Цель: познакомить школьников с биографией талантливого русского драматурга Александра Вампилова.
Задачи: заинтересовать учащихся творчеством А.Вампилова, расширить их кругозор и общий культурный уровень.
Оборудование: компьютер, проектор, необходимое программное оборудование.
Оформление вечера: портрет писателя, стол с книгами, стул, гитара.
Ход вечера
Слайд 1,2,3
Александр Вампилов... До обидного короткая жизнь:19 августа 1937 года родился-17 августа 1972 года погиб, два дня не дожив до своего 35-летия. Но между датами рождения и смерти вместилась далеко не простая судьба талантливого драматурга, яркого и светлого человека. Слайд 4
О судьбе Александра Вампилова невозможно говорить спокойно. Жизнь оборвалась на самом взлете, в самом расцвете. Жизнь, которой, казалось, не будет конца.
Писательская судьба его, возможно, была предопределена:
1чтец “ Дорогая Тася, – обращается к жене отец Вампилова в ожидании его рождения. – Я уверен, все будет хорошо. И вероятно, будет разбойник-сын, и боюсь, как бы он не был писателем, так как во сне вижу писателей…Сны бывают часто наоборот, скорее всего будет просто балбес, каких много на свете. Лишь бы был здоровый, мог бы чувствовать всю соль жизни под солнцем”.
Сон, действительно, оказался пророческим. Сын, четвертый ребенок в семье, как и большинство мальчишек, рос разбойником, любил мальчишеские игры, особенно футбол, озорство, но при этом умел “чувствовать всю соль жизни под солнцем” и…стал писателем.
Мальчика назвали Александром в честь Пушкина: это был год столетия со дня смерти поэта. Слайд 5
Для детей отец подписался на его полное собрание сочинений, а односельчанам, не мудрствуя лукаво над датами и именами, долго читал в клубе пушкинские стихи.Слайд 6
Отец Александра Вампилова-Валентин Никитич – был выходцем из многодетной бурятской семьи, был старшим и в 17 лет после смерти отца оказался единственной опорой: сам пахал, косил, убирал урожай, заготавливал сено.
Несмотря на все тяготы жизни, он окончил гимназию и историко-филологический факультет Иркутского университета, вернулся в Кутулик, стал работать в школе. Был он личностью яркой, человеком большой эрудиции, влюбленным в литературу.
С Анастасией Прокопьевной Копыловой-матерью Александра– они познакомились на учительских путях-перепутьях. Семейный клан простил Валентину Никитичу и второй брак, и женитьбу на русской, но когда он в 1938 году оказался “врагом народа”, родня отвернулась от “неблагонадежной” семьи.
Анастасия Прокопьевна осталась с четырьмя детьми на руках: старший, семилетний Миша, его погодки-близнецы Галя и Володя шести лет и крошечный Саня. Чтобы прокормить семью, она работала не покладая рук.
2 чтец: “После гибели мужа,– рассказывает она, – я осталась работать преподавателем математики в той же школе поселка Кутулик, где мы вместе начинали учительствовать. Долгих двадцать два года прожила я с детьми в поселке, в бревенчатом доме барачного типа, глее когда-то на пути в Александровский централ был пересыльный пункт каторжан. Дом стоял на школьном дворе – там и вырос Саша. Кутулик он по праву считал своей родиной”.
От нее, от матери, женщины удивительной доброты, Саня перенял многие самые лучшие свои качества. Ей, скромной русской женщине трудной судьбы, Валентин Распутин посвятил известный рассказ “Уроки французского”.
Каким остался сын в памяти матери?
“...Каким он был, каким рос?– часто теперь спрашивают меня близкие и совсем незнакомые люди в письмах из многих городов страны. Пишут из Болгарии и Польши, Финляндии и Франции,– из тех стран, где театры ставят его пьесы. Проявился ли в детстве драматургический талант, выделялся ли он среди своих сверстников в отрочестве?
Драматургический, наверное, нет, человеческий – да, хотя мне трудно говорить о каких-то особенных чертах его характера и впечатлительной натуры.
Он не выделялся среди остальных моих детей… Был спокойным и любознательным, любимцем братьев и сестры – младший ведь! Любил книги, особенно сказки, которые читала и рассказывала ему бабушка…Слайд 7
В школе он ничем не выделялся среди своих товарищей, которых у него всегда было много. Получал пятерки по литературе и не ладил с немецким языком. Увлекался сразу и музыкой, и спортом, и драматическим кружком.
Уходил в туристские походы на несколько дней или просто уезжал на лодке или на велосипеде в соседнее село с драмкружком или футбольной командой. Я иногда очень беспокоилась за эти отлучки. Любовь к путешествиям по родной земле он сохранил до конца своей короткой жизни.
Собирал по округе бездомных собак и кормил их. Всегда у нас во дворе кто-нибудь жил– то Буська, то Лайка. Когда Пират пропал, Саня бродил по лесу три дня и звал его – может, отзовется?
Хорошо играл на гитаре и немного пел…Позднее стал увлекаться классической музыкой– Бетховеном, Моцартом, Глинкой.
Много читал– библиотека осталась у нас от моих родителей: Пушкин, Лермонтов, Чехов, Есенин, Толстой…Знали мы, что писал Саня в школьные годы стихи, но никогда никому не показывал. Скрывал”.
Стихи свои Саня читал только своим друзьям и под страшную клятву:
3 чтец:
Моей весны цветы давно увяли
Я перестал уже о них жалеть,
Огнем своим они меня сжигали,
И я решил: им больше не гореть.
И я их забывал. Мои старанья
Вернули в душу тишь и благодать-
Приятно пережить любви страданье
И все ж страдания приятней забывать.
Стихи ушли. A способность удивляться миру осталась.
Но вернемся к воспоминаниям матери:
“Был бессменным членом редколлегии школьной газеты и хорошо рисовал.
Общительность, расположение к людям, доверчивость и открытость – черты его характера. Могу сказать, что людей и жизнь любил всегда”. Слайд 8
А вот каким помнит Вампилова его классный руководитель Клавдия Николаевна Токтонова:
4 чтец: “При мысли о Саше встает в памяти подросток с задумчивыми тихими глазами и копной кудрявых волос.
В те далекие пятидесятые годы жили мы материально плоховато. Особых развлечений не было да и какие развлечения могли быть в маленьком бурятском поселке? Но мальчишки тех лет умели радоваться каждому дню, любили жизнь.
Верховая езда, тайга, катание на лодках, а зимой на лыжах, самостоятельные импровизированные вечера, долгие споры о литературе в потемневших классах при освещении пламенем топившейся печки, дрова для которой они заготавливали сами,– вот круг занятий и интересов.
Но какая духовная жажда отличала то послевоенное поколение мальчишек и девчонок”.
В 1954 году Александр Вампилов окончил кутуликскую десятилетку и поехал в Иркутск поступать на историко-филологический факультет университета… Срезался по немецкому языку.
Через год снова сдает экзамены и поступает в университет. Переезжает в Иркутск. Началась студенческая жизнь. Все было новым: место, время, круг друзей, ритм жизни.
Вспоминает иркутский писатель Андрей Румянцев:
5 чтец: “Саня с самого начала студенческой жизни стал лидером среди нас. Хотя сам ничего не делал для того, чтобы выделиться, утвердить свое главенство, да и мы ни шутя, ни всерьез, ни явно, ни тайно не выбирали себе вожака, а между тем его лидерство было несомненным…Выражалось оно прежде всего в том, что к мнению Сани прислушивались, его дружбой дорожили. Почему? В нем не было той резкости, угловатости, которые кажутся естественными и извинительными в молодости. Я не помню ни одного спора с его участием, который бы сопровождался криком, ни одного расхождения, которое бы закончилось стычкой. Он не любил высоких тонов, запальчивой категоричности. Говорил мягко, спокойно и если иногда обижал какого-нибудь заядлого спорщика, то только тем, что высказывал свои доводы саркастически едко и, не в пример тому, лаконично”.
Об Александре Вампилове все, знавшие его, рассказывают с симпатией.
В нем было необыкновенно развито чувство товарищество. Для друзей он не жалел ни душевных сил, ни времени. Слайд 9
Геннадий Машкин, учившийся позднее с Вампиловым на Литературных курсах, вспоминал курьезный случай:
6 чтец: “Как-то в общежитии Литинститута приключилась беда со студентом-выпускником из Грозного. По случаю сданного госэкзамена палили костры из шпаргалок, конспектов, черновиков. Так вот этот самый грозненский драматург по ошибке сжег и единственный экземпляр своей пьесы-сказки. А ее уже собирался ставить его родной театр. В панике прибежал к нам в комнату:
- Сгорел мой волчебный пьес!
Мы не знали, плакать или смеяться. Вампилов мгновенно придумал выход.
- Пересказывай нам сюжет,– предложил он несчастному “погорельцу”,– и пока ты, Шамиль, ездишь к землякам, мы восстановим твой “волчебный пьес”…
Раздал нам бумагу, распределил по кускам и назначил каждому сцену. Получилось четыре-пять страниц на брата. Работа закипела, и скоро Вампилов уже сбивал куски, вычитывая их мастерски. Когда Шамиль вернулся, пьеса была готова. Прочтя ее, юное дарование вытянуло руки стрелой и заплясало лезгинку.
- Это еще волчебней!..– припевал драматург от счастья.– Ай как замечательно…
Мы от души смеялись”. Думается, не случайно Вампилов был для родных и близких Саней. Строгое имя Александр и мягкий его вариант – Саня – точно обозначили суть этого человека: чуткого и надежного, на кого можно положиться и кому можно довериться.Слайд 10
Обычно людям, пишущим воспоминания, предъявляют претензии: зачем из человека делать ангела?
Упоминавшийся уже Андрей Румянцев пишет:
“То, что было главным в его личности, не могло не привлекать. Но в нем были, конечно, и “бесы”. Правда, они были…как бы это выразиться?..
Расскажу один случай, и, возможно, станет ясней, что имеется в виду.
Известно, что в день стипендии студенты – самые богатые люди. Небольшой компанией, вчетвером, мы посидели в ресторане “Сибирь” и вышли на весеннюю улицу. Вечер стоял чудесный, теплый, было еще довольно светло. Саня вынул папиросы, раздал нам, бросил пустую пачку в урну, но промахнулся. Двое моложавых тренированных мужчин, стоявших рядом, у входа в гостиницу, неодобрительно глянули на нас, один посоветовал: “Подними-ка, парень”.
У Саши взыграло. “Знаешь, друг,– надменно сказал он,– мы можем заставить тебя извиниться по-французски, снять свои штиблеты и удавиться бесшумно на цыпочках”. Не выдумываю: он произнес именно эту фразу из рассказа “На скамейке”, сейчас не припомню только, была ли уже написана эта новелла или нет.
Незнакомцы буквально прыгнули на нас. Не успел я моргнуть глазом, как уже лежал на одном из своих друзей, поперек, со свирепо заломленными назад руками. Дядя больно упирался коленом в мой позвоночник. Второй точно так же придавливал к земле крестовину, составленную из Сани и моего третьего несчастного друга…
Потом мы сидели в отделении милиции, в кабинете начальника – одного из моложавых тренированных мужчин, и уныло отвечали на вопросы хозяина.
Вот и судите сами, что это было в поведении Сани: заносчивость, которую он всегда не любил в людях, или что-то другое? Если даже и заносчивость, то с одной поправкой. Он как бы примерял на себя маску выдуманного им литературного героя, проигрывал ситуацию. И ждал: как все это воспримут?
Дурные “замашки”, как выражаются строгие положительные люди, обычно проявлялись у нас, в том числе и у Сани, в мальчишеских выходках.
…Отметив какой-то очередной праздник в своей студенческой комнате, напевшись под Санину гитару и напрыгавшись в коридоре на втором этаже общежития, где по таким дням устраивались танцы, мы вдруг решили: “Пойдем к Тропину!” Милейший Георгий Васильевич, уже пожилой человек, доцент, преподавал нам языкознание и диалектологию. Он жил в деревянном особнячке с четырехскатной крышей. “Пойти к Тропину” означало, конечно, не светское “наведаться в гости”– он нас не приглашал, и мы не были его любимыми учениками, чтобы запросто заходить на семейный огонек. Призыв сей означал очередное дурачество: пойти под окна особнячка и пропеть хозяину наши романсы.
Закрытые ставнями окна домика располагались невысоко над тротуаром. Внизу– широкая завалинка, обшитая тесом. Саня поставил на нее ногу, удобно пристроил гитару, тронул струны. Мы расположились вокруг, кто сидя, кто стоя, привычно запели. Начали с “Серенады Дон Жуана”, а закончили “Гей, да тройка! Снег пушистый”, где слово “тройка” мы заменили на фамилию хозяина дома…
После праздника в перерыве между лекциями мы стояли обычной компанией в университетском коридоре. И вдруг увидели, что к нам приближается Георгий Васильевич. У него была интеллигентная привычка: не доходя добрых трех– четырех метров, пригибать голову в поклоне с учтивой улыбкой и повторять: “Здравствуйте, здравствуйте!” На этот раз он начал свое приветствие совсем издали. Приблизившись, продолжил ласковой скороговоркой:
- А я спрашиваю Валю: “Ты не заказывала концерт по заявкам?” “Нет,”-отвечает…Было очень, очень приятно послушать!
Георгий Васильевич качнулся к Вампилову и свистящим шепотом сообщил ему на ухо:
Я ваш голос я-явственно различил!
Саня отпрянул и, растерянно улыбаясь, забормотал:
- Разве? Да что вы говорите!
Когда Тропин удалялся, кто-то из нас панически предположил:
- Будут репрессии.
Но их не последовало: добрейший Георгий Васильевич простил нам и эту выходку.”
Студенческая жизнь была бурной и суматошной, но особое место в ней занимали книги и музыка. Слайд 11
Осенью пятьдесят шестого года вышел двухтомник Есенина; друзья полдня прели в очереди, зажатые тугой толпой покупателей,– и каждый обзавелся драгоценным изданием.
В те же дни открыли для себя Павла Васильева, Бориса Корнилова, Исаака Бабеля, Андрея Платонова, И.Ильфа и Е.Петрова. Вампилову очень нравилось сатирическое жало стихов Саши Черного, Даниила Хармса, Александра Архангельского. Он зачитывался и зарубежными авторами, чьи книги хлынули тогда на прилавки магазинов: Хемингуэй, Ремарк, Сент-Экзюпери, Кафка, О.Генри.
Сидя на убогой койке в убогой студенческой комнате, Вампилов любил элегантно произносить особенно понравившиеся ему строки: “Несчастье шлялось под окнами, как нищий на заре…” или “Он остановился в квартале, залитом огнями реклам, в квартале, где одинаково легки сердца, победы и музыка.”
Он как бы на вкус пробовал полюбившиеся фразы.
Вампилов не только сам наслаждался художественным словом, он хотел приобщить к творчеству каждого. То он “подстрекал” друзей совместно сочинить какой-нибудь опус, то начинал репетировать любимый водевиль, то звал изобразить в натуре известную картину художника, чтобы запечатлеть ее на фотографии.
Так остался запечатленным классический сюжет – васнецовские “Три богатыря”, которых “вживе” воспроизвели появившиеся осенью на сельхозработах студенты. Колхозные мальчишки, работавшие на лошадях, дали ненадолго своих “борзых скакунов” великовозрастным “ученым шалопаям”. Те долго оттачивали позы, вздергивали поводья, чтобы вид у лошадей был под стать “богатырям”. Одного из богатырей изображал Вампилов.Слайд 12
Все, чем была заполнена студенческая жизнь, даже сельхозработы и практика, обернулось позднее небольшими рассказами и художественными зарисовками.
Едва ли найдется в студенчестве день, прожитый А.Вампиловым без музыки. Приобщение к ней началось еще в школьные годы. В доме хранилась гитара, оставшаяся от деда, старинная и потому особенно притягательная. У Александра был небольшой, но очень приятный голос, удивительная по простоте и искренности манера. Склонившийся над гитарой Вампилов сразу покорял любую аудиторию. Но пел он нечасто, только среди своих. Любил старинные романсы, песни на стихи Есенина и Рубцова.Слайд 13
Он пел их неторопливо, сосредоточенно почти никогда не брался за гитару с маху, после дурашливого веселья! К музыке его подводила раздумчивая минута, серьезная беседа. Среди шумного оживления никому не приходило в голову просить его: ну-ка, выдай! Роль веселого затейника была не для него. В записной книжке Вампилова есть признание: “Не искушай!”-неотразимый романс Глинки.” Но щемящее трогали сердце и другие любимые и исполняемые им романсы: “Я встретил вас, и все былое…”, “На заре ты ее не буди…”, “Мне грустно потому, что я тебя люблю…”, “Гори, гори, моя звезда…”, “Две гитары за стеной…”, “утро туманное, утро седое…”
“В минуты пения,– вспоминает Андрей румянцев,– темно-карие глаза его обрели сосредоточенность и ту тревожную глубину, в которой, кажется помещались особое знание, особая мудрость и ранняя, все омывающая печаль.
Таким он был каждый раз, когда исполнял “Элегию”-романс на слова А.Дельвига. Склоненная кудрявая голова, далекий нездешний взгляд, самовопрошающие слова:
Когда еще я не пил слез
Из чаши бытия,-
Зачем тогда, в венке из роз,
К теням не отбыл я!
В тесном кружке Саня напевал и более трудные для исполнения романсы: “Для берегов отчизны дальней…”, “Ней, не тебя так пылко я люблю…”, да многие, многие, написанные на слова Пушкина, Лермонтова, Кукольника, Григорьева, Апухтина, А.К.Толстого…”
А как же родился прозаик Александр Вампилов?
В 1958 году в иркутских газетах появилось девять рассказов молодого автора. Подписаны они были псевдонимом – А.Санин, а в октябре 1959 года ещё студентом Иркутского университета, но уже автором полутора десятков опубликованных рассказов, Александр Вампилов был зачислен в штат областной газеты “Советская молодёжь”.
1960 год. Окончен университет, продолжается работа в газете. Редакция была местом шумным, весёлым, сердечным. Обстановка – не только творческая, но и дружеская. Собравшихся здесь молодых журналистов окрестили “иркутской стенкой”. Так сплочены они были: В.Распутин, А.Вампилов, В.Шугаев, Г.Машкин, Д.Сергеев, Ю.Скоп, Е.Суворов, Ю.Самсонов, Б.Лапин, Г.Пакулов.
Работа в газете заставляла вглядываться в жизнь и писать, писать, писать.
В1964 году Вампилов оставляет работу в редакции. В этом же году состоялся его дебют драматурга: опубликована пьеса “Дом окнами в поле”.
Писательская судьба Александра Вампилова оказалась короткой – всего одиннадцать лет. Слайд 14, 15, 16
За эти годы было создано 273 новеллы и 6 пьес:
“Дом окнами в поле”
“Провинциальные анекдоты”
“Прощание в июне”
“Старший сын”
“Утиная охота”
“Прошлым летом в Чулимске”
Судьбу пьес Александра Вампилова не назовёшь лёгкой. Они с большим трудом пробирались к зрителю.
Что же вызывало неприятие вампиловских пьес у тех, от кого зависела их судьба? Показ жизни во всей её сложности и многообразии, строгость Вампилова-драматурга воспринимались некоторыми как “пессимизм”, “акцентирование тёмных сторон жизни” и даже – “жестокость”. И это говорилось о пьесах, в которых, по словам В.Распутина, открываются читателю и зрителю “вечные, как день и ночь, нетускнеющие, нестареющие темы…– жизнь и смерть, любовь и ненависть, счастье и горе, совесть и долг…”
Первый рассказ А.Вампилова “Стечение обстоятельств” начинался словами: “Случай, пустяк, стечение обстоятельств иногда становятся самыми драматическими в жизни человека”. Эти слова для него стали пророческими.Слайд 17
В его жизни стечение обстоятельств оказались трагическими: 17 августа 1972 года на Байкале лодка, в которой их было двое, перевернулось от удара о бревно – топляк…холодная вода…отяжелевшая одежда…Он почти доплыл до берега…Но сердце не выдержало.Слайд 18
Геннадий Машкин вспоминал:
“Саша очень рвался на Байкал, хотел приобрести дом на берегу, у истока Ангары. Летом 1972 года он временно остановился у родственников иркутского прозаика Глеба Пакулова. Саша уже работал над водевилем “Несравненный Наконечников”. Поднимался на чердак и писал на маленьком приступочке у слухового окна. Когда уставал, опускался и звал Пакулова порыбачить или просто покататься на моторной лодке.
Как раз подходила дата – 19 августа 1972 года: ему должно было исполниться 35.Саша решил отметить день рождения здесь и предупредил друзей…
В этот злосчастный день, 17 августа, они с Пакуловым прихватили спиннинги и поплыли с левого берега источника Ангары на правый. Прикупили там кое-что к праздничному столу и решили, что теперь порыбачат. Но по воде пошли барашки – начался шторм. Саша сел на корму за руль и повернул лодку назад,– курсом на Шаман-камень. Мощный мотор “Вихрь” гнал “казанку” вразрез волны, и тут надо было смотреть в оба. Малейший уклон под гриву мог перевернуть лодку.
А метрах в ста пятидесяти от берега уже поджидал топляк – полузатонувшее бревно – таран.
Угодив в него носом, лодка с ходу перевернулась, накрыв обоих. Саша вынырнул первым. Тут же стал нащупывать Глеба и тащить его наверх.
- Поплывём, Глеб к берегу,– попросил он товарища.
- В броднях куда?– отозвался тот и вцепился в лодку мёртвой хваткой.
- Тогда я поплыл,– решил Саша.– Пришлю помощь. Вот люди.
На берегу, на бетонке, остановилась белая “Волга”. Вышли люди и закурили. Они наблюдали, как покачивается, словно поплавок, лодка, затягиваясь в исток. Рядом человек, а другой плывёт к берегу…
Им бы броситься в воду, встретить Вампилова, выхватить из волны. Но…
А волновой откат от береговой стенки не давал обессилевшему пловцу подбиться к камням. Вода в пять градусов по Цельсию сковывала руки и сердце…”
Сердце не выдержало… В тридцать пять не выдержало сердце…Увы, это закон, подмеченный давным-давно,– в первую очередь не выдерживает сердце у талантливых.
Судьба Александра Вампилова во многих своих чертах как бы предвосхитила судьбу Василия Шукшина: ранняя гибель – и последовавший за нею стремительный рост интереса театров, критики и зрителей к вампиловским пьесам.Слайд 19
Они идут во многих театрах страны и за рубежом: в Болгарии, Польше, Германии, Франции, Финляндии, Югославии, Греции, Японии, США. Слайд 20
По пьесам Вампилова сняты фильмы: “Старший сын”, “Отпуск в сентябре” (“Утиная охота”), “Валентина” (“Прошлым летом в Чулимске”).Слайд 21
По пьесе “Старший сын” композитор Геннадий Гладков написал оперу.Слайд 22
Нет с нами Александра Вампилова, но остались его новеллы, его пьесы, которые будут заставлять нас думать, сострадать героям, искать в себе человека.