Великие художественные культуры обладают уникальной способностью сохранять своё значение для потомков по истечении многих столетий. Из века в век менялись представления о смысле жизни, смерти и бессмертия, отражаясь в неповторимых образах искусства античности и Ренессанса, барокко и классицизма. Сердцем культуры можно считать литературу и театр, живопись и зодчество, ваяние и музыку.
Сегодня Россия переживает сложный этап освоения «общечеловеческого языка», общечеловеческих ценностей. И в этом процессе огромную роль играет предмет Мировая Художественная Культура, который даёт возможность общаться с творениями разных эпох и народов, понять развитие различных искусств в их взаимосвязи и взаимовлиянии.
В программах по Мировой Художественной Культуре музыке отведена значительная роль. Однако многие педагоги на уроках отдают предпочтение изобразительным видам искусства, а музыка иногда служит фоном при изучении тех или иных произведений. Преподавание МХК в музыкальной школе расширяет возможности педагога, музыка не только эмоциональный фон урока, но часто главное действующее лицо. Именно музыкальная школа даёт возможность глубоко «погрузиться в культуру» определённой исторической эпохи, используя огромный музыкальный материал, изучаемый в классе музыкальной литературы и на уроках «специальности». Этому способствует адаптированная программа по МХК, составленная автором данной методической работы, в которой совмещены темы, изучаемые на 3 и 4 году обучения музыкальной литературе и МХК - по времени, направлениям в искусстве, стилям и т. д.
Данная работа посвящена искусству Возрождения и представляет собой методические разработки трёх уроков по МХК различных по форме и содержанию: урок-концерт; урок-спектакль; урок-игра.
Урок-спектакль «Флорентийская камерата» посвящён рождению первой в мире оперы. Учащиеся на время урока становятся участниками событий, происходящих во Флоренции в 1600 году. Они – члены творческого объединения поэтов, музыкантов, философов, возникшего в 1580 году под руководством Джованни дель Барди и Якопо Корси. На собраниях этого кружка обсуждались проблемы «новой музыки», основанной на возрождении «античного рода пения». Опыты создания флорентийскими гуманистами музыкально-драматических сочинений нового типа привели к возникновению оперы.
При написании сценария автор пользовался обширной литературой по данной эпохе, обращая внимание на различные высказывания того или иного участника камераты по вопросу создания «новой музыки» и на основе этого составил диалоги. Двое ведущих, из числа участников камераты, предваряя действие, вводят в атмосферу праздника 6 октября 1600 года. Они же и завершают спектакль, подводя итог, обобщая всё сказанное выше.
Главное в инсценированном уроке – музыка, звучащая в исполнении участников камераты и в записи. Это арии из первых в мире опер «Дафна», «Эвридика», канцоны и мадригалы. Учащиеся здесь одновременно и зрители, и активные участники действия.
Театрализованная форма урока, по мнению автора, позволяет создать эмоциональную и духовную атмосферу, царившую в палаццо тосканских вельмож Барди и Корси в которой участники камераты захвачены событиями, они радуются и огорчаются, задаются вопросами, думают, сомневаются вместе со своими героями. Этому способствует не только музыка, не только произведения живописи, но и костюмы эпохи Ренессанса.
Действующие лица:
- Якопо Пери– композитор.
- Джулио Каччини– композитор.
- Клаудио Монтеверди– композитор.
- Оттавио Ринуччини– поэт, либретист.
- Виттория Аркилеи– певица.
- Лучия Каччини– певица.
- Франческа Каччини– певица.
- Маргарита Каччини– певица.
- Винченцо Гонзаго – герцог Мантуи.
- Якопо Корси– тосканский вельможа.
Сценарий
Зал представляет собой одну из комнат палаццо Якопо Корси, где собрались участники Флорентийской камераты в костюмах конца XVI века.
1-й ведущий:
Нет времени у вдохновенья
Есть дней бегущих вязь, людская связь,
И есть талант, не опасаясь повторенья,
Всё повторить и всё же не пропасть.
(Пастернак)
2-й ведущий:Хорошо сказал Флобер: «Прошлое – это то, чего уже нет, будущее – то, чего ещё нет, настоящее абсолютно мимолётно, а искусство вынимает из этого потока то или другое явление и делает его вечным».
1-й: Италия. Эпоха Возрождения.
2-й: В Италии, в эпоху Возрождения всё античное, существовавшее некогда в Древней Греции, считалось образцом, высоким примером для подражания.
1-й: Художники и архитекторы воскрешали античность в своих работах. Повсюду идеи гуманистов, веривших в благородство человека, в силу его разума, одерживали верх.
2-й: И музыка занимает видное место в ряду искусств этого времени. С 1580 по 1600 год в театральной и музыкальной Флоренции «кипели и бродили» новые мысли. Всё в итальянском театре этого времени тяготело к музыке, и всё в итальянской музыке клонилось к театру.
1-й(на фоне «Чаконы» Г. Нейзидлера и слайдов с видами Флоренции): Флоренция! Она – новый Рим и новые Афины, она – храм, мастерская, место, хранимое богом и любимое богами.
2-й: Искусство кажется главным занятием Флоренции на протяжении нескольких веков. Здесь творили Данте, Боккаччо, Петрарка; Джотто, Верроккьо, Мазаччо, Боттичелли.
1-й: Архитектор Брунелески, скульптор Донателло.
2-й: Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело.
1-й: Старое каждый миг оживает здесь, сливается с новым и с ним снова живёт.
2-й: Итак, Флоренция, 6 октября 1600 года. С утра город был разбужен ликующими звуками серебряных труб (вступительные фанфары из оперы Монтеверди «Орфей»). Герольды оповещали жителей, что сегодня будет заключён брачный союз племянницы герцога Тосканского Марии Медичи с французским королём Генрихом IV – рыцарем, наделённым многими доблестями, и любезным покровителем искусств.
1-й: Вся знать Флоренции из соседних итальянских городов-государств собрались во дворце Питти. На праздник приехали послы из Персии, Перу, Китая, Индии.
2-й: Праздниками флорентийцев удивить было трудно. Но сегодня к шествиям, танцам, песням прибавится нечто иное. В резиденции герцогов Медичи готовится спектакль, который ждали с особым нетерпением. Впервые будет представлено новое творение благородных синьоров поэта Оттавио Ринуччини и композитора Якопо Пери – сказание в музыке «Эвридика».
1-й: Раздались торжественные фанфары, и в зале появились новобрачные. Спектакль начался.
2-й: Эвридику пела прославленная в те времена Виттория Аркилеи. Её называли второй Евтерпой – самой музой пения.
1-й: А Якопо Пери, исполнявший роль Орфея, с лавровым венком и позолоченной лирой, казался ожившим полубогом.
2-й: Античная легенда об Орфее кончалась трагически, однако при тосканском дворе был праздник, миф пришлось подправить: Эвридика вместе с ликующим Орфеем, возвращалась в мир живых.
1-й: Замерли, растаяли последние звуки. Все смотрели на короля. Тот медленно поднялся с кресла и несколько раз хлопнул в ладоши. Это означало успех! Зал разразился аплодисментами, которые слились с овацией людей, собравшихся на площади перед дворцом. Народ слушал музыку через открытые окна. Казалось, аплодировала вся Флоренция, вся Италия.
2-й: А после спектакля авторы, исполнители и гости собрались вместе. Все они были участниками флорентийской камераты – Академии искусств и наук, созданной тосканскими вельможами Джованни Барди и Якопо Корси. Уже много лет в их палаццо собирались лучшие мыслители и художники Италии. Спорили обо всём на свете, но особое внимание уделяли музыке.
(На фоне музыки Винченцо Галилея «Гальярда» участники камераты проходят в зал, рассаживаются вокруг стола).
Корси: Это невиданно! Какой успех спектакля!
Ринуччини: Виттория! Своим гибким, чарующим голосом вы покорили даже самых строгих ценителей искусства Мельпомены.
Гонзаго,(обращаясь к Виттории): Я много слышал о вас, синьора,но никогда не имел счастья слушать вас. Вы достойны бессмертия, как ваша Эвридика (целует ей руку).
Виттория: ваше светлейшее величество ценит мои заслуги слишком высоко. Я просто пела текст Ринуччини, сопровождаемый музыкой Якопо Пери.
Корси: Виттория, значение стихов в музыкальном произведении велико, ведь только слыша текст, мы можем понимать и чувствовать.
Монтеверди: Но нельзя ставить стихи выше музыки. Поэзия и музыка – это скорее сёстры и союзницы. У них есть возможность обогащаться за счёт друг друга.
Пери: А вы слышали, как зал шумел похвалами! Это невиданно, новое слово в музыке! Музыкальная сцена заговорила, наконец человеческим языком.
Корси: Вы правы, дорогой Якопо. Музыка – это, прежде всего речь, как говорил Платон, а ритм и звук лишь сопровождают её. Для выражения глубоких чувств достаточно создать произведение, состоящее из стихов под аккомпанемент нескольких инструментов.
Гонзаго: Это заблуждение молодости, но вы оскорбили её величество.
Корси: Подумайте, что вы говорите!
Гонзаго: Да, Да, вы оскорбили её величество Музыку! Вы разрушили её вековые устои…
Пери: Мы пишем не по школярским правилам, а на основе истины.
Гонзаго: Вот-вот истина как раз в том, что музыка должна быть многоголосной – полифонической.
1-й ведущий: Герцог Мантуи - Винченцо Гонзаго искусство любил искренне и пылко. Даже на театр военных действий он ездил со своими музыкантами и собственным композитором. Правитель Мантуи соорудил придворный театр, вмещавший 6 тысяч зрителей.
Гонзаго: Вот я и говорю, что музыка должна быть многоголосной – полифонической, как принято всюду, особенно в храмах. Эта музыка совершенная. Голоса в ней сплетены в контрапункте, и каждый несёт свою тему.
Корси: Но ведь это же полный хаос, смерть поэзии! Ни одного слова нельзя понять в этой сумятице звуков. Синьор Бас где-то гуляет на первом этаже, сопрано быстрыми шажками бегает по самой верхней террасе, а господа Альт и Тенор запутались в лабиринте средних этажей. И разобрать решительно ничего невозможно – кто что поёт. Древние греки считали, что мелодия должна следовать за текстом, подчиняться ему, выражать смысл слов. Почитайте беседы Платона. Иначе музыка уничтожит мысль и испортит стихи! Лишь слово придаёт мелодии смысл!
Гонзаго: А как же чувства? Чувства – душа музыки.
Пери: Наша теория не изгоняет чувства, вовсе даже наоборот. Надеюсь, вы в этом убедитесь, если вспомните фрагмент из оперы «Дафна», музыку к которой я написал вместе с Якопо Корси, и в доме которого она была поставлена шесть лет назад и повторялась ежегодно. Вы помните стихи Овидия?
Ринуччини читает (Овидий «Метаморфозы»):
Силы лишившись, она побледнела, её победило
Быстрое бегство; и так посмотрев на воды Пенея,
Молвит: «Отец, помоги! Коль могущество есть у потоков,
Лик мой, молю, измени, уничтожь мой погибельный образ».
Только скончала мольбу, – цепенеют тягостно члены,
Нежная девичья грудь корой окружается тонкой.
Волосы в зелень листвы превратились
Руки же – в ветви, резвая раньше нога становится медленным корнем.
Скрыто листвою лицо – красота лишь одна остаётся.
Пери: Прошу вас, уважаемая Виттория! (в исполнении Виттории звучит ария из оперы «Дафна»).
Ринуччини: А вы помните, что наши первые опыты были связаны с попытками музыкальной декламации.
2-й ведущий: Ринуччини Оттавио! Выходец из знатной флорентийской семьи, придворный поэт герцога Флоренции. Ринуччини не был сведущим музыкантом, но одладал утонченным вкусом и прекраснейшим слухом. Он автор первых оперных либретто – «Дафна», «Эвридика», «Ариадна», к которым обращались самые прославленные композиторы.
Ринуччини: Вы помните, как на одном из вечеров Винченцо Галилей исполнил под аккомпанемент нескольких виол «Жалобу Уголино» из «Божественной комедии» Данте. Эксперимент вызвал двойственное впечатление.
Каччини: Галилей понимал, что одна из главных целей нашей академии – улучшить современную музыку при помощи античной. Он первый, кто стал петь в изобразительном стиле.
Пери: Роль музыки Галилей сводит к подчинению слову и раскрытию его эмоционального содержания.
Виттория: А Джироламо Мей большую часть жизни посвятил изучению античности и в своём трактате «О ладах древней музыки» доказал превосходство античной музыки над современной. Что современная музыка уступает древней по выразительности, в способности ясной передачи того или иного человеческого чувства. Музыка древних, утверждал Мей, была монодической – весь хор исполнял одну мелодию, в одном ритме и темпе.
Каччини: Именно поэтому противоположные голоса не смешивались и не ослабляли действия друг друга. Такая музыка могла оказывать сильное влияние и выражать то чувство, которое стремился передать автор.
Корси: Именно в этом и заключаются наши эксперименты с монодической музыкой: обращение к античности, идея синтеза театра, музыки, и поэзии.
Ринуччини: Винченцо Галилей – знаменитый наш теоретик, учитель музыки, автор пьес для лютни – рекомендовал музыкантам отыскивать правдивые эмоциональные оттенки. Ибо по-своему обращается князь к вассалам, иначе – влюблённый к своей любимой, по-разному выражаются тревога и веселье, горе и радость.
Виттория: мне кажется, это особенно удаётся герою нашего сегодняшнего вечера, нашему Орфею – Якопо Пери! Он не только изумительно играет на органе, клавишных инструментах, но с тем же успехом подражает в пении естественной речи, чем заслужил громкую славу. Спойте для нас арию Орфея!
Ринуччини читает перевод:
Я не плачу и не вздыхаю.
О, дорогая Эвридика!
О, сердце моё! О, надежды! О, мир!
И жизнь! Кто отнял тебя у меня?
Где ты теперь?
В исполнении Якопо Пери звучит ария Орфея из оперы «Эвридика».
Корси: У вас, дорогой Якопо, благородный и, я бы сказал, трагический стиль. Недаром современники говорят, что вы особенно велики в сценах, где нужно передать истинную печаль. У вас мягкая, нежная манера, без слёз вас слушать, право, невозможно.
Лучия (жена Каччини, обращаясь к Якопо): ваша музыка трогает и заставляет плакать даже самые черствые сердца. На спектакле мне особенно понравилась сцена оплакивания Эвридики. Божественно пели нимфы и хор.
В записи звучит «Плач нимф» из оперы «Эвридика».
Виттория: Какое благородство и трагическая простота. Вы – поэт звуков! Что выходит из сердца, то и проникает в него.
Монтеверди: Я восхищён вашей «Эвридикой». Мне тоже нравится писать для одного солирующего голоса. Но мне кажется, что от полифонии в музыкальной драме совсем отказываться не нужно. В полифоническом звучании есть свои достоинства. Не могли бы ваши музыканты исполнить мою «Канцонетту»?
В исполнении инструментального ансамбля из двух блок флейт и клавесина звучит «Канцонетта» Монтеверди.
1-й ведущий: Клаудио Монтеверди, придворный композитор герцога Мантуанского, приехал со своим синьором на торжества во Флоренцию. Его мадригалы исполнялись в Италии и за рубежом.
Монтеверди: Палестрина, Лассо. Габриэль – музыка этих композиторов достигла восхитительного блеска. Палестрина решительно скинул груз контрапункта и сделал полифонию простой и чистой.
Гонзаго: Его мадригалы отражают мир идеальной красоты и платонической возвышенной любви.
На фоне слайдов с изображением флорентийских мадонн Рафаэля звучит в записи мадригал Палестрины «Дух любви».
Лучия: А Лука Маренцио, который за нежность и изящную чувствительность своей музыки был прозван «сладчайшим лебедем Италии».
Ринуччини: Ближе всего к Флоренции тот, кто любит. Для влюблённых она священна, в её светлом воздухе легче и чище сгорает сердце. Счастье любви здесь благороднее, страдания прекраснее, разлука сладостнее. Всё, что здесь создано, создано любовью! Храм и картина, фреска и барельеф.
Лучия: не случайно мадригалы Маренцио – для влюблённых, о любви. О той огромной и всепоглощающей, порой несчастной, от которой, по преданию, он угас сам в возрасте 46 лет.
На фоне слайдов с репродукциями портретов Тициана звучит в записи мадригал луки Маренцио «Сколько влюблённых».
Гонзаго: Лука Маренцио не думал о том, что главное стихи или музыка, он просто выражал свои чувства, как говорило ему сердце и как водило его душой веление божие – талант.
Монтеверди: я знаю, что он сотрудничал с вами в создании интермедий к спектаклям, музыки к хорам трагедий. Но у вас, дорогие флорентийцы, музыка проникает в самое сердце драмы, её монологи и диалоги.
Корси: Друзья, вам не кажется, что мы немного загрустили? А сегодня праздник, и мы должны веселиться!
Виттория: Ведь музыка способна вызывать не только возвышенные, глубокие чувства! Помните как у Шекспира:
Всё, что бесчувственно, сурово, бурно, –
Всегда, на миг хоть, музыка смягчает.
Франческа: А эти строки:
Тот, у кого нет музыки в душе,
Кого не тронут сладкие созвучья,
Способен на грабёж, измену, хитрость.
Темны, как ночь души его движенья
И мысли все угрюмы, как Эреб –
Не верь такому.
Лучия: Вы помните, что писал в «Трактате о придворном» Кастильони? Он утверждал, что музыка необходима «для развлечения от скуки».
Гонзаго: «Для удовольствия дам и для украшения повседневного быта».
Ринуччини: А дальше: «Меня не удовлетворяет придворный человек, если он не музыкант, не умеет читать музыку с листа и ничего не знает о разных инструментах».
Пери: А не спеть ли нам что-нибудь весёлое? «Вилонеллу», например?
В исполнении участников Камераты звучит «Вилонелла» Банкъери.
Каччини: Я из наших бесед вынес больше, чем в результате тридцатилетних занятий контрапунктом.
2-й ведущий: Джулио Каччини – музыкант, композитор родился в Риме и по имени родного города получил прозвище Романо. Был известен, прежде всего, как величайший певец. Его сёстры, жена, сыновья и две дочери – певцы.
1-й ведущий: Кроме опер он писал мадригалы, арии, сборник которых издан под заголовком «Новая музыка». Этот сборник содержит практические образцы и правила современной Каччини школы пения.
Каччини: При этой манере пения, которую я предлагаю, особенно ценным качеством певца является лёгкость, даже некоторая непринуждённость исполнения, что, на мой взгляд, приближает пение к натуральной речи и делает его естественным и понятным.
Пери: Нельзя воздействовать на разум, не имея возможности разобрать слова.
Каччини: Я начал сочинять произведения для одного голоса, предполагая, что в этом виде они будут более нравиться и трогать слушателей, чем при совместном пении нескольких голосов.
Ринуччини: Я с вами согласен, дорогой друг, полифоническая музыка с её повторениями слов, с её имитациями – заглушает смысл текста и мешает её восприятию.
Монтеверди: В своих рассуждениях вы считаете идеалом музыкальное искусство Эллады, стремясь возродить античную трагедию! Но ведь Винченцо Галилей, найдя отрывки записи греческой музыки, не смог их прочитать. И поэтому в своих рассуждениях о качестве и характере античной музыки вы вынуждены опираться лишь на высказывания античных философов и писателей о музыке, её исполнении и воздействии на слушателей.
Каччини: Я, исповедуя Платонов принцип первенства слова, хочу создать вид пения, являющейся скорее музыкальной декламацией, где мелодическая линия должна имитировать смысл слов. Подлинная цель музыки в том, чтобы нравиться и волновать. Я задумал создать нечто вроде канцоны, поэтичной, величавой, которая бы исполнялась в сопровождении одного или нескольких инструментов. И сегодня я представляю на ваш суд одну из моих канцон в исполнении Лучии.
Звучит «Канцона» Каччини в исполнении Лучии Каччини.
Виттория: Мягкость вашей нежной души проявляется в ваших сочинениях. Вы всецело преданы музыке.
Каччини: Музыка – это столь прекрасное чарующее искусство, и мы, композиторы, стараниями своими уподобляем её небесной гармонии, изливающей на землю столько блага, и побуждаем умы к созерцанию бесконечных радостей, уготованных в раю. Если хотите, то Лучия исполнит для вас ещё одно моё новое сочинение.
В исполнении Лучии звучит «Ave Maria» Каччини.
Монтеверди: Я тоже изучал труды античных писателей о музыке. Но я хочу создать «взволнованный стиль» в противовес «умеренному и мягкому» стилю древних. Взволнованный стиль нужен для выражения «сильных страстей», для передачи контрастных и борющихся чувств. Известно, что контрасты обладают свойством трогать нашу душу. И именно такова цель хорошей музыки. Образы страдания и сострадания объединяют все мои светские произведения. Я хочу показать вам мой мадригал «Плач Ариадны» (звучит в записи).
Лучия (обращаясь к Монтеверди): В вашей музыке – мольба, острый драматизм! Какая красота человеческого горя!
Гонзаго: Мне кажется, дорогой Клаудио, вы – пророк новой музыки.
Каччини: Вы стремитесь выразить в музыке реальные жизненные впечатления, «правду», остроту восприятия мира.
Монтеверди: Вы правы, в мадригалах я ищу не новую технику письма, а новый мир чувств. Ариадна трогает потому, что она женщина, Орфей – потому, что он простой человек.
Гонзаго (обращаясь к Монтеверди): что скажешь, маэстро? Не правда ли, моя племянница Мария Медичи родилась под счастливой звездой?
Монтеверди: Вы правы, ваше светлейшее величество, свадьба на славу. И особенно спектакль. Но я думаю, мы присутствовали ещё на одном бракосочетании.
Гонзаго: Орфея и Эвридики?
Монтеверди: Нет, не только. В союз вступили музыка и театр. И от этого бака уже родилось нечто новое, что следует хорошо воспитать, бережно взрастить.
Гонзаго(обращаясь к Монтеверди): О да! Мы создадим в Мантуе своего «Орфея» и утрём нос всем Медичи. И у нас актёры будут разговаривать музыкально. Дело за тобой, дорогой маэстро.
Монтеверди: У нас будет свой «Орфей». В драму на музыке я волью свежую кровь народных песен. Сохраню всё, что есть ценного в полифонии, но мелодию сделаю главной. Мелодия и многоголосие сольются в едином ансамбле в моём «Орфее». В оркестре будет более тридцати музыкантов. Будут отпечатаны специальные книжечки – либретто, чтобы слушатели могли следить за текстом. Спектакль будет начинаться оркестровой увертюрой. В моём «Орфее» главной будет музыка. Именно она будет выражать драму, а стихи – лишь помогать этому. Музыка не должна быть рабыней текста. Она способна раскрыть прошлое и будущее – то есть характер героев.
В записи звучит фрагмент из оперы Монтеверди «Орфей».
1-й ведущий: Это была программа нового жанра, на какую не отважились флорентийцы, - слить достижения старой музыки с новыми открытиями. Нужен был гений Монтеверди, чтобы «драма на музыке» утвердилась окончательно.
2-й ведущий: Опера «Орфей», поставленная в Мантуе в начале 1607 года, принесла Монтеверди небывалую славу. Потом будет «Ариадна» и «Коронация Поппеи», в основу которых он кладёт не речитатив, а драматическую мелодию. Всё должно быть мелодией, считал композитор, - оркестр тоже, как и голоса. Всё должно петь.
1-й ведущий: Потом будут оперы Глюка и Моцарта, Верди и Бизе, Глинки и Чайковского. Всё это будет потом.
2-й ведущий: А сегодня, 6 октября 1600 года, члены Флорентийской Камераты празднуют победу – рождение первой в мире оперы.
В исполнении всех участников звучат два мадригала Хасслера.
Литература:
- Булучевский Ю, Фомин В. Старинная музыка. Словарь. Москва «Музыка», 1996.
- Горович Б. Оперный театр, перевод с польского М. Малькова. «Музыка», 1984.
- Иванов-Борецкий М. Музыкально-историческая хрестоматия. Выпуск II Москва. Госмузиздат, 1936.
- Кадцин Л. Музыкально искусство и творчество слушателя. Москва. Высшая школа, 1990.
- Маркези Г. Опера – путеводитель от истоков до наших дней. Москва. «Музыка», 1990.
- Музыкальная эстетика Западной Европы XVII – XVIII веков. Составитель В.П. Шестакова. Москва. «Музыка», 1971.
- Муратов П. Образы Италии. Москва. Издательство «Республика», 1994.
- Роллан Р. Музыкально-историческое наследие. Выпуски I и II. Москва «Музыка». 1986.
- Тарасов Л. Волшебство оперы. Ленинград. «Детская литература», 1979.