"Мы за родину пали, но она – спасена". По произведению Б.Васильева "А зори здесь тихие"

Нам свои боевые
Не носить ордена.
Вам-всё это, живые,
Нам-отрада одна:
Что недаром боролись
Мы за Родину-мать.
Пусть не слышен наш
голос,-
Вы должны его знать.
А. Твардовский.

• расширить знания учащихся о войне, подчеркнуть героизм девушек, отдавших жизнь за Родину;
• воспитывать уважение к защитникам Родины;
• развивать патриотические чувства.

Оборудование: компьютер, проектор, выставка книг, рисунков о войне, музыкальное сопровождение.

Проходят годы, и уже наступил ХХI век. Хотя мы всё дальше от того дня, величие его нельзя уменьшить. Великую победу одержал наш народ в Отечественной войне 1941–1945 годов. Нелегко досталась эта победа. Страна наша напоминала тяжело раненного, истерзанного человека: фашисты разрушили и сожгли сотни городов, десятки тысяч населённых пунктов, уничтожили миллионы людей. Гитлеровцы совершали неслыханные зверства. Трудно найти в нашей стране семью, не пострадавшую от войны: кто потерял сына, кто отца и мать, кто сестру или брата, кто друга. Победа досталась нам очень дорого. Поэтому об этом должны знать даже самые маленькие граждане нашей страны. Думать о мире, бороться за мир мы должны ежедневно, ежечасно. Мы в вечном долгу перед теми, кто пал на полях сражений, кто ушёл, “не долюбив, не докурив последней папиросы”, кто свою юность положил на алтарь Отечества. И сегодня мы поговорим о тех женщинах, девушках, которые сменили туфли на на солдатские сапоги, платья – на шинели.

Перед нами повесть Б. Васильева “А зори здесь тихие”, написанная почти сорок лет назад. Спектакли и повести были поставлены во многих театрах страны и за рубежом. Экранизация, осуществлённая режиссёром С. Ростоцким, обошла многие экраны мира. А интерес к повести не ослабевает.

Есть в этом небольшом произведении то, что не оставляет равнодушным ни взрослого, ни подростка – трагическая судьба девушек, отдавших жизнь за Родину, за победу в жестокой схватке с фашизмом, рассказ о том, какой ценой досталась нам победа. Книга эта печальная и даже трагичная, она растревожила наши души, заставила о многом думать. И мы сегодня пройдём болотистыми тропами вместе со старшиной Васковым и пятью юными зенитчицами, примем с ними неравный бой. Но сначала послушаем о писателе.

Борис Львович Васильев родился 21 мая 1924 года в Смоленске в семье потомственного русского офицера, дворянина и настоящего интеллигента.

Прямо из школы в 17 лет в июле 1941 года Борис добровольцем ушёл на войну. Они жили тогда в Воронеже. Как любой мальчишка того времени, он бредил военной романтикой и рвался на фронт. И попал туда очень скоро. И романтика кончилась. Начались тяжелейшие будни. Он попал в окружение, выходил из него, чудом остался жив, рискуя умереть не от ран, а от голода.

В 1943 году в составе десантного подразделения участвовал в боевых действиях под Вязьмой, подорвался на мине, но…повезло, осколки не зацепили, был только контужен. А после того, как выписался из госпиталя в Костроме, направили в Москву – поступать в Военно-техническую академию бронетанковых войск. И хотя ещё почти полтора десятка лет Васильев оставался кадровым офицером, именно с этого момента началась, как он сам определяет, новая и последняя часть его жизни. “Именно на втором инженерно– танковом

факультете я встретил свою будущую жену, с которой прожил всю жизнь и которую люблю сейчас так, как не любил и во времена юности своей”,– пишет Борис Васильев в книге своих воспоминаний. У неё было необычное имя – Зоря. Может быть, отсюда и появится потом название – “А зори здесь тихие…”?

Окончил он академию после войны, работал инженером-испытателем танков.

В 50-х начал писать. Ещё не прозу-драматургию. Первым серьёзным литературным опытом стала пьеса “Офицер” (не путать со сценарием и киноповестью “Офицеры”, написанными много позже!).

По сценариям Бориса Васильева было снято 14 полнометражных фильмов, и почти все они имели зрительский успех, а некоторые стали просто очень популярными. Фильм “А зори здесь тихие” получил Государственную премию и даже был выдвинут в Америке на “Оскара” – самую престижную награду в мире кино. Именно благодаря фильму Васильев стал по – настоящему знаменит. И, наконец, феноменальный успех “Офицеров”. Эта картина стала культовой для всего советского народа.

В 1960 году Б. Васильев стал членом Союза кинематографистов. То есть на двенадцать лет раньше, чем вступил в Союз писателей СССР.

В 2003 г. ему вручили очень почётную премию Союза кинематографистов “Ника” в номинации “За честь и достоинство”.

В середине 60-х годов появилась первая повесть “Иванов катер”.

В 1969 г. – повесть “А зори здесь тихие”. В 1970 году повесть вышла в журнале “Юность”, и Б. Васильев в одночасье сделался знаменитым.

После этого появились повести:

“В списках не значился”,
“Завтра была война”,
“Встречный бой”,
“Офицеры”,
“Кажется, со мной пойдут в разведку”,
“Капля за каплей”,
“Самый последний день”,
“Аты-баты, шли солдаты”…

Литературное творчество Б. Васильева делится на три основные части.

1. Современная, преимущественно городская проза с весьма значительным автобиографическим элементом, повести и рассказы об увиденном, пережитом, прочувствованном. Эти книги он продолжает писать и сегодня. Недавно вышел роман “Отрицание отрицания”, начат ещё один – “Поединок”.
2. Масштабная эпопея, тетралогия о своих предках Алексеевых (по тексту романов они Олексины) – от начала XIX и до начала XX века: “Были и небыли”, “Картёжник и бретер, игрок и дуэлянт, “Утоли моя печали” и “Дом, который построил мой дед”.
3. Цикл исторических романов о Древней Руси: “Вещий Олег”, “Ольга-королева русов”, “Святослав” и “Александр Невский”.

Несколько особняком стоит прекрасный биографический роман о генерале Михаиле Дмитриевиче Скобелеве “Есть только миг”.

Со второй половины 80-х годов он начал активно выступать как публицист.

Вывод: Борис Васильев остаётся по сей день настоящим русским офицером в литературе и в жизни. Наивысшим достоинством человека является для него понятие чести.

В работе он по-военному аккуратен и точен. А ещё он верен однажды данной присяге, верен своей Родине, своему народу. Он никогда не изменял самому себе.

В 1997 году Борис Васильев был удостоен премии имени Сахарова “За гражданское мужество”.

III. Анализ произведения.

1. Когда говорят о Великой Отечественной войне, какие чувства и мысли рождаются у вас? Что лично для вас представляет война?
2. Когда и из каких источников вы узнали о войне?
3. Где происходит действие повести? (На разбомбленном и потому глухом разъезде в Карелии).
4. Как вы думаете, почему в повести так подробно рассказывается о мирной жизни девушек на 171-м разъезде? В повести автор использует приём антитезы, который помогает раскрыть “самое несочетаемое сочетание” явлений – женщина и война. Б. Васильев писал: “Женщина для меня – это воплощённая гармония жизни. А война – всегда дисгармония. И женщина на войне – это самое невероятное, несочетаемое сочетание явлений. А наши женщины шли на фронт и воевали на передовой рядом с мужчинами”.

Первая часть повести не только оттеняет трагизм событий, но всем строем, авторской интонацией, каждой деталью подчёркивает, что девушки, озорные, весёлые ведут себя не так, как положено на войне: “днём разводили бесконечные постирушки”, беззаботно прогуливались по лесу, загорали, трещали, как сороки, вместо команды – “насмешка полная”, “сапоги на тонком чулке”, “портянки намотаны, словно шарфики”. Сначала это вызывает улыбку, даже не верится, что им придётся воевать, стрелять, но рядом – смерть, гибель этих полюбившихся нам девушек. Читая начало повести, даже не предполагаешь такого конца.

Рассказ о “личном счёте” Риты и Жени.

Ученик. Рита Осянина. Строгая, не засмеется никогда, только что поведет чуть губами, а глаза по-прежнему серьезными остаются. Вдова она. Из всех довоенных событий Рита ярче всего помнила школьный вечер: встречу с героями-пограничниками.
Риту хотели отправить в тыл, а она просилась в бой. Ее гнали, силой запихивали в теплушки, но настырная жена погибшего заместителя начальника заставы старшего лейтенанта Осянина через день снова появлялась в штабе укрепрайона. В конце концов взяли санитаркой, а через полгода послали в полковую зенитную школу. Старший лейтенант Осянин погиб на второй день войны в утренней контратаке.
Начальство ценило неулыбчивую вдову героя-пограничника: отмечало в приказах, ставило в пример и поэтому уважило личную просьбу – направить по окончании учебы на тот участок, где стояла застава, где погиб муж в яростном штыковом бою. Теперь Рита могла считать себя довольной: она добилась того, чего хотела. Даже гибель мужа отошла куда-то в самый дальний уголок памяти: у Риты была работа, а ненавидеть она научилась тихо и беспощадно.

Ученик. Женя Комелькова. Высокая, светловолосая, белокожая. Чрезвычайно общительная и озорная. То в перерыве цыганочку спляшет, то вдруг роман рассказывать начнет – заслушаешься. Глаза детские: зеленые, круглые, как блюдца. Красивая…
Красивые редко счастливыми бывают. Женя осталась одна. Маму, сестру, братишку – всех из пулемета уложили. Семьи комсостава захватили и – под пулемет, а её эстонка спрятала.
Значит, и у нее личный счет имеется.

Ученик. Лиза Бричкина. Коренастая, плотная, здоровая, “лесная” красавица. Все девятнадцать лет прожила она в ощущении завтрашнего дня. Каждое утро ее обжигало нетерпеливое предчувствие ослепительного счастья, и каждый раз выматывающий кашель матери отодвигал это свидание с праздником на завтрашний день. Не убивал, не перечеркивал – отодвигал.
Жизнь была для Лизы понятием ощутимым. Она скрывалась где-то в сияющем завтра и пока обходила стороной этот затерянный в лесах кордон, но Лиза знала твердо, что жизнь эта существует, что она предназначена для нее и миновать ее невозможно, как невозможно не дождаться завтрашнего дня. А ждать Лиза умела…(Фрагмент из фильма).
Но началась война, и вместо города Лиза попала на оборонные работы. Все лето рыла окопы и противотанковые укрепления. Поздней осенью она оказалась где-то за Валдаем, прилепилась к зенитной части и поэтому оказалась на 171-м разъезде…

Ученик. Галя Четвертак. Худощавая, востроносая, косички тоненькие торчат. Галя была подкидышем, и даже фамилию ей в детском доме дали Четвертак потому, что меньше всех ростом вышла.
Галя прилежно занималась, возилась с октябрятами и даже согласилась петь в хоре, хотя всю жизнь мечтала о сольных партиях, длинных платьях и всеобщем поклонении. (Фрагмент из фильма.)
Война застала Галю на четвертом курсе библиотечного техникума, и в первый же понедельник вся их группа в полном составе явилась в военкомат.
Группу взяли на фронт, а Галю нет. Но она не сдавалась, упорно штурмовала военкомат до тех пор, пока полковник в порядке исключения не направил Галю в зенитчицы.

Ученик. Соня Гурвич. Серьезное личико, умные проницательные глаза. Незаметная и исполнительная. В Минске она жила в очень дружной и большой семье: дети, племянники, бабушка, незамужняя мамина сестра, еще какая-то дальняя родственница – все в одной квартире.
Соня после 10 класса уехала в Москву, поступила в университет. Вместо танцев она бегала в читалку и, если удавалось достать билет, ходила на галерку, во МХАТ.
Однажды она заметила, что сосед по парте совсем не случайно пропадает вместе с ней в читальном зале. Через пять дней после их единственного и незабываемого вечера в Парке культуры и отдыха друг подарил ей тоненькую книжечку стихов Блока и ушел добровольцем на фронт. Осталась ли в живых семья, Соня не знала. В зенитчицы она попала случайно; фронт сидел в глухой обороне, переводчиков хватало, а зенитчиц – нет.
Вот ее и откомандировали в зенитную часть.

Учитель. Жизнь этих девушек, не успев еще начаться, так трагически оборвалась. Смерть и юность совпали на войне.

Как же погибли девушки? Как герои. Каждая пыталась сделать все, что могла, пыталась бороться до конца.

Ученик. Лиза. “Жуткий одинокий крик долго звучал над равнодушным ржавым болотом. Взлетал к вершинам сосен, путался в молодой листве ольшаника, падал до хрипа и снова из последних сил взлетал к безоблачному небу.
Лиза долго видела это синее прекрасное небо. Хрипя, выплевывала грязь и тянулась, тянулась к нему, тянулась и верила. Над деревьями медленно всплыло солнце, лучи упали на болото, и Лиза в последний раз увидела его свет – теплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего дня. И до последнего мгновения верила, что это завтра будет и для нее…”.

Ученик. Соня. “А старшина весь заостренный был, на тот крик заостренный. Единственный, почти беззвучный крик, который уловил он вдруг, узнал и понял. Слыхал он такие крики, с которыми все отлетает, все растворяется и потому звенит. Внутри звенит, в тебе самом, и звона этого последнего ты уже никогда не забудешь. Словно замораживает он и холодит, сосет, тянет за сердце.

Соня тускло смотрела в небо полузакрытыми глазами.
– Отличница была, – сказала Осянина. – Круглая отличница – и в школе и в институте.
– Да, – покивал старшина. – Стихи читала.
А про себя подумал: не это главное.
А главное, что могла Соня детишек нарожать, а те бы – внуков и правнуков, а теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом…”.

Ученик. Галя. “Она всегда жила в воображаемом мире активнее, чем в действительном, и сейчас хотела бы забыть все, вычеркнуть из памяти, хотела – и не могла. И это рождало тупой, чугунный ужас, и она шла под гнетом этого ужаса, ничего уже не соображая.
– Коротко ударил автомат. Последний крик ее затерялся в булькающем хрипе. Замерло все на поляне. На секунду какую-то замерло, точно во сне”.

Ученик. “Налил Васков в три кружки, хлеба наломал, сала нарезал. Раздал бойцам и поднял свою кружку:
– Погибли наши товарищи смертью храбрых. Четвертак – в перестрелке, а Лиза Бричкина в болоте утопла. Но ведь за сутки здесь, в межозерье, противника кружим. Сутки! И теперь наш черед сутки выигрывать. А помощи нам не будет, и немцы идут сюда. Так что давайте помянем сестренок наших, а там и бой пора принимать. Последний, по всей видимости…
Одно знал Васков – в этом бою – не отступать. Не отдавать немцам ни клочка на этом берегу. Как ни тяжело, как ни безнадежно – держать. Держать эту позицию, а то сомнут – и все тогда. И такое чувство у него было, словно именно за его спиной вся Россия сошлась, словно именно он, Федор Евграфович Васков, был сейчас ее последним сыном и защитником. И не было во всем мире больше никого: лишь он, враг, да Россия.
Только девчат еще слушал каким-то третьим ухом: бьют еще винтовочки или нет. Бьют – значит, живы. Значит, держат свой фронт, свою Россию. Держат!”.

Ученик. Женя. “Женька не расстраивалась, она вообще никогда не расстраивалась. Она верила в себя и сейчас, уводя немцев от Осяниной, ни на мгновение не сомневалась, что все окончится благополучно.
И даже когда первая пуля ударила в бок, она просто удивилась. Ведь так глупо, так несуразно и неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет”.

Ученик. Рита. “Рита заплакала, плакала беззвучно, без вздохов, просто по лицу текли слезы: она поняла, что Женьки больше нет.
Рита спросила у Васкова, болит ли раненая рука.
Он стиснул зубы. Закачался, баюкая руку.
– Болит?
– Здесь у меня болит. – Он ткнул в грудь. – Здесь свербит, Рита. Так свербит! Положил ведь я вас, всех пятерых положил, а за что? За десяток фрицев?
– Ну, зачем так… Все же понятно, война, – сказала Рита.
– Пока война, понятно. А потом, когда мир будет? Будет понятно, почему вам умирать приходилось? Почему я фрицев этих дальше не пустил, почему такое решение принял? Что ответить, когда спросят: что же это вы, мужики, мам наших от пуль защитить не могли? Что же это вы со смертью их оженили, а сами целенькие? Дорогу Кировскую берегли да Беломорский канал? Да там ведь тоже, поди, охрана, там ведь людишек куда больше, чем пятеро девчат да старшина с наганом…
– Не надо, – тихо сказала Рита. – Родина ведь не с каналов начинается. А мы ее защищали. Сначала ее, а уж потом канал.
Он скорее почувствовал, чем расслышал этот слабый, утонувший в ветвях выстрел”.

Женя не затаилась, потому что хотела чем-то помочь Рите, раненной смертельно, и Васкову, который должен был довести дело до конца, понимала, что, уводя немцев в сторону, она спасает своих товарищей от смерти.
Никто не осудит Риту за выстрел в висок. Рита два раза выручает старшину. Сначала она принимает огонь на себя и получает смертельное ранение. А теперь она осознаёт своё положение и положение раненого Васкова и не желает быть ему обузой. Она понимает, как важно закончить их общее дело, задержать немцев, поэтому и стреляет в себя.

– А что вы думаете о смерти Гали Четвертак? Многие могут осудить Галю Четвертак за трусость, но представим её в военном обмундировании, с оружием в руках сначала на болоте, потом в лесу.
– Какие чувства вызывают Соня и Галя у Васкова? Обе они маленькие, “пигалицы городские”. Соня – худющая, “как весенний грач”, сапоги у неё на два номера больше, на спине – вещмешок, в руках – винтовка. Она “сильно умаялась, аж приклад по земле волочился”. Васков думает о ней жалостливо, невольно спрашивает как у ребёнка: “Тятя с маманей живы у тебя? Или сиротствуешь?” А после ответа и вздоха Сони “полоснуло Васкова по сердцу от вздоха этого. Ах, заморыш ты воробьиный, по силам ли горе на горбу у тебя?” А рядом с ней – Галка – худющая “замухрышка”, она не подходила под армейские стандарты ни ростом, ни возрастом”. Представим её, маленькую “Четвертачок”, тоже с винтовкой, с вещмешком, без сапога, “в одном чулке. В дырку большой палец торчит, синий от холода”. Отношение к ней Федота Евграфыча определила сама Галка: “Как с маленькой вы…” Ему хочется укрыть её, уберечь, он берёт её на руки, чтобы она не промочила лишний раз ноги”.

“Молчит его гвардия. Пыхтит, ойкает, задыхается. Но лезут. Упрямо лезут. Зло”. И дальше: “Гнал он девчат своих ходко…, но девахи ничего, не сдавались, раскраснелись только. Бежал, пока у самого дыхания хватало”. А потом вместе с Соней жгли костры у немцев на виду. И вот Соня погибла, погибла потому, что хотела сделать приятное Васкову, бросившись за его кисетом. Она убита ножом в грудь.

Писатель вспоминает: “Очень велик был на фронте процент интеллигентных девушек, студенток. Чаще всего – первокурсниц. Для них война была самой страшной. Где-то среди них сражалась и моя Соня Гурвич”.
“Отличница была, – сказала Осянина. –Круглая отличница – и в школе и в университете”. – “Да,– сказал старшина,– стихи читала.– А про себя подумал: не это главное. А главное, что могла нарожать Соня детишек, а те бы – внуков и правнуков. А теперь не будет этой ниточки. Маленькой ниточки в бесконечной пряже человечества, перерезанной ножом”.

Б. Васильев писал: “Действительность, с которой столкнулись женщины на войне, была много труднее, чем всё, что они могли себе придумать в самую отчаянную пору своих фантазий. Трагедия Гали Четвертак об этом”.

Гибель девушек подчёркивает жестокость войны. Писатель показал правду войны. На одной из читательских конференций Б. Васильев, отвечая на этот вопрос, подчеркнул: “Надо иметь в виду, что речь идёт о немецких десантниках 1942 года, об опытных, отлично вооружённых солдатах, тогда ещё не сдавшихся в плен. Чтобы их остановить, нужно было платить жизнью советских людей. А здесь против них всего один старшина и пять неопытных девчонок.

Но эти девочки прекрасно знали, за что они отдали свои жизни.

Да, сделали всё, что могли мы,
Кто мог, сколько мог и как мог.
И были мы солнцем палимы,
И шли мы по сотням дорог.
Да, каждый четвёртый убит
И лично Отечеству нужен,
И лично не будет забыт.
Б. Слуцкий.

А почести мы не просили,
Не ждали наград за дела.
Нам общая слава России
Солдатской наградой была.
Г. Поженян.

Чтение отрывка из 13-ой главы (“Одно знал Васков в этом бою: не отступать”), 14-ой (“Он уже миновал соснячок”).

Истинная доброта всегда скромна, она не на виду, не для показа. Чаще она во внешней суровости. Б. Васильев вспоминает о своём старшине, когда он служил в полковой школе: “Был он с нами всегда суров, очень мы его невзлюбили. Шла война. И старшина готовил из нас солдат. Поэтому и воспитывал жестокость. И когда потом ко мне приходило молодое поколение, я невольно подражал старшине. Понял: командир должен нести ответственность за судьбы людей. И потому необходимы и порядок , и дисциплина, а неопытному взгляду видится за ними суровость.

Жена погибшего героя – пограничника Рита Осянина перед смертью своей говорила старшине: “Помнишь, я у разъезда на немцев наткнулась? Я тогда к маме в город бегала. Сыночек у меня там, три годика. Аликом зовут – Альбертом. Мама больна очень, долго не проживёт, а отец, а отец мой без вести пропал.

– Не тревожься, Рита, понял я всё”.

Такому человеку, как Федот Васков, много говорить не нужно. Всего лишь пять слов он сказал. Но для того чтобы выполнить это обещание, ему, тяжело раненному и почти безоружному, пришлось убить ещё двух фашистов, четверых взять в плен, довести до своих, найти сына погибшей Риты, вырастить его, сделать человеком. Пять слов – и почти вся жизнь.

Некоторым не верится, что Васков один берёт в плен четверых немцев.
Вспомним, что пережил до этого Васков, как вели себя двое фашистов в Легонтовом скиту накануне.
Могут упрекнуть старшину в том, что, зная, что силы неравны, он принимал бой.

– А как бы вы поступили, когда бы увидели вместо предполагаемых двух врагов – 16?
– Почему писатель так назвал повесть?

Автор подчёркивает противопоставление мира и тишины тем событиям, о которых рассказывает. Отметим контрастность природы и войны, тихих зорь и жестокого боя. Девочки-зенитчицы возвратили тишину зорям. Выражение о тихих зорях несколько раз встречается в повести. Автор как бы напоминает о тихих днях, которые могли бы не прерываться. Девушки погибли во имя этой тишины, тихих зорь. Уже в заглавии скрыт протест против войны.

Отметим многозначность и ёмкость заглавия. Тема зорь, рассвета, тихого утра проходит через всю повесть. Утром, на рассвете, происходят наиболее важные события. Тихие зори подчёркивают красоту и торжественность суровой северной природы, покой и тишину, когда трудно представить, что где-то рядом – кровь, смерть, война.

Вам поклон, солдаты,
За цветущий май,
За рассвет над хатой,
За родимый край.
Поклонюсь, солдаты,
Вам за тишину,
За простор крылатый,
Вольную страну.

1. Б. Л. Васильев. Повести. Дрофа. Москва – 2007.
2. Пособие для учителя “Уроки внеклассного чтения”. Москва “Просвещение” 1980.
3. Интернет-ресурсы.