ИСТОКИ ТАЛАНТА
Край этот на юге Литвы называется Даукией, а местных литовцев зовут дауками. Но Даукия носит ещё одно старое название: Дайнава. Если знать, что дайнами зовутся у литовцев песни, то становится понятным и происхождение этого красивого наименования: здесь издавна во множестве слагали прекрасные, обычно грустные песни и хорошо умели их петь. Этот край - родина Микалоиса Константинаса Чурлёниса.
Отец Чюрлениса с молодости подолгу пропадал в лесах и не столько охотился, сколько просто бродил, строил лодки, плавал по реке. Но вместе с неодолимой склонностью к вольной жизни он обладал природным трудолюбием и еще одним ценным качеством – любовью к знаниям и учебе. Окончив начальную школу, мальчик затем научился польскому и русскому настолько хорошо, что мог свободно читать и писать на обоих этих языках. Он приходил в волнение от музыки и, поддавшись, зову своей беспокойной натуры, уже далеко не в детском возрасте поступил в ученики к церковному музыканту, что позволило ему в дальнейшем занять место органиста.
Орган дал Чюрленису - отцу не только занятия по душе и заработок, но и нечто большее: он принес ему любовь красивой девушки - Адель. Во время службы эта девушка стала заслушиваться игрой молодого органиста.
Адель была из немецкой семьи евангелистов. С юных лет девушка должна была заботиться о себе сама, так как семья рано осталась без отца и жила бедно.
Адель работала в услужении в одной графской семье, где она имела возможность учиться и читать. Она знала множество песен и любила петь, увлекательно пересказывала услышанную или прочитанную сказку.
Любили её все – и в хозяйской семье, и соседи. Полюбил её и органист Чюрлёнис. Они поженились и стали жить в Варене – городке на юге Литвы. В этом городке 22 сентября 1875 года у них родился сын. Назвали его двойным именем Микалоюс-Константинас.Три года спустя после рождения сына семья перебралась в Друскининкай. Чюрлёнис-отец служит в костеле, мать ведет хозяйство и растит детей, которыми эту семью жизнь щедро одаривала.
Маленькому Костеку только шесть, а он в костеле в день праздника играет на органе на воскресной службе, но вот беда, жалуется отец, мальчик не хочет учить ноты.
Музыкальность маленького Кастукаса, частенько заменявшего своего отца за органом, вызывала в Друскининкае всеобщее восхищение, он же продолжал импровизировать, проводя за инструментом многие часы.
Что же касается его отношения к нотной записи, то в этом уже тогда, в раннем детстве, проявилась характерная черта будущего композитора. Он очень многое просто не хотел записывать… Ноты же он знал довольно хорошо, это видно хотя бы из того случая, когда прелюдию Баха мальчуган разучил очень быстро.
Вообще же Кастукас обладал не только музыкальными способностями. Когда настало время идти в школу, живой ум и любознательность помогли ему без труда справляться с программой начальных классов.
Заметную роль в судьбе Чурлениса сыграл Доктор Юзеф Маркевич, который, бесспорно, был незаурядным человеком. Он закончил медицинский факультет Московского университета, имел постоянную врачебную практику в Варшаве. Доктор очень любил музыку и прекрасно играл на рояле.
В Друскиненкае Маркевича любили. Люди различного положения и достатка - от бедняка до крупного чиновника, приехавшего на лечение из столицы, находили в докторе достойные черты: одни – простоту, добродушие и бескорыстие, другие – образованность и высокую культуру. А музыкальность Маркевича послужила поводом к его знакомству с органистом Чюрлёнисом, когда тот предложил доктору попробовать поиграть на органе. Это знакомство вскоре перешло в дружбу двух семей – семьи образованного врача-поляка и семьи органиста-литовца, выходца из крестьян.
Но вот Кастукасу исполняется десять. Забавам и беспечности детства пора было отойти в прошлое. Его товарищи, сыновья Маркевича, все давно учились в солидных гимназиях – а он? Что ждало его впереди?
У него была музыка. Презентация
МУЗЫКАЛЬНОЕ ТВОРЧЕСТВО
Первым, кто сумел так ясно определить возможности и «заглянуть» в будущее совсем юного Кастукаса, стал доктор Маркевич, который решил воспользоваться знакомством с князьями братьями Огиньскими и попросить их принять участие в судьбе одаренного мальчика. Спустя недолгий срок был получен ответ: князь Михаил Огиньский давал согласие принять мальчика в свою оркестровую школу. Этот Михаил Огиньский доводился автору знаменитого «Полонеза» прямым внуком.
Старший сын Чюрлёнисов впервые выпорхнул из гнезда в четырнадцать лет. Четыре года пробыл он в Плунге, занимаясь в школе и оркестре Огиньского. Довольно скоро Чюрленис перешел из учеников в категорию оркестрантов, и Михаил Огиньский положил ему за работу в оркестре пятирублевое месячное жалованье, которое стало заметным подспорьем для юноши и его семьи. Музыка, исполняемая оркестром, была рассчитана на эффект: марши, польки, вальсы, увертюры, отрывки из опер и оперетт – т.е. легкий и популярный репертуар составлял значительную долю того, что исполнялось.
Когда Константиносу исполнилось восемнадцать, стал вопрос о продолжении музыкального образования. И хотя Огиньскому было жаль терять такого талантливого оркестранта, все же он предлагает Чюрлёнису учиться в Варшавском музыкальном институте и при этом, в случае поступления, гарантирует ему необходимую плату и стипендию.
В 1893 году Чюрленис отправился в Варшаву, где с начала 1894 года зачисляется в студентом фортепианного класса Музыкального института (позже - Варшавская консерватория). С этого времени он более чем на двенадцать лет остается тесно связан с Варшавой и все эти годы, конечно же, испытывает серьезное воздействие артистической атмосферы этого города - столицы входившей тогда в Российскую империю Польши.
Варшава – настоящий центр культуры, здесь есть театры, сюда на гастроли едут все европейские знаменитости – пианисты, певцы, дирижеры; симфонический оркестр дает концерты. В Варшаве молодой человек окунается в жизнь, полную новых порывов – к знаниям, к общению с широким кругом людей…
Поступив на отделение по специальности фортепиано, Чюрленис играет Гайдна и Моцарта, Баха и Бетховена, осваивая все более сложные по содержанию и исполнению произведения.
Первую ступень обучения он проходил у профессора Т. Бжезицкого, вторую у А. Сыгетинского - не только известного музыканта, но и литератора. В первые же годы обучения приступает к изучению контрапункта под руководством З. Носковского.
Он начинает сочинять небольшие фортепианные пьесы и исполняет их в компании друзей. Некоторые из этих пьес сохранились в рукописях. Они помечены 1896 годом. Мы можем считать, что как композитор Чюрленис известен нам именно с этого времени, то есть с той поры, когда ему было двадцать лет.
В середине 1899 года Чюрленис заканчивает Варшавский музыкальный институт. В качестве выпускной работы он представляет кантату для большого хора и симфонического оркестра «De profundis» - произведение, оцененное на «Отлично». Вскоре после этого композитор пишет симфоническую поэму «В лесу».
Князь Огиньский был доволен: воспитанник его школы и его стипендиат оправдал надежды. В его музыке зазвучала новая интонация, поначалу непривычная для его современников и кажется непривычной нам, когда мы слушаем эту музыку впервые; она медлительна и печальна, прозрачна и хрупка, сосредоточенна и сдержана…Но сколько в ней простоты, благородства и задушевности! Если вслушаться в эту музыку, то можно почувствовать голос самой жизни: и говор – певучие , мягкие интонации языка, и песни – грусть в них тиха, а веселье не буйно; и природу – где реки не бегут, а протекают, где горы – не выше холмов, где солнце нежарко и небо светит неяркой голубизной... Невероятно, но музыка Чюрлёниса все это рисует, а в живописи его звучит то, что пристало скорее музыке…
Самое популярное его произведение - симфоническая поэма «В лесу». Она до сих пор остается в числе высших достижений литовской музыки, написанная в едином порыве – Чюрлёнис сделал фортепианное изложение всего за одиннадцать дней.
Учась в школе живописи, создавая десятки картин, зарабатывая на жизнь уроками, он сочиняет музыку. С конца 1903 года он пишет небольшие фортепианные пьесы, в основном прелюдии и вариации. Таких пьес (из сохранившихся) свыше полусотни. Удивительные по красоте и лиризму, лишь немногие из них были опубликованы.
Прелюдии и вариации Чурлёниса, написанные в 1904-1906 годах, обладают многими чертами, которые делают их популярными сегодня у исполнителей и слушателей.
Мир Чюрлёниса — это мир прекрасный, чистый и непосредственный, все части которого соразмерны, созвучны друг другу. «Вселенная представляется мне большой симфонией; люди — как ноты», — писал художник. В гармоническом единстве соединяются у него живопись и музыка, музыка и поэзия, когда он пишет картины-фуги, картины-прелюды, живописные сонаты и симфонии, музыкальные симфонические поэмы. В его творчестве воплотилась давнишняя мечта о синтезе искусств.
И еще одно детище, над которым Чурлёнис трудился до 1907 года, долго пролежало в забвении – большая симфоническая поэма "Море" – гордость, одна из высот литовской симфонической музыки. Но исполнили поэму, лишь когда со дня смерти композитора исполнилась четверть века...
ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ТВОРЧЕСТВО
Между первыми сочинениями Чюрлениса-композитора и первой оригинальной по стилю работой Чюрлёниса-художника лежит семь лет.
Чюрлёнис поступает в Школу изящных искусств, пишет: «К живописи у меня еще большая тяга, чем прежде, я должен стать художником. Одновременно я буду продолжать заниматься музыкой и займусь еще другими делами. Хватило бы только здоровья, а я бы все шел и шел вперед!»
Осенью 1903 года он пишет маслом картину «Музыка леса». Тема и название её звучит для нас определенным напоминанием симфонической поэмы «В лесу». Картина проста, образы её будто рождены простейшими литературно-поэтическими сравнениями: шум в лесу – это музыка; прямые стволы сосен – струны, ветер, летящий мимо деревьев, - это тот музыкант, который и трогает, колеблет звучащие струны.
Этой работой Чурлёнис поднял руку на «стены», которые испокон века отделяют живописцев от музыкантов, музыкантов – от поэтов, поэтов – от живописцев. И первым, пусть даже слишком слабым толчком, поколебавшим эти мощные стены, была картина «Музыка леса».
Весной Варшавская художественная школа решила показать свои достижения в столице. Петербургская академия художеств предоставила для выставки свои лучшие залы – Рафаэлевские. Экспозиция огромна, и взгляду легко утомиться, но как с удивлением обнаруживает один из современников Чюрлениса , группки посетителей дольше всего задерживаются у работ Чюрлёниса. Рассматривают, обмениваются репликами, недоумевают, пожимают плечами… "Сон…фантастика…мистическое…рисунок неумел…» Это умозаключения одних. «Любопытно…что-то знаете в этом есть…увлекает…и колорит хорош…но очень уж необычно…» Так отзываются другие.
На следующий день в солидной петербургской газете «Биржевые ведомости» можно было прочитать: «В мире искусства. Выставка Варшавской рисовальной школы…Выставлено около пяти тысяч номеров. Заметно стремление к творчеству… По сравнению с другими школами варшавская идет впереди.
Говоря об учениках варшавской школы, нельзя ни в коем случае обойти молчанием длинной серии фантастических пастелей Чюрлёниса. Его музыкальностью объясняется отчасти мистическое творчество. Сразу видишь перед собой художника, привыкшего грезить звуками. Все свое творчество он отдал на служение стихийной обожествленной природе, то кроткой, ясной, улыбающейся, то гневной, помрачневшей, карающей.
…далее рецензент подробно описывает цикл «Сотворение мира», затем «Музыку леса», «Покой», …
Вся статья посвящена только ему, больше не упомянуто ни одного имени, и за всем этим чувствуется, как сильно поражен столичный критик своим открытием нового имени.
Чурлёнис "очеловечивает" природу, решая при этом сложнейшие задачи художественной выразительности. Он достигает удивительного завораживающего воздействия на нас тем, что придает внешнему миру таинственные черты живых, чувствующих существ, и мы с детской наивностью погружаемся в эти странные пейзажи.
1907 год вызвал к жизни нового Чурлёниса. Он живет дома, под заботливым материнским вниманием. В течение лета у него появилось несколько десятков картин. Тогда же Чурлёнис создает цикл "Знаки зодиака" из двенадцати картин одного размера – раскрывают перед взглядом меняющиеся лики звездных небес, чуть подсвеченных идущим из-за горизонта солнцем.
Об одной из своих знаменитых серий Чюрленис писал: `Я начинаю цикл картин `Сотворение мира`, но не нашего мира по Библии, а какого - фантастического, своего, и собираюсь их написать более 100". Написал он их только 13, зато каких! На них изображены какие-то небесные сферы, синева огромного Земного шара, звезды, фантастическая архитектура, морское дно с водными растениями и невиданными организмами. Все это написано в красивой сине-зелено-серебристой либо оранжево-золотой гамме.
Между первыми сочинениями Чюрлениса-композитора и первой оригинальной по стилю работой Чюрлениса-художника лежит семь лет. Осенью 1903 года он пишет маслом картину "Музыка леса". Тема и название ее звучат для нас определенным напоминанием о симфонической поэме "В лесу", сочиненной двумя-тремя годами раньше. Картина проста, образы ее будто рождены простейшими литературно-поэтическими сравнениями: шум в лесу - это музыка; прямые стволы сосен - струны; ветер, летящий мимо деревьев, - это тот музыкант, который и трогает, колеблет звучащие струны. Пейзаж здесь - лишь символическая форма, в которой излагается замысел: для воплощения мыслей и чувств. Порожденные живой природой, автор использует приемы широко распространившегося художественного течения.
В основе работ художника 1905-1906 годов лежит размышление о стремлении людей к счастью. О жажде истины, справедливости, братства. И о жестокости действительности, в которой сгорают искры надежд.
Теплыми отношениями навеяна тема одной из самых романтических и возвышенных по духу работ Чюрлениса "Дружба" (1906), которую он подарил Брониславе Вольман. На картине изображена женщина, летящая в поднебесье, высоко над миром, увенчанная диковинным убором из золотых перьев. Ее веки прикрыты. Обеими руками - бережно и нежно - она несет перед собой мягко сияющий шар. Лучезарный свет торжествует, побеждая холодную пустоту... Чюрленис назвал свою аллегорию многозначительно "Дружба".
Ей же посвящен целый ряд его музыкальных сочинений, включая и самое значительное из написанного композитором - симфоническую поэму "Море".
Мечтой художника о мировой гармонии и красоте рождены циклы картин "Сотворение мира" и "Знаки Зодиака".
Мерцающая голубоватая туманность на фоне безжизненной, темной синевы... Острый профиль с подобием короны вверху взирает в бездонность... Горизонтально над пространством в утверждающем жесте вытягивается ладонь, внизу - надпись по-польски: "Да будет!" Непроглядное пространство начинает превращаться в организованный космос: в синей тьме возгораются светила и спиральные вихри знаменуют рождение новых, они сияют над поверхностью вод, и мятущиеся облака понеслись по ожившему небу, и багровое солнце взошло на горизонт!.. Все это проходит перед нами в первых шести картинах цикла "Сотворение мира". Вид меняющейся космической панорамы делает зрителя соучастником величественных движений материи и духа разума. Мир начинает жить, сверкать, цвести. Чюрленис рассказывает не о сотворении земли, а о возникновении красоты мира. Листы цикла идут от беспорядочного хаоса к гармонии.
К приходу весны 1910 картины Чюрлениса выставляются на выставках, которые следуют одна за другой в Вильнюсе, в Варшаве, в Москве, в Петербурге. Имя его начинают с уважением произносить не только в узком кругу живописцев, знавших его лично, но и в более широкой среде художественной интеллигенции, в кругах любителей живописи. В своих критических статьях Александр Бенуа называет Чюрлениса в числе талантливых мастеров России. Когда в 1910 году возрождается общество "Мир искусства", Чюрлениса признают одним из его членов. На выставке "Мира искусства" выставляется одна из его работ. Поступает приглашение участвовать в выставке за границей - в Мюнхене.
Чюрленис разделяет участь многих великих талантов: слава опаздывает. 10 апреля 1911 года - ему не исполнилось и 36 - Чюрленис умирает.
В течение двух-трех лет после его кончины устраиваются большие выставки его работ в Петербурге, Москве, Вильнюсе, его картины выставляются на Второй международной выставке постимпрессионистов в Лондоне, в концертах начинают играть его музыку, о нем пишутся уже серьезные статьи, публикуются первая книга и посвященный Чюрленису монографический сборник.
Творческая биография Чюрлёниса очень коротка: первые уроки рисования он начал брать в 27 лет, в 32 уже выставил свои первые работы. А через три года его не стало.
В 1918 году Советское правительство Литвы специальным декретом национализировало картины Чюрлениса, причислив к "творениям гениев человеческой мысли". Вскоре был учрежден Государственный художественный музей Чюрлениса в г. Каунасе.
Чюрленис - уникальное явление в мировом искусстве, его творчество до сих пор вызывает восхищение и споры.
ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ
Однажды с дрейфующей станции «Северный полюс – 18» была получена радиограмма. Радиограмма гласила: «НАЙДИ БИБЛИОТЕКЕ В ЛЕДЯННЫХ ПРОСТОРАХ ПИНЕГИНА СВЕДЕНИЯ ЧЮРЛЁНИСЕ». Радировал знакомый физик, дрейфовавший на полюсе в составе экспедиции СП-18.
Н.В. Пинегин – известный полярник, который был также и художником, учившемся в Петербургской академии. Один из друзей и ближайших сподвижников полярного исследователя Г. В. Седова, Пинегин участвовал в драматическом походе «Св. Фоки» к полюсу. Зимовка путешественников на Земле Франца Иосифа была, как известно, для Седова последней: он погиб при попытке достичь полюса по льду.
В своих записках Пинегин и рассказывает о героической экспедиции русских полярников. Описывая зимовку на Земле Франца Иосифа, Пинегин говорит о полуострове Рубини Рок и добавляет здесь же: «Его двухсотметровые обрывы неприступны… В мглистый день, когда мы увидели те массы, они походили на видения художника-фантаста Чюрлёниса.
Впоследствии, при съемке бухты Тихой, эти мысы были названы «горами Чюрлёниса». Этот нерукотворный памятник, поставленный Чюрлёнису самой природой и героями-путешественниками, появился на полярной карте спустя лишь два года после смерти художника…
В пятидесятых годах советские ученые побывали около Гор Чюрлёниса, и один из участников этой экспедиции, В. Маркин, опубликовал в своей книге фотографию, из которой ясно следует, что седовцы, глядя на бухту Тихую, вспомнили именно «Покой» Чюрлёниса, картину, которую Пинегин, а возможно, и Седов видели на выставке в Петербурге. Такова была сила этой живописи: художник создал поэтический зрительный образ, который продолжал жить в сознании путешественников. вступивших в величественную схватку с полярной природой. Это лучшее доказательство того, что настоящее искусство необходимо людям даже в самые трудные минуты.
В 1918 году Советское правительство Литвы специальным декретом национализировало картины Чюрлениса, причислив к "творениям гениев человеческой мысли". Вскоре был учрежден Государственный художественный музей Чюрлениса в г. Каунасе.
Музей был основан в 1921 г. В 1936 г. скромная галерея была преобразована в большой музей культуры им. Витовта. С 1944 г. музей носит имя Чюрлениса.
Микалоюс Константинас Чюрленис был музыкантом, художником, поэтом. Чюрленис - уникальное явление в мировом искусстве, его творчество до сих пор вызывает восхищение и споры.
Приложение 1, Приложение 2, Приложение 3
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Гений – тот, кто творит новый, свой собственный мир.
Если бы жизненную и творческую дорогу Чюрлёниса мы захотели обозначить каким-то словом, указывающим на путь, который он прошел, то это было бы слово неудовлетворенность.
Чюрлёнис опередил свое время. Вестник далекой Страны мечты, он явился, чтобы пробудить в сердцах стремление к поиску, жажду крыльев и высокого-высокого полета.
Любимое занятие Чурлёниса – рассматривать созвездия вечернего неба. Рядом с Чюрлёнисом нельзя было быть плохим человеком. В этом человеке было что-то необычайно достойное: никакой позы, всегда спешит советом и помощью, в общении доброжелателен и тонок.
Шевелюра пышных светловатых волос, добрые даже в улыбке нередко печальные глаза, иногда горящие восторгом или юмором, и сама улыбка, которую описать труднее всего, и тихие слова: «Не сердитесь»…