Руси с древнейших времён каждое существенное событие, будь то праздник или беда, сопровождалось и усваивалось определенным порядком действий, временем, песнями и т.д. Происхождение обрядов лежит в глубине веков, когда люди, посредством каких-то движений, заклинаний, пытались определить будущее, изменить его, спросить совета у богов, воздействовать на природу и т.д. В языческое время обряды вместе с мифологией, мировоззрением, верой составляли сложный синтез духовных сил народа, с помощью которых они определяли для себя наиболее оптимальный вариант существования. Содержания языческих ритуалов, где были молитвы богам, совещания в делах, советы жрецов, не остались бесследно забытыми, как серьёзно лежащие в основе жизни народа и крепко утвердившиеся в его памяти. Многие обычаи сохранились и после принятия христианства в форме увеселений, в виде празднеств. Бесспорно, что к языческим обрядам принадлежат: гадания, игры, ряженья, которые выражают изобретательную сторону торжества, связанного с событием религиозного или природного порядка. Многообразие языческой обрядности, связанное с повседневной жизнью, пронизывает всю языческую культуру, доходя в своём временном пространстве даже до нынешнего времени. Это хорошо отражено в археологических и, особенно, в этнографических наблюдениях.
Восточнославянская обрядность зрелищна. Это не только ритуал, но одновременно и праздник. Там использовались музыка, пляска, пантомима, костюм. Участники театральных представлений разыгрывали сцены из мифологии. Этнография располагает подробными описаниями пережиточных форм ритуала с использованием ряженья и личин. Так, например, в Воронеже до 1763 года ежегодно отправлялся народный праздник или игрище Ярило - остаток древнего языческого торжества. В эти дни на бывшую площадь в городе стекались горожане и местные жители и составляли род ярмарки. На месте, избранном для удовольствия, появлялся человек, избранный обществом. Его украшали цветами, лентами, обвешивали колокольчиками, на голову надевали колпак. В этом наряде, под именем Ярилы, ходил он по городу, сопровождаемый молодёжью обоего пола. Это празднество сопровождалось играми и плясками, лакомством и пьянством, особенно кулачным боем.
Множество ритуалов и обрядов у славян связано с праздниками и развлечениями: это и земледельческие традиции, и свадебное творчество, которое было самой яркой и насыщенной забавой. Заключение брака сопровождалось самыми затейливыми обрядами, и никогда семейная жизнь не облекалась таким блеском, как в те торжественные минуты.
Широко встречали русские смену времён года, праздники, связанные с погодой и календарём. В конце декабря, начале января у русских - это время сильных морозов и безмятежных гуляний. Тоже происходило и в масленицу: люди надевали на себя маски, переряжались, катались с гор, пекли блины, пели и плясали. Заканчивалось всё это проводами масленицы и сжиганием её соломенного чучела. Праздник масленицы представляет собой как бы символическое сожжение зимы, а само слово появилось потому, что церковь в это время разрешала есть молочные продукты и масло.
1 марта славяне ходили на кладбища и приносили жертвы усопшим.
В Русальную неделю, а также в ночь под Ивана Купала, русалки, по народным поверьям, делаются опасными для человека. В четверг на Троицкой неделе, девушки, боясь прогневить русалок, чтобы они не испортили скотины, не работают, называя этот четверг «велик день для русалок». Взрослые девушки в этот день плетут венки и бросают их в лесу русалкам, чтобы они добыли им суженых и ряженых, после чего тотчас убегают. По их мнению, в этих венках русалки рыскают во ржи.
На летние праздники приходится день Ивана Купала. Праздновали его 7 июля и приносили жертвы из некоторых трав, костёр из которых зажигали и плясали вокруг него все, без различия пола и возраста, причём, припевали песни.
Человеку, для которого вера являлась олицетворением жизни прошлого и будущего, природу самого человека, богов, воспевать и одушевлять предметы почитания радостью и праздником, было естественным. В праздниках он находил выражение будущности на основании воспоминаний прошлого.
В народном духе настолько укоренилось языческое мировосприятие, что оно проявилось, даже, в христианских торжествах как, например, масленица, Купала, Радуница. Наиболее важные и ощутимые явления природы, такие как поворот солнца, разделявший год на две части, были сильным поворотом к тому, чтобы учредить Коляду и Купалу, как праздники столь важные к нуждам человека.
Многогранности языческого мировоззрения, сложившегося из наслоений многих эпох, соответствовало и многообразие форм культа и мест обращения к потусторонним силам, родившимся в сознании человека. Моления об урожае, различные заклинательные действия, обращения к силам природы и к духам добра и зла, рассеянным в природе, производились повсеместно. Пунктам обращения к этим силам и принесения им жертв могло быть и отдельное жилище, и срединная площадь селения, и ключ-родник, и луг за околицей, и берег реки, и лесная поляна.
Помимо веры в богов и духов у славян, самое распространённое верование было в могущество человеческой воли и выражающего её слова. Всё, собственно, так называемое наше старое чародейство основывалось, главным образом, на убеждении в силе воли и слова. Именно, волшебник или чародей, в широком смысле, был человек, который силой своего слова мог производить желаемое, знать и помнить многие приметы, уметь предсказывать будущее, изменять направления обстоятельств, властвовать над судьбою других людей и даже повелевать силами природы. Сила, при этих действиях, исходила не из природы, а из человека, из его души. Даже лечение или отрава людей посредством трав приписывались не целебному или вредоносному свойству самих растений по их природе, а человеку, который сообщал им это свойство своей волей.
Окружающий мир, в котором суеверный человек видел источник всеобъемлющей силы, заставлял его искать непосредственный контакт с ней, и в среде этого поиска возникла роль посредника между человеком и богами. Человек, удостоенный посредничества, является жрецом. Его признавали ближе всего к всемогуществу, всё устроившему и всё обладающему и часто давали ему первые права и всевозможные преимущества. Ведь сама структура язычества очень многопланова, в составе племенной знати должны были быть люди, разрабатывавшие и совершенствовавшие систему обрядов, знавшие тексты молений, формы обращения к богам.
Особенно важным разделом деятельности высшего разряда жреческого сословия было хранение в памяти и передача современникам и потомкам всего словесного ритуального творчества, накопленного за тысячи лет. По всей вероятности, жрецы всех времён содействовали сохранению, а в ряде случаев, и созданию религиозного и полурелигиозного фольклора. Так, долго хранились древние мифы и очень древние мифо-эпические сказания о победе над Змеем, о золотом царстве Царя-Солнца и т.д.
Жреческое сословие у наших далёких предков существовало, но критерии его возникновения и формирования закрыты тайною тех обстоятельств, которые ограничивают наши искания, в связи с отсутствием каких-либо точных сведений о жречестве. Только по косвенным данным мы можем догадаться о наличии волхвов, кудесников в славянском язычестве, как непосредственных людей, составлявших статус верований. Но если бы даже собственное славянское жречество не было чётко создано к моменту принятия христианства, то влияние окружающих стран и народов дало бы стремление к становлению и наличию жреческого сословия. А предпосылки к этому были всегда: в Восточную Европу постоянно ездили путешественники, они несли не только хозяйственный обмен, но и культурно-религиозное воздействие. Другое дело, если жрецы не достигли того уровня социального статуса, как в других странах. Но это был вопрос времени и, христианство видимо помешало этому воплотиться. Но еще не одно столетие, даже самые верные христиане для узнавания своей судьбы, или из других корыстных целей, чего, разумеется, не могли добиться от христианских пастырей церкви, обращались к волхвам, и те не отказываясь, открывали тайну будущего и вообще старались удовлетворить их, чтобы только поддержать уважение в языческой вере.
Таким образом, жречество у славян было на стадии становления и мало того оно подразделялось на множество «категорий» в зависимости от приверженности к тому или иному роду деятельности или приближённости к власти, авторитетности и т.д.
Этническое, потом национальное самосознание формировалось в течение многих поколений. Самосознание тогдашних восточных славян раскрывалось не столько в политической сфере, сколько в единой религиозности. Постепенно слагалась общность языка, песен, нравов, бытовых обрядов.
Новое мировоззрение, новая для Руси культура формировалась не на голом месте. В силу объективных причин, перемены, обусловленные разными поводами, вынуждены были входить в тесное соприкосновение с дохристианскими культурными ценностями. Христианство впитывало в себя «бытовые» представления о мире, сложившиеся на основе практических потребностей людей и не без влияния традиционных дохристианских представлений.
Мифологическое мировоззрение было, как будто оттеснено и уничтожено, и вместе с тем, оно продолжало жить под покровом новых религиозных образов и обрядов, являясь той основой, на которую ложились краски византийской образованности. Вступив во взаимодействие, эти два культурных потока видоизменялись, сохраняясь в чистом виде лишь на периферии развивающегося общественного сознания: в фольклоре незатронутых переменами уголков страны и в творении византийских мыслителей и художников, вошедших в фонд памятников «официального» мировоззрения древнерусского общества.
При выборе веры, русского князя более всего устроила византийская традиция главенства светского правителя-басилевса над церковным владыкой. Не папа римский должен быть выше светского сюзерена, но последний выше патриарха. Отныне князь становится властителем подданных по воле бога, а не самих людей.
Причиной принятия христианства был и политический кризис межплеменных отношений. Видимо, языческая реформа не только не способствовала консолидации, но и усугубила противоречия, поскольку создание пантеона преследовало социальные цели, а их нельзя было осуществить, не придав старым божествам новых функций и не определив место для каждого в божественной иерархии.
В результате, кризис язычества, оказавшегося неспособным решать вставшие противоречия, обострился, поскольку возникли политические проблемы взаимоотношений различных племён. В этих условиях христианству было сравнительно легко одержать победу над втянутыми в междоусобия языческими богами.
Главной причиной развала языческой реформы являлась историческая необратимость разложения родоплеменного строя, что делало неизбежным падение союза племён под гегемонией Киева. Перунов культ пришлось навязывать союзным племенам, в результате чего «реформа», проводимая из Киева, вылилась в религиозное насилие над кривичами, радимичами, вятичами и пр., что вызвало волну антикиевских выступлений. Владимир изыскивает новые средства для сплочения распадающегося межплеменного союза, для утверждения господствующего положения в нём полян, прежде всего киевской социальной верхушки, обращается к христианству.
Переход к христианству древних народов отнюдь не всегда был чем-то мучительным, требующим полного отказа от старых религиозных представлений. Престиж старинной традиции был встроен в систему новой, преображён, а не отвергнут.
Христианская религия на Руси принималась как бы в языческой оболочке. Язычеством были проникнуты действия Владимира и в целом киевской общины. Введение христианства стало лишь звеном процесса развития религиозных «реформ» X века и воспринималась современниками как очередная смена божества в духе существующих языческих представлений.
Русское православие сложилось из греческой веры, принесенной нам монахами и священниками Византии, славянского язычества, которое встретило эту веру, и русского народного характера, который по-своему принял византийское христианство и переработал его в своем духе.
Язычество, даже при выделении в нём на последней стадии развития некого единого божества, тяготеет к культу предков. Общие черты между язычеством и христианством в виде веры в невидимые божественные и демонические существа низших разрядов и в магические обряды с заклинаниями – молитвами свойственны, действительно, всем религиозным системам.
X век – старая древнерусская вера, уходящая своими корнями к самым истокам человеческой цивилизации и мировой культуры, рухнула под ударами новой религии, уступив место библейской картине мира и системе христианских ценностей. Но русские боги не сгинули в небытиё – они сохранились в русском духе и тех его неповторимых чертах, которые делают русского человека непохожим на любого другого.
Почему, условно говоря, религия «национальная» так легко оттесняется наднациональной, каковой в идеале является христианство? Видимо причина в том, что язычество «национальной» религией никогда не было. Оно оставалось более или менее однотипным, пока речь шла о взаимоотношения человека и природы, а принцип социального равенства, характерный для общественного строя, не пробуждал даже соперничества между племенными божествами. Но положение резко изменилось, как только язычеству пришлось перестраиваться вслед за ускорявшемся социальным расслоением.
В многоэтничной стране, какой была Русь, противоречия осложнялись различием языков и социальных укладов. Процесс формирования народности на основе расползавшихся под давлением центробежных стремлений племён был неизбежно болезненным и противоречивым. Традиции вступали в конфликт с новшествами - положительными или отрицательными. А традиции древности всегда имели религиозную окраску. Поклонение древним богам в прежней форме было постепенно в основном вытеснено. Язычество исчезло как мировоззренческая система, но языческий пантеон в значительной мере был заменён многочисленными христианскими святыми, принявшими на себя их функции.
Образы верховных божеств, близкие по значению, слились. Перун и Ярило растворились в Борисе и Глебе, Георгии Победоносце. Культ архангела Михаила и св. Василия вобрал элементы поклонения Велесу, особого покровителя скота, языческая Мокошь слилась с Параскевой Пятницей, Богородицей. Святые христианства не стали полностью подобны языческим богам, но распределили между собой их функции, благодаря чему представления о том или ином святом существенно разнились в разных местах Руси.
В результате взаимодействия культур христианская концепция единобожия приобрела весьма условный характер. Именно поэтому, несмотря на всё более глубокое усвоение христианства, утверждался иной, чем в Византии, религиозно-мировоззренческий идеал, бытовала иная картина мира, в соответствии с которой развивалась и общественная мысль.
Несмотря на тысячелетнее господство православия, языческие верования сохранились как подсознательные элементы в нашем общерусском менталитете и выражаются в фольклоре, символике народно-прикладного искусства, языке, в сказках, в обрядности, в суевериях, в преднамеренно или бессознательно продолжающемся процессе мифотворчества.