Это мероприятие, реализуя межпредметные связи курсов химии, истории, литературы, музыки, предоставляет широкие возможности для развития познавательного интереса учащихся, воспитывает у них чувство национальной гордости, помогает осознать необходимость всестороннего развития собственного интеллекта.
В 1931 году немецкие химики-технологи Ф. Бергиус (1884-1949 гг.) и К. Бош (1874-1940 гг.) получили Нобелевскую премию “За заслуги по введению и развитию методов высокого давления в химии”. Представляя лауреатов от имени Шведской королевской академии наук, господин К.В. Пальмайер отметил, что “введение методов высокого давления в химию представляет собой эпохальное событие в области химической технологии”. Все правильно, но возникает вопрос, кто же в действительности проложил путь этому “эпохальному” событию. Сегодня никто не ставит под сомнение тот факт, что упомянутые выше нобелевские лауреаты участвовали в технической разработке методов высокого давления, но первопроходцем в этом деле по праву следует считать русского химика В.Н. Ипатьева.
В жизни всякое может случиться. И все же трудно представить себе случай, когда из истории российского общества, из памяти народной безапелляционно и бессердечно вырвано все то, что связано с именем человека, который жил, титанически работал и оставил после себя гигантские сокровища результатов исследовательского труда и таланта, признанные обществом материальные и духовные ценности. В настоящее время перед российским обществом стоит задача о восстановлении правды о роли В.Н. Ипатьева в области развития химии и химической промышленности.
К. Фофанов (1862-1911 гг.)
(на фоне фрагмента из второго концерта С. Рахманинова)
Была ли песнь, рожденная мечтой,
Иль песнею рожденная мечта, -
Не знаю я, но в этот миг со мной
Родились и добро, и красота.
От светлых дум сомненья исчезали,
Как легкий дым от гаснущей золы.
Я был далек от сумрачной печали,
От злых обид и дерзостной хулы.
Я мир любил, и был, любим я миром,
Тая в душе неугасимый свет.
Я в бездне бездн носился по эфирам
С толпою звезд, за сонмищем планет.
И видел я пленительные тайны
Бессмертного, божественного сна …
Я постигал, что зло и смерть – случайно,
А жизнь с добром и вечна, и сильна.
Я ликовал смущенною душою,
И жар молитв сжигал мои уста …
Была ль то песнь, рожденная мечтою,
Иль песнею рожденная мечта … (1888 г.)
В.Н. Ипатьев родился 9 ноября 1867 года в Москве, в дворянской семье. Отец его Николай Александрович, даровитый архитектор. Мать Александра Дмитриевна из обрусевшей греческой семьи. Детские годы его были омрачены семейной трагедией: в 1873 году между родителями произошел разрыв и пятилетний Владимир, старший из троих детей, остался жить у отца, младших забрала мать. Когда Владимиру исполнилось восемь лет мать, вопреки воле отца, желавшего, чтобы сын сделал военную карьеру, отдала его в подготовительный класс гимназии. Однако из-за болезни мальчика занятия пришлось прекратить и перейти на домашнее обучение под руководством брата матери. Это позволило Владимиру без труда поступить во второй класс 3-го Московского кадетского корпуса. В младших классах гимназии Владимир не отличался особыми успехами в учебе. Перелом наступил в 6-ом классе, когда мальчик заинтересовался курсом физики и особенно, атомной теорией строения вещества. В 16-ть лет Владимир – курсант 3-его Александровского военного училища, но через 2 года он отказывается от производства в офицеры пехотных войск и продолжает образование в Михайловском училище в Петербурге. В 1887 году, после успешного окончания училища, молодой офицер приступил к военной службе в подмосковном Серпухове. (Русская народная песня “Славны были наши деды”) В свободное время он изучает математику, химию и артиллерию, для того чтобы поступить в военную академию. В период с 1889 по 1892 годы он обучается в Михайловской артиллерийской академии в Петербурге. За блестящие успехи в учебе после окончания академии он оставлен в ней в качестве репетитора и помощника в химической лаборатории. Курс органической химии в академии с 1891 года вел А. Е. Фаворский, ученик А.М. Бутлерова. Он подсказал Ипатьеву: “Нигде вы не научитесь так точно мыслить и рационально ставить опыты, как при изучении органической химии”. Он же подсказал тему диссертации “Действие брома на третичные спирты и присоединение бромистого водорода к алленам и двухзамещенным ацетиленам”. В мае 1895 года Ипатьев В.Н. блестяще защищает диссертацию. Это была первая в истории академии диссертация по химии. Русское химико-физическое общество присудило Ипатьеву за эту работу малую премию им. А. М. Бутлерова. Ученая степень позволила ему с 1895 года стать штатным преподавателем химии в академии.
Достижения Ипатьева стали основой для решения Петербургской академии наук направить его в заграничную командировку. Десять месяцев Владимир Николаевич совершенствовался в Мюнхене, в лаборатории Байера, будущего Нобелевского лауреата. В ней по поручению Байера он синтезировал в достаточных количествах корон – представитель класса терпенов, изучал продукты его окисления, а затем самостоятельно осуществил классическое исследование по установлению строения изопрена и синтеза изопрена, принесшее ему мировую известность. После Мюнхена он побывал во Франции, где познакомился с известными химиками Марселеном Бертло и Шарлем Фриделем. Здесь он получил представление о работах Поля Сабатье в области гетерогенного катализа. Научная командировка дала стремительный толчок его карьере. С 1899 года В.Н. Ипатьев экстраординарный, а с 1902 года ординарный профессор химии, с 1909 года заведующий химической лаборатории Михайловской академии.
Велики итоги научной работы Ипатьева в мирное время. Начиная с 1900 года, явление гетерогенного катализа при высоких температурах и давлениях навсегда определила направление его профессиональной деятельности. Параллельно с Владимиром Николаевичем исследования в этой области вел Поль Сабатье. Именно
они дали мощный толчок, развитию органической химии, создав научные основы принципиально нового направления в этой науке – промышленности органического синтеза. К концу XIX столетия небывалых успехов достигли препаративные методы получения органических веществ. Они дали возможность получать даже такие сложные по структуре вещества, как витамины, гормоны, антибиотики. Но эти методы были непригодны для многотоннажного производства из доступного нефтехимического сырья: этилена, бутадиена, ацетилена и других промышленно-важных промежуточных продуктов в синтезах каучука, химических волокон, пластмасс, моющих средств, смазочных материалов и т. д. Непригодными они были и для непрерывных проточных систем, т. к. обеспечивали малый практический выход продуктов, где-то от 10-50 % максимально.
Многотоннажное химическое производство на основе нефтяного сырья оказалось возможным осуществлять только с помощью твердых катализаторов, главным образом, металлов и оксидов металлов. Гетерогенный катализ превратил парафиновые алициклические углеводороды в неисчерпаемый источник сырья для органических синтезов.
Поль Сабатье изучал реакции присоединения молекулярного водорода к этилену в присутствии катализатора мелкораздробленного никеля, затем он присоединял водород к пропилену, бутилену, ацетилену, бензолу, гомологам бензола, а также к непредельным спиртам и альдегидам. Реакции протекали в одну стадию. Методика экспериментов была простой: каждый раз он пропускал смесь паров органического вещества с водородом через трубку, наполненную катализатором. Выход продуктов гидрогенизации достигал почти всегда 100 %. Сабатье испытал в качестве катализатора кобальт, железо, платину, медь, марганец и др. металлы и установил их различную активность. В 1907-1911 гг. он совместно со своими учениками, изучал реакции разложения спиртов и обнаружил, что металлы способствуют отщеплению от спиртов водорода, а оксиды металлов- отщеплению воды. Он изучил влияние температуры на скорость этих реакций, на их направленность и на выход конечных продуктов. Ученый установил, что одни и те же катализаторы в одних условиях отщепляют водород от спиртов, а в других – отщепляют от спиртов воду. В 1912 году Поль Сабатье за “метод гидрогенизации органических соединений в присутствии мелкораздробленных металлов”, который резко стимулировал развитие органической химии в последние годы, был удостоен Нобелевской премии по химии.
Если в работах Сабатье основным фактором, изменяющим характер реакции, выступал катализатор, а температура играла в сущности ту же роль, что и в классических синтезах, то есть до определенных пределов она ускоряла реакцию, а при значительных повышениях приводила к разрушению молекул, то в работах Ипатьева, наоборот, таким фактором было совместное действие температуры и катализатора. Катализатор здесь служил средством ограничения разрушающего действия температуры. В 1901-1903 гг. Ипатьев показал, что посредствам только одного, именно этого фактора, возможно планомерное управление реакцией. Он установил, например, что при разных температурах и катализаторах, возможно, превратить этиловый спирт в четыре разных продукта:
Опыт тайнопись:
Наряду с высокими температурами Владимир Николаевич в 1901 – 1905 гг. впервые применил в гетерогенном катализе еще и высокое давление до 600 атм. и выше. Учёный доказал, что фактор давления имеет решающее значение при реакциях гидрирования и ароматических, и этиленовых углеводородов. Только высокое давление позволяет достигать 100%-ых выходов целевых продуктов. Для реакций, идущих при высоких давлениях: от 100 до 1 000 атм. при t° до 500° С, он разработал специальный аппарат, который затем получил широкую известность под названием “бомба Ипатьева”. В этой “бомбе” - писал он в последствии, - я и мои ученики произвели несколько тысяч опытов.
20 марта 1908 года в Петербургском университете Владимир Николаевич защитил докторскую диссертацию на тему: “Каталитические реакции при высоких температурах и давлениях”, в которой обобщил свои исследования 1901-1907 гг. Эта капитальная работа принесла ученому широкую известность не только в России, но и в европейских странах. Выдвигая кандидатуру Ипатьева в академики, 4 ноября 1915 года ученые П. Вальден, Б.Б. Голицин и Н.С. Курнаков отметили в отзыве: “По общему характеру своих научных трудов В.Н. Ипатьев сходится с известным французским химиком профессором П. Сабатье, однако, Владимир Николаевич вносит в свои опыты новый фактор, а именно высокое давление, увеличивая и варьируя таким образом концентрацию водорода и видоизменяя ход и скорость реакции гидрогенизации. В общем, исследования Ипатьева отличаются большим разнообразием, нежели работы Сабатье, удостоившиеся в 1912 году Нобелевской премии”.
Б. Пастернак (1890-1960 гг.)
Во всем мне хочется дойти
До самой сути
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований,
До корней,
До сердцевины.
Все время, схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать,
Чувствовать, любить, свершать открытья.
П. Сабатье скептически оценивал перспективы развития химии высоких давлений. В 1927 году, в своей книге “Катализ в органической химии” он резко отрицательно отозвался о применении давления. “Это требует дорогой и опасной аппаратуры и не может служить для широкого распространения метода Ипатьева” - писал он. Время показало несостоятельность этого утверждения. По данным известного американского исследователя в области нефтехимии М. Оргина, равновесное отношение парциальных давлений циклогексена и бензола в реакциях присоединения водорода при повышении давления с 1 до 200 атм. увеличивает скорость реакций при любой температуре в 8 млн. раз. Это значит, что скорость и полнота реакции гидрогенизации зависит в меньшей мере от температуры и в большей от давления.
История химии показала, что гидрогенизационный катализ при обыкновенном давлении, открытый и детально разработанный Сабатье, уже в 20-30-е годы прошлого столетия уступил место каталитической гидрогенизации под давлением по методу Ипатьева. Метод Ипатьева был распространен не только на реакции гидрогенизации. Школа Ипатьева охватила своими исследованиями также реакции алкилирования, крекинга, полимеризации, дегидрогенизации, гидратации и дегидратации, заложив основы современной промышленной органической химии и, прежде всего нефтехимии. Ипатьев еще в 1913 году получил полиэтилен при давлении 70 атм. и температуре 275° в присутствии хлорида алюминия и – отдельно - хлорида цинка получил тяжёлый полимер этилена в виде смазочных масел и парафина. Это были уже твердый плёночный материал и особого сорта органическое стекло. В 1914г он провёл пирогенизацию не только паров различных органических веществ под давлением, но и при большом добавочном давлении, введённого извне водорода, что привело к насыщению продуктов реакции водородом. В работах Ипатьева и его учеников в конце 20-х годов было показано, что ароматизация необходима не только для получения из нефти бензола, толуола и их производных, но и для облагораживания моторного топлива. Это было особенно важно для развития моторостроения. В 30-е годы он создал промышленные способы получения высокооктановых полимербензинов на основе низкомолекулярных углеводородов – отходов нефти. В июле 1928 года на пленуме VIII Конгресса индустриальной химии в Страсбурге русский академик Ипатьев выступил с обстоятельным докладом “Гидрогенизация под давлением”. Он заявил: “Техника не замедлила оценить все преимущества моего способа. Блестящие работы Ф. Габера, который в 1908 году подарил миру синтетический аммиак и техническое оформление производства аммиака, а также работы Патара, Баденской анилиновой и содовой фабрики Шретера явились “аттестатом” зрелости методов высокого давления”.
Начало первой мировой войны ученый встретил в чине генерал-майора и заслуженного профессора. В эти годы он проявил блестящие организаторские способности в качестве председателя комиссии по заготовке взрывчатых веществ. Комитет, в который входили многие крупнейшие русские химики, держал в руках организацию производства порохов, взрывчатых веществ и лекарств, руководил поисками новых источников сырья. 22 апреля 1915 года во время сражения на реке Ипр (в Бельгии) немецкие войска впервые применили отравляющее вещество, выпустив ядовитое облако хлора. Так началась химическая война. Уилфред Оуэн, один из самых почитаемых поэтов первой мировой войны, посвятил этому событию стихотворение с названием, заимствованным у древнеримского поэта Горация “Нет больше радости и чести, чем умереть за Родину”. Послушайте отрывок из этого стихотворения:
Согнувшись пополам, как нищие с мешками,
Спиной к преследующим вспышкам боя,
Хромая, кашляя надрывно, мы плелись
Устало к месту вожделенного покоя.
Шли, дремля на ходу, в грязи башмак теряя,
Покорно волоклись сквозь этот ад,
Брели на ощупь, позади не различая
Глухих разрядов газовых гранат.
Газ! Газ! Скорей! – Неловкие движенья,
Напяливание масок в едкой мгле.
Один замешкался, давясь и спотыкаясь,
Барахтаясь, как в огненной смоле,
В просветах мутного зеленого тумана,
Бессильный, как во сне, вмешаться и помочь,
Я видел только – вот он зашатался,
Рванулся и поник – бороться уж невмочь.
О, если б ты потом тащился вместе с нами
За той повозкой, куда кинули его,
Смотрел в лицо с разинутыми бельмами-глазами,
Невидящими больше ничего,
Слыхал, как от толчков повозки вновь и вновь
В забитых пеной легких клокотала кровь, -
Ты не посмел бы, друг мой, повторять
Избитой лжи, юнцов наивных распаляя:
“Нет больше радости и чести жизнь отдать
За Родину, солдатом погибая”!
В ответ на это злодеяние Ипатьев В.Н. срочно организовал производство хлора, фосгена, цианистых соединений и др. отравляющих веществ, а также наладил выпуск армейских противогазов, изобретенных Н.Д. Зелинским и инженером Э. Кумантом. Выпуск противогазов был доведен до нескольких десятков тысяч в день. Были запущены заводы по производству азотной кислоты путем окисления аммиака, а также сернокислотный и коксобензольный заводы. К чести российской армии и её руководства отравляющие вещества, со стороны России в первую мировую войну практически не применялись. По роду службы Ипатьеву неоднократно приходилось встречаться с высшими чинами императорской администрации и самим императором Николаем II. Научная работа на время отошла на второй план. В период с 1915 по 1917 гг. ученый не напечатал ни одной статьи.
Октябрь 1917 года поставил Ипатьева, как и многих его соотечественников, перед выбором. Высокий военный чин (он был уже генерал-лейтенантом), контакты с генералитетом и императорским двором не сулили ему ничего утешительного. Он понимал, что в условиях начинающейся разрухи тяжело придется русской науке, знал, что крупнейшие зарубежные лаборатории примут его с распростертыми объятьями и обеспечат все условия для его исследований. Но он остался на Родине, полагая, что и в таких условиях сможет продуктивно работать на благо страны. В нем всегда было сильно развито чувство долга перед Родиной. Сам ученый не предлагал услуги, Советское правительство скоро проявило к нему интерес. Уже в ноябре 1917 года Ипатьев возглавил комиссию новых производств продуктов химической промышленности. В 1919 году его назначают председателем Технического совета химической промышленности при ВСНХ. В его руках теперь находилась организация научных работ в области химии, фактическое управление химической промышленностью, проектирование новых химических институтов и предприятий. По его инициативе создается добровольное общество помощи химии и химической промышленности в СССР – Доброхим. В.И. Ленин называет Ипатьева “Главой нашей химической промышленности”. В 1923 году В.Н. Ипатьев пишет: “Никакие потрясения, голода, никакая разруха промышленно-хозяйственной жизни не страшны для государства, если только не пропала тяга к производительному труду, и не угас дух мысли и творчества, представляющие собой ценнейший капитал науки”. Какие актуальные мысли для сегодняшнего состояния России! В 1922 году открывается Радиевый институт. В 1927 году по инициативе Ипатьева организована новая лаборатория высоких давлений, причем в основном на его собственные деньги, которая уже в 1928 году преобразована в самостоятельный государственный институт высоких давлений. В период с 1919 по 1927 гг. ученый осуществил 28 научных исследований, результаты которых сразу же были использованы в промышленности. Им опубликованы 12 книг и 367 популярных брошюр: например, “Производство аммиака” 1920г., “Наука и промышленность на западе и в России” 1923 г., “Положение и задачи советской химической промышленности” 1925 г. В Ленинграде в 1927 году издан его капитальный труд “Курс органической химии” (издательство МХТИ). С 27 марта по 6 апреля 1927 года в Москве состоялся I-ый Всесоюзный съезд по вопросам химической промышленности. Съезд направил В.Н. Ипатьеву по случаю его 35-летней деятельности приветствие: “В день 35-летнего юбилея Вашей научной и общественной деятельности съезд приветствует Вас как всемирно известного ученого, открытия которого нашли блестящие подтверждения в мировой технике, и как ученого, счастливо сочетавшего свои научные достижения с вопросами промышленности и обороны страны”. В 1927 году ученому присуждена Ленинская премия “За работы в области катализа и высокого давления” и присвоено почетное звание “Заслуженный деятель науки”, а также установлена пожизненная пенсия.
В начале 1930-х годов в производство был внедрён ипатьевский способ, получения фосфорной кислоты путём окисления фосфора водой под давлением 200-250 атм. Получение дешёвой фосфорной кислоты позволило получить дешёвые фосфорные удобрения.
У В.Н. Ипатьева была счастливая судьба ученого, но нелёгкая доля человека. Первая мировая война вместе с последующими революциями и диктатурой принесли Ипатьеву глубочайшую трагедию. В 1916 году погиб на фронте его старший сын Дмитрий. О нем говорили: “Он красив, как бог, и талантлив, как отец”. Дмитрий, офицер запаса, ушел на фронт добровольцем. За полгода он становится командиром роты, получает все возможные в его чине боевые ордена.
Дмитрий погиб, поднимая в атаку своих солдат-пехотинцев. Расхождения во взглядах после революции привели к расколу в семье. Отошел от отца даже самый близкий человек – сын Николай. Он примкнул к белому движению, бежал за границу, потом эмигрировал в Африку и там нелепо погиб при испытании изобретенного им средства против желтой лихорадки. Третий же сын Владимир, хотя и остался живым и стал хорошим химиком, совершил предательство: отрекся от отца как от “невозвращенца”, публично объявив об этом 29 декабря 1936 года на общем собрании Академии наук СССР. Наконец, материал для нашей лекции-концерта частично взят из небольшой, в коленкоровом переплете книги, которую получил из рук А.В. Ипатьевой в 1958 году историк В.И. Кузнецов (ИИЕТ РАН. Москва) за несколько дней до кончины этой многострадальной женщины. Дочь “невозвращенца”, лишенного прав советского гражданства, перенесла с 1937 года множество невзгод. Передавая книгу, она высказала надежду, что, может быть, когда-нибудь с помощью этой книги удастся восстановить доброе имя ее отца. Эта книга была подготовлена в 1927 году научно-техническим управлением ВСНХ СССР к 60-летию академика В.Н. Ипатьева. Теперь ее невозможно найти ни в одной библиотеке, т. к. в 1937 году она вместе с другими запрещенными книгами была выброшена с книжных полок. Середина 20-х годов оказалась наиболее плодотворной для научного творчества Ипатьева. В начале 1927 года он получил предложение от руководителей Общества баварских азотных заводов и других фирм провести совместные исследования по органической и неорганической химии. Одним из пунктов договора фиксировалось право Ипатьева как автора на изобретения, которые будут сделаны в Германии. Эти изобретения должны патентоваться с указанием авторства Ипатьева в Германии и по договору безвозмездно переходить в собственность России. Советское правительство нашло такое предложение Германии приемлемым и дало согласие на проведение Ипатьевым исследований в Германии при условии, что он ежегодно будет отчитываться о своих работах на Президиуме ВСНХ. Казалось бы, ничто не предвещало опасности для маститого ученого, но после того, как Л.Д. Троцкий лишился властных былых полномочий, Ипатьев, который был с ним в тесных деловых отношениях, был выведен из состава Президиума ВСНХ. Верующий монархист стал постепенно раздражать новое поколение академиков-стукачей. Но советская власть намеренно какое-то время закрывала глаза на это, т. к. не могла обойтись без такого “классного, редкого” специалиста. 6 июня 1929 года Президиум ВСНХ СССР выслушал доклад о работе Ипатьева в Германии и признал, что его исследования привели к важнейшим научным открытиям. Поездка в Германию подтвердила недосягаемый международный авторитет ученого. Думал ли в те годы Ипатьев о возможности остаться на западе. В своих мемуарах, вышедших в США в 1945 году, он касается этой темы. На обеде у Нобелевского лауреата Нернста в 1927 году в Германии на вопрос одного немецкого профессора, почему Ипатьев совсем не покинет СССР и не переселится за границу для продолжения научных работ, где найдет больше удобств, чем на родине, он не замедлил с ответом: “Как патриот своей Родины я должен остаться в ней до конца жизни и посвятить ей все мои силы”. Профессор Эйнштейн слышал ответ и громко заявил: “Вот этот ответ я вполне разделяю, так и надо поступать”. В 1929 году начались аресты коллег Ипатьева, его близких друзей, учеников: профессора П. Пальчинского, инженера В. Камзолкина, учеников Г. Гаджело, Г. Разуваева и М. Немцова, члена коллегии Главхимии В. Кравца и др. Особенно взволновал Ипатьева арест его друга Е. Шпитальского, отправленного в тюрьму сразу же после избрания его членом-корреспондентом Академии наук СССР. Ходатайства Ипатьева об его освобождении оказались безрезультатными.
А. Белый (1880-1934 гг.)
РОДИНА.
(С.В.Рахманинов. Начало второго концерта)
Те же росы, откосы, туманы,
Над бурьянами рдяный восход.
Холодеющий шелест поляны,
Голодающий бедный народ;
И в раздолье, на воле – неволя;
И суровый, свинцовый наш край
Нам бросает с холодного поля –
Посылает нам крик “умирай –
Как и все умирают …”
“Не дышишь,
Смертоносных не слышишь угроз:
Безысходные возгласы слышишь
И рыданий, и жалоб, и слез…
Те же возгласы ветер доносит,
Те же стаи несытых смертей,
Под откосами косами косят,
Под откосами косят людей.
Роковая страна, ледяная,
Проклятая железной судьбой –
Мать Россия, о Родина злая,
Кто же так подшутил над тобой? (1908 г.)
Владимир Николаевич и сам стал получать от своих друзей, в том числе из правительства, конфедициальные, но заслуживающие доверия предупреждения о том, что он является ближайшим кандидатом на арест. С каждым днем им все больше овладевало леденящее чувство ощущения ареста. В этой ситуации он принял для себя решение об отъезде из СССР. Возможность представилась. В июне 1930 года в Берлине созывался энергетический конгресс. В нем принимала участие советская делегация. Ипатьев был включен в нее лишь благодаря случайности. Помогло несчастье. Врачи Кремлёвки признали у Ипатьева рак горла и информировали, кого следует, что учёный вот-вот умрёт. Ему удалось получить разрешение на выезд жены, тоже нуждавшейся в лечении. Поскольку ему самому требовалась операция, он попросил правительство и Президиум Академии наук предоставить годичный отпуск для поправки здоровья, потом отпуск был продлен еще на год. Между тем известия с Родины становились все тревожнее. В июне-июле 1930 года он побывал во Франции и в Англии. Здесь он мог найти подходящие условия для жизни и научной работы. Однако русская эмиграция встретила его недоброжелательно. Эмигранты не могли простить ему “трансформацию из генерала императорской армии в деятеля большевистского государства”. Вызывал острую неприязнь к нему еще и расстрел царской семьи в доме его брата в Екатеринбурге. В 1930 году в сентябре чета Ипатьевых оказалась в США, сначала в Нью-Йорке, а затем в Чикаго. Здесь ему была сделана сложнейшая операция на горле. Здесь предстояло ему прожить 22 года. В воспоминаниях он с горечью напишет: “У меня самого в душе до конца моей жизни останется горькое чувство: почему сложились так обстоятельства, что я все-таки принужден был остаться в чужой для меня стране, сделаться ее гражданином и работать на ее пользу в течение последних лет моей жизни”. (“Белеет парус одинокий”. Слова М.Лермонтова, муз. А.Варламова) Первое время он не терял надежды вернуться в СССР. Посылал результаты своих исследований в российские журналы, отправлял в химические институты дефицитное лабораторное оборудование и реагенты, беседовал с приезжающими в командировку коллегами-земляками. Его переписка с родственниками свидетельствует о нарастающей ностальгии.
Надежда Теффи (1872-1952 гг.)
НОСТАЛЬГИЯ.
Вчера друг мой был какой-то тихий, все думал о чем-то, а потом усмехнулся и сказал:
- Боюсь, что к довершению всего у меня начинается ностальгия. Я знаю, что значит, когда люди, смеясь, говорят о большом горе. Это значит, что они плачут. Не надо бояться. То, чего вы боитесь, уже пришло. Я видела признаки этой болезни и вижу их все чаще и чаще. Приезжают наши беженцы, изможденные, почерневшие от голода и страха. Отъедаются, упокаиваются, осматриваются, как бы наладить новую жизнь, и вдруг гаснут. Тускнеют глаза, опускаются вялые руки и вянет душа – душа, обращенная на восток. Ни во что не верим, ничего не ждем, ничего не хотим. Умерли. Боялись смерти большевистской – и умерли смертью здесь. Вот мы – смертью смерть поправшие, думаем только о том, что приходит оттуда, а ведь здесь столько дела. Спасаться нужно и спасать других, но так мало осталось и воли и силы…
Анна Ахматова (1915 г.)
МОЛИТВА.
Дай мне горькие годы недуга,
Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребенка и друга,
И таинственный песенный дар –
Так молю за твоей литургией
После стольких томительных дней,
Чтобы туча над темной Россией
Стало облаком в славе лучей.
Президиум Академии наук требует его возвращения. Но в стране начался большой террор и ученый не мог не понимать, что его ждет на Родине. Он отвечает лишь одним письмом от 1 декабря 1936 года, письмом предельно корректным, весьма логичным и убедительным, содержащим в подтексте вежливый отказ. Он пишет секретарю Академии наук СССР, Н.П. Горбунову, что никоим образом не соглашается с тем, что не принимал никакого участия в той научной работе, которая происходила в СССР. В письме он напомнил, что написал книгу, которая содержит новый ценный материал, необходимый как для новых научных работ, так и для новых технических процессов. “Результатами моих работ - писал он - могут воспользоваться химики и инженеры СССР и применить их для промышленности.
Я люблю свою Родину и, творя новые открытия, всегда думал и думаю теперь, что все это принадлежит ей и она будет гордиться моей деятельностью. Всякие подозрения относительно моего некорректного отношения к моей Родине, не должны иметь место и могут только породить у меня тревожные мысли относительно причины моего немедленного возвращения”. Реакция последовала незамедлительно. 23 декабря 1936 года общее собрание академии большинством голосов лишает его звания действительного члена. Там же сын Владимир, как следует из протокола, отказывается от отца. Следом вынудили отречься от отца и дочь. Оба они к этому времени работали в Ленинградском университете, были профессорами этого учебного заведения. А вскоре ученого ставят в известность о лишении прав советского гражданства. Ипатьеву навсегда был запрещен въезд в СССР. В это время изымаются все его печатные издания, запрещаются ссылки на опубликованные работы. Результаты его работ приписываются другим ученым. Именно поэтому в школьных и в вузовских учебниках нет упоминания ни об Ипатьеве, ни о его работах. Между тем синтез каучука в 30-е годы – результат работы не только С.В. Лебедева, но в большей мере результат работы его учителя – Ипатьева, который впервые доказал возможность получения дивинила из этанола еще в 1903 году. Лебедев взял в качестве сырья для производства каучука не изопрен, т.к. изопрен оказался в то время необычайно трудно доступным, а дивинил, который в количестве нескольких граммов он получил из рук В. Н. Ипатьева, отъезжающего в Европу, в качестве дружеского дара. Ещё в 1918г. Ипатьев провёл два заседания Комиссии новых производств ВСНХ с участием крупнейших химиков России: А.Фаворского, Н.Зелинского, С.Лебедева, Б.Бызоева и других. Эти заседания были посвящены вопросу о постановке опытов по получению синтетического каучука в промышленных количествах.
За 22 года работы в США В.Н. Ипатьев с соавторами опубликовал 190 научных статей в американских журналах, получил около 200 патентов на изобретения. С полным правом можно утверждать, что этот период его деятельности был нефтехимическим. Его ученик Г. А. Разуваев утверждал, что “американцы считают Ипатьева одним из создателей в их стране современной нефтехимии”. 20 с лишним лет он занимал должность директора лаборатории катализа и высоких давлений Нортуэстенского университета близ Чикаго в Эванстоне. Эта лаборатория была создана на его собственные сбережения. В ней он провел много плодотворных исследований практически важных процессов циклизации олефинов. Открытия Ипатьева оказались весьма ценными для производства высокооктановых бензинов и авиационного топлива. Полимербензин оказался авиационным топливом высшего класса с октановым числом до 95-100. Это обеспечило в годы второй мировой войны превосходство авиации СССР, США и Англии над авиацией Германии и Японии и повлияло на исход войны. Находясь в США, Ипатьев стал богатым и известным человеком. Все свои деньги он вкладывал в развитие своей лаборатории. К работе в ней он привлекал только русских и американцев, знающих русский язык. В 1937 году он был выбран из тысячи претендентов на звание “Человек года США”. В 1939 году его избрали членом Национальной академии США. В том же году в Париже ему вручили медаль им. А. Лавуазье – высшую награду французского химического общества.
В ноябре 1942 года в США торжественно отмечалось его 75-летие и 50-летие научной деятельности. На этом празднике Нобелевский лауреат Р. Вильштеттер произнес: “Никогда за всю историю химии в ней не появлялся более великий человек, чем В.Н. Ипатьев”.
В разгар второй мировой войны острее стала тоска по Родине. До глубины души Ипатьева трогали поражения и победы Красной Армии. Его угнетала невозможность оказать помощь России. Несмотря на признание, на широкую известность, долгие годы, прожитые в Америке, Ипатьев продолжал чувствовать себя здесь чужим. В 1944 году он пробует получить разрешение хотя бы на поездку в Россию. В 1951 году он повторяет свою просьбу об открытии ему визы в СССР. Но в ответ Ипатьев получает отказ от посла СССР, в США, Андрея Громыко: “Академия наук СССР, научная общественность нашей страны уже выразили в свое время законное возмущение действиями ученого, который имел все возможности для плодотворной деятельности на Родине, но предпочел погнаться за “длинным долларом”. А жизнь его была уже на излете. Шел 86 год жизни. До последних дней ученый продолжал работать в лаборатории: “Я как военный старый конь, который, когда услышит военную музыку, тотчас начинает проявлять особую живость, вспоминая прежнюю службу, так и я, пришедши в лабораторию, не могу удержаться от того, чтобы не взять пробирку в руки и не начать проверку новых опытных результатов” - писал он в своей книге “Жизнь одного химика”. Жили супруги Ипатьевы довольно замкнуто. Они охотно общались только с близкими им людьми, особенно радовали их встречи с композитором Рахманиновым.(Prelude in q_Op. 23 No. 2) Чтобы скрасить свое одиночество супруги удочерили и воспитали двух девочек – российских сирот. С момента своего приезда в Чикаго и до самой кончины Ипатьевы снимали скромный номер в гостинице. Ипатьев не имел автомобиля, отказался от возможности приобрести на берегу озера Мичиган удобный особняк. Его редкие письма родным в Ленинград проникнуты тоской по родным местам. До последних дней супруги верили, что они вернуться в Россию.
Умер В.Н. Ипатьев 2 декабря 1952 года. Бог послал ему лёгкую смерть во сне. Варвара Дмитриевна, его супруга, пережила мужа ровно на девять дней. Кончил земную жизнь яркий созидатель нового химического знания. Его творческое наследие составило около 400 научных статей, несколько десятков книг, более 200 изобретений. Им запатентовано более 300 открытий, в этом, как отмечали современники, он обошел даже знаменитого Т. Эдисона. Имя В. Н. Ипатьева вернулось на родную землю спустя 38 лет после его кончины. 29 декабря 1990 года Академия наук СССР восстановила его в правах посмертно.
Нам остается сделать попытку ответить еще на один вопрос, почему В.Н. Ипатьев, чьи заслуги перед наукой тянут более чем на две Нобелевские премии, не получил ни одной, в том время как этого звания удостоены П. Сабатье, К. Бош и В. Габер, В. Бергиус. Ведущие мировые специалисты в области органического синтеза единодушно признавали, что методы этих ученых основаны на работах Ипатьева. Вероятно, членам Нобелевского комитета было известно о присуждении в 1927 году Ипатьеву Ленинской премии. Награды и звания, полученные от большевиков, наверное, создавали вокруг этого ученого “отрицательное поле”. В западной прессе неоднократно появлялись статьи, в которых Ипатьев характеризовался как “господин, продавшийся большевикам”. Писатель Л. Додэ в одной из французских газет называл Ипатьева “слугой и посланником Ленина”, “братом того Ипатьева, в доме которого был убит царь и его семья”. Случай с Ипатьевым еще раз показывает, что по разным причинам в число лидеров иногда не попадают выдающиеся ученые. Историки химии в России восстанавливают имя Ипатьева в литературе. Академии наук России и США учредили премию им. В.Н. Ипатьева “За лучшие работы в области химии и химической технологии”, не уступающей по своему авторитету Нобелевской. По признанию выдающихся ученых Запада, Россия дала миру трех великих химиков: в XVIII веке – М.В. Ломоносова, в XIX – Д.И. Менделеева, а в XX веке – В. Н. Ипатьева. Ипатьев прожил редкостно богатую событьями жизнь. Описанию российского периода жизни он посвятил два тома воспоминаний, вышедших в Нью-Йорке на русском и английском языках с названием “Жизнь одного химика”. В предисловии к первому тому воспоминаний он писал “…Мы, учёные, должны быть скромны при оценке наших научных достижений и должны всегда сознавать, что хотя мы и посвятили всю свою жизнь науке, мы могли внести в её достижения лишь небольшую лепту, так как её задачи безграничны. Кто с любовью вёл научную работу и мог большую часть своей жизни посвятить научным исследованиям, уже тем самым получает величайшее удовольствие, а если он мог передать свои идеи другим для дальнейшей их разработки, то едва ли в какой – либо другой деятельности он нашёл бы большее удовлетворение. Если человек является истинным учёным по призванию, то в тайниках его разума обязательно гнездятся творческие мысли, которые неустанно толкают его в область научных изысканий. И никакие обстоятельства жизни, никакие жизненные невзгоды не могут отвратить этого талантливого или гениального творца от реализации его смелых фантастических замыслов”. Один из удивительных парадоксов жизни В.Н. Ипатьева состоит в том, что он не получил высшего химического образования.
Б. Пастернак (1890-1960 гг.)
(Увертюра. “Время вперед” Г. Свиридов)
| Быть знаменитым некрасиво, Не это подымает в высь. Не надо заводить архива, Над рукописями трястись. Цель творчества – самоотдача, А не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, Быть притчей на устах у всех. Но надо жить без самозванства. Так жить, чтобы в конце концов Привлечь к себе любовь пространства, Услышать будущего зов. И надо оставлять пробелы |
В судьбе, а не среди бумаг. Места и главы жизни целой Отчеркивая на полях, И окунаться в неизвестность, И прятать в ней свои шаги, Как прячется в тумане местность, когда в ней не видать ни зги. Другие по живому следу Пройдут твой путь за пядью пядь, Но пораженье от победы Ты сам не должен отличать, И должен ни единой долькой Не отступаться от лица, Но быть живым, живым и только, Живым и только до конца. (1956 г.) |
Литература:
- Выдающиеся химики мира. Биографический справочник под редакцией профессора В.И. Кузнецова. Москва “Высшая школа” 1991г.
- П. Сабатье, В.Н. Ипатьев: исследования в области гетерогенно-каталитического органического синтеза. В.И. Кузнецов ИИЕТ РАН, Москва.
- Научно-методический журнал “Химия в школе” №7 1997г.
- Владимир Николаевич Ипатьев. Кузнецов В.И., Максименко А.М.
- М.: Наука 1992г.
- В.Н. Ипатьев: использование высоких давлений в гетерогенном катализе. В.И. Кузнецов
- ИИЕТ РАН, Москва. Научно-методический журнал
- “Химия в школе” №2 2000г.
- В.Н.Ипатьев: полимеризация этилена. В.И.Кузнецов ИИЕТ РАН, Москва.
- Научно-методический журнал “Химия в школе” №3 2001г.
- В.Н.Ипатьев, А.Е.Чичибабин. Соловьёв Ю.И. Вестник РАН 1993г.
- Рассказы без подробностей. Разуваев Г.А. Журнал “Химия и жизнь” №2 1988г.
- Ипатьев В.Н. Жизнь одного химика: воспоминания Нью-Йорк, 1945г. Т. 1-2.
- В.Н.Ипатьев, А.Д.Петров, И.З.Иванов. Опыт крекинга под давлением водорода, первичного дёгтя, одного из углей Донецкого бассейна. Жур. прикл. хим. 1992г. Т. П. №4.
- В.Н.Ипатьев. Каталитические реакции при высоких температурах и давлениях. М.; Л., 1936г.