Ролевой урок-суд по теме: "А.В. Колчак. Крест власти"

Основная цель урока: обобщение и закрепление знаний, полученных в ходе изучения тем “Великие русские географические открытия”, “Войны России в начале ХХ века: русско-японская, первая мировая и гражданская. А.В. Колчак”.

Занятие способствует развитию умения давать оценку историческим событиям и их современникам, высказывать аргументированные суждения, вести дискуссию, анализировать различные точки зрения, мнения, принципы и позиции, “читать” документы и драматизировать их.

Материал урока и форма его проведения позволяют показать возможность и необходимость оценок, формирует представление о многообразии, многозначности и многогранности исторических явлений, о влиянии неординарной личности на окружающий социальный мир и воздействии внешних условий на судьбы людей, позволяет раскрыть многие ключевые вопросы истории России ХХ века.

Проведение такого урока требует длительной и серьезной подготовки. Учащиеся, выступающие в роли свидетелей, тщательно изучают источники, документы, а учитель помогает школьникам вжиться в образ, ощутить дух времени, понять, как мыслили, чувствовали, поступали люди того времени; помогает обыграть, драматизировать персонаж. Итогом этой совместной работы будут свидетельские показания и активная деятельность адвоката и прокурора на суде.

Ученики, которым сценарий урока отводит роли адвоката и прокурора, могут заранее познакомиться с письменными свидетельскими показаниями и составить свои речи. Те же, кому предстоит выступить в качестве присяжных заседателей, изучают события, готовят вопросы свидетелям.

Учитель выполняет функции арбитра, председателя суда. Он кратко представляет свидетелей, отклоняет неуместные вопросы, сам задает наводящие вопросы, помогающие ребятам глубже понять смысл событий, о которых идет речь, помогает абстрагироваться и ощутить эпоху. При этом он старается занимать нейтральную позицию. Только после того как будет объявлено решение присяжных, преподаватель может высказать собственное мнение и мнение современников – историков, например, об А.В. Колчаке, его роли и судьбе в истории Отечества начала ХХ века.

* * *

Суд начинается вступительным словом учителя. Главная мысль, что потомков всегда интересуют и привлекают люди, оставившие глубокий след в истории страны и всего человечества. К числу таких людей, бесспорно, относится адмирал Александр Васильевич Колчак. О подобных личностях у каждого человека есть свое мнение, часто эти мнения противоположны и подчас формируются под прессингом политики и идеологии победившего. Так, для одних, Колчак – это “кровожадный диктатор”, “политическое ничтожество и простая игрушка в руках Антанты”, “кровопийца, изверг и вешатель”. Для других – “истинный рыцарь подвига”, “прославленный адмирал”, “ученый, полярный исследователь, крупнейший в мире специалист по минным морским заграждениям”, “национальный вождь”.

Объективная оценка событий истории России начала ХХ века и самой личности возможна лишь в том случае, если отказаться от односторонних, предвзятых и идеологизированных суждений. Подвиг, завершившийся драмой, всегда волнует.

УЧИТЕЛЬ: “Давайте попробуем взглянуть на это время и одного из наиболее ярких ее представителей глазами его современников – людей разных убеждений и судеб.

Я объявляю открытым судебный процесс по делу гражданина Колчака Александра Васильевича, родившегося 4/16/ ноября 1874 года в Петербурге, обвиняемого в преступлениях против человечности, в организации кровавой бойни собственного народа”.

Далее начинается работа прокурора и адвоката, звучат показания свидетелей и их ответы на вопросы присяжных, прокурора и адвоката. В качестве свидетелей защиты могут выступить, например, Георгий Гинс – управляющий делами Омского правительства, А.В. Тимирева, Софья Федоровна Омирова- Колчак, Н.А. Соколов - следователь, занимавшийся расследованием убийства семьи Романовых и т.д.

Свидетелями обвинения могут быть: кто-нибудь из участников допроса Колчака, например, К.А. Попов, И. Бурсак, очевидцы колчаковского режима, инженер Постников и другие.

В одном из моих старших классов был проведен такой урок. Вот как подготовила свою обвинительную речь Иванова Кира: “Сейчас о Колчаке вспоминают как о герое. Но под маской благородства скрывался кровожадный монстр. Весь жизненный путь этого человека – кровь и разрушения. Он словно кровавый смерч прошелся по русской земле. Всю свою жизнь “великий” адмирал лицемерил и лгал. Нет, это не необоснованные обвинения.

Свою морскую карьеру Колчак начал с преступления, почти убийства. Он в 1900 г. участвовал в экспедиции барона Толля в Ледовитый океан.

Толль с тремя спутниками отправился к загадочной Земле Санникова и пропал. Маленькая горстка беспомощных людей потерялась среди ледяных просторов без надежды на спасение. Им грозила ужасная смерть от холода. Основная экспедиция не дождалась отважных исследователей и вернулась. Адмирал Колчак бросил Эдуарда Васильевича и его спутников на произвол судьбы, обрек их на страшную гибель.

Правда, в 1902 г. Колчак собрал новую экспедицию и как ее начальник вторично отправился в Ледовитый океан на поиски партии Толля. Но было уже поздно кого-то спасать.

Такое страшное начало карьеры было у Колчака. И подобные преступления он совершал на протяжении всей своей жизни.

Следующие обвинения предъявлялись ему еще при жизни: что он был пруссаком и помещиком, что в угоду немцам он сдал Черноморский флот, списав корабли и их экипажи под видом ветхости и непригодности к военным действиям, что уничтожил лучший корабль флота “Императрица Мария”.

И он еще смел утверждать, что все делает для России и ее величия! Но сказать можно все, что угодно, главное - действия, а поступки адмирала Колчака говорили сами за себя. Он подтачивал силы великой державы, делая ее уязвимой для внешних и внутренних врагов.

Будучи тайным монархистом, Колчак делал все для восстановления династии Романовых, и в то же время утверждал, что полностью принял новую власть. Его подлая, лицемерная натура раскрывалась полностью.

В ноябре 1918 г. Колчака назначили Верховным Правителем, и с этим назначением в Сибири началась эра ужаса и беззакония. Вернее, закон был, но только один - сила. При Колчаке расцвела “военщина”, людей пороли и вешали сотнями. Колчак оказался настоящим мясником.

Как Верховный правитель, адмирал утвердил должность начальника края на Урале и назначил на эту должность инженера Постникова. Но фактически вся власть принадлежала ему. Урал впал в крайнюю нищету, люди голодали, промышленность не развивалась. Белогвардейская диктатура процветала. И всем этим ужасам Сибирь обязана адмиралу. Вызывается свидетель обвинения - инженер Постников. Он действовал как генерал-губернатор, но был подчинен командующему армией.

ПОСТНИКОВ: “В апреле 1919 года я ушел в отставку, формально по причине переутомления. По существу же, главные основания следующие:

1. Диктатура военной власти.
…военные власти распоряжаются в гражданских делах, минуя гражданскую непосредственную власть. Незакономерность действий, расправа без суда, порка даже женщин, смерть арестованных “при побеге”, аресты по доносам, предания гражданских дел военным властям, преследование по кляузам и проискам, когда это проявляется на гражданском населении –начальник края может только быть свидетелем происходящего.

2. Продовольствия на Среднем и Северном Урале нет, потому что железная дорога его не перевозит. Все использовано под эшелоны. Население доводится до отчаяния, а с голодными рабочими наладить и даже удержать промышленность не могу.

3. Мы не знаем деятельности министерства торговли и промышленности в Омске, но для нас она не существует. Ни одно обращение к нему не получает ответа.

4. По рабочему вопросу каждое ведомство действует по - своему

5. Земельный вопрос остается в рамках газетных сообщений, и определенных ответов населению давать нет возможности.

6. На голодном Урале недостаток рабочих, и, пока хлеб не придет, они не прибудут… Военные не понимают, что значит ни во что не считать тыл…

10. Земские учреждения действуют с освобождения, расходы на них идут, а притока средств нет. Налоги за 1918 год и 1919 еще не утверждены. Главные плательщики, округа и заводы, без средств.

Ходатайство о ссуде в Омск предоставлено, но еще не решено. В опоздании обращения за ссудой виновато само земство, но учреждения его, школы, больницы в том не повинны, и деньги давно нужны, и в больших суммах. Необходима помощь Правительства. Большевики давали керенки во все стороны, а новая власть не дает, и нужда на местах острая, вызывающая ропот.… Теперь же много не поправить и деньгами.

11. В губернии тиф, особенно в Ирбите. Там ужасы в лагерях красноармейцев: умерло за неделю 178 из 1600. Здоровые питаются по 90 коп. в сутки, немытые, на голом полу.… В Екатеринбурге 730 больных.

12. Никто спокойно не работает: все опасаются преследования…

Руководить краем голодным, удерживаемым в скрытом спокойствии штыками - не могу. Не могу удержать промышленность в таких условиях здесь, при бездействии министерства торговли и промышленности в Омске. Не могу бороться с военной диктатурой. Не могу изменить порядок хода дел в Омске: для того не призван и не компетентен”.

Прокурор продолжает: “За все свои зверства Колчак расплатился в 1921 г., когда был расстрелян в Иркутске. Но и перед смертью этот человек не мог вести себя достойно. Он пытался скрыть свою вину, обвинить других, не имея смелости признаться. У него не было даже мужества достойно принять свое наказание. Колчак был простой пешкой в руках Антанты, политически безликой фигурой. Вызываются свидетели обвинения: Попов К.А., бывший председатель Чрезвычайной Следственной Комиссии в Иркутске, и Бурсак И., комендант Иркутска”.

ПОПОВ К.А.: “Мне пришлось участвовать в допросах Колчака, производившихся Чрезвычайной Следственной Комиссией в Иркутске.

На последнем допросе Колчак очень нервничал, все - таки проявил большую осторожность в показаниях; он остерегался и малейшей возможности дать материал для обвинения отдельных лиц, которые уже попали или могли еще попасть в руки восстановленной Советской власти, и - малейшей возможности обнаружить, что его власть, направленная на борьбу с исчадием ада – большевиками, дышащими только насилием и произволом, сама могла действовать вне всякого закона, боялся, как бы его допрос не помог сдернуть с этой власти покров, которым он старался ее прикрыть в течение всех своих показаний, - покров неуклонного стремления к законности и порядка.

В.И. Ленин в своей речи об обмане народа лозунгами свободы и равенства говорил: “Довольно неумно порицать Колчака только за то, что он насильничал против рабочих и даже порол учительниц за то, что они сочувствовали большевикам. Это вульгарная защита демократии, это глупые обвинения Колчака. Колчак действует способами, которые он находит”.

Важна, однако, не эта черта допросов, а важно то отношение, которое проявляет сам носитель военной, типично фашистской контрреволюционной диктатуры к актам насильничания. Если комиссия была склонна и “довольно неумно порицать за них Колчака”, то сам Колчак все время обнаруживает стремление либо замазать эти факты, либо свалить их на бесчинства отдельных лиц и групп вопреки воле диктатора и его правительства, либо найти им законное основание. Совершенно откровенно, рисуя себя безоговорочным сторонником и проводником идеи противопоставления белогвардейской военной диктатуры диктатуре большевиков, он не хочет, не имеет мужества принять на себя всю ответственность за последствия этой диктатуры, за те способы ее осуществления, которые были для нее и неизбежны, и единственно возможны.

Белогвардейская военная диктатура /это отчетливо видно из показаний Колчака/ из диктатуры централизованной превратилась в диктатуру отдельных генералов и казачьих атаманов, из насилия, твердо руководимого из единого центра, - в насильничание над Сибирью отдельных шаек, ускользнувших от подчинения “Верховному Правителю” и его правительству. Но она все-таки была единой диктатурой, сверху донизу, строящейся по одному и тому же образцу, действующей одними и теми же методами. И разница между верхом и низами этой диктатуры была только одна: верх стремился стыдливо прикрыть в глазах своих руководителей - империалистических держав Антанты – то, что совершенно свободно, открыто, без всякого намека на стыдливость, развертывали в своей “работе”, низы с их контрразведками и караульными отрядами, с их Волковыми, Красильниковыми и Анненковыми.

Эта разница сказалась в показаниях Колчака. Он давал их не столько для допрашивавшей его власти, сколько для буржуазного мира. Он знал, что его ожидает. Ему не было нужды, что – то скрывать для своего спасения. Спасения он не ждал, ждать не мог и не делал ради него попытки хвататься за какие бы то ни было соломинки…

Как держался он на допросах?

Держался, как военнопленный командир проигравшей кампанию армии, и с этой точки зрения держался с полным достоинством. Но в одном он близко подходит к своим гражданским соратникам, разделившим с ним пребывание в одиночном корпусе Иркутской тюрьмы. Все они, как на подбор, были совершеннейшими политическими ничтожествами. Ничтожеством в политическом отношении был и их глава – Колчак. Он – политически безличная фигура. Он – простая игрушка в руках Антанты. У него с его голой идеей военной диктатуры и скрытой мыслью восстановления монархии, нет никакой политики, кроме той, которая диктуется ему противоречивыми влияниями и этих держав, и окружающих его групп и группочек военщины и торгово-промышленных кругов, с их сомнительного качества политическими руководителями. В этих противоречивых влияниях он безнадежно путается и запутывается тем больше, чем сильнее становится напор наступающей Красной Армии, пока, наконец, не предается своими же вчерашними союзниками – чехословаками, конечно, с ведома тех же держав Антанты, поставивших его во главе контрреволюции”.

После показаний Попова заслушиваются воспоминания Ивана Бурсака о последних минутах жизни Колчака, о его “последнем плавании”.

В конце своей речи прокурор говорит, что после смерти этого чудовища остались невинные жертвы – две женщины, две его жены. Колчак попрал законы Божьи и людские – он был двоеженцем, безбожником.

Словно паук, он завлек в свои сети две жертвы. Его первой женой была Софья Омирова. Она безгранично любила Колчака и ради него готова была на любые безумства. Так в 1903 г., будучи невестой, когда жених находился в полярной экспедиции, Софья Федоровна решила поехать к нему и одна проделала путь с Капри в Усть – Янск на Ледовитом океане.

И эту самоотверженную и любящую его женщину Колчак бросил, словно ненужную вещь, когда она надоела ему. Софья Федоровна вынуждена была покинуть Россию и вместе с сыном Ростиславом уехать во Францию, где она и умерла в 1956 г.

Вторая жена, “гражданская”, - Анна Васильевна Тимирева. Ради Колчака она бросила мужа, разрушила семью и последовала за ним. Ее любовь была столь велика, что она даже самоарестовалась в 1920 г. вместе с Александром Васильевичем, чтобы последние дни его жизни провести вместе с ним. Но он не оценил такую любовь, и на допросе, когда его спросили об Анне Васильевне, назвал ее просто своей “хорошей знакомой”.

Анна Тимирева, по вине Колчака, 37 лет провела в советских лагерях и тюрьмах, там же у нее погиб сын, вся ее жизнь была разрушена. Лишь в 1960 г. она была реабилитирована. Вот как писатель В.Максимов в романе “Заглянуть в бездну” описал смерть сына Анны Васильевны:

“…сердобольный вертухай на Карагандинском лагпункте расскажет ей, как ссученные урки забивали ее сына насмерть в лагерной бане, как кричал он и рвался из-под их звериного нахрапа, как с номерной биркой на ноге сброшен был в общую яму за зоной, и она горько пожалеет тогда, что не сгинул он в самом начале и что вообще появился на свет по ее вине для подобной участи”.

После всего этого можно ли называть адмирала Александра Васильевича Колчака, этого морального урода, убивавшего и насиловавшего свой собственный народ, “героем” и “великим исследователем”?”

Ученица 11 класса Цыцер Ксения вела защиту А.В. Колчака во время урока - суда: ““Мы должны брать из прошлого огонь, а не пепел”, - говорил Жан Жорес. И я прошу Вас перенестись на почти 100 лет назад, посмотреть на “огонь прошлого” глазами современников, обсудить просчеты и ошибки того времени.

На Ваш справедливый суд вынесено дело об адмирале А.В. Колчаке. Постараемся объективно оценить достижения, проступки и ошибки Колчака. Вашему вниманию будут представлены исторические факты событий практически вековой давности. Мы знаем, что не существует абсолютной истины, что в жизни есть не только черные и белые цвета, но и множество других оттенков. Если оценивать исторически личность адмирала, можно заметить, что им было сделано больше хорошего и вечного, чем плохого, которое он совершил под давлением обстоятельств и собственного непонимания многого в политической неразберихе того времени. Нам много рассказывали о судьбе Колчака, о его трагедиях и подвигах, и мы много спорили о том, виновен ли он или нет. Попробуем четко и ясно обсудить данную проблему. Итак, первое обвинение было вынесено Колчаку в том, что в 1902 г. во время опаснейшей экспедиции он бросил барона Толля в Ледовитом океане. Прояснить ситуацию нам поможет человек, который был очевидцем этих событий. Прошу судью вызвать первого свидетеля для дачи показаний Матиссена Федора Андреевича, помощника капитана Н.Н. Коломейцева, командовавшего шхуной “Заря”, на котором совершал свое путешествие Эдуард Васильевич Толль.

- Объясните, пожалуйста, цель и суть экспедиции барона Толля.

- Какова была роль Колчака в этом путешествии?

- Как бы Вы оценили всю трехлетнюю работу Колчака во время этой экспедиции? Назвали бы Вы его ученым с большой буквы?

(Составляется небольшая историческая справка)

- Как получилось, что Вы оставили барона Толля во льдах Северного Ледовитого океана?

- Кто возглавил экспедицию для розысков партии барона Толля? Правда ли, что, уже найдя дневники Толля, Колчак продолжает опасное плавание на маленьком вельботе в этом океане смерти и льдов?

Второе обвинение было вынесено адмиралу в том, что он являлся монархистом. Это обвинение мне не понятно. Вся семья Колчака была военного характера и всегда присягала на верность тому правителю, который правил в то время в России. Это равносильно том, чтобы обвинять ребенка в том, что он родился у неугодных родителей. Хотя это была обычная политика большевиков. У них все было без суда и следствия. Все были врагами пролетариата, всех косили под одну гребенку. Я хотела бы зачитать слова обвиняемого на вопрос о монархии на допросе в 1920 г.: “Я считал себя совершенно свободным от всяких обязательств по отношению к монархии, и после совершившегося переворота стал на точку зрения, на которой я стоял всегда, - что я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую славлю выше всего, и считаю необходимым признать то правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти”.

Третье обвинение, которое было вынесено Колчаку, что он погубил Черноморский флот, выводя из строя суда. Наоборот, им было сделано все, чтобы Россия господствовала на этом театре военных действий. Он “хотел вести флот по пути славы и чести, хотел дать родине вооруженную силу, как он ее понимал, для решения тех задач, которые так или иначе рано или поздно будут решены, но бессмысленное и грубое правительство и обезумевший дикий (лишенный подобия), неспособный выйти из психологии рабов, народ этого не захотели”. В июне 1917 года матросы – большевики вломились к Александру Васильевичу во флагманскую каюту с нелепым постановлением судового комитета о его смещении и аресте. У них не было причин подозревать его в чем-либо или за что-то ненавидеть: он не лукавил с ними и был к ним неизменно справедлив, но в тогдашней торжествующей возбужденности и не чувствовалось ни обиды, ни злости, а лишь одно ликующее упоение властью над тем, что еще вчера оставалось им неподвластно. Широко известна сцена, когда Колчак в порыве бешенства и отчаяния выбросил за борт Георгиевское оружие. И не кортик был важен ему, а то, что рушилась стена обычных человеческих отношений и ценностей, все становилось продажным, о чести, совести и справедливости забыли.

По обвинению его в безбожии могу сказать, что Александр Васильевич был верующий, православный человек, со строгим, даже аскетически-монашеским воззрением. У него были духовники-монахи, и он, будучи командующим Черноморским флотом, навещал одного старца в Георгиевском монастыре в Крыму. Когда его арестовали в 1920 году, то единственным занятием плененного адмирала в перерывах между допросами была молитва. Всю жизнь он был верен Богу и в час испытаний не отрекся от своей веры, наподобие Иова, а принял их со смирением и молитвой. Именно трепетное отношение его к религии может помочь понять и почувствовать причину многих поступков Колчака. Так им, было, положено начало расследованию чудовищного убийства царской семьи в Екатеринбурге, он лично побывал в том печально знаменитом Ипатьевском доме, где еще сохранились кровавые недавние следы варварского злодеяния, где стены взывали к отмщению. Против этого сатанинского большевистского правительства он объявил крестовый поход и верен был этому обету до конца. Дополнительно к этому я хотела бы привести выдержку из дневника барона Будберга, хорошо знавшего адмирала: “На свой пост Адмирал смотрит как на тяжелый крест и великий подвиг, посланный ему свыше, и, мне думается, что едва ли есть на Руси другой человек, который так бескорыстно, искренне, убежденно, проникновенно и рыцарски служит идее восстановления единой великой и неделимой России. Истинный рыцарь подвига, ничего себе не ищущий и готовый всем пожертвовать, безвольный, бессистемный и беспамятный, детски и благородно доверчивый, вечно мятущийся в поисках лучших решений и спасительных средств; вечно обманывающийся и обманываемый, обуреваемый жаждой личного труда, примера и самопожертвования; не понимающий совершенно обстановки и не способный в ней разобраться; далекий от того, что вокруг него и его имени совершается”.

Колчак взвалил на себя непосильное бремя власти. Его чувствительная ко всем несправедливостям душа не смогла вынести жестокость, коррупцию, продажность, ложь и кровь вокруг него и любимой им России. Это требовало от него ответных действий, заставляло защищаться от всех нападений. Россия захлебывалась в крови, между людьми царили звериные законы, виновные и невинные - все перемешалось в один ревущий и самоубийственный клубок. Ни одному человеку не под силу было выдержать весь ужас тех лет и остаться в стороне, равнодушно взирая на агонию целого народа. Русская православная церковь благословила адмирала Колчака на святое дело освобождения Руси от сатанинского правительства, что может засвидетельствовать епископ омский Сильвестр, подаривший Колчаку после благословения маленькую икону - золотой складень. Еще один факт отношения адмирала к вопросам веры описан в романе В. Максимова, что перед казнью он отдал своим тюремщикам яд, который хранился у него давно. И на удивленный вопрос, почему он не воспользовался им, ответил, что может это, пригодится самим тюремщикам:

“ - Вы безбожник, уважаемый, для вас это будет легче.

- Думаю, что мне это вряд ли пригодится.

- Кто знает, уважаемый, кто знает, не зарекайтесь…”

Главное обвинение, выдвинутое против адмирала Колчака, состоит в преступлении против человечности и в организации кровавой бойни собственного народа. Прошу суд вызвать бывшего управляющего делами Омского правительства Георгия Гинса, ставшего очевидцем и близким участником политической борьбы в Сибири с 1918 по 1920 годы.

Вопросы:

- Вкратце перескажите нам, что происходило в эти два года?

- Расскажите о своем разговоре с Колчаком о проблеме взаимоотношений между гражданской и военной властями.

ГЕОРГИЙ ГИНС: “В течение года имя адмирала произносилось в глубине России с благоговением. Его ждали, как избавителя. Его имя - это имя целого движения, целой эпохи русской революции.

Адмирал Колчак – одна из наиболее ярких фигур нашего военного дела. Он был хорошо известен за границей еще во время Великой войны, заслужил славу одного из наиболее храбрых и способных морских офицеров и пользовался большим авторитетом.

В 1900 году он был приглашен участвовать в опаснейшей экспедиции барона Толля, снаряженной Академией Наук в Ледовитый океан для исследования полярных сибирских морей.

В 1902 году адмирал вторично отправился в Ледовитый океан, в качестве уже самостоятельного начальника новой экспедиции для розысков партии барона Толля.

Уже найдены дневники Толля, но упорно продолжает он опасное плавание в этом море смерти и льдов. Только окончательно убедившись в гибели барона Толля, он возвращается обратно…Назначенный начальником новой экспедиции к устью Лены, адмирал в Иркутске узнает об объявлении Русско-японской войны и отправляется на театр военных действий в распоряжение адмирала Макарова. В Порт-Артуре он командует миноносцем, совершившим ряд смелых нападений на сильнейшую эскадру противника, а последние два с половиной месяца осады командует батареей морских орудий на сухопутном фронте крепости. За Порт- Артур он получил Золотое оружие. Уважая храбрость, японцы ему одному из немногих, оставили в плену оружие, а потом, не дождавшись конца войны, предоставили свободу.

Затем Колчак привлекается к разработке большой морской программы и помогает защищать эту программу во время рассмотрения бюджета в законодательных учреждениях.

Во время войны с Германией Колчак отличается сначала на Балтийском море, где маленький русский флот отстаивает побережье от нападения крупных морских сил Германии, а затем, в должности командующего Черноморским флотом, он обеспечивает господство России в Черном море.

…Впоследствии, адмирал, считая военные силы России разрушенными, предпочел выехать из России и отправился в Америку с официальным ответным визитом американским морякам…

До последнего времени адмирал больше всего ненавидел “керенщину” и, может из ненависти к ней, допустил противоположную крайность – излишнюю “военщину”…Адмирал сделал все, что мог, и прошел крестный путь.

Мы, современники и участники событий, не можем быть судьями, но мы вправе, и обязаны поделиться впечатлениями о том, что пока незаметно прошло для культурных наций…

Судьба сделала меня не только свидетелем, но и близким участником происходящей в Сибири с 1918 по 1920 годы двухлетней политической борьбы.

Два года были не пережиты, а выстраданы. Работы не было, была только борьба. Во всем чувствовалась переходная эпоха, ломалась психология, менялись взгляды.

Сейчас, оглядываясь на прошлое, я чувствую, что мы должны с полной откровенностью и безжалостностью к самим себе рассказать о том, что видели и познали, потому что, делая это, чувствуешь, как во мраке скорби о прошлом загорается огонь надежды на будущее и освещаются новые пути.

Избрание Верховного Правителя оказалось актом вынужденным, последствием партийной борьбы и военного заговора. История знает диктатуру, сила которой покоилась на народном избрании – этого в Омске не было. Идея диктатуры была выдвинута малочисленною группой населения.

Адмирал принял избрание… Он был смущен предложенным званием “Верховного Правителя”, ему казалось достаточным звание Верховного Главнокомандующего с полномочиями в области охраны внутреннего порядка…

Совет Министров согласился, не продумав значения и последствий своего решения. На этот раз ошибка оказалась несомненной, но обнаружилось, что адмирал фактически не был и не мог быть Главнокомандующим, так как был силен на море, а не на суше.

Потом эта проблема взаимоотношений между гражданской и военной властями стала еще острее.

Так у меня состоялся такой разговор с Колчаком:

КОЛЧАК: “Работайте только для армии, неужели вы не понимаете, что, какие бы хорошие законы мы не писали, все равно нас расстреляют, если мы провалимся!

- Отлично! Но мы должны писать хорошие законы, чтобы не провалиться.

- Нет, дело не в законах, а в людях. Мы строем из недоброкачественного материала. Все гниет. Я поражаюсь, до чего все испоганились. Что можно создать при таких условиях, если кругом либо воры, либо трусы, либо невежи!

И министры, честности которых я верю, не удовлетворяют меня, как деятели. Я вижу, в последнее время по их докладам, что они живут канцелярским трудом; в них нет огня, активности. Если бы вы вместо ваших законов, расстреляли бы пять – шесть мерзавцев из милиции или пару – другую спекулянтов, это нам помогло бы больше. Министр может сделать все, что он захочет. Но ничто сам ничего не делает…

Адмирал начал волноваться. С обычною своею манерою в минуты раздражения, он стал искать на столе предмет, на котором можно было бы вылить накопившее раздражение.

- Я знаю, - прибавил он, - вы имеете в виду военное положение, милитаризацию и т.д. Но вы поймите, что от этого нельзя избавиться. Гражданская война должна быть беспощадной. Я приказываю начальникам частей расстреливать всех пленных коммунистов. Или мы их перестреляем, или они нас. Так было в Англии во время Алой и Белой Розы, так неминуемо должно быть и у нас и во всякой гражданской войне. Если я сниму военное положение, Вас немедленно переарестуют большевики или эсеры, или ваши же члены Экономического Совещания вроде Алексеевского или ваши губернаторы вроде Яковлева”.

В своей работе “Мои заметки” Готье Ю.В. вспоминал о том времени:

- Сейчас беседовал В.С. Миролюбовым, издателем “Журнала для всех”. Он встречал Ленина и К°, живя за границей в 1908-1913 годах, и говорил мне о напористости и беспринципности Ленина и о том, как мало у нас честных людей. Действительно, честности было мало при старом режиме, который облит весь нечестностью; но этот строй, сам построенный на лжи и обмане, еще более подходит ко всякого рода мерзавцам и подлецам. Все, что было лживого нечестного при царях, теперь расцвело, а все честное ими отвергнуто, принижено и растоптано.

…Уехать из Москвы – это, кажется, самая страстная мечта жизни. Уехать, чтобы не видеть этих ужасных горилл, диких, самодовольных и глупых…

Чтобы далее ни случилось, я более чем когда-либо, понимаю и убеждаюсь, как глубоко я был прав, сторонясь от русской политической жизни, где, кроме интриг и кружковщины, ничего не было и, – увы! – не будет. Все партии – только вывеска для честолюбцев и капканы для дураков; а партия господствующая еще вдобавок орудие для мерзавцев.

…Они сообщают об успехе над Колчаком; этот успех не слишком велик, даже совсем незначителен; однако все же пробуждаются самые пессимистические мысли о будущем; быть может, сорвется и эта, последняя, надежда, и тогда перед нами годы разорения, смуты, анархии, из которых не будет никакого исхода”.

Такие надежды возлагала на Колчака здравомыслящая Россия. И он всеми силами пытался эти надежды оправдать. Свидетели обвинения и прокурор могут привести доказательства террора, чинимого на территории, подчиненной Колчаку. Что за эти бесчинства ответственность несет лично подсудимый. Прокурор утверждает, что для него нет сомнений в виновности А.В. Колчака, призывает господ присяжных осудить его за преступления против человечности, за террор против собственного народа.

Адвокат продолжает:

- Главной своей целью Александр Васильевич ставил создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру. И для достижения этих целей ему приходилось быть жестоким. Но ни в какое сравнение это не идет с тем, что “творили” большевики.

Последнее в чем обвиняют Колчака, на мой взгляд, обвиняют от недостатка улик, это обвинение в двоеженстве. Во - первых, у него была только одна жена – Софья Федоровна Омирова, от этого брака у них остался сын Ростислав, с ней он расстался весной 1917 года. А потом у него появилась другая женщина, с которой он был счастлив два последние года своей жизни – Анна Васильевна Тимирева, но она не стала его женой. Во - вторых, тогда и сейчас во всем цивилизованном мире эта проблема не ставится в ряд смертного греха, она касалась только их. Не хотелось бы сейчас переходить на эмоции и давить на чувства присутствующих, т.к. это все-таки суд, но прокурор вынуждает сделать это. Кто-нибудь из Вас умеет отвечать за свои чувства, за свое сердце? Я думаю, нет. Почему мы должны делать исключение для адмирала Колчака? Он был таким же как мы – обычным человеком с обычными человеческими страстями и привязанностями. И я считаю, что его любимые женщины, после его смерти пережившие страшные времена, будут ему не судьями и обвинителями, а защитниками.

Поэтому я предоставляю слово им - великим женщинам России.

/После рассказов каждой о себе и о Колчаке следуют вопросы адвоката /

Вопросы к Анне Тимиревой:

- Вы, прекрасно знавшая Александра Васильевича, могли бы назвать его “кровожадным чудовищем”, “убийцей невинных”?

- Достойны ли все его поступки осуждения? Возможно, на ваш женский взгляд, он был слишком жесток?

- Это правда, что для Вас он был учителем жизни? Был ли поддержкой в трудные годы и даже после его смерти Вы не осуждаете себя за те два мимолетных года, прожитых с ним, и не жалеете о том, что пришлось просидеть почти 40 лет в советских тюрьмах и лагерях, просто за то, что близко знали Колчака? Возможно, это просто красивые слова? Я исхожу только из ваших воспоминаний и стихов, предоставленных суду.

Цитирую: “Как трудно писать то, о чем молчишь всю жизнь, - с кем я могу поговорить об Александре Васильевиче? Все меньше людей, знавших его, для которых он был живым человеком, а не абстракцией, лишенной каких бы то ни было человеческих черт. Но в моем ужасном одиночестве нет уже таких людей, какие любили его, верили ему, испытывали обаяние его личности, и все, что я пишу, сухо, протокольно и ни в какой мере не отражает тот высокий душевный строй, свойственный ему. Он предъявлял к себе высокие требования и других не унижал снисходительностью к человеческим слабостям. Он не разменивался сам, и с ним нельзя было размениваться на мелочи – это ли не уважение к человеку?

И мне он был учителем жизни, и основные его положения: “ничто не дается даром, за все надо платить и не уклоняться от уплаты” и, “если что-нибудь страшно, надо идти ему навстречу – тогда не так страшно” - были мне поддержкой в трудные часы, дни, годы”.

Что бы Вы сказали суду в заключении?…

Перед вами прошло много свидетелей. Мне остается подвести итоги. Почти во всех показаниях Колчак предстает в роли прославленного русского адмирала, ученого, исследователя, путешественника, организатора и законотворца. Никто, естественно, не снимает с адмирала его груза ответственности. Но не забывайте, господа, что такое гражданская война, что не им она была развязана, что совесть, честь и судьба втянули его, а хаос гражданской войны. Ответственность за нее несут все, но чей груз крови и грехов тяжелее, естественно, рассудит История, но попытайтесь ей помочь. На все обвинения можно ответить словами Наполеона I: “Невзирая на положения, я не боюсь за свою репутацию: будущее меня оправдает. Истина восторжествует и добро, сделанное мною, будут судить наравне с моими ошибками”.

После выступления адвоката проводится голосование присяжных, которые могут кратко обосновать свое решение. Завершается урок заключительным словом учителя. В виде исторической справки он может сообщить о судьбе участников этой исторической драмы, о том, что палачи скоро сами стали жертвами.…И может зачитать отрывок из воспоминаний Г. Гинса:

“Пусть же пережитые Россией уроки не пропадут даром. Надо знать ошибки прошлого. Чтобы не повторить их в будущем.

Мы не можем быть судьями, но мы не можем малодушно и виновато молчать, когда предан и убит тот, кто любил только Россию и ничего не хотел для себя, когда целиком опорочивают всю деятельность правительства, которое, быть может, заблуждалось или действовало неумело, но ставило себе задачи благоразумные и честные, отвечавшие национальным стремлениям и интересам…

Основные идеи, лозунги и даже метод действий были даны…не адмиралом, а эпохой. Судить за них адмирала никто не вправе, выполнение же зависело не от вождя.

Общепризнанный гений Наполеона не спас его армий ни в России, ни в битве при Ватерлоо, и гений бессилен там, где общие условия делают невозможной победу.

Перелистывая страницы непродолжительной, но бурной истории гражданской войны Сибири с большевиками, мы найдем много ошибок адмирала и в подборе лиц и в способах действий, но надо знать обстановку и условия работы, чтобы судить, можно ли поступать иначе.

Будущая Россия оценит благородство адмирала Колчака и воздвигнет ему памятник благодарности, но и нам современникам, стыдно не отдать светлой памяти мужественному и самоотверженному Правителю. Мы должны оградить его имя от несправедливых, клеветнических обвинений. Он был не “врагом народа”, а его слугой, но, если ему не суждено было сделать для народа то, к чему российское правительство искренне и упорно стремилось, то это не его вина. Он хотел улучшить благосостояние народной массы, но это оказалось невозможным в условиях непрекращавшейся войны и разрушенного транспорта.

Скорбный образ адмирала Колчака, с его проницательными и печальными глазами и мученическими линиями лица, будет долго памятен.

Как постоянный укор, будет он преследовать и тех, кто взял на себя неблагодарную роль предателей, и тех, чья вина привела гражданскую войну к финалу.

Тех же, кто любит Россию, этот образ заставит склонить голову и мучительно вспомнить о неизмеримой глубине бедствий, переживаемых великим государством”.

В заключении учитель дает ученикам задание продумать предполагаемое последнее слово А.В. Колчака, – что он мог бы сказать о себе, о том времени и о нас – его потомках?

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Егоров Г.В. Колчак Александр Васильевич – последние дни жизни. – Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1991.

2. Воронов А. Как адмирал Колчак искал Землю Санникова. Журнал “Техника – молодежи”,   № 12, 1991.

3. Максимов В. Заглянуть в бездну. М., “Советская Россия”, 1991.

4. Готье Ю.В. Мои заметки. Журнал “Вопросы истории”, №№ 4-5, 1992.

5. Мельгунов С. Красный террор в России, М., 1992 г.