Целью образования в программе развития образования Свердловской области на 2005-2010 год рассматривается социальная компетентность как общая способность, основанная на знаниях, опыте, ценностях, позволяющая устанавливать связи между знаниями и жизненной ситуацией, находить способы решения той или иной проблемы. Таким образом, выпускник современной школы должен обладать определёнными качествами личности:
Гибко ориентироваться в меняющихся жизненных ситуациях, уметь самостоятельно применять необходимые ему знания на практике для решения возникающих проблем; грамотно работать с информацией; быть коммуникабельным, контактным в различных группах; самостоятельно работать над развитием собственной нравственности, интеллекта, культурного уровня; самостоятельно критически мыслить, чётко осознавать, где и каким образом приобретаемые им знания могут быть применены, следовательно, Отечественная школа нуждается в переходе на компетентностный подход к образованию и воспитанию. Учитывая, существующие разногласия в определении терминов "компетенция" и "компетентность" в гимназии № 174 г. Екатеринбурга за основу взяли опыт педагогов Самары, где была разработана концепция перехода на компетентностный подход Лабораторией модернизации образовательных ресурсов
Департамента образования и науки Администрации Самарской области.
Компетенция - результат образования, выражающийся в готовности субъекта эффективно сорганизовать внутренние и внешние ресурсы для достижения поставленной цели. В процессе освоения новых технологий, ролей, происходит овладение новой деятельностью. Таким образом, компетенция проявляется в освоении субъективно новой деятельности, когда необходимо выполнять неалгоритмизированные (новые для человека) действия. В таком виде компетенция вбирает в себя все остальные компетенции, выделяемые на более низком уровне (компетентности).
Компетентность - непосредственный результат образования, выражающийся в овладении учащимися определённым набором способов деятельности. Так как освоить деятельность через подражание невозможно, ребёнок начинает управлять своей деятельностью, используя различные результаты образования (знания, умения, навыки), формируя собственный ресурсный пакет, необходимый для формирования компетенции. На основе анализа теоретической литературы (статьи "Технология проектирования ключевых и предметных компетенций" Хуторского А.В.) и запросов работодателей, выделяются следующие ключевые компетентности:
1) коммуникативная компетентность (письменная коммуникация, публичное выступление, диалог, продуктивная групповая коммуникация);
2) информационная компетентность (готовность к самообразованию, готовность к использованию информационных ресурсов, восприятию и обработке различной информации);
3) компетентность решения проблем (самоменеджмент) (определение проблемы, целеполагание и планирование деятельности, применение различных технологий, планирование ресурсов, оценка деятельности, оценка результата деятельности, оценка собственного продвижения (рефлексия)).
Формировать и развивать перечисленные компетентности призваны качественно новые стратегии и технологии обучения, в частности компетентностный подход, который, по мнению Б. Голуба и Е.Я. Когана в статье "Парадигма актуального образования", включает в себя несколько направлений. Одним из направлений является мониторинг уровня сформированности ключевых компетентностей через различные виды деятельности детей на уроках, анкетирование и оценивание творческих работ подростков по специально разработанным критериям.
На наш взгляд, литературоведческий анализ художественных произведений, используемый на уроках литературы, является средством формирования информационной и коммуникативной компетентностей.
Предлагаем Вашему вниманию опыт проведения учебного занятия "Анализ пространства и времени в субъектной организации прозы А.П. Чехова 80 - 90гг на примере рассказов "Тоска" (1886г) и "Попрыгунья" (1892г)
В процессе изучения этих рассказов, мы исследовали приёмы создания пространственно-временных отношений и субъектной организации в вышеназванных художественных произведениях.
Как взаимодействуют разные сознания: героя и повествователя, как через разные организации повествования раскрывается смысл рассказа, можно увидеть в рассказе А.П. Чехова "Тоска", написанном в 1886 году.
На первый взгляд это рассказ с очень очевидным сюжетом, с первых же слов захватывающий сочувствием к Ионе Потапову и его беде. Но это только на первый взгляд. И действительно, герой рассказа - извозчик, не новый для литературы XIX века: этот образ мы можем встретить в авантюрно-приключенческих и анекдотических произведениях М. Погодина, Н. Полевого; в русле "натуральной школы" напишут об извозчике Ф. Булгарин и И. Кокорев; по-новому посмотрит на этого героя Н. Некрасов в стихотворении "Извозчик". И всё-таки, коснувшись уже не раз разработанной темы, А.П. Чехов даёт своё совершенно новое её понимание.
Размышляя над судьбой Ионы, над горем обыкновенного маленького человека, Чехов четыре раза повторяет ситуацию "несостоявшегося общения", рисуя тем самым одиночество простого человека среди толпы, отсутствие отклика на чужую боль, невнимание к жаждущей излить себя душе. Он возводит тоску и горе маленького человека до тоски поистине вселенской.
Далее мы предлагаем ученикам более подробно проанализировать субъектную организацию данного рассказа А.П. Чехова и его пространственно-временное построение и выявить, что уже в первых строках рассказа показано, как состояние тоски захватывает Иону. Он, оказавшись один на один со своим горем, ушёл в свою тоску и внешне напоминает маленькую точку, которую не замечают спешащие мимо люди. Пространство вокруг Ионы сомкнулось в одну точку - в его горе, и даже время в этот миг, словно бы остановилось: "Мокрый снег лениво кружится", "Иона и его лошадёнка не двигаются с места уже давно" (I, 134). "Точечному" пространству соответствует "точечное" время. Внешнее действие здесь определяется внутренним. Но Иона, нуждаясь в собеседнике, отправляется в путь, пространство начинает из "точки" разворачиваться в линию - путь, цель которого неопределенна - это желание Ионы излить кому-нибудь своё горе.
Описывая состояние Ионы, А.П. Чехов передаёт мысли своего героя, но внимательный читатель ощущает присутствие другого, более высокого сознания, принадлежащего повествователю, что помогает определить наличие "чужой речи" во внутреннем монологе Ионы. Эту "чужую речь" выделил В.Б. Катаев в своей работе "Литературные связи Чехова". Он обнаружил в тексте "Тоски" три цитаты, две из них - скрытые. Одной из цитат, выделенной графически и композиционно, эпиграфом: "Кому повем печаль мою?", взятой, по мнению Катаева, из плача Иосифа, задаётся вся тональность рассказа, которая расширяет рамки повествования, выводя его к всеобщности, к вечности. Так эта фраза не только указывает на двусубъектность повествования, но и разворачивает "ничтожную скорлупу" точечного пространства, выводит его на другой уровень: всечеловеческого и исторического пространства. Внешним предметным знаком "расширения" пространства как раз и служит движение Ионы, с тем чтобы излить кому-нибудь свою тоску - снять напряжение горя, сжавшегося внутри и упрямо требующего "разворачивания".
Благодаря появлению второго голоса, цитат, составивших "чужую речь", можно определить дистанцию между героем и повествователем из рассказа "Тоска". Простое сознание героя передано извне, с позиции сознания развитого. И лёгкая усмешка повествователя над героем, не умеющим правильно объяснить и рассказать свою тоску ("И овёс не выездил. Оттого-то вот и тоска"), не отделяет, а наоборот, поднимает героя на другой уровень. Сознание повествователя дополняет сознание персонажа, давая ему возможность выйти из рамок своего узкого, обыденного сознания.
Об этом говорит и финал рассказа - тоска наконец-то поведана, душа открыта. Иона рассказал своё горе лошадёнке. Общение состоялось, хотя не вполне то, что предполагалось сначала. Цель пути Ионы в определённом смысле достигнута, хотя В.Б. Катаев считает, что "общение состоялось в предельно абсурдной форме".
При анализе рассказа "Тоска" ученики могут сделать вывод, что пространственная организация текста играет значительную роль в выявлении авторского замысла в прозе Чехова и наравне с субъектной организацией определяет построение художественного мира писателя.
В произведениях 90-х годов А.П. Чехов ищет истину не в монологической речи повествователя или героя, а в их диалоге. В его рассказах активизируется несобственно-прямая речь, когда речь повествователя насыщается отдельными словами или целыми выражениями героя, "рассеянными" по ней, что является средством непрямой характеристики героев.
Как эти черты повествования проявляются в конкретном рассказе и как происходит взаимодействие типов повествования с пространственно-временной организацией текста, учащимся предлагается рассмотреть на примере анализа рассказа "Попрыгунья" (1892).
Подробно повествовательную структуру и язык этого рассказа рассматривали А.П. Чудаков, Л.Г. Барлас, А.В. Кубасов, с работами которых было предложено познакомиться ученикам во время сбора материала по данному рассказу. Все эти учёные говорят, что уже с первых страниц рассказа в речь повествователя вливается голос героини, который сразу же резко противопоставляет Ольгу Ивановну и её друзей Дымову, о котором все посетители салона Ольги Ивановны говорят, что он "обыкновенный". Дымову же в слове повествователя иронически противопоставлены друзья героини, которые "были не совсем обыкновенные люди. Каждый из них был чем-нибудь замечателен и немножко известен:" (II, 178). То, что речь принадлежит разным персонажам, а не повествователю можно определить по лексике, чуждой повествователю: так возникает картина "рассеянного разноречия" (термин М.М. Бахтина), где читатель чувствует две противоположные интонации: серьёзную - героев и ироническую, разоблачительную - повествователя.
В дальнейшем влияние голоса героини на повествование усиливается, т.к. повествование всё более насыщается её лексикой, словами, не свойственными повествователю. Это влияние отражается и на пространственно-временной организации текста, которую Кубасов А.В. назвал "хронотопом "сборного дня".
Из первой главы читатель узнаёт о распорядке дня Дымова: "Ежедневно от девяти часов утра до полудня он принимал больных и занимался у себя в палате, а после полудня ехал на конке в другую больницу, где вскрывал умерших больных. Частная практика его была ничтожна, рублей на пятьсот в год" (II, 179). Внешне день выглядит скудным, его можно оформить в такую цепочку: дом - работа - дом, причём работа не показана, о ней только упоминается, раскрывая скрытый смысл вопроса: "Что ещё можно сказать?". Этот вопрос, по мнению А.В. Кубасова стоит на границе двух сознаний: безличного повествователя и героини, и в нём скрыты две оценки Дымова и его занятий: безапелляционная - Ольги Ивановны и скрытая до поры, противостоящая ей, оценка повествователя.
Во второй главе дано описание дня Ольги Ивановны. В отличие от дня Дымова, он предельно заполнен делами и расписан по часам: занятия музыкой или живописью, посещение портнихи, обед с мужем, поездки к знакомым, театр или концерты: И так каждый день. Благодаря внешней заполненности дня, создаётся впечатление временной протяжённости и значимости каждого момента. Но "сборный день" Дымова и Ольги Ивановны воплощает два разных жизненных уклада, идущих параллельно, соприкасающихся только в определённых точках пространственно-временной системы: во время домашнего обеда супругов в 5 часов и по средам, когда Ольга Ивановна устраивала вечеринки, где Дымов играл роль мажордома. Так хронотоп "сборного дня" Дымова и его жены следуют всегда в паре, сопоставляясь то явно, то в контексте. Всё это создаёт впечатление пустоты и искусственности жизни Ольги Ивановны. Несмотря на то, что внешне Ольга Ивановна постоянно находится в движении, постоянно меняет свои "места: город - дом - портниха - театр - гости - деревня - дача - город, её время и пространство дробятся на фрагменты, лишённые своей законченности и целостности. Эту мысль подтверждает и убранство дома, который перегружен вещами внешнего пространства, что ещё раз подчеркивает душевную пустоту героини, поверхность её личности.
И если мы видим, что день Ольги Ивановны определяется только количеством дел, не дающих качественного роста героини, её движение выражено только внешними признаками: перемещением из одной постоянной точки пространства в другую, то изменения в распорядке дня Дымова несут в себе качественный сдвиг - духовный рост героя, который отличен защитой диссертации.
Таким образом, если время и пространство Ольги Ивановны замкнуты: перемещения из точки в точку всегда возвращают её к началу, напоминая тем самым бег по кругу белки в колесе, то время Дымова идёт поступательно, его движения - это восхождение, движение вперёд и выше.
В процессе работы над рассказами А.П. Чехова ученики приходят к выводу, что подтекстная связь конца и начала произведения заставляют переосмыслить и образ героя, и уклад его жизни, воплощённый во внешне скудном событиями дне. Емкость же чеховского художественного времени создаётся сложением разных систем отсчёта времени, что представляет собой столкновение не только различных голосов и мнений, но и столкновение временных форм.
Задача учителя в процессе подготовки и проведения урока подобного рода не только организовать самостоятельную работу учащихся как на уроке, так и во внеурочное время, но и определить уровень сформированности информационной и коммуникативной компетентностей учащихся 9-ого класса. Для этого были разработаны на основе материалов новых стандартов следующие критерии, которые представлены в виде таблицы (приложение).
Использованная литература:
- А.П. Чехов Избранные произведения в 3-х томах, М, 1964.
- Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.
- Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения. М., 1972.
- Барлас Л.Г. Язык повествовательной прозы Чехова: проблемы анализа. Ростов-на-Дону, 1991.
- Катаев В.Б. Литературные связи Чехова. М., 1989.
- Кубасов А.В. Рассказы А.П. Чехова: поэтика жанра. Свердловск, 1990.
- Чудаков А.П. Поэтика Чехова. М., 1971.