Художественное произведение – это основанная на взаимодействии разнообразных языковых средств целостная композиционно-стилистическая структура. Передавая определенное содержание, автор организует словесный материал так, чтобы наилучшим образом выразить основную художественную идею.
Основные категории художественного текста – словесные образы. Слово в художественном произведении является материальной оболочкой образа, это то, что формирует, создает образ. Словесный образ не всегда тождествен слову: он может состоять из сочетаний слов, абзаца, главы и даже из целого литературного произведения. Но он всегда является эстетически организованным структурным элементом стиля литературного произведения. Вот почему образы могут сочетаться в последовательно развертываемую цепь, могут соотноситься один с другим в стилистической системе литературного произведения. Могут включать в себя друг друга, развиваясь в сложный, многоплановый, единый образ.
Если отдельное слово или группа слов занимают ключевую позицию в тексте, то они должны быть самостоятельным объектом анализа. Критерием выделения ключевых слов являются следующие признаки: повторяемость, необходимость, концептуальная и образная значимость. Кроме того, исключение ключевых лексических элементов из художественного текста приводит к распаду этого текста как эстетически организованного целого. Так, если изъять из романа И.А. Гончарова "Обломов" такие слова как "Гороховая (улица)", "письмо", "халат", "Восток", то многое в образе Обломова останется непонятным. Ключевые слова могут объединяться в парадигму, отражающую субъективный взгляд автора на изображаемые события и героев. Данная парадигма всегда соответствует концептуальной установке автора произведения.
Не всякая повторяющаяся лексическая единица является ключевой, частотность – не главный критерий выделения ключевого элемента. Так, в рассказе В.М. Шукшина "Даешь сердце!" слово "милиционер" употребляется восемнадцать раз, а слово "сердце" – лишь восемь, но ключевым, безусловно, является "сердце", так как именно оно значимо в идейном плане.
Ключевые слова могут составлять один тематический и логический ряд, как это происходит, например, в рассказе П. Бажова "Медной горы хозяйка". Здесь ключевыми являются различные наименования зеленого цвета, переданного прямо (зелень, зелененький) или косвенно (малахит, изумруд, трава, лес). Эти ключевые слова образуют комбинацию своеобразной смысловой оппозиии: с одной стороны в одном зеленом цвете камня мы ощущаем и печальный, мертвенный отблеск, и бесконечно манящие, живые оттенки, с другой стороны – зелень камня противопоставляется цвету живой природы.
Организация речевых средств, ориентируемая на эмоционально-оценочную перспективу художественного повествования, определяет свооеобразие художественной речи.
А.П. Чехов. Рассказ "Спать хочется"
Как это часто бывает у Чехова, мирную картину: ночь, колыбель, нянька, которая сонно мурлычет песню, разрушает внезапно ворвавшееся в повествование слово – "душно". Ключевое слово, которое помогает раскрыть мир ощущений девочки-няньки. Слово, которое способно помочь понять не только физическое, но и психическое состояние. Душно, значит неуютно, трудно дышать, голова становится тяжелой, все раздражает, хочется, чтобы скорее закончилась эта мука, освободиться, освободиться как можно скорее! К "душно" присоединяется ключевой обонятельный образ "пахнет", который значим для воссоздания социальной атмосферы: неуютно, небогато, пахнет щами и сапожным кремом. Вряд ли сапожник мог платить Варьке, скорее всего она живет здесь "из милости". Это ощущение, предположение подтверждается потом текстом: Варька живет в доме, выполняя всю черную, грязную работу днем, а ночью не имеет права спать, так как должна смотреть за ребенком. Мы чувствуем за этим какую-то трагедию, горячо сочувствуем бедной няньке. Ранняя, мучительная смерть отца, мать, с которой вместе пришли в город, чтобы наняться на работу, а где она теперь – неизвестно.
О девочке некому позаботиться, ей никто не сочувствует, она совсем одна в чужом, враждебном мире. Безграничны ее робость, покорность, смирение, желание все сделать хорошо и очень быстро – чтобы не заснуть на ходу, так как ей отказано даже в праве на сон. Душно... Ощущение надвигающейся беды, катастрофы. Откуда оно? Душно! Какое емкое слово, удивительно точное, единственное! Когда ночь и душно, самые обычные вещи становятся загадочными, значительными. Большое зеленое пятно от лампы ложится на потолок, а пеленки и панталоны бросают длинные тени, потом тени оживают, приходят в движение. "Зеленое пятно тени" – динамическое олицетворение. В уставшем сознании девочки пятно оживает, мигает, что-то хочет сообщить очень важное. А самое важное сейчас облегчить хоть как-то ее страдания, значит, найти то, что мешает ей жить. Зеленое пяно все мигает, "туманит ей мозг", и она находит, наконец, врага.
Из группы акустических образов ключевым, сквозным является "крик ребенка". Он динамичен, он преображается в крик облаков, ворон, сорок. В любом Варькином видении он мешает, раздражает, отнимает покой, грозит разрушить даже то малое, что есть у безмерно усталых людей – сон. И, как логическое завершение этого ряда – символический крик сверчка, который Варька воспринимает как указующий. Так получается, что зеленое пятно и крик сверчка – подстрекатели преступления, содействующие состоянию невменяемости, в которое впадает героиня рассказа. Измучившись, она напрягает все свои силы и зрение, глядит на мигающее зеленое пятно и, прислушавшись к крику, находит врага, мешающего ей жить. "Она смеется... Зеленое пятно, тени и сверчок тоже, кажется, смеются..."
В рассказе есть образы, которые передают состояние общего оцепенения, одеревенения: "не может шевельнуть губами", "голову тянет вниз", "глаза слипаются", кажется, что лицо "высохло и одеревенело". Осязательное ощущение оцепеневшей девочки – причина преступления. Это состояние неестественно, а очень хочется принять естественное положение (это – цель преступления). Развязка: смеется от радости, что можно спать.
Еще более усиливают впечатление, делают художественные образы зримыми повторы. Опять "мигает", "лезет в глаза", "туманит голову" зеленое пятно, опять "кричит сверчок", опять девочка во сне видит грязное шоссе, на котором "разлеглись и крепко спят люди с котомками". Бесконечный день, бесконечная нудная работа и усиливающие это впечатление "уже пора вставать", "уже пора приниматься за работу", "уже синеет воздух".
Она бегает, стирает, шьет, ставит самовар, моет лестницу, чистит картошку... И лишь "вечерняя мгла ласкает ее слипающиеся глаза и обещает ей скорый и крепкий сон..." Но обманывает... Вечером к хозяевам приходят гости.
Система ключевых образов создает эмоционально-оценочный фон повествования, позволяет даже самому строгому читателю оправдать героиню. Исключить эти слова из текста невозможно, они являются стержнем образного смысла.
А.П. Чехов. Рассказ "Студент"
Л.Н. Толстой сказал: "Я помню, когда я его в первый раз начал читать, он мне показался каким-то странным, "нескладным", но как только я вчитался, так этот язык захватил меня. Да, именно благодаря этой "нескладности" или, не знаю, как это назвать, он захватывает необычайно. И точно без всякой воли вашей вкладывает вам в душу прекрасные художественные образы... Смотришь, как человек будто без всякого разбора мажет красками, какие попадутся ему под руку, и никакого как будто отношения эти мазки между собой не имеют. Но отходишь на некоторое расстояние, посмотришь, и в общем намечается цельное впечатление. Перед вами яркая, неотразимая картина природы. Он странный писатель: бросает слова как будто некстати, а между тем всё у него живет." Очень интересно рассмотреть эту диалектику "складности" и "нескладности" в художественном единстве рассказа А.П. Чехова "Студент". Сам А.П. Чехов, по свидетельству брата, считал этот рассказ "наиболее отделанным".
Уже первая фраза отражает то состояние человеческой души, когда очень тонко чувствуешь, как все хрупко в этом мире, что гармония может перейти в дисгармонию, счастье обернуться несчастьем, а несчастье неожиданно поможет понять, что ты на этой Земле не один.
Итак, погода хорошая, тихая, но настроиться на лирический ряд мешает слово "вначале". Оно вносит мотив ожидания чего-то, что разрушит идиллическую картину, мотив тревоги, сожаления о том, что все прекрасное столь недолговечно. Очень важно успеть заметить прекрасное, порадоваться ему, воспоминания о прекрасных мгновениях помогут выстоять в буре житейских невзгод. Кричали дрозды, радуясь хорошей погоде, но что-то живое жалобно гудело. Что это? Значит этому живому плохо? Мотив обреченности, безнадежности, так как гудело оно, "точно дуло в пустую бутылку". Никто не услышит, никто не поможет... Мотив страшного одиночества. Но ведь – весна, воздух весенний, прозрачный, чистый, в таком воздухе даже выстрел звучит раскатисто и весело – до тех пор, пока не подумаешь о том, что этот выстрел оборвал чью-то жизнь. Что-то ушло невозвратно и никогда уже не повторится. "Протянул один вальдшнеп, и выстрел по нём прозвучал..." После этого "по нём прозвучал", тускнеют в памяти слова "раскатисто" и "весело", их заменяют возникшие вдруг в нашем сознании "печально", "тоскливо", "как звук лопнувшей струны".
После этой чеховской фразы происходит окончательный переход от гармонии к дисгармонии, и мы воспринимаем уже как данность холодный ветер, который подул "некстати". Мы уже готовы к его появлению. Ключевыми словами становятся "холод" и "ветер". Ветер холодный, пронизывающий. Хаос. Мрак. Пустота. Ледяные иглы. Запахло зимой. Холодное дыхание смерти. Всё смолкло, затаилось, съежилось. Страх. Ощущение безнадежности. Неуютно, холодно, нелюдимо.
И вдруг – человек, затерявшийся в этом огромном враждебном мире. Что будет с ним? Найдет ли в себе силы, чтобы бороться за жизнь? У него закоченели паьцы, но лицо от ветра лишь разгорелось! Ему казалось, что холод, так внезапно наступивший, разрушил гармонию, что даже самой природе жутко, "и оттого вечерние потемки сгустились быстрей, чем надо". Если жутко даже природе, каково же ему, слабому человеку, затерянному во Вселенной. Картина космическая: пустынно, холодно, жутко, мрачно, "все сплошь утопало в холодной вечерней мгле".
"Холод", "холодный" звучат так часто, что чувствуешь ледяное дыхание, невольно съеживаешься, представляешь себя одиноким путником, хорошо понимаешь его душевное состояние. Это не одинокий путник из выдуманного рассказа Веры Иосифовны ("Ионыч"), нет, это настоящий. Эффект реальности, эффект присутствия потрясающий. Жалость, сострадание, надежда на то, что все будет хорошо – самые разные чувства пробуждаются в душе читателя, а значит, тот человек уже не одинок. И как слабый огонек надежды, но разгорающийся все ярче и ярче – огонь, костер в холодной вечерней мгле. Важно, что человек идет домой. Важно, чтобы было куда идти, чтобы был дом. Правда дома холодно и голодно. Человеку плохо, и вот, хотя и под влиянием минуты, но он вспоминает о страданиях других людей, когда "дул такой же ветер". "Была точно такая же лютая бедность, голод, такие же дырявые соломенные крыши, невежество, тоска, такая пустыня кругом, мрак, чувство гнета - все эти ужасы были, есть и будут, и оттого, что пройдет еще тысяча лет, жизнь не станет лучше." Особо значима фраза "И ему не хотелось домой". Что может спасти человека в такой тяжелый момент, когда сам он ни во что не верит? Только надежда на лучшее, вера в свои силы, любовь к жизни, к людям. И он идет к людям, к костру, который горит "жарко, с треском, освещая далеко кругом вспаханную землю".
Размышления героя о том, что было – отправной пункт сюжета. В его негативном обобщении отразились и книжные знания и жизненный опыт. Читатель сознает, что все это субъективно, но принимает всерьез.
Огонь несет тепло и свет, и отступает холод. Он уже не всесилен! Вспаханная земля как обещание возможного урожая, будет он обильным – и исчезнет извечный враг человечества – голод. Страшные грозные силы отступает, жизнь сильнее страха и холода. Удивительное все же слово – здравствуйте! Приветствуя человека, мы желаем ему здоровья, долгой жизни. И приветливая улыбка в ответ, место у костра, беседа. "Поговорили" – написано у Чехова. Весомо, значимо, обстоятельно звучит слово.
И снова переход в другое состояние: от безнадежности – к надежде, от одиночества – к радости общения, когда можно произнести это очень важное слово: "Понимаете?" И вдруг становится ясно, что хотят понять, а может быть и понимают, и тогда – такая радость! Почему? Потому, что ты не один, ты не один такой, не один так думаешь. Почему этот костер напомнил ему тот, у которого грел озябшие руки Пётр, трижды отрекшись от Христа? Почему рассказал вдовам этот эпизод из Евангелия? Что надеялся пробудить в их душах? Только ли холодная жуткая ночь оживила в памяти рассказ о человеческой слабости, а может, предательстве?
Совершенно, казалось бы, неожиданно звучит страстный монолог, окрашенный самыми противоречивыми чувствами рассказчика, заканчивающийся словами: "Воображаю: тихий-тихий, темный-темный сад, и в тишине едва слышатся глухие рыдания..." Бездна человеческого страдания! Чужая боль ощущается так явственно, жалость и сострадание к чужому горю – безмерны. Впрочем, разве к чужому? Чувство удивительного родства всех людей, живущих и прежде и сейчас, возникает вдруг. И он, студент, ощущает себя связующей нитью между прошлым и будущим. Какой значимой становится собственная жизнь! Три жизни, три судьбы объединило чувство сострадания. С точки зрения односторонне-фабульной в рассказе почти ничего не происходит и мало что меняется. Неизменность, как это часто бывает у Чехова, подчеркнута повторами: "и опять", "такие же", "точно так". Серая, скучная повседневность, бесконечное повторение незначительных событий, один день похож на другой, но и в большом историческом времени (сколько веков прошло!) было так же: страдали люди, как страдают и теперь, девятнадцать веков назад бедный Петр отрекся от своего Учителя и оплакивал свое отступничество, и теперь его снова оплакивают. А может быть он просто оплакивал свою слабость, через девятнадцать веков люди тоже слабы...
Нет, хочется думать, что главное все же – способность переживать чужую боль как свою и чувствовать неразрывную связь со всеми людьми. В повторах, в удивительном неразложимом единстве предстают и однообразие каждодневности, и нарастающая скорбь об уходящей и теряющейся жизни, и в самой возможности скорби – надежда на преодоление тягостного однообразия. И этот постоянный переход от безнадежности – к надежде! Уходя от костра, он снова вступает в холод и ночь. Потемки, "дул жестокий ветер", казалось, что возвращалась зима, но все это не рождает теперь чувства страха, тоски, одиночества, потому что "одинокий огонь спокойно мигал в темноте". И хотя не было видно людей, он мог о них думать. "Студент опять подумал, что если Василиса заплакала, а ее дочь смутилась, то, очевидно, то, о чем он только что рассказывал, что происходило девятнадцать веков назад, имеет отношение к настоящему – к обеим женщинам и, вероятно, к этой пустынной деревне, к нему самому, ко всем людям."
Удивительный финал, открытый. Мы не знаем, что будет дальше с главным героем, как сложится его жизнь: будет ли она состоять из поступков добра и сострадания, или найдется в ней место для лжи и отступничества. Мы не знаем, он тоже не знает. Мы расстаемся с ним, когда он, глядя на полосой светящуюся, но багровую, холодную зарю, думает о том, "что правда и красота, направляющие человеческую жизнь там, в саду и во дворе первосвященника, продолжались непрерывно до сего дня и, по-видимому, всегда составляли главное в человеческой жизни и вообще на Земле... И жизнь казалась ему восхитительной, чудесной и полной высокого смысла". Будет ли так всегда? Что сулит ему в жизни багровая холодная заря?
Вопрос о вере в торжество правды и красоты автора "Студента" не связан с прочностью убеждений героя. Чехов не предлагает читателю никаких иллюзий, но в те моменты, когда звучат прекрасные слова, мы чувствуем присутствие автора, его молчаливую поддержку.
В.М. Шукшин. Рассказ "Обида"
Конечно, главное слово, ключевое, определяющее ход событий в рассказе – "обида". Словарь русского языка Ожегова дает ему такое толкование: 1 – несправедливо причиненное огорчение, оскорбление; 2 – досадный, неприятный случай. Теперь многое зависит от читателя, от того, как он оценит то, что происходит в магазине. Шукшин написал когда-то: "Уважение приходит с культурой. Это дело наживное, а вот жалость – выше нас, мудрее всех библиотек." О чем же этот рассказ? Ну конечно о людях, о нравственно глухоте, душевной черствости. То, что для одного – досадная мелочь, для другого – трагедия. Известная истина, не новая тема, многие писатели к ней обращались: Гоголь, Достоевский, Чехов... Но ведь мы на многие вещи внимания не обращаем до тех пор, пока это не случается с нами или не происходит на наших глазах. Так что же происходит в магазине? Самосуд. "Бьют" слабого, беззащитного. (Аналогия: А.М. Горький, Несвоевременные мысли.) Единственный человек, который ведет себя разумно, это трехлетний ребенок, дочь главного героя.
Как нарочно, собрались в магазине странные люди. Обозленная, хамоватая продавщица ругает ни в чем не повинного человека. Страшное преступление, которое она совершает (при ребенке ругает отца, убивая, разрушая душу) – от глупости непроходимой. (Аналогия: И.С. Тургенев, Отцы и дети – "Петр совсем окоченел от глупости".) Для завотделом человеческое достоинство – вещь абстрактная. Ей непонятна Сашкина обида, да и сам он не интересен, ребенка рядом она попросту не замечает. "Плащ" – двуличный, подлый, лживый. (1937 год? Все отсюда?) Мы ничего не знаем о нем, можем только предполагать. Его сын, Игорь – тупая машина для битья. Бездушная толпа, которой ни до кого нет дела. (Как часто видели мы такую толпу, готовую оскорблять и хохотать в романе Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание".)
В системе образов так не хватает защитника. Ведь и требуется немного – выйти из толпы, подойти к несправедливо обиженному человеку и сказать: "А я вам верю." И еще какие-нибудь добрые слова, и человеку станет легче.
Героя рассказа спасает любовь. Любовь жены, детей к нему, его любовь к ним. Хорошо, что так, что не успел он "с молотком проломиться к Игорю". Какая трагедия могла произойти из-за того, что у нас нет времени на добрые слова (на брань чаще всего находится). Но а сам автор? Выражена ли авторская позиция в рассказе? Да, конечно. И связана она со словом "благоразумие". "Никто не призывает бессловесно сносить обиды, но сразу из-за этого переоценивать все ценности человеческие, ставить на попа самый смысл жизни – это тоже, знаете, роскошь". После этих слов автора смысловой акцент рассказа переносится со слова "обида" на словосочетание "смысл жизни".
С.-Экзюпери сказал: "Самое трудное – это быть всегда порядочным человеком". Трудно, но нужно. И тогда останется в далеком прошлом актуальность точного замечания В. Вяземского: "У нас все кончается или запрещением, или приказанием. Когда же нам запретят быть хамами и прикажут быть порядочными людьми?" Порядочному человеку не нужно приказывать, он руководствуется своим нравственным чувством. Благодаря созданным Шукшиным емким словесным образам и точно найденным ключевым словам, читатель размышляет о том, что действительно важно для каждого человека во все времена.