Композиция в самом общем плане – построение, взаимное расположение и соотношение частей какого-либо произведения.
Композиция словесного произведения понимается по-разному. Знаменитый учёный В.В.Виноградов в 20-х годах XX века писал о словесной, языковой композиции. Он говорил о понимании композиции художественного текста “как системы динамического развёртывания словесных рядов в сложном словесно-художественном единстве”.(1). Для Виноградова компонентами композиции художественного произведения являются словесные ряды.
Таким образом, языковая композиция – это сопоставление, противопоставление, чередование словесных рядов в художественном тексте.
Владимир Семёнович Маканин входит в круг лучших писателей России второй половины XX века – начала XXI века. Канадский славист К.Н. Шнейдман о нём написал: “Сегодня Маканин – один из немногих русских писателей, кому удалось за пределами брежневской эры сохранить уровень художественности своей прозы… Он создаёт сюжеты, впечатляющие своей философской значительностью, которые обновляют без тривиализации обсуждаемые им темы”. (2)
Владимир Маканин родился в 1937 году. Первая повесть писателя “Прямая линия” появилась в 1965 году. В 1970-х годах вышли “Безотцовщина”, “Старые книги”, “Погоня”, “Повесть о старом посёлке”. В 1980-х годах опубликованы “Ключарёв и Алимушкин”, “Антилидер”, “Человек свиты”, “Гражданин убегающий”, “Отдушина”, “Предтеча”,
“Голоса”. Проза Маканина приобретает иное философское звучание. Критик А.Агеев утверждал, что главная тема писателя – противоборство индивидуального и роевого, хорового начал в душе человека. (3)
“В рассказах и повестях…маканинской метафорой отчуждения личности становится “самотечность жизни”…”Самотечность жизни” – это хаотическая логика повседневности, “сумасшествие буден”, когда человек уже не контролирует свою жизнь, а превращается в щепку в безличном потоке бытовых сцеплений, зависимостей, обязанностей, ритуалов, автоматических действий.. “Самотечность” противоположна свободе, она стирает различия между личностями, уравнивая их в единстве функций”.(4) В 1990-х годах выходят “Лаз”, “Кавказский пленный”, “Андеграунд, или Герой нашего времени” и другие. Последняя книга “Испуг” появилась в 2007 году.
В центре повести 1982 года “Человек свиты” три основных героя: Дмитрий Родионцев, Вика Журавлёва, секретарша директора Аглая Андреевна. Они работают в одном из учреждений города. В каком – неважно, кем – тоже неважно. Ибо настоящая их жизнь – это жизнь свиты. Аглая Андреевна в силу своей должности играет роль могущественного лица,
а Вика и Родионцев – её приближённых. Мечта Вики и Мити – как можно дольше удержаться в “солнечной приёмной” секретарши. Поразительно то, что это “солнечное местечко” не даёт им никаких материальных выгод. Они изредка ездят с директором в командировки да ежедневно пьют чай с Аглаей. Для этих героев самое главное - ощущать себя людьми свиты. Эти ощущения создают видимость полноты жизни, собственной значительности.
Читатель застаёт Митю в тот момент, когда Аглая Андреевна очень тихо и спокойно отстраняет его от свиты. Начинаются мучительные размышления героя о причинах этой отставки. В сознании Мити утрата места в свите – трагедия. Потеряв “солнечное местечко”, Родионцев теряет самого себя. “Человек свиты” Митя Родионцев всегда будет стремиться примкнуть к какой- нибудь стае – в воровской ли шайке, в институтских ли междоусобицах или же в литературных группировках. Ему страшно обрести свободу, стать хоть какой- то личностью. Под крылышком у вожака всегда спокойней, даже проигрывать, даже унижаться, даже погибать. Такие, как Митя, иногда идут на большой риск во имя того, чтобы не стать личностью, чтобы не выйти из стаи, чтобы не совершить поступок…”люди свиты” отказываются от пьянящей свободы, от жуткой независимости. Они знают, что ползающего человека невозможно уронить”. (5)
В финале у Мити появляется мысль о свободе. Только мысль эта возникает в мозгу пьяного Родионцева, да к тому же её подсказывает совершенно посторонняя женщина.
Попытаемся обнаружить значимые словесные ряды повести. Вероятно, уже в названии содержатся ключевые слова: “человек” и “свита”.
Построим словесный ряд ключевого понятия “свита”.
“Нам надо быть начеку”, “угадать и исправить”, “всегда на подхвате”, “воркует”, “лепечет”,”обласканная”, “в опале”, “судьба почему – то отвернулась”, “любовь Аглаи Андреевны”, “он не ропщет”, “отставили”, “работник свиты”, “Митю заменили”, “бороться за место под солнцем”, “мальчик на побегушках”, “прочая деловая обслуга”, “причастность к власти и суете людей”, “отставленный шут”, “постаревший увеселитель”, “человек свиты”, “прилипала и ловчила”, “полулакей”, “живучесть и приспособляемость”, “свитские люди царствуют и пылят в глаза”, “солнечное местечко”(5 раз), “место под солнцем”, “местечко”,”мелкота”.
Словесный ряд “свита” сопоставляется со словесным рядом ”Аглая Андреевна”. Построим словесный ряд “Аглая Андреевна”.
“Прекрасно владеет собой”, “холодна”, “молчание и неподвижность”, “царственно-неприступной и одновременно доброй улыбкой”, “вершина огромного муравейника”, “знала и помнила всё или почти всё”, “смелая на язык”, “по-королевски его не пускала”, “редкое самообладание”, “грусть и некая вечность”, “она всегда держит дистанцию”, “как в мифах”, “небо и небожители”, “солнечная приёмная”, “здесь не бывает непогоды”, “особенно просторна и заливаема солнцем”, “как-то особенно солнечно”, “в этой залитой солнцем приёмной”, “солнечная приёмная”, “солнечные квадраты”, “солнечность приёмной”.
Сравним эти два словесных ряда. Ключевые слова первого ряда: “солнечное местечко”, “человек свиты”, “начеку”, “место под солнцем”, “отставленный”, “мелкота”. Ключевые слова второго ряда: “солнечная приёмная”, “солнце”, “по-королевски”, “небо”, “небожители”, “прекрасно владеет собой”, “царственно - неприступна”.
С точки зрения Вики и Мити, Аглая Андреевна и директор – короли, цари, небожители. Попасть в солнечную приёмную, пить чай с секретаршей – это и есть счастье, солнечное местечко. Не случайно слова “солнечное” и “солнце” повторяются много раз. Работники свиты чувствуют себя значимыми только в свите, рядом с начальством. Вне свиты они теряют себя.
Автор постепенно нагнетает ироническое отношение к Аглае Андреевне. Особенно ярко это проявляется в эпизоде со шторами. Ирония создаётся противопоставлением двух словесных рядов: “мужичок” и “секретарь” Словесный ряд “мужичок”.
“Маленький заикающийся человечек из хозобеспечения” (3 раза), “мужичок –де хитроват и вкрадчив”,”гном”, “коротенькие ноги”, “гномик устал”, “мелкого и маленького лица”, “прожужжал”, “со вздохами”.
Словесный ряд “секретарь”.
“Величавая как богиня Аглая Андреевна”, “говорит строго”, “корит”, “мой чай надо ценить”.
Автор противопоставляет неприступность секретарши-“богини” и “мелкость” “гномика” из хозобеспечения. Даже выбирая шторы, Аглая Андреевна сохраняет свою царственность. “Маканин – монтажёр смешного и серьёзного, высокого и низкого, физиологической подробности и поэтической легенды, ужаса обыденности и смутных надежд на подлинные ценности. Ирония – как сильно действующее лекарство…он вводит легенды и притчи в жизнь, сравнивая, сталкивая, сопоставляя. Он старается “оконфузить” не столько конкретного обыкновенного героя, сколько саму жизненную ситуацию, социальное явление”. (6)
Особенно насмешливо относится автор к Санину, молодому заместителю Родионцева в свите. Построим словесный ряд “Санин”.
“Ничем не приметен”, “весёлое, нравящееся”, “никто”, “совсем зелёный”, “юнец”, “начинается новая жизнь”, “он очень старался, был на виду”, “деловит”, “щенок”, “нюх”, “чуткий Санин”, “новый человек”, ”аккуратно занял освободившееся место”.
В эпизоде со шторами группа слов “по-суздальски, многотрудную, работяга” создаёт ироническое авторское отношение к Санину. Этот герой прекрасно чувствует настроение начальства, оказывается в нужном месте в нужное время – заслуженно занимает место в свите. Но он ещё только начал превращаться в полулакея. Хотя Санин очень хочет оказаться в солнечной приёмной, стать человеком “середины”, он может в командировке напиться, встречаться с чужой женой, дарить цветы не тем, ругать за спиной Аглаю.
“Не верх, не низ. Середина. Маканин находит точный образ этой невесомой цепкости. Человек свиты. Человек тёртый, мятый, опытный, занимающий какое-то там “надцатое” место в “команде” начальника, отрабатывающий это место…Да, из-за пустого вроде бы места в этой новой реальности идёт борьба…Пустым местом, оказывается, можно кормиться, им можно жить, оно наполняется бытийной тяжестью – место в гигантской структуре, возведённой человеком в пустоте…Человек слабый безропотно отдаётся потоку”. (7)
Главный герой повести, Родионцев, и является таким “серединным” человеком. Образ Мити создаётся на контрасте двух словесных рядов: “свита” и “человек”. Создадим словесный ряд “Митя – работник свиты”.
“Ему нужны были именно тепло и солнечность той приёмной, хотя бы крохотное, но значение”, “гнущийся позвоночник”, “полноценный работник свиты”, “деловой человек”, “лицом ещё светлый и свитский”, “иллюзия знания той жизни”, “он значил лишь в свите”, “нашли на моё место более юного”, “человек конченый, отстрелянный патрон”, “шестерит, суетится”, “было солнечное местечко”, “всю жизнь был аккуратен и осмотрителен”.
Жизнь свиты – это жизнь людей с “гнущимся позвоночником”, людей, не способных на собственные волевые решения. Отстранённый Родионцев и сам понимает незавидность своей роли в свите, называет себя не только “референтом”, но и “шутом”, “увеселителем”, “массовиком-затейником”. “Не в силах справиться с обстоятельствами и Митя Родионцев…хотя его ситуация представляется трагикомической, а не драматической: Митю “удалили” из свиты директора…Родионцев (и другие герои) написаны Маканиным как подчиняющиеся быстрому течению “реки жизни” (позитивному для “везунчиков”, негативному для “невезучих”)…”. (8)
Построим словесный ряд “Родионцев – человек”.
“Моложавый мужчина, поджарый и быстрый для своих сорока лет”, “он жил и жил”, “никто его поймёт”, “этим ли заниматься в сорок лет”, “ему хочется поговорить по душам, но не с кем”, “впервые Родионцев сам по себе, свободен”, “я увидел, что я ничто и ноль”, “а в итоге вспомнить мне нечего, а поезд ушёл”, “я сбился”(3 раза), “мог бы и я прожить другую жизнь – совсем другую”, “я человек”, “тебе пойти некуда”, “гулял как хотел”,”меня любили, а теперь не любят”, “теперь сами по себе”, “свободны”, “свободен от свиты – это же замечательная мысль”.
Родионцев мучительно осознаёт, что он сбился, что он человек, что он свободен. Это ему помогают понять молчаливые мужики в ресторане, пьяный юноша на улице, незнакомая женщина. В финале Митя – человек. “Переживая эту внутреннюю драму (а Маканин не опускается до иронии над своим “маленьким человеком”), Родионцев отдаляется от власти самотечности, начинает понимать её обесчеловечивающую силу и постепенно приходит к ощущению свободы как ценности…Собственно, весь рассказ “Человек свиты” оказывается о том, как трудно пробуждается в человеке “самотечности” инстинкт свободы”. (9).
В ткани произведения выделяется словесный ряд разговорно-просторечной лексики.
“Пригорюнились”, “помаешься”, “хорохорился”, “лодырь”, “стряпня”, “кличет”, “ляпнул”, “замухрышка”, “шляешься”, “вынюхать”, “идиот”, “болван”, “ублажить старуху”, “тряпка”, “заморыш”, “толстуха”, “шестерит”, “поклянчь”, “дурак”.
Первому ряду противопоставлен словесный ряд книжной лексики.
“Покорился”, “не ропщет”,”покорность”, “алчный”, “вечность”, “скорбный”, “в опале”, “боготворила”, “славословия”, “прозябатель”, “мольбы”, “судьба”, “бдение”, “сильные мира”, “труды праведные”, “величавая”, “богиня”, ”призовут”.
Эта антитеза и придаёт трагикомический оттенок повести.
Также можно обнаружить и словесный ряд фразеологизмов.
“Быть начеку”, “кипели страсти”, “ставит крест”, “лишь бы с плеч”, “по амурной части”, “с глаз долой”, “мальчик на побегушках”, “солнечное местечко”, “песня спета”, “дать отставку”, “не валяй дурака”, “поезд ушёл”, “прошедшая огонь, воду и трубы”.
Заметен ряд слов с уменьшительно-ласкательными или уничижительными суффиксами.
“Чистенький”, “пансионатик”, “корочка”, “дельце”, “винцо”, “молоденькая”, “басок”, “букетик”, “простенькая”, “старушка”, “пьяненький”, “человечек”, “гномик”, “голубенькие глазки”,”дурачок”, “графинчик”, “должностишка”.
Таким образом, анализ языковой композиции подтвердил наш тезис. В повести действительно два ключевых понятия: “свита” и “человек”. Автор использует противопоставление и повтор в качестве композиционных приёмов. Ирония создаётся противопоставлением книжного словесного ряда и разговорно-просторечного, ряда слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами и уменьшительно-уничижительными. Писатель тонко насмехается над всеми героями, кроме Родионцева. Это мы выяснили с помощью анализа словесных рядов.
“Я знаю: ничто не меняется к лучшему в духовном составе героя…Я знаю, что серединный человек не становится при этом ни выше, ни лучше, ни счастливее. Я только чувствую мгновенным уколом боли, что он – человек. И мне достаточно”. (10)
Список литературы
- Виноградов В.В. Стилистика.Теория поэтической речи. Поэтика. – М.,1963, с.141.
- Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература. 1950 – 1990 – е годы. В 2-х томах. – М.,2006, т. 2, с.626).
- Агеев А. Истина и свобода.- Литературное обозрение, 1990, №9, с.14.
- Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература. 1950-1990 годы. В 2 т.-М., 2006, Т.2, С.627-628.
- Бондаренко В. “Московская школа”, или эпоха безвременья. – М., 1990, с.113 – 114.
- Бондаренко В. “Московская школа”, или эпоха безвременья. – М., 1990, с.132.
- Аннинский Л. Структура лабиринта. – В книге: Маканин В. Избранное. Рассказы и повесть. – М., 1987, с.11-12.
- Иванова Н. Точка зрения. О прозе последних лет. – М., 1988, с.220.
- Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература. 1950 – 1990-е годы. В 2-х т. – М., 2006, т.2, с.628.
- Аннинский Л. Структура лабиринта. – В книге: Маканин В. Избранное. – М., 1987, с.18.