Анализ стихотворений А.С. Пушкина

«19 октября 1825 года»

****
Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.
Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать весёлых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовёт;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждёт.
Я пью один и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют…
Но многие ль и там из вас пируют?
Ещё кого не досчитались вы?
Кто изменил пленительной привычке?
Кого от вас увлёк холодный свет?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришёл? Кого меж вами нет?
Он не пришёл, кудрявый наш певец,
С огнём в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашёл привет унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.
Сидишь ли в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лёд полунощных морей?
Счастливый путь!..С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И стой поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!
Ты сохранил в блуждающей судьбе
Прекрасных лет первоначальны нравы:
Лицейский шум, лицейские забавы
Средь бурных волн мечталися тебе;
Ты простирал из-за моря нам руку,
Ты нас одних в младой душе носил
И повторял: «На долгую разлуку
Нас тайный рок, быть может, осудил!»
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село;
Из края в край преследуем грозой,
Запутанный в сетях судьбы суровой,
Я с трепетом на лоно дружбы новой,
Устав, приник ласкающей главой…
С мольбой моей печальной и мятежной,
С доверчивой надеждой первых лет,
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.
И ныне здесь, в забытой сей глуши,
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада:
Троих из вас, друзей моей души,
Здесь обнял я. Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его лицея превратил.
Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,
Хвала тебе – фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Всё тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись;
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись.
Когда постиг меня судьбины гнев,
Для всех чужой, как сирота бездомный,
Под бурею главой поник я томной
И ждал тебя, вещун пермесских дев,
И ты пришел, сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил.
С младенчества дух песен в нас горел
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты, гордый, пел для муз и для души;
Свой дар как жизнь я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши.
Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты...
Опомнимся — но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было.
Мой брат родной по музе, по судьбам?
Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг —
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере, о славе, о любви.
Пора и мне... пируйте, о друзья!
Предчувствую отрадное свиданье;
Запомните ж поэта предсказанье:
Промчится год, и с вами снова я,
Исполнится завет моих мечтаний;
Промчится год, и я явлюся к вам!
О сколько слез и сколько восклицаний,
И сколько чаш, подъятых к небесам!
И первую полней, друзья, полней!
И всю до дна в честь нашего союза!
Благослови, ликующая муза,
Благослови: да здравствует лицей!
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,.
Не помня зла, за благо воздадим.
Полней, полней! и, сердцем возгоря,
Опять до дна, до капли выпивайте!
Но за кого? о други, угадайте...
Ура, наш царь! так! выпьем за царя.
Он человек! им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал лицей.
Пируйте же, пока еще мы тут!.
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто, дальный, сиротеет:
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему...
Кому ж из нас под старость день лицея
Торжествовать придется одному?
Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой...
Пускай же он с отрадой хоть печальной
Тогда сей день за чашей проведет,
Как ныне я, затворник ваш опальный,
Его провел без горя и забот.
1825

О стихотворении «19 октября 1825 года» Пушкина недостаточно сказать, что оно выражает чувство высокой дружбы, нет, этот лирический монолог раскрывает высокую дружбу лицеистов, и каждая строка его начинается с заглавия, связана с определенными фактами и лицами. Композиция произведения также обусловлена теми обстоятельствами, при которых и ради которых оно создавалось. Смысл такого рода стихотворения и характер лирического героя всегда будут раскрываться в тесной связи с историей его создания.

В 1825 году А.С. Пушкин находился в Михайловском, куда он был переведен из Одессы. Ссылка поэта продолжалась. И в своем родовом имении он жил на положении опального изгнанника под надзором властей и церкви. Поэт много и плодотворно работал. Наряду с крупными эпическими и драматургическими произведениями Пушкин не переставал писать и лирические стихи. Общий тон его лирики Михайловского периода ясный, жизнерадостный, однако не всегда удавалось сохранять бодрое настроение, иногда грусть и печаль овладевали поэтом.

В сентябре 1825 года Пушкин пишет Плетневу: «У нас дождик шумит, ветер шумит, шумно, а скучно».

Наступило 19 октября, дата, памятная для каждого из лицеистов, день открытия лицея, ставший на всю жизнь традиционным днем их дружеских встреч. Ссылка разлучила Пушкина с друзьями, пятый год он жил в изгнании, пятый год проводил день дружбы в одиночестве, лишь мысленно обращаясь к друзьям. В грустные часы одинокого раздумья и родилась глубокая, но светлая скорбь о друзьях - стихотворение «19 октября 1825 года».

По установившейся благородной традиции первое слово во время дружеских встреч говорили о тех, кто не смог прийти. Пушкин строго следует заведенному порядку и в своем стихотворении первым словом почтил память безвременно скончавшегося в Италии Корсакова. «Он не придет, кудрявый наш певец». Затем поэт обращается к Матюшкину, который сразу же после окончания лицея отправился в далекое плавание: «И с той поры в морях твоя дорога, о, волн и бурь любимое дитя!»

После традиционного воспоминания о тех, кто не пришел, поэт обращается к товарищам, посетившим его в изгнании. В январе 1825 года приезжал в Михайловское Пущин, близкий друг, единомышленник Пушкина, впоследствии участник восстания декабристов. В апреле 1825 года гостил у Пушкина Дельвиг. Для своего времени Дельвиг был известным поэтом. Многие его произведения написаны в духе античной, классической поэзии, поэтому Пушкин называет его: «вещун пермесских дев» (Пермес — ручеек в Греции, посвященный музам-покровительницам искусства).

Случайно в сентябре 1825 года состоялась встреча Пушкина с Горчаковым. Горчаков был далек от передовых людей своего времени. Окончив лицей, он поступил на службу и вскоре сделал блестящую карьеру, но это не помешало ему встретиться с Пушкиным, когда он проездом из-за границы остановился в Пскове. Очень любил Пушкин лицейского друга Вильгельма Кюхельбекера и мечтал с ним увидеться. Кюхельбекер был поэтом-декабристом, царское правительство преследовало его, Пушкин называет Вильгельма Кюхельбекера «родным братом по музе и судьбам». Грусть, тоска, тревога за друзей невольно вылились в стихи:

Роняет лес багряный свой убор...

Какой картиной начинается стихотворение? Поздняя осень, обнаженные ветви деревьев, сумрачно. Пушкин один в комнате; задумавшись, он сидит у камина. Поэт печален. Действительно, картина поздней осени, когда увядает природа, созвучна настроению поэта. Природа вместе с ним грустит.

Легко определяется тема стихотворения — красота дружбы лицеистов:

Друзья мои, прекрасен наш союз.

Более глубокий идейный смысл 7-й строфы раскрывается в анализе художественного языка Пушкина. Какими эпитетами характеризует поэт союз друзей? («Прекрасен наш союз», «неразделим», «вечен», «неколебим», «свободен», «беспечен».) Поэт использует сравнение («он, как душа»), которое подчеркивает единство мыслей, взглядов — единодушие. Чем же объясняет Пушкин единодушие лицеистов, их крепкую, нерушимую дружбу, что послужило основой этой дружбы? Как надо понимать слова: «срастался он под сенью дружных муз»? Конечно, дружбу лицеистов укрепляли общие интересы, общая любовь к поэзии; поэтому их дружба оказалась непоколебимой перед испытаниями судьбы и времени, ибо в основе ее лежало стремление служить одним и тем же идеалам.

Композиция стихотворения соответствует застольной дружеской беседе, в стихотворение включены и заздравные тосты и непосредственные обращения к друзьям.

Таким образом, стихотворение «19 октября 1825 года» Пушкин посвятил своим лицейским товарищам. Раскрывая тему дружбы, поэт говорит о тяжести одиночества, о роли друзей и дружбы в жизни человека, о взаимоотношении друзей.

В этом лирическом произведении выражены самые разнообразные настроения поэта.

Почтив память усопшего друга, пожелав счастья товарищу, находившемуся в далеком плавании, Пушкин обращается ко всем друзьям, ко всему первому выпуску лицеистов. Грустные элегические мотивы первых строф сменяются торжественным величественным гимном, прославляющим нерушимую великую дружбу. Тема дружбы углубляется и развивается в непосредственных обращениях к друзьям. После индивидуальных обращений поэт снова поднимает тост в честь союза друзей, в честь лицея и лицейских учителей.

Благослови, ликующая муза,
Благослови: да здравствует лицей!
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.

И снова стихи Пушкина звучат торжественно, празднично, бодро. Но вот поэт вспомнил, что он в одиночестве, а друзья далеко, и их круг «час от часу редеет», и снова зазвучала элегия: «Кому ж из нас под старость день лицея торжествовать придется одному? Несчастный друг...». Такое жанровое разнообразие (в стихотворении соединяются различные жанры: элегия, ода, послание) объясняется стремлением Пушкина правдиво, полно, естественно передать всю сложную и яркую гамму переживаний.

Как в жизни нельзя ограничить мир интимных переживаний человека, так и рамки поэтических форм оказываются иногда недостаточно просторными для того, чтобы вместить все богатство чувств, переживаний, настроений людей, и тогда в одном стихотворении невольно соединяются различные жанры лирики.