Три "прорыва" в понимании английского перфекта: ретроспективный взгляд

Цикл статей “ЭТОТ МНОГОЛИКИЙ АНГЛИЙСКИЙ ПЕРФЕКТ”

Представлено пять статей (написанных в период с 1998 по 2004 г.), посвященных изучению сущности английских перфектных форм. Излагаются результаты наиболее важных исследований по семантике и функциям перфектных форм, приводится взгляд на перфект как на выразитель

1. скрытых смыслов говорящего;
2. категории временной отнесенности (таксиса);
3. категории текста и речи;
4. обсуждаются причины исчезновения английского перфекта в современной устной речи.

---

Глагольные формы традиционно считаются — и действительно являются — одной из главных “зон интерференции” в преподавании английского языка. Это явление можно объяснить смешением двух “языковых миров”, родного и иностранного, когда учащийся при недостаточно развитом иноязычном сознании непроизвольно пытается найти в незнакомых ему формах иностранного языка (ИЯ) знакомые черты языка родного.

За системой глагольных форм прочно закрепилось название “видовременная”, поскольку время и вид традиционно считались необходимыми и достаточными грамматическими категориями для определения статуса ее составляющих. Однако, и это еще раз показывают последние исследования в области типологии вида

[Л. 7], одни только видовременные различия не являются достаточными для идентификации компонентов глагольной системы в целом. Выдающийся французский лингвист Э. Бенвенист отмечал, что для внесения ясности в этот вопрос не достаточно ни понятия времени, ни понятия вида, поскольку “отношения ... глагольных форм к понятию времени двусмысленны”, а “категория вида не дает однозначного принципа корреляции” простых и сложных глагольных форм [Л.1, с. 270]. Более того, и это необходимо учитывать в процессе обучения ИЯ, глагольные системы славянского и германского типа разнятся не только в плане лингвистическом и социокультурном, но в большей мере в плане философском — как инструменты познания и отражения объективной действительности.

Самым, пожалуй, спорным компонентом глагольной системы в английском (и не только в английском) языке является перфект и его формы (парадигмы): перфектный презенс (Present Perfect Simple), плюсквамперфект (Past Perfect) и перфектный футурум (Future Perfect) ¹⁾. Разными лингвистами перфект трактовался то как категория вида (так называемый результативный вид), то как особая категория времени (вернее, аористического ²⁾ предшествования во времени), в большинстве же случаев результаты исследований сводились к простому перечислению семантических значений перфекта (см., например, [Л. 3]). Причем никому из ученых, проводивших изыскания в привычной области семантики вида, не удавалось выделить общие, решающие компоненты, присущие всем перфектным формам, поэтому их исследования не добавили ничего нового к традиционным объяснениям и примерам, которые содержатся в практических грамматиках английского языка.

---

1) Здесь и далее используется терминология Универсальной Грамматики.

2) Аорист — простое прошедшее время (Past Simple

В настоящей статье предлагается проследить, как на протяжении последних десятилетий ряд ученых-лингвистов, исследуя сущность перфектных форм, пытались найти выход из тупиковой области — области семантики глагольного вида.

Первый “прорыв”, выход из данного тупика, был, по-видимому, совершен А.И. Смирницким в 1955 г. в его фундаментальной теоретической статье “Перфект как категория временной отнесенности” [ Л. 6], где впервые было заявлено о перфекте как о категории не “вида — времени”, а таксиса ¹⁾. Автор доказывает, что перфект не может выступать ни как временная категория, ни как категория глагольного вида, а являет собой форму особой временной отнесенности: причем “неперфект является категориальной формой непосредственной,   простой, временной отнесенности, тогда как перфект представляет собой подобную же форму опосредованной, сложной временной отнесенности: отнесенность ко времени вообще (t) осложняется здесь тем, что при этом указывается, кроме того, на предшествование некоторому событию, явлению (A)” (с. 28). Предшествование рассматривается автором не просто как аористическое, каковым обладает и форма Past Simple (это отмечает также Г.Н. Воронцова [Л.3] и потому не выделяет предшествование как существенный признак формы перфекта), а как предшествование в плане “содержания высказывания”, “как предшествующее некоторому моменту в самом содержании речи” (с. 17). Именно этим перфектный презенс и отличается от аориста.

---

¹⁾ Термин “таксис” был впервые введен Л.Блумфилдом [Л.2] для обозначения понятия “относительное время”. Причем существенно, что “граммемы таксиса выражают одновременность, предшествование и следование не по отношению к моменту речи, а по отношению к любой ситуации, эксплицитно или имплицитно заданной контекстом” [Л. 5, с. 271] — к точке отсчета (ТО) по Рейхенбаху [Л. 9]. Н.Б.Телин [Л. 7, с. 431] справедливо указывает, что “до введения понятия таксиса <перфектные формы> представляли собой вечную проблему для традиционной грамматики.”

Еще одним значительным достижением работы А.И. Смирницкого является понятие точки отсчета, близкое к понятию ТО по Рейхенбаху. Понятие “условного координатного нуля”, противопоставляется “естественному нулю“ — моменту данной речи (МР): “перфект как таковой не имеет отношения к категории вида в англйском языке и ... перфектность сама по себе есть определение соответствующего процесса, как предшествующее не абстрактному моменту данной речи, а известному моменту, о котором говорится или который имеется в виду и конкретизирован либо данными самого времяисчисления, либо другими явлениями, приходящимися на этот момент. Совпадает ли с этим моментом сам момент речи, т.е. “настоящее” ее автора, не имеет отношения к перфектности как таковой” (с. 23).

К сожалению, исследование А.И. Смирницкого оставалось какое-то время незамеченным и как новое направление в темпоральной типологии глагола не разрабатывалось. Однако десятилетие спустя, в 1965 г., появилась работа Э.Бенвениста “Отношения времени во французском глаголе” [Л.1, с. 270–284], которая в ряде своих положений перекликалась с положениями А.И. Смирницкого.

Французский лингвист отмечает, что “одно понятие времени не составляет еще критерия для определения статуса или возможности появления той или иной формы в глагольной системе... Задача состоит в том, чтобы найти в синхронной картине глагольной системы... отношения, связывающие различные временные формы...” (с. 271). Более того, Бенвенист рассматривает глагольную парадигму, т.е. все глагольные формы, произведенные от одной основы, не как морфологические образования, принадлежащие уже в силу этого к одному спряжению, а систему, базирующуюся “на менее очевидных и более сложных принципах” (с. 271).

Так систему “времен одного глагола” он подразделяет на две “конкурентные” подсистемы, которые одновременно находятся в распоряжении говорящего: “Эти две системы представляют два различных плана сообщения, которые мы будем различать как план истории и план речи” (с. 271), причем “выбором глагольных времен речевой план резко отличается от исторического повествования.” (с. 277)

В ракурсе такого разграничения интересующие нас перфектный презенс и футурум принадлежат плану речи, а плюсквамперфект — плану повествования, истории; аорист, составляющий основную оппозицию перфектному презенсу, может принадлежать как плану истории, так и плану речи. Определяя место перфекта в системе глагольных форм, Бенвенист пишет, что “для передачи фактов, относящихся к прошедшему, в плане речи используют перфект, который является одновременно и функциональным эквивалентом аориста, т.е. временем, и вместе с тем чем-то иным, чем время” (с. 280).

Введенное Бенвенистом разделение глагольных форм на два плана с точки зрения содержания высказывания явилось, по нашему мнению, следующим после таксиса Смирницкого “прорывом” в сторону упорядочения и адекватной интерпретации взаимодействия глагольных форм не только во французском языке, но и в глагольной системе Универсальной Грамматики.

Значение подобного ракурса состоит в том, что он позволяет задать на временной оси настоящий момент, “который не только определяет значение форм настоящего времени, но и дает ориентир для интерпретации всех остальных временных форм” [Л. 4, с. 286], т.е. позволяет рассматривать систему глагольных форм с точки зрения не просто семантики, а семантической прагматики. ¹⁾ Доказательством тому является трактовка Бенвенистом перфекта: “Перфект устанавливает непосредственную связь между событием прошлого и настоящим моментом, в который событие вызывается в представлении говорящих. Пользующийся перфектом тем самым передает факты как свидетель, как участник, поэтому его употребит также всякий, кто желает вызвать у нас отклик на рассказываемое событие, соединить его с нашим настоящим. Как и настоящее, перфект принадлежит к системе речи, поскольку его временной отметкой является момент речи, тогда как временной отметкой аориста является момент события”. (с. 279)

Далее для адекватности лингвистического анализа Бенвенист разбивает систему французских глагольных форм по признаку внешнего подобия — на простые и сложные (или неперфектные и перфектные) и показывает, что члены этой бинарной оппозиции находятся в отношении, которое “само не является отношением временным”. Что же это за отношение? Сложные времена, отмечает автор, имеют двойной статус: они образуют с простыми временами два различных типа отношений в соответствии со следующими функциями:

1) функция совершенности: “сложные времена противопоставляются по одному простым временам таким образом, что каждое сложное время является коррелятом в перфекте соответствующему простому времени”; причем перфект является своего рода синтаксическим коррелятом парного простого времени, и в этой оппозиции перфекту отводится роль “представлять действие как “совершенное” по отношению к рассматриваемому моменту, и “актуальную” ситуацию как следствие этого действия, завершенного во времени” (с. 281) ¹⁾ ;

---

¹⁾ Семантическая прагматика — раздел лингвистики, изучающий значения и употребления форм языка в их отношении к ситуации общения.
Это наглядно демонстрирует “парное употребление” плюсквамперфекта и аориста в нарративном режиме. Когда же вместо “парной” простой формы используется указатель точного времени, то с целью сохранения системности рассмотрения, можно ввести понятие “нулевой” простой глагольной формы, выраженной обстоятельством времени. Существенным признаком такой “нулевой” формы является выполнение ею роли своеобразной “точки привязки события”(ТО по Рейхенбаху), аналогичной по функции простой глагольной форме, выступающей в паре со сложной.

2) функция предшествования (причем Бенвенист подчеркивает, что не находит лучшего термина) “сама по себе не содержит никакого указания на время и определяется всегда и исключительно по отношению к соответствующему простому времени. ... Предшествование означает логическое и внутриязыковое отношение и не отражает хронологического отношения объективной действительности. Предшествование как внутриязыковая категория сохраняет процесс в том же времени, которое выражено соотносительной простой формой. Мы имеем здесь категорию, присущую именно языку, в высшей степени оригинальную, не имеющую эквивалента во времени реального физического мира” (с. 281–282).

Такие отношения, когда перфектные формы не могут выступать как независимые и всегда употребляются совместно с простыми глагольными формами того же временного уровня, выполняя при этом свою собственную функцию, можно назвать отношениями типа синтаксической опоры. Нетрудно разглядеть за подобной трактовкой предшествования ту же категорию таксиса как выразителя временных (в языковом понимании) отношений между действиями.

Возвращаясь к распределению простых и сложных глагольных форм по двум планам, плану речи и плану повествования, Бенвенист пишет: “Сложные времена, независимо от того, обозначают ли они совершенность или предшествование, распределяются по двум планам сообщения так же, как и простые времена: одни из них принадлежат плану речи, другие — плану повествования.”(с. 282) В этом состоит их сходство. Различие же между простыми и сложными формами лежит в области характера их отношений: внутри категории совершенности / предшествования существуют те же отношения между сложными формами, что и между соответствующими простыми: ”они противопоставляются ... на оси времени парадигматическим временным отношением.” (с. 282) Как видим, в глагольной системе Бенвенист усматривает две оси противопоставления простых и сложных форм — вертикальную, основанную на парадигматических коррелятах (видовременных оппозициях либо только сложных, либо только простых форм), и горизонтальную, отражающую синтагматические связи (таксисные отношения) между сложными и соответствующими простыми формами. Система английских глагольных форм в этом свете будет выглядеть следующим образом:

---

¹⁾ Парная соотносимость глагольных форм Present Perfect Simple и Present Simple, на наш взгляд, не вполне корректна. По-видимому, у формы Present Perfect Simple в английском языке не существует коррелята среди простых форм, поскольку простые формы рассматриваются в качестве опор, привязок, своеобразных ТО для сложных форм. Такой ТО для Present Perfect Simple может служить “нулевая” глагольная форма, выражающая не реальное, а речевое действие — момент речи, момент совершения речевого действия.

Такие отношения перфектных форм с простыми глагольными формами, а также между собой Бенвенист называет “двойным статусом перфекта” (с. 283).

Поставленные Бенвенистом проблемы до сих пор представляют интерес для ученых-лингвистов. Он и сам признавался, что “наметил лишь общий ход широкой темы, требующей длительного изучения.” Основная мысль его работы может быть интерпретирована следующим образом: предложенные членения, которые пронизывают систему глагольных форм, не только взаимоувязывают простые и сложные глагольные формы в рамках чисто лингвистического подхода, но и соотносят их с планами высказывания — планом речи и планом повествования, что выводит решение данной проблемы в принципиально иную сферу — сферу семантической прагматики. На каждом уровне видовременного (вертикального) членения существуют глагольные формы, связанные таксисными, синтагматическими, (горизонтальными) отношениями, которые действуют в различных сферах реального употребления языка — плане повествования и плане речи: “различие между планом исторического повествования и планом речи создает две подсистемы времен ... ; другое членение, различие настоящего и перфекта, не носит временного характера, но на каждом временном уровне перфект имеет две функции, различаемые в синтаксисе: функцию совершенности и функцию предшествования, которые распределяются симметрично ... между планом исторического повествования и планом речи.” (с. 284)

Нельзя далее не упомянуть еще одно знаковое исследование — монографию Д.А. Штелинга [Л. 8] и один из ее разделов “Семантика грамматических противопоставлений. Категория <<перфект — неперфект>>” (с. 149–166). Эту работу можно назвать третьим “прорывом” в области изучения английского перфекта.

Прежде всего, автор подчеркивает, что перфект не принадлежит категории вида, так как может выражать действие и завершенное, и незавершенное, и связанное, и не связанное с результатом (даже понятие так называемого результативного вида не является релевантным) (с. 150). Автор работы, опираясь на используемое А.И. Смирницким понятие временной отнесенности действия, выраженного английским перфектом, и “простого” действия, выраженного неперфектом, расширяет это понятие и в целом трактует его несколько иначе, справедливо усматривая в английском перфекте активную, динамичную глагольную форму. При этом, будучи инертной, “неперфектная форма не дает сообщаемому факту или явлению какой-либо особой характеристики, она представляет их безотносительно к чему-либо, как непосредственно данный в то или иное время факт, факт “сам по себе”. (с. 151) Для неперфектных глагольных форм также характерно понятие соотнесенности действий (предшествование или следование за каким-либо моментом времени), однако эта соотнесенность есть чисто временная, аористическая: она “определяется не значением самой формы, а соотношением с другими элементами предложения в линейности речи” и выводится из этих синтагматических отношений (с. 151). Таким образом, неперфектным глагольным формам для выражения временных отношений нужны своего рода синтагматические “подпорки” в виде линейного ряда последовательно сообщаемых фактов или событий или же соответствующих обстоятельств времени.

Репрезентация сообщения с помощью перфектных форм происходит принципиально иначе. Перфект, как выразитель особой категории текста (сравните с двумя планами сообщения у Бенвениста), обладает активной, динамической силой и несет “в себе скрытую, качественно своеобразную информацию”, которую можно назвать имплицитной. Внутренняя сила перфектной формы как раз и состоит в том, что она “сама, своим имманентно присущим ей грамматическим значением соотнесенности с чем-то способна установить в высказывании (в тексте) различные семантические отношения (причинно-следственные, преемственную связь и т.п.)”. (с. 151)

Продолжая список семантических отношений, устанавливаемых перфектной формой в тексте, можно назвать и другие, приведенные, например, Г.Н. Воронцовой [Л.3]: результативность, предопределение (ситуативная обусловленность), предпосылка (возможность события), подразумеваемость значимости события (импликация), обусловленность прошлым (прошлый опыт), отягощенность накопленным во времени собственным содержанием. Однако подобный ряд семантических отношений, каким бы длинным он ни был, никогда не сможет охватить всего многообразия жизненных ситуаций и оттенков различных смыслов. Поэтому данное направление исследования перфектных форм — семантическое — уводит в сторону от действительной сущности перфекта.

Задача исследования состоит не в том, чтобы максимизировать перечень признаков перфекта, а в том, чтобы минимизировать его, выделив действительно значимые его стороны. Ученые-лингвисты отказались, наконец, от этого “неблагодарного” — семантического — направления в изучении перфектных форм, переведя свое внимание в иную плоскость, сосредоточив свои усилия на изучении функциональных особенностей перфекта, позволяющих раскрыть “внутреннюю силу” данной глагольной формы.

Д.А. Штелинг приводит в своей работе следующие функции (а не значения!) перфекта, называя их семантическими. Это позволяет отнести их к области семантической прагматики, т.к. каждая из этих функций учитывает “фактор человека в языке”:

• соотнесенность с данной ситуацией — “объемное” изображение действия во времени (картина предшествующей ситуации, второй план повествования, его связь с настоящей ситуацией, выделение в предшествующей ситуации существенного для данной ситуации);
• репрезентация ситуации с точки зрения говорящего (интерпретация скрытых смыслов, подчеркивание значимости, актуальности для последующего в высказывании, способ привлечь внимание слушающего, сигнал к переосмыслению предшествующих событий);
• восприятие высказывания с точки зрения слушающего (сигнал о необходимости домыслить или переосмыслить ситуацию, постижение скрытых смыслов высказывания).

Подводя итог сказанному, еще раз подчеркнем вклад каждого из авторов в понимание английского перфекта:

• А.И. Смирницкий доказывает, что “перфект не лежит в плане глагольного вида” ([Л. 6, с. 24]), а является особой по отношению к времени и виду категорией, для уяснения сущности которой необходимо ввести понятие относительного времени — таксиса. Кроме того, перфект, как концепт относительного времени, предшествует не абстрактному моменту речи, а некоторому моменту в содержании высказывания, не всегда совпадающему с моментом речи.
• Э. Бенвенист рассматривает систему глагольных форм с точки зрения двух планов — или режимов интерпретации сообщения — речевого и нарративного и устанавливает связь (или оппозицию) перфектных (сложных) и неперфектных (простых) глагольных форм, тем самым выводя исследование из области семантики в область семантической прагматики.
• Д.А. Штелинг, определяя английский перфект как выразитель особой категории текста и речи и учитывая “фактор человека в языке”, показывает что это самая “очеловеченная” глагольная форма, обладающая особым потенциалом — вносить в высказывание скрытые смыслы.

Итак, перфект не обладает категорией вида и не является особой характеристикой глагольного действия: это особая форма временной репрезентации сообщаемого. Грамматическое значение перфекта — “репрезентация сообщаемого в предшествующее чему-то время” и “соотнесенность с чем-то в речи”. Функционально за английским перфектом закреплена роль своего рода “сигнальной ракеты”, которую запускает говорящий, чтобы нарушить привычный, аористический ход повествования и обратить внимание слушающего на конкретные факты и события, значимые для говорящего. В этом смысле английский перфект может восприниматься как предикат — нарушитель спокойствия, перекраивающий информационное пространство высказывания в угоду говорящему.

Перфект, как справедливо отмечал Э.Бенвенист, меньше всего подходит для изложения последовательного потока событий и фактов. Он выполняет роль субъективного коррелята, расставляя акценты и высвечивая крупным планом те события и ситуации, которые выгодны говорящему / повествователю, упорядочивая их по определенному “заказу” и жестко привязывая события к временной локализации “заказчика”.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бенвенист Э. Общая лингвистика. — М.: Прогресс, 1974. — 445 с.
2. Блумфилд Л. Язык. — М.: Издательство “Прогресс”, 1968. — 606 с.
3. Воронцова Г.Н. Очерки по грамматике английского языка. — М.: Издат. литер. на иностр. яз., 1959. — 399 с.
4. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива).— М.: Языки русской культуры, 1996.— 464 с.
5. Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику: Учебное пособие. — М.: Эдиториал УРСС, 2000. — 384 с.
6. Смирницкий А.И. Перфект и категория временной отнесенности // Иностр. языки в школе. — 1955. — № 2. — С. 15–29
7. Типология вида: проблемы, поиски, решения: (Материалы Международной научной конференции, 16–19 сентября 1997 г., МГУ им. М.В.Ломоносова.) / Отв. ред. М.Ю. Черткова. — М.: Школа “Языки русской культуры”, 1998. — 528 с.
8. Штелинг Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке: Учебное пособие. — М.: МГИМО, ЧеРо, 1996. — 254 с.
9. Reichenbach, H. Elements of Symbolic Logic. — N.Y., 1947.