Цикл статей “ЭТОТ МНОГОЛИКИЙ АНГЛИЙСКИЙ ПЕРФЕКТ”
Представлено пять статей (написанных в период с 1998 по 2004 г.), посвященных изучению сущности английских перфектных форм. Излагаются результаты наиболее важных исследований по семантике и функциям перфектных форм, приводится взгляд на перфект как на выразитель
- скрытых смыслов говорящего;
- категории временной отнесенности (таксиса);
- категории текста и речи;
- обсуждаются причины исчезновения английского перфекта в современной устной речи.
Вопросы эволюции перфектных форм в современном английском языке стоят бок о бок с извечной дискуссией лингвистов, “является ли английский перфект формой времени или вида и как следует интерпретировать выражаемую им <<связь с настоящим>>” [Л. 1, с. 103]. Британский лингвист Дж. Миллер, исследуя данную проблему, отмечает, что “перфект не представляет собой чего-то единого, как это обычно считается. Разные значения перфекта находят свое выражение в других структурах литературного стандарта и особенно в нестандартных разновидностях английского языка. В частности, разговорный английский язык претерпевает некоторые изменения, и есть признаки того, что здесь перфект начинает превращаться в некую форму прошедшего, что уже случалось в романских, славянских и германских языках” [Л. 1, с. 107].
Рассмотрение вопроса эволюции перфектных форм начнем с обзора ряда выступлений российских и зарубежных лингвистов на конференции “Типология вида: проблемы, поиски, решения”, состоявшейся 16–19 сентября 1997 г. в МГУ им. М.В. Ломоносова [Л. 2]. Докладчики приводят различные трактовки статуса перфекта в английском языке, и их исследования, опирающиеся на живое употребление этой формы в разговорной и письменной речи, позволяют получить интересные выводы, принимающие во внимание когнитивно-прагматический аспект проблемы.
В.В. Гуревич (МПГУ) [Л. 2, с. 145–149], сравнивая видовые формы русского и английского глагола, предлагает брать за исходную посылку прежде всего семантическую сущность рассматриваемой глагольной формы. На основании этого автор приходит к выводу, что в английском языке не существует строгой видовой системы глагольных форм из-за их слишком значительной контекстной зависимости: компоненты глагольного значения в английском языке могут быть выражены контекстными средствами.
В доказательство этой точки зрения рассматривается такой отличительный признак перфектных форм, как результативность, и справедливо утверждается, что данный признак присутствует лишь в перфекте предельных глаголов, имеющих компонент “начало нового состояния”, да и то лишь в определенных контекстных рамках, например: He has come back ( т.е. He is here now). При этом автор исключает из рассмотрения те случаи, “когда значение результативности ... ошибочно приписывается самой перфектной форме, будучи на самом деле обусловленным лексическими и ситуативными факторами” [Л. 2, с. 148]. У непредельных глаголов, таких как to be, to have, to know, to see и т. д. ( He has had smallpox; look at his face) результативность не содержится в их лексическом значении и, следовательно, не отражена в перфектной форме. Автор справедливо отмечает, что в приведенном примере результат прошлой болезни, сохраняющийся до сих пор, не связан с выбором перфекта, поскольку тот же самый смысл может быть выражен с помощью формы Past Simple: He had smallpox; look at his face. Таким образом, делает важный вывод В.В. Гуревич, результативность не есть отличительный признак перфектной формы, однако это обстоятельство от считает доказательством контекстной зависимости всей видовой системы английского глагола.
В противовес результативности автор обращает внимание на такой признак, как предшествование какому-то выделенному моменту времени, и считает его “собственным содержанием данной формы”. Предшествование рассматривается им как временная соотнесенность с моментом отсчета, которая образует не видовую, а некоторую временную категорию — категорию “временной соотнесенности” или своеобразного “относительного времени”. Данным рассуждением автор вплотную подходит к понятию таксиса, однако не называет его. Далее он делает вывод, что с помощью термина “временная соотнесенность” можно объяснить сущность не только перфектных, но и длительных и перфектно-длительных форм глагола: “В перфектных глагольных формах эта соотнесенность во времени отражает предшествование выделенному моменту, прогрессив — на одновременность ему, перфектно-длительные — на охват некоторого периода, предшествующего такому моменту” [Л. 2, с. 149].
Приняв данную концепцию временной соотнесенности действия с выделенным моментом времени (соотнесенности лишь в хронологическом, а не в лингвистическом плане, т.е. чисто временные отношения, которые можно рассматривать лишь как категорию неосложненного таксиса), автор причисляет собственно видовые значения, возникающие при актуализации значимых лексических компонентов глагола, к сфере контекстной зависимости. Это означает, как утверждает автор, что видовые значения в английском языке не закреплены за особыми формами глагола, а лишь возникают в определенных контекстных условиях. В связи с этим делается вывод об отсутствии в английском языке собственно категории глагольного вида, хотя в самих речевых образцах в зависимости от контекста могут присутствовать аспектуальные (видовые) по своему содержанию значения. По нашему мнению, выводы, приведенные В.В. Гуревичем, не совсем верны.
Во-первых, его трактовка временной соотнесенности узка и, по-существу, не вносит никаких различительных признаков в систему глагольных парадигм: то, что форма Present Perfect Simple “означает предшествование, а Present Continuous — одновременность некоторому выделенному моменту” — очевидно, но автор не упоминает, что форма Past Simple тоже выражает действие, предшествующее некоторому выделенному моменту. О разнице между этими двумя “предшествования-ми” автор также не упоминает.
Во-вторых, автор, как нам кажется, несколько переоценивает контекстную зависимость глагольных форм в английском языке, хотя трудно спорить с положением, что английский язык более контекстнозависим, чем, например, русский. Если бы под контекстной зависимостью автор понимал востребованность действия говорящим, включение предшествующих событий во временное поле своего актуального существования, тогда, вероятно, можно было бы частично согласиться с подобной трактовкой перфектных форм. Однако даже при таком понимании нельзя отказать английскому глаголу в системности, поскольку налицо ее проявление как на формально-грамматическом, так и на функциональном уровне.
Все дело, как нам кажется, состоит в том, что, во-первых, признак перфекта, трактуемый автором как хронологическое предшествование (как категория простого таксиса), не является достаточным для этой формы. И во-вторых, перфект, будучи отнесен к категории глагольного вида, нарушает общую систему глагольных форм, не вписывается в нее, что вполне естественно, поскольку перфектные признаки не являются видовыми, а принадлежат категории осложненного таксиса.
Таким образом, неверная трактовка статуса перфектных форм действительно приводит к кажущемуся разрушению системы английских глагольных форм, называемой почему-то видовой. Потребность объяснить функциональное назначение перфекта вне рамок строгой глагольной системы приводит автора к необходимости свести конкретные различительные признаки этой формы к контексту. На самом деле, в утверждении статуса перфектных форм роль контекста, о чем уже говорилось, не прямая, а опосредованная — через временные дейктические отношения и, в частности, через четвертый дейктический компонент — время актуального существования говорящего / наблюдателя, несущий различительные признаки осложненного таксиса. Этот компонент, будучи чисто прагматическим, присутствует только в дейктической системе координат перфектных форм, что и отличает эти формы от форм Past Simple, стоящих наиболее близко по семантике к формам Present / Past Perfect, но являющихся прагматически нейтральными.
Тот факт, что контекстная актуализация семантических компонентов вида (и таксиса!) бывает в английском языке возможна без маркированной глагольной формы, совершенно справедливо подмечен автором. Однако это говорит не об отсутствии глагольной системы в английском языке как таковой, а о различных законах, управляющих развитием английской разговорной и литературной речью, о ступенях развития разговорного языка, поскольку в литературном языке отмеченные закономерности не действуют.
Следующим выступлением, на которое хотелось бы обратить внимание, является выступление Дж.Э. Миллера (Эдинбургский университет, Великобритания) [Л. 2, с. 304–314], посвященное употреблению форм перфекта в английской разговорной и литературной речи. В этом выступлении приводятся ценные факты применения живого языка его носителями. Основное положение выступления сводится к тому, что синтаксис спонтанной разговорной речи по своей системе отличается от синтаксиса письменного (книжного) языка. Синтаксические структуры, используемые в разговорной речи, являются не аномалиями, а достаточно регулярны и встречаются в речи разных слоев населения как на бытовом, так и на официальном уровне. Суть этих различий такова: в письменной речи употребляются структуры, которые, как правило, не встречаются в разговорной речи, и наоборот.
Далее автор показывает, что классический перфект в разных своих значениях — опять идет речь только о семантике! — действительно имеется в письменном английском языке, однако ни в разговорной, ни даже в письменной речи он не представляет собой столь единой конструкции, что приводится в грамматиках нормативного английского языка. В качестве иллюстрации нормативного использования перфекта автор приводит четыре семантические области [Л. 2, с. 307]:
1) значение прошлого опыта / неопределенное предшествующее время:
Have you ever drunk rakija?
2) результативное значение:
I have written up my thesis.
3) свежая новость / недавнее прошлое:
The Minister has just arrived.
4) ситуация, начавшаяся в прошлом и продолжающаяся сейчас:
I’ve been waiting for an hour.
Однако в разговорной речи, отмечает автор, перфект употребляется преимущественно в значении прошлого опыта, хотя это иногда достигается формами простого прошедшего времени [Л. 2, с. 309, 313] :
(2) Did you hear the joke about thе Glasgow man who goes into a bar with his pet crocodile?
(15) Fiona was in New York.
Значение недавнего прошлого также часто выражается формами простого настоящего или прошедшего, причем вкупе с обстоятельствами, характерными для перфектных форм [Л. 2, с. 309, 313] :
(3a) Sorry, Jane’s not in. She just went out.
(3б) Hey! You just stepped on my foot!
(18) I know his family all my life.
В официальной письменной речи наблюдается даже смешение форм Present и Past Perfect, что свидетельствует о нарушении дейктической системы координат конкретной ситуации (форма Present Perfect Simple предшествует форме Past Simple) [Л. 2, с. 310]:
(4б) The invoice has been sent off to Finance for payment before I went off on holiday.
Приведенные Дж. Миллером примеры, по признанию самого автора, важны для аспектологии, поскольку свидетельствуют о том, что конструкция английского перфекта претерпевает изменения и в своей классической форме ограничена только письменной разновидностью языка. В письменном английском языке значения перфектных форм ставят в центр внимания предшествование и настоящее время, а также включают в свое содержание обозначение прошлого опыта.
Кроме того, последние исследования ряда лингвистов, упоминаемые Дж. Миллером, трактуют английский перфект как длящееся в момент речи состояние (Е.В. Падучева — с. 308), как форму, соотносящую некоторое состояние с предшествующей ситуацией (Б.Комри — с. 309), как форму, соотносящуюся с временной рамкой, включающей момент речи (Э.Даль — с. 309). В.Кляйн в дополнение к понятиям момента речи (МР) и времени события (ВС) вводит понятие “тематического или рамочного времени”, который обозначает отрезок времени, объединяющий ВС и МР.
Однако эти трактовки перфекта, как справедливо отмечает Дж. Миллер, если говорить о разговорном английском, вполне приложимы и к форме простого прошедшего с обстоятельствами перфектных форм (just, already, yet) и к ряду результативных конструкций со страдательными причастиями, а также к употреблению форм перфекта с обстоятельствами точного времени в прошлом 1). Следовательно, вышеназванные трактовки перфекта не содержат того главного различительного признака, который не только отличает перфект от аориста, но и объясняет подобный “сдвиг” внешних признаков при сохранении семантики перфектной формы.
1) В этих случаях, по-видимому, наблюдается утрата перфектным презенсом устойчивости своего перфектного компонента.
Прогноз автора выглядит следующим образом: допустимость сочетания перфекта с наречиями конкретного прошлого времени указывает на то, что перфект превратится в некоторую форму претерита (аориста), как это уже произошло в ряде романо-германских и славянских языков.
Естественно, любое упрощение языковых явлений начинается с разговорной речи, ибо в разговорной речи оно может быль компенсировано рядом приемов, недоступных речи письменной — интонацией, высотой тона, жестикуляцией и пр., т. е. приемами, касающимися прагматической составляющей речевого общения. Это положение в полной мере относится и к английскому перфекту как глагольной форме, имеющей наибольшую прагматическую составляющую, форме, ориентированной на говорящего, на “человека в языке”. Иными словами, в современной разговорной речи “сверхпиковую” информацию говорящий может выделить не только формально-грамматическими средствами, но и чисто речевыми, т.е. употреблением вместо прагматически напряженных перфектных форм другие, прагматически нейтральные, но выделенные при этом чисто речевыми способами. Этот путь эволюции перфекта в сторону упрощения его формально-граммати-ческой стороны в разговорной речи выглядит вполне естественно и может быть объяснен только с помощью методов лингвистической прагматики, ибо чистая семантика, как видно из рассуждений самого Дж. Миллера, не дает исследователям достаточно сильного инструмента, позволяющего проследить и обосновать приведенные наблюдения.
Р.Тирофф из Боннского университета, Германия, справедливо отмечает, что “большинство отклонений и нарушений регулярности встречается в настоящем времени или при отнесении к сфере настоящего...” [Л. 2, с. 454] и указывает, что не только в английском, но и во всех языках, имеющих или имевших формы перфекта, изменение его значения “начинается с форм настоящего времени и лишь позднее затрагивает другие временные формы” [Л. 2, с. 463]. Сравнивая временные формы английского перфекта, Р.Тирофф признает, что для употребления перфектного презенса существуют особые условия, не распространяющиеся ни на плюсквамперфект, ни на перфектный футурум и что “его нельзя описывать на тех же основаниях, что и данные формы” (ссылка на Б.Комри [Л. 2, с. 459]). Это и служит, по мнению автора, основной причиной того, что именно перфектный презенс выступает пионером в эволюции перфектных форм: “в сфере настоящего форма перфекта склонна приобретать особые функции, которых нет у перфекта в других временных сферах” [Л. 2, с. 462]. К этим особым функциям, видимо, относится выражение имплицитных смыслов, когда прошлые события включаются говорящим в сферу действия времени своего актуального существования.
Далее автор ссылается на исследование Б.Комри и констатирует, что и перфектный презенс, и временные формы прошедшего “локализуют событие во времени, предшествующем настоящему моменту” [Л. 2, с. 463], чем демонстрируют некоторое сходство. Очевидно потому, что отличие перфекта от прошедшего лежит не в плане временной локализации, “остается и всегда будет оставаться вопрос: в чем различие между понятиями <<событие предшествует настоящему>> и <<событие относится к прошлому>>? Очевидно, что эти два понятия слишком сходны, и многие языки не терпят такого сходства. В принципе, у языка есть две возможности устранить эту проблему: (1) либо придать перфекту настоящего времени более специфические признаки, чтобы его отличие от простой формы прошедшего стало более ощутимым; (2) либо не вводить вообще каких-либо различий, в результате чего бывшая форма перфекта настоящего приобретет то же значение, что и форма простого прошедшего (или аориста), а более старая форма прошедшего (или аорист) перестанет использоваться. В конечном итоге, после полного исчезновения формы прошедшего в языках, где плюсквамперфект строится с помощью вспомогательного глагола в форме прошедшего времени, может исчезнуть и сам плюсквамперфект” [Л. 2, с. 464].
Подобное объяснение выглядит очень стройным, однако оно касается лишь языков славянской и романской групп, а не английского языка, где исчезает не аорист, а перфект, точнее, перфектный презенс. Объяснение этому явлению может быть найдено в докладе М.Ю. Чертковой (МГУ, Россия) [Л. 2, с. 498–508].
М.Ю. Черткова, рассматривая вопросы, связанные с типологическими исследованиями вида и времени, а именно: как эволюционирует единая видовременная категория, приводит интересную с точки зрения диахронии закономерность, позволяющую понять диалектику этого развития. Все значения, отмечает автор, появляются, фиксируются языком вначале на лексическом уровне и только потом, постепенно важнейшие из них перерастают в морфологические, грамматические.
Грамматика образно названа А.Вежбицкой “областью привилегированных значений” [Л. 2, с. 500], поскольку на грамматическом уровне путем естественного, логически закономерного отбора кодируются только наиболее существенные с точки зрения языка смыслы. Так, по-видимому, образовался английский перфект. Затем, достигнув некоторой критической точки, началось движение вспять, переход от грамматических различий к лексическим. Причем разговорная речь, как система более подвижная, чем речь письменная, первая “откликнулась” на это “движение к первооснове”. В.Г. Гак отмечает [Л. 2, с. 499], что аналитические глагольные формы могут подвергаться универбации (переходу в синтетические) путем опущения вспомогательного компонента или путем слияния компонентов. Так в английском языке, по крайней мере его разговорном варианте, перфект исчезает путем опущения вспомогательного компонента, превращаясь в аорист.
М.Ю. Черткова дает следующее объяснение этому процессу: “Английский аорист уже унифицировал парадигму аориста, доведя ее до одной формы (went, noticed, gave), в то время как перфекту еще предстояло бы это сделать, подвергнув универбации оставшуюся форму причастия прошедшего времени, которая часто идентична форме Past Simple. Избранный английским языком путь, естественно, более оптимален” [Л. 2, с. 504].
Кроме того, можно утверждать, что заменой перфекта на аорист говорящий, стремясь к упрощению своего высказывания, снимает с него “завесу секретности”, делая имплицитные смыслы эксплицитными, явными.
Все приведенные нами точки зрения на историческое развитие английского перфекта интересны и важны с точки зрения диахронии, однако они пока не могут дать ответ на следующие вопросы:
1) в чем состоит прагматический смысл утраты перфекта?
2) в чем состоит прагматический смысл перехода перфекта именно к аористу?
3) что является “хранителем” когнитивно-прагматического смысла высказывания при замене перфекта аористом с сохранением обстоятельств времени, характерных для перфектных форм?
4) влияет ли на когнитивно-прагматический смысл перфектных форм употребление в высказывании обстоятельств точного времени, относящихся к прошлому?
Надеемся, что эти проблемы найдут со временем своих исследователей.
ЛИТЕРАТУРА
- Миллер Дж. Э. Исчезает ли английская перфектная форма глагола? // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Том 3, М.: Изд-во МГУ, 1997. — 219 с. — С. 103–120.
- Типология вида: проблемы, поиски, решения: (Материалы Международной научной конференции, 16–19 сентября 1997 г., МГУ им. М.В.Ломоносова.) / Отв. ред. М.Ю. Черткова. — М.: Школа “Языки русской культуры”, 1998. — 528 с.