Оформление класса:
- судейский стол, скамья подсудимых, зал для зрителей, столики для защитника и обвинителя, плакаты:
- “Произведение Гоголя – “крик ужаса и стыда” (А. И. Герцен);
- “Боже, как грустна наша Россия” (А. С. Пушкин);
- “Мне хочется в этом романе показать хотя бы с одного боку всю Русь” (Н. В. Гоголь).
Этапы работы.
- Написание сценария (творческое задание).
- Выбор лучших работ, редактирование.
- Предварительное прочтение, распределение ролей.
- Деление класса на творческие группы: актеры; оформители; режиссерская группа; критики, они же зрители.
- Репетиции.
Ход урока
- Вступительное слово судьи о том, в чем обвиняются помещики.
- Слово помещикам (Манилов, Коробочка, Ноздрев, Чичиков, Собакевич, Плюшкин).
- Речь защитника и обвинителя.
- Выступление судьи.
- Заключительное слово учителя или одного из критиков.
Секретарь. Встать, суд идет!
Судья. Прошу защитника и обвинителя, почтенную публику занять свои места. Слушается дело о губернских помещиках, которые обвиняются:
- Манилов – в бесхозяйственности, бесхарактерности, пустой мечтательности;
- Коробочка – в жадности и косности;
- Ноздрев – в бесцельной активности, хамстве, пьянстве, в лживости и мошенничестве;
- Собакевич – в грубости и чрезмерном чревоугодии;
- Плюшкин – в беспредельной скупости, превратившей его в “прореху на человечестве”, в том, что он потерял человеческий облик.
Чтобы лучше понять обвинение и защиту, чтобы приговор суда был единственно справедливым, соответствующим букве закона, заслушаем показания каждого из этих помещиков и проследим путь их моральной деградации, путь падения.
Помещик Манилов, вам предоставляется слово.
Манилов. Я служил, вышел в отставку, слуга Отечества. Не понимаю, к чему весь этот суд. Я уважаемый человек в губернии, отец семейства. Жена моя…она, она такая душенька; имею двух отроков – Фемистоклюса, он старший, ему осьмой год и Алкида, недавно только шесть минуло.
Человек театра. А господин Манилов, оказывается, давно уже умер для дела и для жизни. Обратите внимание на имена его детей. Они взяты из умершего древнегреческого языка.
Манилов. Позвольте, что значит умер? Я старинный владелец Маниловки, родового имения. Да что я в самом деле, поедемте ко мне, господа, покажу вам беседку под названием “Храм уединенного размышления”, в которой я предаюсь отрадным мечтаниям.
Защитник. Позвольте, о чем же вы мечтаете?
Манилов. Мечтаю построить огромный дом с таким высоким бельведером, что можно оттуда видеть даже Москву и там пить вечером чай на открытом воздухе, и рассуждать о каких-либо приятных предметах.
Человек театра. Хочу заметить, что государь Николай повелел построить в старом Петергофе “бельведер для чаепития с видом на Петербург”.
Манилов. А еще мечтаю, чтоб каменный мост, а на нем скамеечки, а на скамеечках купцы разные мелочные товары, нужные для крестьян, продают.
Защитник. Прошу покорнейше господ судей учесть хозяйственные способности моего подзащитного, его радение о своих крепостных.
Обвинитель. Мечты, мечты. Крестьяне живут в сереньких бревенчатых избах, нигде меж ними нет ни растущего деревца, ни другой какой земли. Вы, господин Манилов, не занимаетесь хозяйством; не понимаете, что мужики вас обманывают. Когда вам заниматься хозяйством, вы же все время размышляете? Не знаете числа умерших со времени последней ревизии, не знает этого и приказчик, которому вы доверили управлять имением. Разве не так? Сколько умерло крестьян от голода, от болезней?
Защитник. Я протестую! Люди умирали и умирать будут, при чем же здесь господин Манилов? Зато он образованный человек, много читает. Так ли это? Ответьте.
Манилов. С превеликим удовольствием. Я очень много читаю, проглядываю “Сына Отечества”.
Обвинитель. А как вы объясните тот факт, что закладка в книге два года покоится на четырнадцатой странице?
Человек театра. За два года он прочел 14 страниц? Это очень мало, и сама цифра 14- некруглая, “вялая”, говорит о вялости его интереса к чужим мыслям и умственной работе.
Манилов. Да, вы знаете, семейные заботы, благоденствие деток, Маниловки, размышления о судьбе Отечества – все это занимает много времени../На его лице появляется выражение не только сладкое, но даже приторное/.
Судья. Господин Манилов, какие семейные заботы? Ваш дом стоит на юру, сад, созданный на английский манер, запущен, в кладовых пусто, во многих комнатах нет мебели, чего-нибудь вечно недоставлено, недоделано.
Человек театра. Эта недоделанность – выражение характера “ни то, ни се”. Человек так себе, ни в городе Богдан ни в селе Селифан.
Судья. А как вы объясните показания свидетеля N: “В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: “Какой приятный и добрый человек!” В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: “Черт знает что такое”! – и отойдешь подальше, если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертную?”
Манилов. Господин N? Не понимаю... Это не племянник нашего многоуважаемого полицмейстера? Что ж, очень милый человек, имели мы с ним продолжительную беседу, паренье мысли эдакое, но отчего же он так изволил отозваться обо мне? Отчего скука? Отчего? Черт знает что такое... Не понимаю, господа.
Судья. Успокойтесь, господин Манилов. Успокойтесь. Садитесь, подсудимый.
Секретарь. Суд продолжается, господа!
Судья. Помещица Коробочка, расскажите суду о вашей жизни.
Коробочка. Я, Настасья Петровна, Коробочка, коллежская секретарша, хлопочу по хозяйству. Индейкам и курам нет числа, батюшка, и свинки есть. А какие огороды у меня да фруктовые деревья! А за ними – избы моих крестьян, их у меня душ восемьдесят.
Человек театра. За огородами действительно следовали крестьянские избы… которые показывали довольство обитателей: изветшавший тес на крышах везде был заменен новым. Сеть на фруктовых деревьях, чепец на чучеле – все это говорит о том, что у Коробочки до всего доходят руки, ничто не пропадает в ее хлопотливом хозяйстве.
Судья. Вы торгуете?
Коробочка. Торгую понемногу, господи помоги. И пенькой, и салом, и крестьянами, коли бог пошлет.
Судья. Вопросы к подсудимой имеются?
Защитник. Какие вопросы? И так ясно: она всех приучила к порядку, хорошая, бережливая хозяйка.
Обвинитель. У меня вопрос. Как это вы можете торговать живыми людьми, будто вещами? Разве возможно такое в наш просвещенный век?!
Свидетельница N: Прошу слова. Ну, полно вам, батюшка. Что же тут страшного?! Все торгуют, крепостные – хороший товар, ходовой. Намедни мне госпожа Коробочка продала двух девок по сто рублей каждая. Сами салфетки ткут. Такие славные у нее работницы.
Судья. Настасья Петровна, вы рачительная хозяйка, заботитесь о своих крепостных. Вы придерживаетесь прогрессивных взглядов? Что для вас является целью жизни?
Коробочка. Что-то я вас не пойму, батюшка, о чем это вы, да и слова все какие-то непонятные.
Человек театра. Вот и Чичиков называл ее “дубинноголовой”, “ проклятой старухой”.
Коробочка. С нами крестная сила! Какие вы страсти говорите! Не хочу на ночь вспоминать о господине Чичикове. Ведь он, несмотря на то что дворянин, почтенный с виду господин, затеял покупать у меня мертвые души. А я, скажу прямо, растерялась и стала жутко торговаться, а вдруг – продешевлю... Вот, видно, и недовольным он остался, что не позволили ему провести матушку-помещицу, оставить с носом. Ну да бог с ним, с бессовестным, я свое взяла, и кончено. А вы, господин судья, сало свиное не покупаете?
Человек театра. Вот в этом она вся. Только и занята тем, чтобы как можно больше накопить денег и рассовать их по чулкам. В погоне за наживой не замечает, что хозяйство медленно приходит в упадок. То, что накоплено, портится, да и жизнь в ее доме замирает, даже настенные часы в ее доме идут с хрипом, шипением.
Коробочка. Ну что, батюшка, господин судья, сало свиное или пеньку не купите, нет?
Судья. Садитесь, подсудимая, садитесь. Прошу, господин Ноздрев, встаньте, расскажите о себе.
Ноздрев. Ну что сказать о себе? Как говорится, славный малый, лихач, охотник погулять, в картишки перекинуться... А ярмарки... люблю, брат, ярмарки! Хоть и продулся в последний раз, зато как покутили, погуляли как! Я за обед только шампанского 17 бутылок выпил...
Судья. Ну, суду это не интересно. Ваше семейное положение: женаты, дети есть?
Ноздрев. Был когда-то женат, да жена умерла, царство ей небесное. А дети, да что дети? Не до них, брат. Тут жизнь такая … шумит, бурлит. Истории всякие. Да и нянька у детей есть, эх, смазлива, черт! А вот псарня, доложу я вам, братцы… это что-то. Ваше превосходительство, хочешь, я тебе щенка подарю? А лучше давай поменяемся на твою трубку. А, договорились?
Судья. Благодарю покорно. Вы лучше скажите: за что вас называют “историческим человеком”?
Ноздрев. А это оттого, что я все время попадаю в истории.
Чичиков. Позвольте добавить, господин судья. Весьма неприятные истории приключаются с подсудимым. Недавно и мне пришлось оказаться свидетелем пренеприятнейшей истории. Хотел я заключить сделку, весьма выгодную для обеих сторон... Что? Какую?.. Да это неважно...
Ноздрев. А херсонский помещик? Что? Много наторговал мертвых? Нет, брат, ты скажи, скажи. Суду будет интересно узнать об этом, свинья ты эдакая.
Человек театра. К Коробочке и Ноздреву господин Чичиков попадает случайно, и эти случайности оказываются роковыми для его предприятия.
Чичиков. Прошу прощения, я весьма тороплюсь. Так вот: только случай меня спас от самоуправства господина Ноздрева. Ведь он, извините, хотел меня избить вместе со своими дворовыми. Ни одно дело не проходит у него без вмешательства властей, жандармов. Такой, право дело, бесшабашный кутила и плут.
Ноздрев. Ах ты жук! Сам торгует мертвыми душами, а я плут! Да я тебя подлеца…
Судья. Милостивый государь, прошу соблюдать приличия. С нас достаточно ваших историй. Прошу пригласить в зал суда помещика Собакевича. Слушаем , расскажите о себе.
Собакевич. Я, ваше превосходительство, за сорок лет не разу не болел, и отец мой отличался таким же отменным здоровьем. Помещики мы, ваше превосходительство, владенья у меня добрые. Деревня, сосновый бор, березовая роща, поля, я простор люблю. Свой двор, дом - век простоит. Приятелей у меня нет. Да и какая от них польза, от приятелей-то?
Защитник. У господина Собакевича все на века. Не только постройки – березы и те в два обхвата. Настоящий хозяин!
Судья. Чем вы занимаетесь?
Собакевич. Как когда. В основном охотой. Мишек люблю бить – слабость, извините.
Судья. Ваша цель в жизни?
Собакевич. Сытно поесть. Осетринку, поросенка с хреном, бараний бок с кашей - эх! Уважаю.
Обвинитель. “Бок с кашей!” Обжорство – вот его цель, смысл и суть жизни.
Судья. Как вы относитесь к председателю дворянского собрания?
Собакевич. Дурак, какого поискать.
Судья. А губернатор?
Собакевич. Сам разбойник и рожа воровская.
Обвинитель. Да вы же грубиян!
Защитник. Зато крепостных не обижает. Каждого в лицо знает.
Обвинитель. Ну да, с мужиками он в ладу. А обижать будет, так самому накладно станет – они же его собственность.
Человек театра. Собакевич – тяжеловесный молчун, которого трудно разговорить , во всем умеющий увидеть выгоду и не упустить ее, ведет себя как настоящий кулак.
Секретарь. Суд продолжается.
Судья. Помещик Плюшкин, вам слово. Барыня, я же звал Плюшки…Прошу прощения, господин Плюшкин.
Человек театра. Распад и разрушение. Его, мужчину, дворянина, легко приняли за старую бабу-ключницу. В нем и его доме чувствуется движение – но это движение распада, тления.
Плюшкин. Что вам сказать, господа? Был женат и семьянин. Соседи заезжали сытно пообедать, поучиться, как надо хозяйствовать. А сейчас беднею я. Грабители в разор вводят. Хотя бы Прошка, вот эдакий. Всыпать бы ему, да нечем. Кругом издержки.
Защитник. Хочу сказать о том, что господин Плюшкин был прекрасным хозяином, рачительным. Соседи ездили к нему учиться мудрой скупости, разумной бережливости. У него работали фабрики, станки, прядильни, плуги, молоты, косы. Приветливая хозяйка, его жена, славилась хлебосольностью. Но хозяйка умерла. Старшая дочь выскочила замуж. Сын уехал. Младшая дочь тоже умерла. Господин Плюшкин остался один, неутешный в своем горе.
Обвинитель. Все это так. Но в одиночестве его бережливость превратилась в скупость с волчьим аппетитом, жадными глазами. Вы бы глянули на его дом: развалины в грязи, в пыли, в копоти. Ужас! Как он мог докатиться до такого?
Судья. А сколько у вас душ?
Плюшкин. С тысячу было. Да в запрошлом году от мора померло, да в бегах которые.
Обвинитель. От такого убежишь!
Судья. Как же вы думаете жить дальше?
Плюшкин (его маленькие глазки еще не потухли и бегали из-под высоко выросших бровей , как мыши…). Дети у меня, внук…Сказал бы поучение: ведь против слова божия-то не устоишь.
Человек театра. Лицо Плюшкина при воспоминании о внуке вслед за мгновенно скользнувшим на нем чувством стало еще бесчувственней и пошлее.
Секретарь. Слово господину судье.
Судья. Перед вами предстали люди с их взглядами, мыслями, чувствами и поступками, в которых мы наблюдаем утрату человеческого начала, на что и обратил внимание господин Гоголь: “один за другим у меня следуют герои, один пошлее другого”.
Россия такая, какой она предстает в “Мертвых душах”, производит горькое впечатление. В ней все безотрадно. Гоголь заставил русского человека увидеть себя со стороны и ужаснуться.
В отличие от литературы классицизма, где намеренно заострялась одна черта в герое (например, скупость в комедии Мольера “Скупой”), у Гоголя гротескные персонажи противоречивы и сложны:
Манилов – “приторный” мечтатель; занимает высокое положение в губернской иерархии и этим страшен, так как маниловщина больше самого героя. Абсурдные мечты Манилова закономерны для николаевской эпохи. Та “скука смертельная”, которая исходит от него, свидетельствует о совершенной мертвенности души.
Коробочка - крепкоголовая, но она деловитая и рачительная хозяйка…
Ноздрев – бесшабашный кутила и в то же время расчетливый плут.
Собакевич – кулак, своего не упустит, но груб и жесток, в нем проступает что-то зверское.
Плюшкин – “прореха на человечестве”, помещик, в котором человеческая личность достигла предела духовного оскудения. Суд приговаривает этих помещиков к вечному презрению за паразитический образ жизни, духовное и нравственное уродство. Быть именам Манилова, Коробочки, Ноздрева, Собакевича, Плюшкина нарицательными, обозначающими человеческие пороки.
Заключительное слово учителя: Для чего Гоголь стремился в первом томе воссоздать страшные, безнадежные, уродливые картины современной России, обнаружить со всей беспощадностью “пошлость пошлого человека”?
Давайте перенесемся из России 19 века на сто лет вперед, перечитаем мудрую сказку Евгения Шварца “Дракон”. Помните, одним городом владеет Дракон. Туда приходит странствующий рыцарь Ланцелот и вызывает чудовище на бой. Вот их диалог перед битвой:
Дракон. Мои люди очень страшные. Таких больше нигде не найдешь. Моя работа. Я их кроил.
Ланцелот. И все- таки они люди.
Дракон. Это снаружи.
Ланцелот. Нет
.Дракон. Если бы ты увидел их души - ох, задрожал бы.
Ланцелот. Нет.
Дракон. Убежал бы даже. Не стал бы умирать из-за калек. Я же их, любезный мой, лично покалечил. Как требуется, так и покалечил. Человеческие души, любезный, очень живучи. Разрубишь тело пополам – человек околеет. А душу разрубишь – станет послушной и только. Нет, нет, таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, легавые души, цепные души, окаянные души. Знаешь, почему бургомистр притворяется душевнобольным? Чтобы скрыть, что у него и вовсе нет души. Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души. Нет, не жалко, что они невидимы.
Ланцелот. Это ваше счастье.
Дракон. Как так?
Ланцелот. Люди испугались бы, увидев своими глазами, во что превратились их души. Они на смерть пошли бы, а не остались покоренным народом.
У Шварца речь идет о “невидимых” душах. Гоголь создавал их видимыми. Он показывает людям, во что превратились их души. Чтобы люди испугались, чтобы пробудились от мертвящего сна и постарались спастись, вернуть себе живые человеческие души.
Гоголь так глубоко исследовал человеческую психологию, верно уловив тенденции ее развития под влиянием общественных условий, что его герои продолжают жить поныне.
В героях Гоголя отразились общечеловеческие пороки. Вот почему имена помещиков из “Мертвых душ” стали нарицательными. И сегодня праздного фантазера, мечтателя, не умеющего и не желающего заниматься полезным делом, мы называем маниловым; лгуна, хвастуна, дебошира – ноздревым; жадного скрягу – плюшкиным.
Но не ноздревы, маниловы, коробочки – будущее России, а умный русский народ, которому Гоголь посвятил самые задушевные слова.
Один из учеников читает наизусть отрывок “И какой же русский не любит быстрой езды?!”.
Пусть всегда в ваших юных душах как напутствие звучат гоголевские слова: “Забирайте же с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!”
При разработке серии уроков по творчеству Н. В. Гоголя были использованы:
- “Русская литература 19 века. Часть-1”, Монахова О.П., Малхазова М.В. Москва ,1994 г.
- “Готовимся к экзаменам по литературе”. В.И.Сидоров, В.Б.Иванова, Москва, Ставрополь, 2003 г.
- “Мертвые души”. Н.В.Гоголь, Москва, Айрис Пресс, 2005 г.