съест или выпьет через край долгожданную двойную порцию супа один.
Он был сварен с макаронами, и в мутной глубине котелка невнятно что-то белело.
Шел май сорок третьего года. Вокруг зеленела трава, зацветали сады. Без конца и края золотились, желто горели радостные одуванчики, возле речки старательно паслись коровы, кто-то стирал в речке белье, и еще недоразрушенные церкви и соборы поблескивали в голубом небесном пространстве остатками стекол, недогоревшей ли позолотой куполов и крестов.
Но нам было не до весенних пейзажей, не до красот древнего города. Мы готовились похлебать горячей еды, которую в пути из Сибири получали редко, затем, в перебросках, сортировках, построениях, маршах, и вовсе обходились где сухарем, где концентратом, грызя его, соленый и каменно спрессованный, зубами, у кого были зубы.
Мой серый напарник вынул из тощего и тоже серого вещмешка, и сразу я упал духом: такую ложку мог иметь только опытный и активный едок. Деревянная, разрисованная когда-то лаковыми веточками не только по черенку и прихвату, но и в глуби своей, старая, заслуженная ложка была уже выедена по краям, и даже трещинками ее начало прошибать по губастым закруглениям, обнажая какое-то стойкое красноватое дерево, должно быть, корень березы. Весной резана ложка, и весенний березовый сок остановился и застыл сахаристой плотью в недрах ложки.
У меня ложка была обыкновенная, алюминиевая, на ходу, на скаку приобретенная где-то в военной сутолоке, вроде бы еще из ФЗО. Как и всякий современный человек, за которого думает дядя и заботится о нем постоянно государство, я не заглядывал в тревожное будущее и не раз и не два был уже объедаем, обхлебываем на боевых военных путях, потому что, кроме всего прочего, не научился хватать еще с пылу с жару -тепленькое мне подавай!..Вот и сейчас возьмется этот серый метать своей боевой ложкой, которая мне уж объемнее половника начинала представляться,– и до теплого дело не дойдет, горяченькие две порции красноармейского супа в брюхе. В чужом!
Мы начали.
Суп был уже не впрогоряч, и я засуетился было, затаскал свою узкорылую ложку туда да обратно, как вдруг заметил, что напарник мой не спешит и заслуженной своей ложкой не злоупотребляет. Зачерпывать-то он зачерпывал во весь мах, во всю глубину ложки, но потом, как бы ненароком, вроде от неловкости, задевал за котелок, из ложки выплескивалась половина обратно, и оставалось в ней столько же мутной жижины, сколько и в моей ложке, может, даже и поменьше.
В котелке оказалась одна макаронина. Одна на двоих! Длинная , правда, дебелая, из довоенного теста, может, и из самой Америки, со “второго фронта”, – точно живое создание, она перекатывалась по котелку от одного бока к другому, потому что, когда дело подошло к концу и ложки начали скрести дно, мы наклоняли котелок: напарник мне – я черпну, наклон к напарнику – он черпнет.
И вот на суху осталась только макаронина, мутную жижицу мы перелили ложками в себя, и она не утолила, а лишь сильнее возбудила голод. Ах, как хотелось мне сцапать ту макаронину, не ложкой, нет – с ложки она соскользнет обратно, шлепнется в котелок, может, и в клочки разорвется ее слабое белое тело, нет, рукою мне хотелось ее сцапать – и в рот, в рот!
Если бы жизнь до войны не научила меня сдерживать свои порывы и вожделения, я бы, может, так и сделал– схватил, заглотил, и чего ты потом со мной сделаешь? Ну, завезешь по лбу ложкой, ну, может, пнешь и скажешь:””Шакал”!”
Я отвернулся и застланными великим напряжением глазами смотрел на окраины древнего городка, на тихие российские пейзажи, ничего, впрочем, перед собой не видя. В моих глазах жило одно лишь трагическое видение– белая макаронина с порванным, как у беспризорной, может, и позорно брошенной пушки-сорокапятки, жерлом.
Раздался тихий звук. Я вздрогнул и обернулся, уверенный, что макаронины давно уж на свете нет, что унес ее, нежную, сладкую, этот серый, молчаливый, нет, не человек, а волк или еще кто-то хищный, ненасытный, мне на донышке котелка снисходительно оставив дохлебать ложечку самого жоркого, самого соленого и вкусного варева. Да что оно, варево, по сравнению с макарониной!
Но… Но макаронина покоилась на месте. В тонком, беловатом облачке жижицы, высоченной из себя, лежала она, разваренная, загнутая вопросительным знаком, и, казалось мне, сделалась еще дородней и привлекательней своим царственным телом.
Мой напарник первый раз пристально глянул на меня – и в глубине его усталых глаз, на которые из-под век вместе с глицеринно светящейся пленкой наплывали красненькие потеки, я заметил не улыбку, нет, а какое-то всепонимание и усталую мудрость, что готова и ко всепрощению, и к снисходительности. Он молча же своей зазубренной ложкой раздвоил макаронину, но не на равные части, и…и, молодехонький салага, превращенный в запасном полку в мелкотравчатого кусочника, я затрясся внутри от бессилия и гнева: ясное дело-конец макаронины, который подлиннее, он загребет себе.
Но деревянная ложка коротким толчком, почти сердито подсунула к моему краю именно ту часть макаронины, которая была длиньше.
Напарник мой безо всякого интереса, почти небрежно забросил в обросший седоватой щетиной рот беленькую ленточку макаронины, облизал ложку, сунул ее в вещмешок, поднялся и, бросив на ходу первые и последние слова :”Котелок сдашь!”-ушел куда-то, и в спине его серой, в давно не бритой, дегтярно чернеющей шее, в кругло и серо обозначенном стриженом затылке, до которого не доставала малая, сморщенная и тоже серая пилотка, чудилось мне всесокрушающее презрение.
Я тихо вздохнул, зачерпнул завиток макаронины ложкой, жадно допил через край круто соленную жижицу и поспешил сдавать на склад котелок, за который взята была у меня красноармейская книжка. До отправки во фронтовую часть я все время не то чтобы боялся, а вот не хотел, и все, встречаться со своим серым напарником по котелку.
И никогда, нигде его более не встретил, потому что всюду тучею клубился военный люд, а в туче поди-ка отыщи, по-современному говоря, человеко-единицу.
Но ,как видите, я не забыл случайного напарника по котелку и не забыл на ходу мне преподанного урока, может, самого справедливого, самого нравственного из всех уроков, какие преподала мне жизнь.
- Какую роль в тексте играет первый и последний абзацы?
- Сжато перескажите текст от третьего лица.
- Почему так подробно автор описал внешность солдата, его “заслуженную ложку”, “одинокую макаронину”?
- Какую роль в тексте играет описание природы?
- Какова роль восклицательных предложений ?
- Подчеркните грамматические основы в предложениях второго абзаца.
- Выпишите слова с выделенными буквами и обозначьте письменно орфограмму.
- Выпишите из текста ССП, СПП, БСП и предложение с различными видами связи. Прокомментируйте пунктуацию в них.
- Найдите предложения с вводными словами. Какую роль выполняют эти слова.
- Выпишите из текста по одному словосочетанию со связью примыкание, управление, согласование.
- Укажите способ образования слова ВИДЕНИЕ.
Сильный колос.
Лето выдалось дождливое. Травы и хлеба дурели от перепоя, перли в рост и не вызревали. Потом травы остановились, густым разноцветьем придавило их, и они унялись, перестали расти.
И сделалось видно высокую рожь со сплющенным колосом. Она переливалась под ветром, шумела молодо и беззаботно. Но однажды налетела буря с крупным дождем и градом. Еще жидкую и нестойкую рожь на взгорьях прижало к земле.
“Пропало жито, пропало!”– сокрушались мужики. Горестно качали они головами и вздыхали, как вздыхают люди, утратив самое для себя дорогое. Из древности дошла до нас и еще ,слава Богу, жива в крестьянах жалость к погибающему хлебу, основе основ человеческой жизни.
После бури, как бы искупая свой грех, природа одарила землю солнечными днями. Рожь по ложкам и низинам стала быстро белеть, накапливать зерно и знойно куриться. А та, по взгоркам, все лежала вниз лицом и ровно бы молилась земле, просила отпустить ее. И были провалы в густой и высокой ржи, словно раны. День ото дня все горестней темнели и запекались они в безмолвной боли.
Пригревало и пригревало солнце. Сохла земля в поле, и под сваленной рожью прела она, прогревала стебли, и они один по одному твердели, выпрямлялись и раскачивали гибко согнувшиеся серые колосья.
Ветром раскачивало рожь, сушило, гнало ее волнами, и вот уже усы пустили колосья, накололи на них солнце.
Раны на поле постепенно закрылись, ровное оно сделалось, безоглядное.
Катились беловатые, будто вспененные на хребтах, волны, и среди них озорной, стоялой водою все еще несмело шевелилась рожь, поднявшаяся с земли. Но через неделю-две вовсе слижет зеленые проплешины и сольется поле во едином расчесе, в единый колос встанут хлеба, начнут шуметь полновластно, широко, зазвенят отвердевшим зерном, и, радуясь хлебу, жизнестойкости его, хвалить будут его крестьяне, как верного друга. “ Сильный колос! Взнял себя с земли!”
- Какую картину нарисовал писатель? Как вы понимаете предложение “ День ото дня все горестней темнели и запекались они (раны) в безмолвной боли”? О каких “ранах” говорит автор?
- Какова главная мысль текста?
- Какие художественные средства, выражающие отношение, чувства, использует автор?
- Вспомните картину И. Шишкина “Рожь”.Что роднит эту картину и текст В.П.Астафьева?
- Как вы понимаете смысл слов: дурели, курились, сокрушались, взнял?
- Найдите синоним (ы) в тексте к слову РОЖЬ.
- Выпишите из текста страдательные причастия.
- Выпишите из текста словосочетание со связью примыкание.
- Объясните членение текста на абзацы. Составьте план.
- Какие орфографические правила можно проиллюстрировать примерами из текста?
Лунный блик.
1) Ночью впереди теплохода, на гладкой воде, росчерком играл лунный блик.
2) Он серебрился, фосфорно зеленел, искрился, извивался змейкой, прыгал головастиком, убегал шустрой ящеркой.
3) Верилось, с нетерпением ждалось: вот-вот настигает теплоход живую тень луны, сомнет ее, срежет плугом носа.
4) Но проходили минуты, прошел час, другой, а отблеск далекой луны все бежал и бежал перед теплоходом, без усилия опережая напряженно работающую машину.
5) И было в этой ночной картине что-то похожее на жизнь, казалось, вот-вот поймаешь, ухватишь смысл ее, разгадаешь и постигнешь вечную загадку бытия.
- В каком предложении отражена главная мысль текста? Вспомните картину А.Куинджи “ Лунная ночь на Днепре”.Какие мысли ,чувства роднят эти произведения?
- Найдите в первом предложении сравнение.
- Выпишите глаголы с безударным окончанием. Обозначьте орфограмму.
- Объясните постановку двоеточие в третьем предложении.
- Выпишите предложение(я) с обособленными обстоятельствами.
- Какой частью речи является слово ВПЕРЕДИ в первом предложении? Докажите ,что у слова есть омоним.
- Из третьего предложения выпишите словосочетание со связью примыкание.
- Из последнего предложения выпишите все местоимения, укажите их разряд.
Дождик.
Шалый дождик налетел с ветром, пыль продырявил, заголил хвосты куриц, разогнал их во дворе, качнул и растрепал яблоню под окнами, убежал торопливо и без оглядки.
Все замерло удрученно и растерянно. Налетел дождик, нашумел, но не утешил, не напоил.
Снова зной . Снова зажило все разомлелой, заторможенной жизнью, и только листья на яблоне все дрожали, и сама, кривая, растопорщенная, яблоня напоминала брошенного, обманутого ребенка.
- Какие художественные средства изобразительности использовал автор, чтобы создать картину? Какова роль предложений с однородными членами ?
- Как вы понимаете значение слов: шалый, удрученно, разомлелый?
- Сделайте пунктуационный и синтаксический разбор последнего предложения.
- Какими примерами из текста можно проиллюстрировать правописание Н, НН в словах?
- Найдите односоставные предложения ,укажите их вид. Какова их роль в тексте.
- Из последнего предложения выпишите все частицы.
- Укажите способ образования слова СНОВА.