Введение
Восприятие школьниками произведений искусства требует серьезного анализа.
На основе наблюдений во время многолетней работы с детьми разных возрастов с уверенностью могу сказать, что воспринимаются детьми и запоминаются ими вещи, на первый взгляд, совершенно второстепенные, детали, ничего не значащие для нас. Это говорит о непосредственности и неподготовленности восприятия ребенком того или иного произведения искусства.
А и нужно ли «готовить»?
Великий педагог В.А. Сухомлинский говорил, что анализ только что прослушанного музыкального произведения, его «расчленение» на тему, идею, композицию, лейтмотивов и т.д. наносит непоправимый вред восприятию этого произведения ребенком. «Ставить вопрос ученикам после чтения художественного произведения, - писал В.А. Сухомлинский, - иногда так же неуместно, как после слушания музыкального произведения предлагать рассказать содержание прослушанного.»
Расщепление «живого» гениального произведения, которое веками воздействовало и покоряло, вызывало слезы восторга, радости и восхищения, будило и звало на «экспозицию», «завязку», «кульминацию» и т.д., иногда просто кощунственно. Искусство само по себе способно воспитать душу растущего человека, без вмешательства извне. И, может быть, нам, взрослым людям, замордованным схоластикой, стоит поучиться свежести восприятия ребенка, его непосредственному взгляду на произведения искусства, взглянуть на них под углом зрения растущего человека.
Сейчас, когда я смотрю на скульптуру Лаокоона, она не вызывает во мне того ужаса, который я почувствовала, взглянув еще ребенком на это произведение искусства на развороте «Огонька» 60х годов. Вспоминая свое тогдашнее восприятие этого произведения, я чувствую себя, ту, первобытным человеком, не в смысле «дремучим», «неразвитым», а в смысле «первым» «впервые воспринимающим бытие». И я завидую себе, той, «неразвитой», но с каким ярким и непосредственным восприятием художественного! И мне становится страшно за себя, теперешнюю, которая уже не испытывает того первобытного, животного страха, глядя на несчастного Лаокоона и его сыновей.
Так, может быть, стоит чему-то научиться у детей? На что же обращают внимание школьники, изучая мировую художественную культуру?
Основная часть
...Мы пишем творческую работу на тему «Титаны Возрождения» в 10 классе. Что же отмечают учащиеся, что привлекло их внимание? Рассказ учителя о том, как расточителен и жесток был папа Лев X, которому служил великий Рафаэль. Многим запомнился рассказ о «золотом мальчике», который в одном из празднеств, следующих одно за другим, символизировал «золотой век». Золотая краска, которой выкрасили этого ребенка из бедной семьи с ног до головы, ради забавы, погубила его. Рафаэль высказывал опасения за жизнь мальчика, но он был человек подневольный и не посмел перечить папе Льву Х. Ребенок погиб.
Эпизод этот, на первый взгляд, незначительный, второстепенный, многое дал понять детям: жестокость и цинизм папской власти, способной ради развлечения и шутовства загубить жизнь младенца. Сразу вспоминается Достоевский с его «слезой одного единственного ребеночка», а также бессилие Рафаэля, его подневольный труд и «вдохновения зажатый рот и праведность на службе у порока» (В.Шекспир).
Другие учащиеся запомнили рассказ о том, как Рафаэль, увидев на рыночной площади прелестное лицо юной итальянки, опрокинул бочонок и на его днище нарисовал ее портрет, так как ничего подходящего под рукой не оказалось. Теперь они знают, что такое «тондо», что значит «круглый». И, глядя на «Мадонну Конестабиле», они вспоминают этот маленький эпизод жизни Рафаэля и его творчества. Чему это их научит? Может быть, просто заставит вглядеться в картину и понять, что круг – это действительно символ бесконечности, единства, гармонии бытия.
Готовясь к уроку, я не делала здесь никаких акцентов, это было просто эпизодом, характеризующим, в одном случае, нравы той эпохи, современником которой был Рафаэль, в другом – порыв художника запечатлеть мгновение, остановить его.
Почему же ученики отмечают и выделяют какие-то детали, фрагменты, эпизоды? Они идут от частного к целому, ведь наше восприятие действительности складывается, как мозаика, из отдельных фрагментов, «пустяков», из которых и состоит жизнь. Иногда какая-то «мелочь» открывает такие нравственные глубины в художественном произведении!
Кто вел дневник, знает, что иногда один какой-то штрих: слова давно забытой мелодии, чья-то фраза, зафиксированная на бумаге, чей-то адрес или рисунок на полях дневника, способны воскресить, оживить минувшее.
Почему всех исследователей так поразил и растрогал венок полевых цветов на гробнице Тутанхамона, положенный его юной женой? Почему он затмил собой все золото этой сокровищницы и умилил всех присутствующих, растрогал до слез? Потому что этот венок так красноречиво говорил о любви, способной пережить века. Какая выразительная деталь! Она приближает к нам события тех далеких веков, и не случайно дети сразу отметили ее и сразу запомнили дату (3300 лет) погребения молодого Тутанхамона.
Е.Н. Ильин писал: «Деталь! Она – и мысль, и эмоция, и творчество, рождающее не холодный кристалл отвлеченного, умозрительного интеллектуализма, а сплав простых человеческих исканий».
Мы смотрим на «Мадонну с цветком» Леонардо да Винчи. Здесь такая деталь – невинный голубой цветок, к которому тянется младенец Иисус, - центр картины, он определяет ее содержание, фокусирует внимание и героев произведения и зрителей. Да, у Леонардо да Винчи трудно провести грань между просто картиной и иконой. Они сливаются воедино. Казалось бы, кощунственно изображать улыбающейся мадонну. По традиции, ее изображают со скорбным ликом, ведь ей предстоит отдать своего ребенка, как жертву, на казнь за грехи людей, а тут улыбка радости и умиления на лице матери, любующейся своим сыном, тянущимся к цветку.
Художественная деталь в данном случае не просто скрепляющее звено, перемычка. Это скорее метод. И нам еще предстоит исследовать и доказать информативные возможности художественной детали.
Как снежный ком, когда его катишь, становится глыбой, так и деталь, как инородное тело, привнесенное извне, вдруг «врастает» в содержание целого и становится его неотъемлемой частью. Убери этот цветок с полотна и исчезнет, померкнет смысл, обаяние картины; замени его чем-то другим – крестом, например, - и исчезнет лиризм, теплота, появится нарочитый морализм, некая символика.
Деталь обостряет, развивает восприятие художественного произведения, но иногда она теряется или даже портит впечатление. Возьмите крест в руках Иоанна Крестителя в картине «Явление Христа народу» Иванова. В.В. Стасов считал эту деталь в грандиозном произведении Иванова «потерянной»: «Нельзя не видеть разных недостатков картины Иванова – они бросаются в глаза. Так, например, крест в руках Иоанна Крестителя, присоветованный классиком Торвальдсеном… портят общее впечатление».
У разных деталей разная зона действия. Зачастую это лишь кусок полотна, скульптуры, книги, иногда – целый образ, а бывает – и все произведение в целом.
Мы вглядываемся в картину Рембрандта «Возвращение блудного сына», - один из библейских сюжетов у этого художника.
Из мрака его полотна, как всегда у Рембрандта, выделяется фигура отца, обнимающего чуткими руками слепого человека нелепую фигуру сына с обритой головой и башмаком, упавшим с ноги. Вот еще одна деталь – в картине этой мало деталей, изобилующих, дробящих впечатление и отвлекающих, - в «Данае», например. Что показывает нам эта деталь? О чем говорит? О долгом пути, который прошел этот человек в поисках счастья, о своих разочарованиях, лишениях, скорби и раскаянии. Деталь эта показывает не просто грязные босые ноги странника, вернувшегося домой в лохмотьях, с обритой головой, как у каторжника, она показывает путь, жизненный путь. Фигура его нелепа и даже смешна, на первый взгляд, а стоптанный и грязный башмак и сбитые ноги вызывают чувство жалости и сострадания. Как торопливо пал к ногам отца этот большой ребенок, ища поддержки и утешения. И зрячие, живые руки отца, обнимающие и прощающие долгожданное и любимое дитя. Картина немногословна, лишена каких – либо второстепенных деталей, отвлекающих от главного, именно поэтому она совершенна. И деталь эта в картине Рембрандта не случайна, это не «мелочь»; она, как камень, брошенный в воду, дает круги нарастающего интереса, мыслительной активности.
Возьмем для анализа картины Федотова. Перед нами «Сватовство майора или Поправка обстоятельств», - ее первоначальное название. Смысл картины раскрывается уже в названии. Как писал в своих сопроводительных стихах сам художник: «здесь одно пахнет деревней, а другое – харчевней». Можно говорить о низком потолке и отсутствии окон в картине, о бравой фигуре майора, подкручивающего ус, и жеманной фигуре невесты, но нас интересует деталь. И она есть. Это брошенный или упавший платок на полу в центре картины.
Надо сказать, что П.А. Федотов – мастер детали, у него каждая вещь в картине «стреляет», как ружье, которое обязательно должно «выстрелить» - по Станиславскому – в последнем действии. О чем же говорит эта деталь? О жеманности переспелой кокетки или о растерянности человека, чья судьба решается у нас на глазах, а, может быть, она просто передает порыв, стремительность движения? И то и другое, наверное.
У Федотова каждая деталь многозначительна, а каждая картина – «сюжет для небольшого рассказа». Перед нами «Завтрак аристократа». Посреди множества безделушек, газет и клочков бумаги на полу мы отмечаем две детали: колоду карт и кусок черного хлеба, прикрываемого книгой. И нам становится понятной вся жизнь и судьба этого проигравшегося аристократа, напуганного неожиданным визитом.
Еще одна картина Федотова «Свежий кавалер. Утро чиновника, получившего первый «крестик». Здесь изобилие деталей, имеющих свою символику, но первое и основное, что останавливает наш взгляд – это крестик на ленточке, прикрепленный к утреннему халату и рваные сапоги в руках брюхатой кухарки. Вся фигура этого кавалера с босыми ногами и папильотками в волосах, величественная поза и дырявый халат, а пуще всего перст указующий и выпяченная губа комичны, если на сказать больше - карикатурны. И это помогает нам понять детали, каждая из которых говорит о нравах и привычках, образе жизни этого кавалера.
«Деталь – это опорный сигнал, с одной стороны, с другой – это концентрированная поэтическая сущность, это вещество, способное к саморазвитию, душа книги или произведения искусства. Ее осмысление требует духовной работы», - пишет Е.Н. Ильин.
Мы сравниваем, сопоставляем, спорим, делаем выводы.
Способ введения учащихся в структуру художественного произведения или произведения искусства через деталь – прием универсальный и способен увлечь каждого: и учителя и ученика.