В настоящее время, когда литература как явление переместилась из центра общественного сознания далеко на периферию, школьные уроки литературы становятся для многих учеников последней возможностью встречи с серьёзными произведениями. Что бы там ни говорили о бессмысленности школьного принудительного изучения русской литературы, всё-таки нужно признать, что другого способа погружения в высокую литературу ещё не придумали. Сложные, глубокие тексты требуют от любого читателя совершить некое усилие, психологическое и даже физическое, которое потом непременно окупиться внутренним озарением или переживанием небывалых эмоций. Школьникам действительно трудно читать произведения и Пушкина, и Чехова, не говоря уже об объёмных романах Толстого и Достоевского. Непонимание рождает отторжение. Нежелание брать книгу в руки можно победить, вооружив человека хотя бы примитивными приёмами, способами и методами анализа художественного произведения, которые позволят ему (человеку) освоить текст, пропустить через себя, сделать частью своего опыта, а значит, понять.
Размышлять и говорить о произведении нужно на языке самого произведения, а не по принципу “нравиться – не нравиться”. Ещё большим просчётом мне кажется разговор о художественном тексте как об отражении объективной реальности, когда герои обсуждаются так, как будто они соседи по лестничной клетке. Т. о., не изучение истории и хронологии литературного процесса, а именно обучение приёмам анализа становится главной целью уроков литературы (особенно в старшей школе).
Литературное произведение – это совокупность огромного количества элементов, неразрывно связанных между собой. Т. о., целостный анализ, о котором иногда ещё идёт речь в методической литературе, - это невозможное, да и ненужное явление. Достаточно проанализировать один из элементов текста, и в нём, как в капле воды, отразится весь текст. Таким элементом может стать композиция, система образов, деталь, вещный мир в целом, пейзаж, цветовое решение и т. д. до бесконечности. Но самым насыщенным и понятным для учащихся компонентом художественного текста, по-моему, является ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ВРЕМЯ И ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОСТРАНСТВО. Можно рассматривать их отдельно, а можно в единстве, и тогда на уроке необходимо ввести понятие ХРОНОТОПА.
Границы хронотопического анализа не ограничиваются пределами искусства и литературы. Во всякой области мышления, включая и науку, мы имеем дело со смысловыми моментами, и чтобы войти в наш опыт, они должны принять какое-либо пространственно-временное выражение, то есть принять знаковую форму, слышимую и видимую нами.
Художественное пространство и время являются неотъемлемым свойством любого произведения искусства, включая музыку, литературу, театр и др. Литературные хронотопы имеют прежде всего сюжетное значение, являются организационными центрами основных описываемых автором событий. Несомненно также изобразительное значение хронотопов, поскольку сюжетные события в них конкретизируются, а время и пространство приобретают чувственно-наглядный характер.
Невозможно отождествить художественное пространство и художественное время с простым воспроизведением в искусстве реально существующего пространства и времени, представлением об изобразительном искусстве как размещении художественных форм в научно фиксируемом трехмерном пространстве. Художественное пространство и время не описываются чистой математикой, не должны пониматься как воспроизведение физически-технического пространства и времени.
Каждый писатель осмысляет время и пространство по-своему, наделяя их собственными характеристиками, отражающими мировоззрение автора. Определённые характеристики реального пространства и времени одними из них игнорируются, другими – гиперболизируются. В итоге художественное пространство, создаваемое писателем, не похоже ни на какое другое художественное пространство и время, а тем более – на реальное.
Так в произведениях И. А. Бунина (мы с учащимися рассматриваем его художественное пространство на примере рассказов из цикла “Тёмные аллеи”) жизнь героев протекает в двух непересекающихся хронотопах. С одной стороны, перед читателем разворачивается пространство обыденности, дождя, разъедающей тоски, в котором время движется невыносимо медленно. Самое ужасное, что в этом пространстве протекает практически вся жизнь героев. И лишь крошечная часть биографии героя (один день, одна ночь, неделя, месяц) протекает в ином пространстве, ярком, насыщенном эмоциями, смыслом, солнцем, светом и, главное, любовью. В этом случае действие происходит на Кавказе или в дворянской усадьбе, под романтичными сводами “тёмных аллей”.
В произведениях А. П. Чехова всё по-другому. У него любовь “живёт” не в каких-то заповедниках, она рядом, растворена в обыкновенной жизни. Его герои влюбляются и продолжают любить друг друга на фоне серых заборов и в пошлом провинциальном театре (например, в рассказе “Дама с собачкой”). Причём, главный герой рассказа Гуров в солнечной Ялте ничего особенного к героине не почувствовал, а в холодной Москве вдруг понял, насколько ему дорога Анна Сергеевна. Для Чехова и его героев, в отличие от Бунина, перемена места ничего не значит и не меняет ни жизни, ни в человеке.
Примеры “непохожести” художественных пространств можно приводить до бесконечности.
Любое литературное произведение, проанализированное с точки зрения организации времени и пространства, открывает свои тайны, становится ближе, понятнее и интереснее. Но самым перспективным для совместного с учениками исследования произведением мне кажется повесть А. А. Платонова “Котлован”. Повесть настолько сложна в языковом, фабульном, сюжетном, жанровом отношении, что ничего, кроме ужаса, у детей не вызывает. Тем приятнее становятся проблески понимания и относительного принятия текста после анализа его пространственных и временных особенностей.
Учащиеся знакомятся с понятием художественного времени и художественного пространства, а также с понятием хронотопа, который трактуется как существенная взаимосвязь временных и пространственных отношений (в дословном переводе означает “времяпространство”).
Затем учащиеся получают задание понаблюдать за временем и пространством в повести “Котлован”, используя следующий алгоритм.
Пространство может быть закрытым (ограниченным) – открытым; реальным (узнаваемым, похожим на действительность) – нереальным; своим (герой родился и вырос здесь, чувствует себя в нём комфортно, адекватен пространству) – чужим (герой – сторонний наблюдатель, заброшен на чужбину, не может найти себя); пустым (минимум объектов) – заполненным. Пространство может строиться по горизонтали или вертикали (акцент на объектах, тянущихся” вверх или на объектах, “расползающихся” вширь). Кроме того, следует посмотреть, что расположено в центре этого пространства, а что находится на периферии, какие географические объекты перечислены в повести, как они называются (названия реальные, выдуманные, имена собственные или имена нарицательные в роли собственных).
Отдельная группа учащихся может заняться исследованием образа дороги в повести, начертить подробный маршрут пути главного героя со всеми остановками, определить исходный и конечный пункт движения, цель движения и степень достижения цели.
Время художественное можно характеризовать следующим образом: статичное или динамичное; реальное – нереальное; скорость движения времени; перспективное – ретроспективное – цикличное; прошлое – настоящее – будущее (в каком времени сосредоточены герои и действие). Возможно ли по тексту определить время происходящих событий?
За обнародованием результатов наблюдений следует этап совместного размышления и выхода к пониманию очень важных и жизненно необходимых каждому смыслов, скрытых в этом сложном тексте.
Первое, что бросается в глаза учащимся – это парадоксальное свойство пространства в повести. Трудно сказать, широкое оно или узкое. Сначала оно явно имеет тенденцию к расширению в сторону бесконечности. Вощев уходит со своего механического завода (точка в пространстве) в никуда. Цель его – обретение истины, смысла жизни – имеет космические масштабы. Перед ним бесконечно открытое пространство, которое затем получает более-менее чёткие очертания города, где ведётся строительство общепролетарского дома, обеспечивающее счастье всем будущим поколениям. Но это расширение неожиданно преобразовывается в свою полную противоположность – могилу (пространство предельно закрытое, точка). Причём котлован, этот нулевой цикл строительства новой жизни, становится местом, где эту новую жизнь (Настю) хоронят. Котлован становится могилой, но могилой, постоянно растущей в ширину и глубину, землекопы после смерти девочки начинают рыть его с ещё большим остервенением. Пространство в повести обманчиво, ускользает от героев, не подчиняется им. Хотели построить дом, устремляющийся вверх, а сами только и делают, что роют котлован, углубляясь в землю (вертикальное построение пространства, на первый план выводящее не земное существование, а мысли о вечном, о смысле жизни и об истине).
Затруднительно точно сказать, ограниченное или открытое пространство преобладает в повести. Как уже говорилось, котлован пугает своей двойственностью. Определённо можно сказать одно: герои боятся открытого пространства, им в нём неуютно. Герои стараются собраться в группы, спрятаться хоть за какие-нибудь стены. Это и барак для рабочих, где они спят вповалку, тесно прижавшись друг к другу. Это и Организационный Двор – холодное каменное сооружение, где лежат рядами туловища колхозных мужиков. Это и пивная, где “невыдержанные люди предаются забвению своего несчастья”. Но самым замкнутым и самым “популярным” среди героев микропространством становится гроб. Мужики заготавливают их для себя заранее, и гробы являются единственным реально нажитым имуществом. Гроб становится личным Настиным пространством для игры, потом в этом гробу её хоронят. Смерть в повести - единственная неоспоримая реальность, понятная, осязаемая, имеющая реальное воплощение. Детям трудно и страшно принять такое видение мира. Поэтому стоит акцентировать внимание на том, что трагическое мироощущение Платонова – это гуманизм высшей пробы, поскольку порождено ставкой писателя на человека и на его волю к “титанической силе”.
Если рассматривать центр и периферию пространства в повести, то, конечно, сразу становится понятно, что центр его занимает котлован – величественный и зловещий образ одновременно. С ним связаны все герои. Однажды забредя на котлован, они уже не могут уйти от него. Котлован является основой художественного мироздания, центром жизни и местом смерти.
Исследование образа дороги в повести тоже обещает интересные наблюдения. Герой Платонова – странник, отправляющийся на поиски истины и смысла всеобщего существования. Привычная логика подсказывает, что если произведение начинается дорогой, то сюжетом станет путешествие героя, который посетит различные уголки пространства, встретится с другими героями. Эти встречи что-то изменят в герое. В любом случае, в конце произведения пред нами предстанет уже немного иной человек. Но пространство повести “Котлован” как будто шутит, издевается над героем. Оно открывает перед ним перспективы, но никуда не пускает. Перемещения Вощева равны нулю. Герой кружит вокруг котлована, постоянно к нему возвращаясь, ничего нового не обретая. Герой выходит из точки котлована, в эту же точку и возвращается. Реальный путь Вощева – от механического завода до места строительства общепролетарского дома. Котлован становится жирной точкой его жизненного пути.
В процессе обсуждения особенностей художественного пространства повести “Котлован” становится понятно, что образ котлована скрывает в себе невероятное количество смыслов, поэтому его с полным правом можно назвать символическим. Каждый читатель выделяет в этом образе новые грани, близкие и интересные именно ему. Какие это грани, демонстрируют составляемые учащимися карты смыслов. Что же такое котлован? Дети дают следующие определения котлована как символического образа.
Котлован – это
- начало строительства будущего,
- обещание счастья,
- могила,
- иллюзия смысла существования,
- граница жизни и смерти,
- место, где люди роют, зарывая себя,
- пустота, ничто, бессмыслица, т. к. кому он нужен, если дом так и не построен,
- временное пристанище, которое вдруг оказывается постоянным,
- воронка, втягивающая в себя всё,
- попытка проникнуть в тайны бытия,
- способ забыться в работе (не все же время пить),
- и т. д.
Т. о., анализ пространственной структуры повести “Котлован” позволяет убедиться, что исследование лишь одного компонента художественного произведения раскрывает невероятные перспективы для понимания и самостоятельного осмысления. Художественному времени можно посвятить отдельное занятие, на котором учащиеся убедятся, что время в произведении всегда соответствует пространству, эти категории предельно взаимосвязаны.
Список литературы
- М. Бахтин. Формы времени и хронотопа в романе, в его кн.: Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.
- Т. Кучин, В. Шуников. Структура художественного пространства в повести А. Платонова “Котлован”// Педагогический вестник. 1996, №7.
- Л. Шубин. Поиски смысла отдельного и общего существования. М., 1987.
- Л. Карасёв. Движение по склону: пустота и вещество в мире а. Платонова // Вопросы философии. 1995, №8.