«Греми, громкое сердце!
Жарко целуй, любовь!»
Оформление зала: плакаты, фотографии, посвященные М.И.Цветаевой и С.Я.Эфрон; выставка книг М.И.Цветаевой, плакат с изображением двух лебедей и со словами
«Я Вас люблю всю жизнь и каждый день…»
1 ведущий: Они встретились – семнадцатилетний и восемнадцатилетняя – 5 мая 1911 года на пустынном, усеянном мелкой галькой коктебельском, волошинском берегу. И этот день, воспоминание о нем, скрепляет их узы как клятва, которую они оба и спустя многие годы были не в силах расторгнуть.
Она собирала камешки, он стал помогать ей – красивый грустной и кроткой красотой юноша, почти мальчик (впрочем, ей он показался веселым, точнее: радостным!) – с поразительными, огромными, в пол-лица, глазами; заглянув в них и все, прочтя наперед, Марина загадала: если он найдет и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж! Конечно, сердолик этот он нашел тотчас же, наощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от ее зеленых, - и вложил ей его в ладонь, розовый, изнутри освещенный, крупный камень, который она хранила всю жизнь, который чудом уцелел и по сей день.
(На экране появляется фотография С.Я.Эфрон. Коктебель 1911 год)
2 ведущий: Марина Ивановна Цветаева была невелика ростом – 163 см, с фигурой египетского мальчика, широкоплеча, узкобедра, тонка в талии. Волосы ее, золотисто- каштановые, вились крупно и мягко. Светлы и немеркнущи были глаза – зеленые, цвета винограда, окаймленные коричневатыми веками.
(На экране появляется фотография М. И. Цветаевой, звучит романс «Очарована, околдована», слова Н. Заболотского, музыка М. Звездинского)
Очарована, околдована,
С ветром в поле когда-то обвенчана.
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная ты моя женщина!Не веселая, не печальная.
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.Я склонюсь над твоими коленями.
Обниму их с неистовой силою.
И слезами, и стихотвореньями
Обожгу тебя горькую, милую.Что прибавится – не убавится
Что не сбудется – позабудется…
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится!
1 ведущий: Обвенчались Сережа и Марина в январе 1912 года, и короткий промежуток между встречей их и началом первой мировой войны был единственным в их жизни периодом бестревожного счастья.
(На экране появляется фотография М. И. Цветаевой и С.Я.Эфрон. 1912 год)
Откуда такая нежность?
Не первые - эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала – темней твоих.Входили и гасли звезды
(Откуда такая нежность?)
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.Еще не такие песни
Я слушала ночью темной
(Откуда такая нежность?)-
На самой груди певца.Откуда такая нежность?
И что с нею делать, отрок
Лукавый, певец захожий,
С ресницами – нет длинней?
2 ведущий: Марина в своем письме В. В. Розанову пишет: «Если бы Вы знали, какой это пламенный, великодушный юноша! Я постоянно дрожу над ним. От малейшего волнения у него повышается температура, он весь – лихорадочная жажда всего… За три – или почти три - года совместной жизни – ни одной тени сомнения друг в друге. Наш брак до того не похож на обычный брак, что я совсем не чувствую себя замужем и совсем не переменилась, - люблю все то же и живу все также, как в 17 лет.
Мы никогда не расстаемся. Наша встреча – чудо… Пишу Вам все это, чтобы Вы не думали о нем как о чужом. Он – мой самый родной на всю жизнь… Только при нем я могу жить так, как живу – совершенно свободная»
1 ведущий: Их разлучили революционные события, разразившиеся в стране. В сентябре Цветаева едет в Крым, муж остается в Москве, он – прапорщик пехотного полка. В октябре (в разгар революции) она едет в Москву, затем с мужем уезжает в Крым, оставив детей в Москве. Когда вновь вернулась за детьми – дороги назад уже не было. Цветаева осталась с двумя дочерьми в Москве. Старшей, Але, было 5 лет, Ирине не исполнилось и года.
Ученик:
- Где лебеди? – А лебеди ушли.
- А вороны? – А вороны – остались.
- Куда ушли? – Куда и журавли.
Зачем ушли? – Чтоб крылья не достались.А папа где? – Спи, спи, за нами Сон,
Сон на степном коне сейчас приедет.Куда возьмет?- На лебединый Дон.
Там у меня – ты знаешь? – белый лебедь…
1 ведущий: Началась долгая разлука с мужем, продлившаяся 4 года. Сергей Эфрон в армии Корнилова – белый офицер, так он понимал свой долг русского офицера. Марина называет его белым лебедем, прекрасным и обреченным.
И из – под пера Цветаевой появляются стихи о «Белом стане».
Ученик:
Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!
То, шатаясь причитает в поле – Русь.
Помогите – на ногах нетверда!
Затуманила меня кровь – руда!И справа и слева
Кровавые зевы,
И каждая рана:
– Мама!
И только и это
И внятно мне, пьяной,
Из чрева – и в чрево:
- Мама!
Все рядком лежат –
Не развесть межой.
Поглядеть: солдат.
Где свой, где чужой?Белый был – красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был - белый стал:
Смерть побелила.-Кто ты? – белый? – не пойму!- привстань!
Аль у красных пропадал? - Ря – азань.И справа и слева
И сзади и прямо
И красный и белый:
- Мама!Без воли - без гнева –
Протяжно – упрямо –
До самого неба:
-Мама!
2 ведущий: В 1920 году 20 ноября Марина узнала об окончании гражданской войны. Она обращается с просьбой Илье Эренбург, которому был разрешен временный выезд заграницу, узнать о судьбе мужа, разыскать его, если уцелел. Эренбург обещал сделать все возможное. Он увез с собой ее отчаянное письмо к Сергею Яковлевичу. «Если Вы живы – я спасена. Мне страшно Вам писать, я так давно живу в тупом задеревенелом ужасе, не смея надеяться, что живы, - и лбом – руками - грудью отталкиваю то, другое. Не смею. - Все мои мысли о Вас. Не знаю судьбы и Бога, не знаю, что им нужно от меня, что задумали, поэтому не знаю, что думать о Вас. Я знаю, что у меня есть судьба. – Это страшно.- Если Богу нужно от меня покорности – есть, смирения - есть, перед всем и каждым! – но, отнимая Вас у меня, он бы отнял жизнь…»
Как правая и левая рука –
Твоя душа моей душе близка.
Мы смежанны, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.Но вихрь встает – и бездна пролегла
От правого – до левого крыла.
1 ведущий: Чудо свершилось: С.Я.Эфрон был жив. Он уцелел в последних крымских боях; ему удалось сесть на корабль, доплывший до турецкого берега; он пережил страшную голодную и нищенскую зиму в галлиполийском лагере под Константинополем. Письмо Эренбурга нашло его там в июне. Илья Григорьевич пока лишь упоминал о письме Марины, обещая выслать его, как только получит отклик и точный адрес. Но, кажется, будто Сергей Яковлевич уже прочел строки жены – так явственно слышна в их письмах перекличка. «Милый мой друг – Мариночка, - писал Эфрон. – Сегодня я получил письмо от Ильи Г., что Вы живы и здоровы. Прочитав письмо, я пробродил весь день по городу, обезумев от радости… Что мне писать Вам? С чего начать? Нужно сказать много, а я разучился не только писать, но и говорить. Я живу верой в нашу встречу. Без Вас для меня не будет жизни, живите. Я ничего не буду от Вас требовать – мне ничего не нужно, кроме того, чтобы Вы были живы…»
Марина, получив письмо, сразу же решает ехать к мужу.
Остаются стихи о Москве, о Родине, поэмы, пьесы, берет только стихи о «Белом стане», о белой гвардии, потому что в России они не нужны.
(Звучит романс «Тебя здесь нет, но ты со мною», Слова Н.Н., музыка Г. Кушелева – Безбородко)
Льется ливмя дождь, несутся тучи,
Полна ненастья эта ночь,
Но мысль о нем, как свет могучий,
Стоит и не отходит прочь.Тебя здесь нет, но ты со мною,
Рука моя в твоей руке,
И все, мой друг, полно тобою
В моем укромном уголке.Пусть стонет ель, пусть плачет вьюга,
Тоскуя в холоде ночном,
Ты для меня, что солнца юга –
Тепло и свет в тебе одном!
2 ведущий: До их встречи пройдет еще почти год. Но именно этот летний московский вечер, когда, наконец, Цветаева держала в руках странички, исписанные знакомым почерком, перечитывая их и с трудом осознавая свое возвращение к жизни, - именно этот вечер предопределил другую разлуку. Долгую семнадцатилетнюю разлуку с Россией. Из России она уезжала ради мужа. Из – за мужа (и сына) и воротилась.
В дни революции, когда страна раскололась на два враждебных стана, и муж воевал на стороне белых, Марина Ивановна боясь допустить самое страшное, обратит к нему свою клятву: «Если Бог сделает это чудо – оставит Вас в живых, я буду ходить за Вами, как собака…» А слов она на ветер не бросала. Всю жизнь осталась верна долгу жены и друга, клятве, данной на пороге жизни перед собой и алтарем.
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах,-
И на стволах, которым сотни зим…
И, наконец,- чтоб было всем известно!-
Что ты любим! любим! любим!-
Расписывалась – радугой небесной.
1 ведущий: Любить, убеждала она, это «видеть человека таким, каким его задумал Бог, и не осуществили родители». Не уклоняясь от «страстных бурь и подвигов любовных», Цветаева считала любовь не вспышка, что время от времени озаряет земные дни, и даже не состоянием поэтовой души, а определяющим ее свойством: «не любовь вызывает во мне сердцебиение, а сердцебиение – любовь».
Поцеловала в голову,
Не догадалась – в губы!
А все ж – по старой памяти –
Ты хороша, Любовь!
(На экране появляется фотография М. И. Цветаевой и С.Я.Эфрон. 1912 год и слова Марины Цветаевой «Всеми моими стихами я обязана людям, которых любила – которые любили меня – или не любили»)