Анализ первого действия драмы А.М.Горького «На дне».
Пьеса Горького «На дне» взбудоражила своим появлением общество. Первое представление её вызвало шок: неужели вместо актёров на сцену вышли настоящие ночлежники?
Действие пьесы в подвале, похожем на пещеру, приковывает внимание не только необычностью героев, оно захватывает многоголосием. Это только в первый момент, когда читатель или зритель видит «тяжёлые каменные своды» потолка, «нары Бубнова», «широкую кровать, закрытую грязным ситцевым пологом» кажется, что и лица здесь все одинаковые – серые, мрачные, грязные.
Но вот герои заговорили, и…
-…Я-говорю,- свободная женщина, сама себе хозяйка…(Квашня)
- Кто это бил меня вчера? А за что били? (Сатин)
- Мне вредно дышать пылью. Мой организм отравлен алкоголем. (Актёр)
Какие разные голоса! Какие разные люди! Какие разные интересы! Экспозиция первого действия – это разноголосый хор героев, которые как будто бы не слышат друг друга. Действительно, каждый живёт в этом подвале так, как ему хочется, каждый озабочен собственными проблемами (для кого-то это проблема свободы, для кого-то – проблема наказания, для кого-то проблема здоровья, выживания в создавшихся условиях).
Но вот первый переломный момент действия – спор Сатина и актёра. В ответ на слова актёра: «Доктор сказал мне: ваш, говорит, организм – совершенно отравлен алкоголем»,- Сатин, улыбаясь, произносит совершенно непонятное слово «органон», а затем добавляет в адрес Актёра – «сикамбр».
Что это? Игра слов? Бессмыслица? Нет, это тот диагноз, который Сатин поставил обществу. Органон – это нарушение всех разумных основ жизни. Значит, не организм Актёра отравлен, а отравлена, извращена жизнь человеческая, жизнь общества.
Сикамбр в переводе на русский язык – «дикарь». Конечно же, только дикарь (по мысли Сатина) может не понимать этой истины.
Звучит в этом споре и третье «непонятное» слово - «макробиотика». ( Значение этого понятия известно: книга немецкого врача, почетного члена Петербургской Академии Наук Гуфеланда называлась «Искусство продлить человеческую жизнь», 1797 г.). «Рецепт» продления человеческой жизни, который предлагает Актёр: «Если организм – отравлен,… значит, - мне вредно мести пол… дышать пылью…», - вызывает однозначно отрицательную оценку Сатина. Именно в ответ на это утверждение Актёра Сатин произносит насмешливо:
« Макробиотика…ха!»
Итак, мысль обозначена: жизнь в ночлежке нелепа и дика, потому что отравлены сами разумные основы ее. Это понятно Сатину, однако рецептов лечения основ жизни герой, по всей видимости, не знает. Реплику «Макробиотика… ха!» можно истолковать и иначе: какой смысл задумываться над искусством продления такой жизни. Переломный момент первой сцены приковывает внимание не только тем, что читатель определяет доминантную мысль об основах жизни, он важен и потому, что даёт представление об уровне интеллекта ночлежников в лице Сатина. И мысль о том, что в ночлежке есть умные, знающие люди, поражает.
Обратим внимание и на то, как Сатин преподносит свои убеждения. Было бы вполне объяснимо, если бы избитый накануне ночлежник напрямую сказал бы о том ненормальном состоянии общества, которое заставляет людей вести себя не по-человечески. Но он почему-то произносит совершенно непонятные слова. Это явно не демонстрация знания иноязычной лексики. Тогда что? Ответ, который напрашивается, заставляет призадуматься о нравственных качествах Сатина. Может быть, он щадит самолюбие Актёра, зная о повышенной эмоциональности его? Может быть, он вообще не склонен обижать человека, даже такого, который многого не знает? И в том, и в другом случае мы убеждаемся в деликатности и тактичности Сатина. Не странно ли присутствие таких качеств в человеке «дна»?!
Другой момент, на который нельзя не обратить внимания: совсем недавно мы видели: «Сатин только что проснулся, лежит на нарах и рычит» (ремарка к 1 действию), теперь, разговаривая с Актёром, Сатин улыбается. Чем вызвана такая резкая смена настроения? Возможно, Сатину интересен ход спора, возможно, он чувствует в себе ту силу (и интеллектуальную, и духовную), которая выгодно отличает его от Актёра, признающего собственную слабость, но, возможно, это не улыбка превосходства над Актёром, а добрая, сострадательная улыбка по отношению к человеку, нуждающемуся в поддержке. Как бы мы не расценили улыбку Сатина, получается, что в нём живут настоящие человеческие чувства, будь то гордость от осознания собственной значимости, будь то сострадание к Актёру и желание поддержать его. Это открытие тем удивительнее, что первое впечатление от гула голосов ночлежников, не слушающих, оскорбляющих друг друга было не в пользу этих людей. («Козёл ты рыжий!» /Квашня – Клещу/; «Молчать, старая собака» /Клещ – Квашне/и т.д.).
После спора Сатина и Актёра резко меняется тональность разговора. Послушаем, о чём говорят герои теперь:
-Люблю непонятные, редкие слова…Есть очень хорошие книги и множество любопытных слов… (Сатин)
- Я вот скорняком был…Своё заведение имел…Руки у меня были такие жёлтые – от краски…Я уж думал, что до самой смерти не отмою…А вот они руки…Просто грязные…Да! (Бубнов)
- Образование – чепуха, главное – талант. А талант – это вера в себя, в свою силу. ( Актёр)
-Работа? Сделай так, чтоб работа была мне приятна – я, может быть, буду работать, да! (Сатин)
- Какие они люди? Рвань, золотая рота…Люди! Я – рабочий человек… Мне глядеть на них стыдно…(Клещ)
- У тебя совесть есть? (Пепел)
Опять многоголосый хор, но звучит он совсем иначе, чем раньше.
О чём думают, о чём размышляют герои «дна»? Да о том же, о чём размышляет любой человек: о любви, о вере в свои силы, о труде, о радостях и горестях жизни, о добре и зле, о чести и совести.
Первое открытие, первое изумление, связанное с прочитанным у Горького – вот оно: люди «дна» - это обычные люди, это не злодеи, не изверги не мерзавцы. Они такие же люди, как и мы, только живут в других условиях. Может быть, именно это открытие потрясло первых зрителей пьесы и потрясает всё новых и новых читателей?! Может быть…
Если бы Горький завершил первое действие этим полилогом, наш вывод был бы верен, но драматург вводит новое лицо. Появляется Лука « с палкой в руке, с котомкой за плечами, котелком и чайником у пояса». Кто он, человек, приветствующий всех: «Доброго здоровья, народ честной!»
Кто он, человек, утверждающий: « Мне всё равно! Я и жуликов уважаю, по- моему, ни одна блоха не плоха: все чёрненькие, все прыгают…»(?)Размышляя над вопросом о том, кто же такой Лука, думаем, прежде всего, о том, что драматург даёт своему герою странное имя. Лука – это святой, это тот самый библейский герой?
( Обратимся к Библейской энциклопедии. Поинтересуемся, что сказано там о Луке: «Лука Евангелист – писатель третьего Евангелия и книги Деяний Апостольских. Он вообще не поименован как писатель последней книги, но всеобщее и непрерывное предание Церкви с самого начала приписывало ему составление означенной книги Нового Завета. По свидетельству Евсения и Иеронима, Лука был уроженец г. Антиоха. Апостол Павел именует его врачом возлюбленным. Основательное его знакомство с Иудейскими обычаями, образ мышления, фразеология делают несколько вероятным, что он сначала был прозелитом, иноплеменником, принявшим Иудейскую веру, хотя с другой стороны, по его классическому стилю, чистоте и правильности Греческого языка в его Евангелии, скорее можно заключить, что он происходил не из Еврейской, а из Греческой расы. Нам неизвестно, что побудило его к принятию Христианства, но мы знаем, что по своему обращению, сердечно привязавшись к апостолу Павлу, он всю последующую жизнь свою всецело посвятил служению Христу. Существует древнее предание, что Лука был из 70 учеников, посланных Господом во всякий город и место, куда сам хотел идти (Лука X,1).Другое древнее предание говорит, что он был вместе с тем и живописец и приписывает ему начертание икон Спасителя и Божией Матери, из коих последняя доселе хранится в Большом Успенском Соборе в Москве. Касательно образа его деятельности по вступлении в апостольское служение, мы находим точные и определённые сведения, описанные им самим в книге Деяний. Думают, что в трогательном Евангельском повествовании его о явлении воскресшего Господа, двум ученикам, шедшим в Емманус под другим учеником, имя которого не упоминается, разумеется сам Лука (гл.XIV). Когда Лука присоединился к апостолу Павлу и сделался его спутником и сотрудником, достоверно неизвестно. Может быть, это было в 43 или 44 году по Р.Х. Затем он сопровождал апостола в Рим, до времени первого его темничного заключения в оном и оставался при нём. И во время вторых уз апостола незадолго до его смерти он тоже был при нём, тогда как все прочие оставили Апостола; вот почему так трогательно звучат слова Павла в конце II послания к Тимофею: «Дамас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошел в Фессалоники, Крискент в Галатею, Тит в Далматию. Один Лука со мною». По кончине апостола Павла о последующей жизни Луки из Священного Писания ничего неизвестно. Существует предание, что он проповедовал Евангелие в Италии, Македонии и Греции и даже в Африке и мирно скончался в 80-летнем возрасте. По другому преданию, он скончался мученическою смертью при Домициане, в Ахаии и за неимением креста был повешен на оливковом дереве.»).
Исходя из этих представлений о Луке, мы можем говорить о том, что Лука – врачеватель сердец, странник, носитель христианской морали, учитель заблудших душ во многом напоминает Евангелиста Луку.
В то же время, возникает и другой вопрос: может быть, Лука – лукавый, двуличный человек? А может быть Лука - «светоносный» (ведь именно так переводится это имя)?
Однозначно ответить на эти вопросы очень сложно, ведь даже сам драматург порой видел в своём герое святого, порой лжеца, порой утешителя.
Первые слова Луки настораживают: он настолько равнодушен по отношению к людям, что все они для него одинаковы?! («Все чёрненькие, все прыгают») А может, он так мудр, что видит в любом просто Человека?! («Доброго здоровья, народ честной!»). Прав Пепел, называя Луку «занятным». Действительно, он по-человечески интересен, неоднозначен, по-стариковски мудр: «Вот всегда так выходит: человек-то думает про себя – хорошо я делаю! Хвать – а люди недовольны!»
Да, люди могут быть недовольны тем, что «старикашка» видит их тайные желания, понимает больше, чем сами герои (вспомним разговоры Луки с Пеплом); люди могут быть недовольны и тем, что Лука говорит так убедительно и так мудро, что его слова трудно оспорить: «Сколько это разного народа на земле распоряжается…и всякими страхами друг дружку стращает, а всё порядка нет в жизни и чистоты нет…».
Первый шаг Луки в ночлежке – желание «помести»: «Ну-ка хоть я помету здесь. Где у вас метла?» Подтекст фразы очевиден: Лука появляется в подвале, чтобы сделать жизнь людей чище. Но это одна часть правды. Горький философичен, поэтому есть и другая часть правды: может быть, Лука появляется, поднимает пыль (взбудораживает людей, заставляет их взволноваться, озаботиться своим существованием) и исчезает. (Ведь такое значение тоже есть у глагола «помести». В противном случае надо было сказать «подмести», «подмету»).
Лука уже при первом появлении формулирует несколько основных положений отношения к жизни:
1) – Они бумажки-то все такие – все никуда не годятся.
2) – А всё – люди! Как ни притворяйся, как ни вихляйся, а человеком родился, человеком и помрёшь…
3) –И всё гляжу я умнее люди становятся, всё занятнее…И хоть живут всё хуже, а хотят всё – лучше…Упрямые!
4) – А разве можно человека эдак бросать? Он - каков ни есть – а всегда своей цены стоит!
Вот теперь, размышляя над некоторыми положениями жизненной правды Луки, мы можем приблизиться к моменту истины: в страшной, неправедной жизни есть одна ценность и одна правда, которую нельзя оспорить. Эта правда – сам человек. Лука заявляет об этом при своём появлении.
Драматург размышлял о проблеме человека многие годы. Вероятно, появление Луки в первом действии пьесы «На дне» - кульминационный момент этого действия не только потому, что герой намечает одну из главных проблем пьесы – как относиться к человеку; появление Луки - наиболее яркий момент и потому, что от него тянутся лучи- мысли к следующим действиям драмы.
«Без имени нет человека», - открытие Актёра во втором действии;
«Человек – вот правда»,- заключительное признание Сатина. Такие признания – явления одного порядка.
Прозрение героев в финале пьесы, оптимистическое звучание «На дне» стало возможным, в том числе и потому, что в пьесе появился Лука, подействовавший на тёмный мир, как «кислота» на ржавую монету, высветивший и лучшие, и худшие стороны жизни. Конечно, деятельность Луки разнопланова, многие дела и слова этого героя могут быть истолкованы прямо противоположным образом, но это вполне естественно, ведь человек – явление живое, меняющееся и изменяющее мир вокруг себя. Что бы ни говорил Лука, как бы он не аргументировал то или иное положение, он по-человечески мудро, иногда с усмешкой, иногда с хитрецой, иногда серьёзно ведет читателя к пониманию того, что есть в мире Человек, а всё остальное – дело его рук, его ума, совести. Именно это понимание и ценно в герое Горького, появившемся среди разуверившихся людей и исчезнувшем тогда, когда в людях проклюнулось, проснулось, ожило то ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЗЕРНО, которое до поры до времени дремало. С появлением Луки жизнь ночлежников приобретает новые, человеческие грани.
Прочитано первое действие пьесы. Рассмотрены взаимоотношения героев, личностные характеристики ночлежников, выявлены композиционные особенности этого важного для пьесы действия. Наряду с теми промежуточными выводами, которые мы делали по ходу анализа, вероятно, стоит сделать общий вывод о звучании первого действия.
Зададимся вопросом, какую роль в контексте драмы играет первое действие? На этот вопрос можно ответить по-разному: во-первых, в нём намечены те темы, которые будут звучать на протяжении всей пьесы; во-вторых, здесь сформулированы (пока ещё очень приблизительно) принципы отношения к человеку, которые будут разрабатываться и Лукой, и Сатиным по ходу драмы; в-третьих, и это особенно важно, уже в первом действии пьесы, в расстановке героев, в их словах мы видим отношение писателя к ЧЕЛОВЕКУ, мы ощущаем, что главное в пьесе – авторский взгляд на человека, на его роль и место в мире. Интересно с этой точки зрения обратиться к признанию Горького, прозвучавшему в статье «О пьесах»: «И с т о р и ч е с к и й ч е л о в е к, тот, который за 5-6 тысяч лет создал всё то, что мы именуем культурой, в чём воплощено огромнейшее количество его энергии и что является грандиознейшей надстройкой над природой, гораздо более враждебной, чем дружественной ему, - этот человек как художественный образ – превосходнейшее существо! Но современный литератор, драматург имеет дело с б ы т о в ы м ч е л о в е к о м, который веками воспитывался в условиях классовой борьбы, глубоко заражён зоологическим индивидуализмом и вообще является фигурой крайне пёстрой, очень сложной, противоречивой… мы должны показать его самому себе во всей красоте его запутанности и раздробленности, со всеми «противоречиями сердца и ума».
Уже первое действие драмы «На дне» реализует эту задачу, именно поэтому мы не можем однозначно толковать ни один характер, ни одну реплику, ни один поступок героев. Очевиден в первом действии и исторический пласт, который интересовал писателя: если принять во внимание исторические корни Луки, то читатель может проследить путь Человека от самых истоков до современного драматургу момента, до начала XX века. Очевиден в первом действии и другой пласт – социально - нравственный: Горький рассматривает Человека во всём многообразии его проявлений: от святого – до оказавшегося «на дне» жизни.