Оформление доски.
1. «Среди фронтовиков 1922, 1923, 1924 годов рождения – свидетельствует скорбная статистика – в живых осталось 3 %. Это поколение тех, кому не было и двадцати.
«Свой добрый век мы прожили, как люди,
И для людей».
Г. Суворов.«Но до последнего готов я вдоха
Сражаться за грядущее твое».
М. Рыбаков.«Кто изменит в этот час Отчизне,
Тот изменит матери своей»
Д. Алтаузен.«Дочь моя, читая строки эти,
Гордо скажет: «Храбро умер он!»
В. Чугунов.
2. Отталкиваюсь от эпиграфа…
Поэты сибиряки, не вернувшиеся с войны.
Прошло 60 лет победы над фашизмом. Наша память обратится к именам поэтов-сибиряков, не возвратившихся домой.
У поэтов-сибиряков много общего и различного. Молодость. Сибирь. Страсть к поэзии. Война – вот что объединяет их. Но голос у каждого свой, неповторимый.
У всех были мечты свои… Но разве можно мечтать о другом, когда опасность пришла к самому порогу Родины! Оказалось, что интеллигентность, мягкость характера – не помехи для суровой схватки с врагом. Воспитанные на тонкой и изящной поэзии «лобастые мальчишки революции», как сказал о своем поколении Павел Коган, ринулись в военкоматы, настойчиво добиваясь отправки на фронт.
Они погибли, освещая своим подвигом путь к сегодняшней поэзии. Это всегда будет поражать.
Не все стихи блещут совершенством, ведь авторы были очень молодыми. Им некогда было оттачивать строки – стихи писались в окопах и блиндажах. Когда читаешь стихи этих поэтов, в горле встает ком. Сколько поразительных судеб оборвала война! Этого не забыть…
1. Моисей Рыбаков родился 21 января 1919 года в г. Иркутске. Уже в школе он пробует писать стихи. Затем поступает на физико-математический факультет Иркутского института, но писать стихи не бросает. Он мог стать физиком, математиком, поэтом.
Но уже от моря до моря гремит невиданная в истории битва с фашизмом – началась Отечественная война, и юноша, не колеблясь, становится солдатом. Он погиб в возрасте 24 лет.
«Письмо к матери и сестре»
Когда-нибудь, я верю, это будет, –
В спокойный час, у тихого огня
Познавшие иное счастье люди
Из уст твоих услышат про меня
Охваченная радостным и новым
Свободная, счастливая семья
Услышит и помянет добрым словом
Меня за то, как жил и умер я.
А как живу я, знаешь ты неплохо:
«Из боя в бой – солдатское житье
Но до последнего готов я вздоха
Сражаться за грядущее твое».
С годами, может, сыну или внуку
Ты, бабушка седая, или мать –
Расскажешь про нелегкую науку
Сражаться, ненавидеть, побеждать.
2. Со второго курса пединститута ушел в армию Георгий Суворов. Он погиб в дни наступления войск Ленинградского фронта 13 февраля 1944 года в звании лейтенанта.
«Георгий Суворов»
О чем он думал, двадцатидвухлетний –
усы еще едва-едва видны, –
Когда бежал в атаку в день тот летний,
под Старой Руссой, в первый год войны!
Когда лежал не койке госпитальной
и, оклемавшись,
в блиндаже сыром
писал стихи под гром пальбы недальней
в ненастном сентябре, в сорок втором.
Когда он шел в блокадном Ленинграде,
по Невскому, под тусклою луной,
и вспоминал в ночи
как о награде
о солнце над сибирской стороной.
О чем он думал, лежа под обрывом,
когда на взвод
с противной стороны
рванули «тигры» с лязгом и подвывом
в то утро, в предпоследний год войны.
Когда весь свет казался черным адом,
сама земля вставала на дыбы,
и взрывы мин вдруг вырастали рядом,
как грозные железные столбы!
О чем он думал,
жизни не видавший,
любви еще не знавший лейтенант,
лишь только про себя еще державший
ту мысль, что, может, вправду он – талант.
Ничем от мин и пуль не защищенный,
лежавший там,
как будто на золе,
на той,
перекореженной, сожженной,
со снегом перемешанной земле!
Нет, не о смертной
думал он остуде, -
а думал, что, живя среди смертей, -
свой добрый век
мы прожили как люди
и для людей.
3. Об известном советском поэте Иосифе Уткине знают многие. Он родился в 1903 году в г. Иркутске. Участвовал в гражданской войне, был ответственным секретарем первой комсомольской газеты в Иркутске. В дни войны работал военным журналистом. Погиб в 1944 году. В Москву уехал с 1924 году.
«Если я не вернусь, дорогая»
Если я не вернусь, дорогая,
Если я не вернусь, дорогая,
Нежным письмам твоим не внемля,
Не подумай, что это – другая
Это значит … сырая земля.
Это значит, дубы – нелюдимы
Надо мною грустят в тишине,
А такую разлуку с любимой
Ты простишь вместе с родиной мне.
Только вам и всем сердцем внемляю,
Только вами и счастлив я был:
Лишь тебя и родимую землю
Я вам сердцем, ты знаешь, любил.
И доколе дубы – нелюдимы
Надо мной не склоняться, дремля
Только ты мне и будешь любимой,
Только ты, да родная земля!
4. Другом И. Уткина был Джек Алтаузен. По-разному работали поэты на войне и во время войны. Д. Алтаузен писал для номера армейской газеты. В Москву он стихов не посылал, был целиком занят своей газетой, нуждами армии. Это может показаться удивительным, но в конце 1941 года Военный совет армии специально заседал «по заслушиванию стихов Д. Алтаузена». Вполне возможно, что прославленные военачальники слушали Джека, чтобы подзанять у него бодрости, зарядиться его волнением – время было очень тяжелое.
«Девочка играла возле дома»
Девочка играла возле дома.
Выбежала девочка из дома.
Маленькая, в малиновом платке,
Старенькие валенки знакомо,
Весело блестели вдалеке.
Куклу на салазках покатала…
С черной собачкой у ворот
Долго по-ребячьи лопотала,
Рукавичку ей совала в рот.
Бегала то к дому, то к сараю
И шептала, прячась за крыльцо:
– Я с тобой собачка не играю,
Ты чего слюнявишь мне лицо?
Топала по тропке возле дома,
Щечки на морозе расцвели …
Вдруг, хрустя по снегу незнакомо,
Злые люди к дому подошли
Вытащили все, что в доме было,
Даже карандашник и тетрадь, –
Ту, в которой девочка любила
Ласточек для мамы рисовать.
Вынесли подушки и корзины,
Сверток детских трусиков цветных
И такие были образины
Лютые и жадные у них.
Разбросали карточки по дому,
Снимки, что в альбомах берегли,
И потом зажженную солому
Равнодушно к двери поднесли.
Зазвенели выбитые рамы,
Полыхнуло пламя через край
И раздался хриплый голос мамы:
– Доченька, любимая, прощай!
Черным дымом крыша вся покрылась
Вспыхнул клен, то рос невдалеке
Губки задрожали, покатилась
Крохотная слезка по щеке.
Мамочка, мамусенька родная!
Посмотри, сейчас расправлюсь я
С этим, на котором шерстяная
Вязаная кофточка твоя.
Кулачонки маленькие сжала –
Сердце быстро прыгало в груди, –
К рыжему фашисту подбежала
И сказала звонко: «Уходи!»
Был он, длинный, грязный и плечистый,
Был он молод, жаден и жесток,
И сорвал он с девочки пушистый,
Теплый, мамин, ласковый платок.
Волосенки ветром растрепало,
Слезы стыли возле самых век.
Треснул выстрел, – девочка упала
Личиком курносым прямо в снег.
В это утро мы в окопах были,
А потом рванувшись точно в срок
И атакой яростной отбили
Небольшой районный городок.
5. На деревянном обелиске друзья-однополчане Владимира Чугунова написали: «Здесь похоронен В. Чугунов – воин-поэт-гражданин, павший 5 июля 1943 года. Ему было 32 года. 9 мая 1943 года Чугунов писал жене: «Живем мы боевой жизнью, колотим фрицов, часто вспоминаю о доме… Хотел бы я сейчас посмотреть на Светланку. Если есть карточка – пошли, а чего доброго, и не увижу больше…»
«Светлана»
Я друзей обманывать не стану:
Сердце не грубеет на войне –
Часто дочь, трехлетняя Светлана,
Среди сна является ко мне.
Теплая и нежная ручонка
Норовит схватиться за рука…
Но скажу я в этот мир, ребенка
На коленях нежно приласкав,
Что не скоро я вернусь обратно,
А возможно, вовсе не вернусь.
Так закон диктует в деле ратном:
«Умирая, все-таки не трусь!»
Может быть, в журнале или в газете,
Желтые от событий и времен,
Дочь моя, читая строки эти,
Гордо скажет: «Храбро умер он!»
А еще приятней, с нею вместе
Этот стих короткий прочитать,
Говорить о долге, славе, чести,
Чувствуя, что был тогда ты прав.
6. О Черепанове Иване, погибшем в феврале 1943 года, под Ростовом… Родился в Иркутске. Он не сумел получить образование. Самостоятельно научился грамоте по книгам, интерес к которым проявился рано. Его стихи публиковались в областных газетах. С первых дней войны он на фронте.
«Мать и сын»
В дальний край, в поход военный
Отправляла сына мать.
Провожала-говорила:
«Враг отнял у нас отца,
Отплати за кровь, сын милый,
Бейся храбро до конца».
Вздрогнул конь, вздохнул всей грудью,
Оторвался от земли.
– Ну прощай, я не забуду! –
И умчался конь в пыли.
Долго мать платком махала
У обветренных кустов
Через месяц в тихий вечер
На дворе раздался гуд.
Вышла мать, а ей навстречу
Сына мертвого везут.
Привезли. На хаше у гроба
Положили близ ворот
И до ночи полон злобы
Проклинал врага народ.
А на завтра утром алым
Схоронивши сына прах,
Мать с бойцами уезжала
С карабином на плечах.